Евреи глазами именитых друзей и недругов

 

Когда 4 мая этого года в Каире подписывалось мирное соглашение между ФАТХ и ХАМАС — впервые после того, как последний в 2007 году захватил cектор Газа, — церемонию чуть не сорвал хамасовский лидер Халед Машаль: он потребовал, чтобы его посадили за стол в президиуме вместе с лидером ФАТХ Махмудом Аббасом (Абу-Мазен). Скандал кое-как замяли, предложив Машалю выступить с незапланированной речью. На переговорах в Москве не было ни Аббаса, ни Машаля: их представляли заместители — соответственно Аззам Аль-Ахмад и Абу-Марзук. Тем не менее на итоговой пресс-конференции таблички с именами палестинских гостей из разных группировок на всякий случай стояли друг к другу вплотную и были выровнены в одну линию — дабы никто не чувствовал себя ущемленным в правах.

 

Палестинская делегация провела два дня, 23 и 24 мая, в одном из подмосковных домов отдыха (в каком именно, устроители конференции сообщить The New Times не пожелали), если не считать аудиенции на Смоленской площади у Сергея Лаврова. Состав: 11 человек — по 3 представителя от ХАМАС и ФАТХ, остальные — от Народного фронта освобождения Палестины, Демократического фронта освобождения Палестины, «Аш-Шааб» (коммунисты) и Народной партии. Не приехать в российскую столицу палестинцы не могли. Россия — единственная из всей «ближневосточной четверки» (Помимо России в нее входят США, ЕС и ООН) , стремясь сохранить хоть какое-то влияние в регионе, не отказывается общаться с ХАМАС, с организацией, которая большинством стран Запада внесена в список террористических. Более того, год назад во время официального визита в Сирию российский президент Дмитрий Медведев встретился с Халедом Машалем и пообещал ему посредничество Москвы между враждующими фракциями. Россия выполнила обещание, предоставив площадку для переговоров, но в последний момент получила неприятный «щелчок по носу». На итоговой пресс-конференции в РИА «Новости» хамасовец Абу-Марзук заявил, что признание Израиля было «исторической ошибкой ООП» (Под руководством Ясира Арафата ООП — Организация освобождения Палестины — в 1974 году выпустила новую политическую программу, которая предполагала признание Израиля как государства).

 

«Нельзя требовать от ХАМАС признания Израиля. Для меня лично, — добавил Абу-Марзук, — это означало бы, что мы забыли свой дом, свою землю». «Это прозвучало публично, громко и грубо, — констатирует директор Центра анализа ближневосточных конфликтов Александр Шумилин. — Москва, мне кажется, предпочла бы обойтись без подобных заявлений. Признание Израиля — это отправная точка для любого переговорного процесса. И пока ХАМАС и ФАТХ не договорились между собой по этому вопросу, разговоры с ними выеденного яйца не стоят». А ведь получается, что не договорились. Официально российский МИД промолчал, но в приватной беседе, по данным эксперта, наши дипломаты «дали понять гостю из Палестины: его заявления неуместны».

Документ, принятый по итогам встречи, получил название Московского заявления. В нем среди прочего указывается, что «будущее палестинское государство должно быть создано на основе линий, разделявших Израиль и арабские страны до 4 июня 1967 года».

 

«России уже давно пора занять более гибкую позицию по вопросу границ, — предостерегает cтарший научный сотрудник Института востоковедения РАН Александр Локшин. — Москва, по крайней мере, не должна повторять набившую оскомину идею, с которой выступала еще советская дипломатия, ссылавшаяся на 242-ю Резолюцию СБ ООН (принята в 1967 году после Шестидневной войны) о необходимости «вывода израильских войск с территорий, оккупированных в ходе недавнего конфликта». Во-первых, в этой резолюции ООН намеренно не конкретизировалось, с каких территорий должны уйти израильские силы: в результате Шестидневной войны израильтяне, например, получили контроль над самым святым для евреев мира местом — Стеной плача (западная стена Храмовой горы), доступ к которой до 67-го года для иудеев был закрыт. А во-вторых, говорит Локшин, сейчас уже сотни тысяч израильтян живут за пределами зеленой черты, то есть в Восточном Иерусалиме, на Западном берегу и Голанских высотах, и не учитывать этого, говоря о мирном процессе, нельзя. Именно поэтому, упомянув о границах 1967 года, Барак Обама подчеркнул: «при взаимооговоренном обмене землями», что в переводе с дипломатического на обыденный означает — с учетом существующих на сегодня реалий.

