Газета ”Форум” № 308 от 30 сентября – 6 октября 2010 года
В 1909 году в статье «Русская ласка» талантливейший журналист и один из крупнейших деятелей сионизма Владимир (Зеев) Жаботинский перечислил русских классиков, у которых, к сожалению, есть резкие выпады против евреев. Получился целый список. «Ничего в противовес этому списку не может назвать русская литература. Никогда ни один из её крупных художников не поднял голоса в защиту правды, растоптанной на нашей спине. …ничего настоящего, ничего такого, что если не по силе, то хоть по настроению, по проникновению в еврейскую душу могло бы стать рядом с «Натаном Мудрым» или с Шейлоком, русская литература не дала. Да и зачем такие высокие образцы: рядом у поляков есть Элиза Оржежко, есть знаменитый Янкель из «Пана Тадеуша», написанный Мицкевичем в то самое время, когда Пушкин малевал своего жида Соломона из «Скупого рыцаря» — с горечью писал Жаботинский. Но будем справедливы, русская литература может назвать, например, имена Лескова, Горького и Сергея Соловьева, которые задолго до появления статьи Жаботинского заявили себя поборниками равноправия евреев и непримиримыми обличителями организаторов погромов. Христианство и антисемитизм несовместимы! – так считали крупнейшие русские религиозные философы и литераторы Владимир Сергеевич Соловьев, Николай Александрович Бердяев, Сергей Николаевич Булгаков, Лев Николаевич Толстой и многие другие. Первое место в этом списке, в списке писателей прошлого, кто не боялся подать свой голос в защиту евреев, безусловно занимает Владимир Галактионович Короленко (1853 – 1921). В 1890 г. Короленко писал В. Соловьёву: ”Я всегда смотрел с отвращением на безобразную травлю евреев в нашей печати, травлю, идущую бок о бок с возрастанием всякой пошлости и забвением лучших начал литературы”; а значительно позже, в 1916 г., заявлял: ”Я считаю то, что претерпевают евреи в России и Румынии, позором для своего отечества, и для меня это вопрос не еврейский, а русский”. 30 ноября 1911 года в петербургской газете “Речь” появилось обращение “К русскому обществу” с подзаголовком “По поводу кровавого навета на евреев”. Среди подписавших его – Александр Блок, Леонид Андреев и Максим Горький, академик Вернадский и известный философ и социолог, член Государственного совета М.М.Ковалевский, профессор Туган-Барановский и Петр Струве, П.Н.Милюков и Александр Бенуа, Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус, В.И.Немирович-Данченко и десятки других имен, составлявших славу и гордость России. Это были люди разной политической ориентации, нередко они остро полемизировали друг с другом. В том, что они объединились в стремлении дать отпор антисемитизму, главная заслуга принадлежала Владимиру Короленко. В журнале “Русское богатство” Короленко опубликовал большую статью “К вопросу о ритуальных убийствах”. С глубоким знанием истории вопроса он опроверг утверждения черносотенной прессы, будто убийства христианских младенцев испокон века совершались евреями по предписанию их религии. Во время процесса Короленко опубликовал в киевских и столичных газетах 15 статей и корреспонденций, которые способствовали разоблачению его устроителей и помогли добиться оправдательного вердикта присяжных. За одну из этих статей Короленко был привлечен к судебной ответственности по обвинению в клевете на судебные власти. Дело было аннулировано после Февральской революции. В сборнике «Щит» (1917), направленном против антисемитизма, Короленко поместил очерк «Мнение мистера Джаксона о еврейском вопросе», в котором отстаивал идею равноправия евреев независимо от того, как к ним относится нееврейское окружение. В большинстве рассказов и очерков Короленко, посвященных еврейской теме, явно проступает стремление показать, что евреи более благородны и добры, чем окружающие их христиане, или, по крайней мере, не хуже. Благодаря этому в широких русских и еврейских читательских кругах Короленко пользовался славой последовательного юдофила.
