Евреи глазами именитых друзей и недругов

Письмо подруге из Израиля…

Всё совсем неплохо, у нас был первый концерт. Просто дом культуры, но зал был полный, и принимали очень тепло. Мы пели на так называемых территориях – здесь совершенно особый микрокосмос, это как-бы форпост Израиля – споры ведутся за эти земли давно, часто они -кровавые, но люди, которые здесь живут – свято врят в то, что земля это – их. А я – что? Мне в этом никогда не разобраться, я только знаю, что земли эти – очень важны стратегически для Израиля, и что без них Израиль будет беззащитен. Я хочу, что бы Израиль – жил, и я была рада петь для них – хоть как-то выразить им поддержку и порадовать их 🙂

Они такие трогательные, эти евреи… Какие-то и мудрецы и дети одновременно. Их невозможно не полюбить… Всё-таки здесь намного человечески теплей, чем во Франции, во всяком случае, в Париже. Они и живые, и обитчивые, и отзывчивые тоже… Иногда кажется, что им не пять тысяч, или шесть тысяч лет, а всего пять. С другой стороны – умные, начитанные, религиозные, многие изучают тору днями и ночами, и… всё хотят построить Храм, и ждут мессию… верят в своё избранничество, и всё самоутверждаются… А я-то думала, что Храм – это символ такой, очень сильный и действенный, но всё-таки – символ. Но нет – обязательно надо его отстроить. Здесь, на Храмовой горе… А я верю, что они его построят. И как не верить, даже если не верить в Тору, если видишь воотчию, что они сюда вернулись и какую страну хорошую построили?

Очень много красивых и воспитанных людей. Они не мямли или эгоисты, или и то и другое вместе, как французы. Здесь мужчины почти все с оружием, и они знают, что они живут на пороховой бочке. Есть в них мужественность, которая рождается в человеке, когда он смотрит в лицо смерти, и духовность, и какая-то доброта… Евреи добрые, в них нет ни равнодушия ни жестокости… Зависть есть, но проявляется она как-то непосредственно, как у подростков…

Вообщем, я в Израиль влюблена, хотя это всё-же восток, и нет тут такого шика и блеска, как в Европе… Нет такой лощёности, но нет и сдержанности, нет того, что называется, ком иль фо – гораздо больше непосредственности. Это и хорошо и плохо, и даже забавно после вышколенных французов.

Может быть, это и ценно – такая вот живая кровь…

А внешним здесь часто даже пренебрегают. Приводят в музей в Хевроне, а рядом – бельё сушиться. Показывают трёхтысячелетние раскопки, и тут же – какие-то заборы из жести (что бы арабы не видели и не могли вести прицельный огонь, если что), ватаги босоногих детей, рядом с потным солдатиком с огроооомным автоматом и в бронежилете… Дети играют и их родители ничего не боятся, а ведь ещё четыре года назад в них стреляли снайперы… Солдатик дарит им патрон, предварительно вытащив запал… А Хава показывала мне каменную тумбу, в которой снайперский снаряд отбил угол – пуля предназначалась ей, и стрелял снайпер не из далека, но, видать – ветер отнёс пулю, ведь промахнуться он не мог… Да… Выражение “Бог спасает” – здесь не идиоматическое. Он и спасает. Вот так – от снайперов. И Хевронцы не боятся – шутят по поводу своих подвигов% “Это наша земля,- говорят, – здесь предки наши похоронены, значит, негоже нам боятся. Бог спасет”. Идем в Хеврон из Кириат-Арбы (это через овраг), по дороге на каждой крыше, на каждом повороте, в каждой подворотне – по солдатику, и всем – Шабат Шалом, и все тебе в ответ – того-же. На площади около здания, которому три(!) тысячи лет – свадьба. Стоят всё те-же солдаты с автоматами, а рядом – так чисто и искренне веселятся: на сцене играют музыканты, а народ отплясывает!!! Такое в кино только увидишь, да ещё под охраной автоматчиков!

Хаббатник, которых я так вначале боялась, помолившись и сняв сюртук и чёрную шляпу, поёт джаз и рок ангельским тенором…

Я вижу здесь много доброго и человеческого, очень много любви, больше, чем где бы то не было… Это добрая страна, добрая и … очень выстраданная. Мне, вообщем-то, всё равно, все эти споры о том, что две тысячи лет – это давно, и они не имеют, мол, или имеют и на что, если всё-же имеют, права… Я люблю их, и знаю одно, что хочу, что бы они жили тут! Ведь это чудо, чудо – такая вот двухтысячалетняя мечта – вернутся, такой вечный плачь о родине, о разрушенном храме, такое упорство в вере… Всё это – невероятно…
И я подумала – а ведь у них есть Родина, и всегда она была, а у меня её – нет. На Земном этом шарике нет… А они зовут меня сюда, они говорят мне: ты наша, живи здесь, ты нам нужна… Неужели они подарят мне Родину, после стольких лет скитаний? Разве можно Родиной – поделиться?

Они мне всю душу перевернули, эти евреи…

Эх, Танька Танька, да я просто придти в себя не могу…

И вправду – земля обетованная… Одни камни и… камни… Каменная пустыня… А каждый камень тут – любим так страстно, с таким отчаянием… С отчаянием скитальцев и изгоев… Но – подумать только – две тысячи лет! И все они – разные, все – перемешаны с теми народностями, где жили: европейцы часто – белобрысые и голубоглазые, эфиопы – чёрные, мароканцы – как арабы почти, но всё-же не совсем… есть даже японцы, но всё это – евреи. Они чувствуют и видят себя евреями… Непостижимо, невероятно, уникально…
И везде, где живут евреи – они на этих камнях выращивают деревья и цветы…

 Наталия Леонтьева, оперная певица, живет и работает в Европе. В Израиле побывала впервые летом 2010, давала концерты в поддержку территорий.   Источник: Natalia Leontieva