 

Если за телевизионными картинками из Вашингтона, где на прошлой неделе провел несколько дней премьер Биньямин Нетаньягу, израильтяне следили довольно пристально, то на московские переговоры многие не обратили внимания. «В отличие от США Москва не воспринимается в Израиле как полноценный игрок на международной арене, — отмечает в разговоре с The New Times израильский журналист Павел Вигдорчик. — Здесь по-прежнему смотрят на Россию через призму ХАМАС». И теперь, после заявлений Абу-Мазрука в Москве о невозможности для ХАМАС признания Израиля, у израильтян, занимающих правоцентристскую и правую (то есть жесткую по отношению к арабам) позицию, «расправляются плечи», считает собеседник: «Они могут сказать Лаврову и Медведеву: «Вот, видите, а вы еще что-то пытались сделать. Теперь вам ясно, с кем мы имеем дело?»

 

В том, что ХАМАС — ненадежный партнер, много раз убеждались и израильтяне, и палестинцы из ФАТХ. Но зачем в таком случае ФАТХ понадобились каирские соглашения? Аналитики признают: несмотря на экономический рост в Рамалле, вотчине ФАТХ, это палестинское крыло все еще слабее ХАМАС в экономическом и военном плане. «Каирские соглашения, по большому счету, — аванс на будущее: мы просто решили сделать приятное нашим египетским братьям, выступившим с инициативой заключить межпалестинский мир именно в Египте — ведь там при Мубараке предпринимались безуспешные попытки помирить палестинцев (Переговоры с ними долгие годы вел шеф египетской разведки Омар Сулейман) , — рассказал The New Times на условиях анонимности член руководства ФАТХ. — На самом же деле в реальность каирских договоренностей о создании единого правительства по-настоящему никто не верит. А уж о единой позиции по отношению к Израилю и вовсе речь не шла».

Что теперь? «Заявить о разрыве отношений не может ни одна из сторон, потому что палестинцы осудят того, кто нарушил альянс, — говорит в интервью The New Times Александр Шумилин. — ФАТХ ничего другого не остается, как сидеть сложа руки и ждать нового сюрприза от ХАМАС, который все больше и больше становится марионеткой Ирана (Тегеран и Дамаск остаются главными спонсорами движения. — The New Times). Когда Тегерану требуется накалить обстановку, он нажимает либо на кнопку «ХАМАС», либо на кнопку «Хезболлах», и те начинают запускать ракеты. Как только это произойдет опять, Аббас сможет откреститься от ХАМАС.

 

Но пока этого не произошло, Аббас будет вынужден работать с Машалем рука об руку. Как признал директор департамента Ближнего Востока и Северной Африки МИД России Сергей Вершинин, «кропотливой работы в этом непростом деле, требующем времени, предстоит еще очень много. Накопившиеся за несколько лет раскола проблемы с наскока не решить».

 

Но важно и другое. Между собой нынешнее перемирие палестинцы называют «худна». Что это такое, очень хорошо объясняет Коран: временное прекращение огня в войне с неверными, цель которого — накопить силы для продолжения войны. Для обозначения постоянного мира в арабском языке существуют совсем другие слова — «сульх» и «салям», но они-то пока ни разу не прозвучали.

  Фролова Наталья , Юнанов Борис
The New Times