Десятилетиями в анналах русской литературы печатается рассказ И. Тургенева «Еврей» (в ряде публикаций ”Жид”). В нём противостоят два персонажа: русский офицер, благородный и чистый (наверняка, даже в полевых условиях, дважды в день принимает ванну и лупит денщика, если тот плохо потер спинку), и его антипод – пархатый жид, само собой грязный, бесчестный, хитрый и – с генетически, от Иуды Искариота, заложенными качествами предателя. Офицер молод и сексапилен, и ему очень хочется заполучить в постель дочь еврея. Вообще, принято считать, что противны и пархаты только евреи-мужчины, а их дочери прекрасны, и у них не бывает перхоти. Благородный офицер обещает еврею не повесить его за предательство, если тот приведет к нему дочь. И тут главное: у еврея нет оружия благородного дворянина. Он врет и хитрит, обещает и не выполняет – словом, ведет себя по-жидовски. Таковы они все. Все – это и я, и ты, и все мы, господа русские евреи. И не вздумайте перечить. Образ еврея в русской литературе характерный до отвращения. Он плюгавый, картавый, горбоносый, с оттопыренными ушами, всегда юлит, обманывает, торгует, воняет…Не могу понять самодеятельных адвокатов именитых русских писателей (ах, этот душечка Антон Павлович!), которые с умилением доказывают, что, якобы, писатели эти не антисемиты, а реалисты, видевшие именно таким еврея в повседневной жизни. Каждый видит то, что и когда желает видеть. Чехов A.П. (1860 – 1904) не питал симпатии к евреям. Это известно, да он этого и не скрывал: ” Мне противны игривые евреи…Такие писатели, как Н.С.Лесков и С.В.Максимов, не могут иметь у нашей критики успеха, так как наши критики почти все — евреи, не знающие, чуждые русской корневой жизни, ее духа, ее форм, ее юмора, совершенно непонятного для них, и видящие в русском человеке ни больше ни меньше, как скучного инородца. У петербургской публики, в большинстве руководимой этими критиками, никогда не имел успеха Островский; и Гоголь уже не смешит ее”. Но он с недоверием относится и к тем евреям, которые легко открещиваются от еврейства. Ему чудилась в еврействе большая органическая сила, от которой нельзя освободиться просто по желанию. Чехов присматривался внимательно к евреям и с тонкостью опытного наблюдателя открывал еврейские черты в людях, с первого взгляда ничем не выдающих своего происхождения. Еврей остается чужим в русском обществе, чужим даже в том случае, если он отрекся от еврейства. Однако не всё так просто. Вот фрагменты из письма писателя к А.С. Суворину в 1899 году: ”У нас только и разговоров, что о Золя и Дрейфусе. Громадное большинство интеллигенции на стороне Золя и верит в невиновность Дрейфуса. Золя на целых три аршина вырос, от его протестующих писем точно свежим духом повеяло…Пошли небылицы. Дрейфус – офицер, насторожились военные; Дрейфус – еврей, насторожились евреи…Заговорили о милитаризме, о жидах….Когда у нас что-нибудь неладно, то мы ищем причины вне нас и скоро находим: «Это француз гадит, это жиды, это Вильгельм…» Капитал, жупел, масоны, синдикат, иезуиты – это призраки, но зато как они облегчают наше беспокойство! Они, конечно, дурной знак. Раз французы заговорили о жидах, о синдикате, то это значит, что они чувствуют себя неладно, что в них завёлся червь, что они нуждаются в этих призраках, чтобы успокоить свою взбаламученную совесть… Чума не очень страшна…Мы имеем уже прививки, оказавшиеся действительными, и которыми мы, кстати сказать, обязаны русскому доктору Хавкину, жиду. В России это самый неизвестный человек, а в Англии же его давно прозвали великим филантропом. Биография этого еврея, столь ненавистного индусам, которые его едва не убили, в самом деле замечательна”. Заслуживает уважения как отреагировал Чехов на просьбу Шолом-Алейхема, всвязи с еврейскими погромама в России: ”Что касается моих уже напечатанных рассказов, то они в полном вашем распоряжении, и перевод их на еврейский язык и напечатание в сборнике в пользу пострадавших в Кишинёве евреев не составит мне ничего, кроме сердечного удовольствия” (Из письма, 1903 г). Вот так. Значит, мы чем-то писателю нравимся. Не питать симпатии к евреям – это ещё не антисемитизм. Писатель вправе кого-то любить или не любить. Но как тогда верить в знаменитое: ”В человеке всё должно быть прекрасно…и мысли”?
Возьмём другого русского писателя Александра Куприна (1870 – 1938). Мог ли он испытывать ненависть к евреям и одновременно произнести устами своего героя из рассказа «Жидовка» (1902г.) следующий монолог: ” Удивительный, непостижимый еврейский народ! Сквозь десятки столетий прошел он, ни с кем не смешиваясь… тая в своем сердце вековую скорбь и вековой пламень. Пестрая, огромная жизнь Рима, Греции и Египта давным-давно сделалась достоянием музейных коллекций, стала историческим бредом, далёкой сказкой, а этот таинственный народ, бывший уже патриархом во дни их младенчества, не только существует, но сохранил свою веру, полную великих надежд и мелочных обрядов, сохранил священный язык своих вдохновенных, божественных книг, сохранил свою мистическую азбуку, от самого начертания которой веет тысячелетиями! Нигде не осталось следа от его загадочных врагов… а он, гибкий и бессмертный, все еще живет, точно выполняя чье-то сверхъестественное предопределение. Его история проникнута трагическим ужасом и вся залита собственной кровью: столетия пленения, насилие, ненависть. Рабство, изгнание, бесправие. Как мог он оставаться в живых? Или в самом деле у судьбы народов есть свои, непонятные нам, таинственные цели?.. Почем знать: может быть, какой-нибудь Высшей Силе было угодно, чтобы евреи, потеряв свою родину, играли роль вечной закваски в огромном мировом брожении” ? Вам этот текст нравится? Мне – да. Напоминает тургеневское (1882г.): ”Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины,- ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!” Оба эти панегирика ”непостижимому” еврейскому и ”великому” русскому народам я знал назубок (наизусть, learn by heart) со школьной скамьи, хотя, понятно, что первый из них в учебной программе отсутствовал. Как известно, отделы головного мозга, формирующие талант, не в полной мере и далеко не всегда совпадают с отделами связанными с личностными свойствами и чертами характера. В этом нет ничего необычного. С одной стороны, Куприн – писатель, с другой – человек со всеми присущими ему качествами характера. Так, в документах личной переписки писателя обнаружено его письмо к приятелю Ф.Д.Батюшкову от 18 марта 1909 года, которое я , да простят меня читатели, привожу с небольшим сокращением: ”Ради Бога, избранный народ, иди в генералы, инженеры ученые, доктора, адвокаты — куда хотите! Но не трогай нашего языка, который вам чужд и который даже от нас, им вскормленных, требует теперь самого нежного, самого бережного и любовного отношения…Каждый жид — прирожденный русский литератор… Они (евреи – А.З.) внесли и вносят в прелестный русский язык сотни немецких, французских, польских, торгово-условных, телеграфно-сокращенных нелепых и противных слов. Они создали ужасную к языку нелегальную литературу и социал-демократическую брошюрятину. Они внесли припадочную истеричность и пристрастность в критику и рецензию… не со зла, не нарочно, а из тех же естественных глубоких свойств своей пламенной души — презрения, небрежности, торопливости…Уж больно грязное и вонючее все это еврейское кодло… Все мы, лучшие люди России, давно уже бежим под хлыстом еврейского галдежа, еврейской истеричности, еврейской страсти господствовать, еврейской многовековой спайки, которая делает этот народ столь же страшным и сильным, как стая оводов, способных убить в болоте лошадь. Можно печатно и иносказательно обругать царя и даже Бога, а попробуй-ка еврея! Какой вопль и визг поднимется среди всех этих фармацевтов, зубных врачей, докторов, адвокатов и особенно громко среди русских писателей, ибо каждый еврей родится на свет Божий с предначертанной миссией быть русским писателем…Эх! Писали бы вы, паразиты, на своём говенном жаргоне и читали бы сами себе в слух свои вопли. И оставили бы совсем русскую литературу ”. Куприн вовсе не желал, чтобы его письма стали всеобщим достоянием. Антисемитом – это его, так сказать, человеческая ипостась. Вернее одно из ее многочисленных проявлений. Он был таким, как многие. Более того, таким как большинство. Так было когда-то. Впрочем, так и сейчас. И евреи, полагающие, что их взасос любит какая-то часть русского общества, не должны заблуждаться. Все дело в форме выражения, в наличии реверансов или в их отсутствии. Трудно не согласться с уже упомянутым Владимиром Жаботинским: ”Многие из нас, детей еврейского интеллигентского круга, безумно и унизительно влюблены в русскую культуру унизительной любовью свинопаса к царевне…Еврейскому обществу вдолбили в голову вполне безосновательную веру в то, что в лице российского интеллигентного общества евреи имеют верного друга и защитника, на которого можно положиться. Эта вера является абсурдом, русская интеллигенция в лучшей своей части безразлична к нам, а в своей массе разделяет антипатии русского люда к евреям”. А вы думали иначе? Се ля ви.
