Archive for March, 2010
Псевдоним. Несколько уважаемых людей, желая помочь моей карьере, придумывали мне сценическое имя. Вспомнили, что фамилия Пиаф переводится как «воробушек». Владимир Винокур посмотрел на меня и сказал: «Сходится на 100%!» Моя настоящая фамилия длинная, трудно запоминается, зато переводится очень красиво — «дерево жизни».
*****
Скажем так, объяснили, что из-за моей настоящей фамилии могут возникнуть проблемы. Хотя я и сама прекрасно понимала, что еврейская фамилия Лебенбаум скорее всего будет раздражать. Пример тому — конкурс «Ялта-Москва-транзит», в котором я еще в далеком 93-м принимала участие и заняла там призовое место. Позже Ирина Понаровская мне рассказывала, что члены жюри долго спорили, можно ли мне с такой фамилией давать Гран-при. Это было нахальство с моей стороны: на всесоюзном конкурсе побеждает Лебенбаум! В общем, после конкурса мне посоветовали взять псевдоним. Я решила, что стану Воробей. Воробей — очень подходит к моему характеру и отношению к жизни. Да и в детстве меня во дворе часто звали «воробышком»…Конечно, каждый родитель, тем более в еврейской семье, мечтает о том, чтобы ребенок прославил настоящую фамилию. Но шоу-бизнес играет по своим правилам. Я объяснила родителям, что беру псевдоним, потому как наша фамилия неудобопроизносима для зрителей. А по паспорту я так и осталась Лебенбаум. (Из интервью на сайте Jewunr.org – ”Еврейский обозреватель” № 22-137 ноябрь 2006 – А.З.)
*****
Росла я абсолютно безбашенным ребенком, сорванцом с бешеной энергией. Никому спуску не давала. Кстати, в моем дворовом детстве это было необходимой самозащитой. Дело в том, что моя настоящая фамилия Лебенбаум, папа у меня — еврей. А за это могли обозвать «полужидом махровым» и запросто отмутузить. Не из-за какой-то безумной злобы, а просто потому, что ты другой. Но меня не побили ни разу! Потому что Леночку Лебенбаум многие боялись. Однажды папа дал мне совет: «Если кто обидит, кинь в него камнем и беги». Так я и поступала… В 80-е годы национальный вопрос стал потихоньку сходить на нет. Люди даже подделывали себе биографии, чтобы только найти еврейские корни и эмигрировать. Мои родители тоже надумали уезжать… Сначала из квартиры стали исчезать вещи. В первую очередь малогабаритные: вазы, сервиз. А потом куда-то делись стулья, шкафы, сервант. В конце концов распродали почти все, остались только кровати, мое фортепиано и здоровый сундук, где были сложены вещи. Тут уже родители мне сказали, что они подали документы на ПМЖ в Израиль. До отъезда оставались считаные недели, но тут в дело вмешался мой дедушка — папин папа. Он пригрозил, что пойдет в обком партии и напишет заявление: «Прошу лишить родительских прав нерадивого сына и невестку, которые хотят увезти моих внучек на чужбину, в сионистский Израиль…» На родителей угроза дедушки подействовала. Они забрали документы, и мы никуда не уехали. Папа с мамой начали потихоньку опять покупать стулья и шкафы. Сейчас я очень благодарна дедушке, который не дал нам свалить в Израиль. Ведь там моя судьба абсолютно не сложилась бы. Я бы вышла замуж, растила детей и плевала бы супругу в борщ — в отместку за загубленную, искалеченную жизнь. За то, что превратилась в домохозяйку, вместо того чтобы блистать на сцене. (Из интервью на сайте 7Дней, 2012 – А.З.)
*****
Вы знаете, театр нельзя определять языком какой-то одной нации. Не знаю, я не думал об этом. Я еврейского языка не знаю, хотя я по национальности еврей. Но никогда его (языка – А.З.) не знал. Для меня родной язык – русский, вырос я в атмосфере русской культуры, и на свою еврейскую национальность реагировал только в годы антисемитизма и при проявлении антисемитских настроений. Тогда вспоминаю, что я еврей. Во всех остальных случаях, я, конечно, принадлежу культуре России.
*****
И вдруг мне сообщают, что меня не приняли. Я сохранил эту справку. «Выдана Виталию Вульфу в том, что он вступительные экзамены сдал на «отлично». Администрация не считает возможным зачислить его в аспирантуру». Для меня это было первое проявление антисемитизма. Других мотивов не принять меня не было.
*****
В Израиле я ощущаю, прежде всего, что это – восточная страна, это не Запад, но вместе с тем это страна, где живет огромное количество людей, говорящих по-русски. Израиль для меня – это часть России, потому что такого количества русского населения в мире нет почти нигде, разве что в отдельных местах в Америке… Я – еврей. Я к Иерусалиму отношусь спокойно. Я, когда вижу все эти лица в пейсах, все эти религиозные наряды… Все это от меня далеко. Я не люблю Иерусалима. В Израиле мне очень нравится Тель-Авив – немножко восточный, немножко европейский город, провинциальный, очень приятный. Я – человек все-таки культуры России, и я не могу сказать, чтобы у меня когда-нибудь было желание поселиться в Израиле.
*****
Судите сами. ( отвечая на вопрос – есть ли в Москве антисемитизм? – А. З. ) Я, еврей, работаю на главном национальном телевидении России. Кто-нибудь посмеет что-нибудь мне по этому поводу сказать или посмеет меня тронуть? И разве можно после этого подумать, что – Добродеев и Шумаков (руководители Первого канала – А.З.) – антисемиты? А кто директор Российского канала? Еврей Златопольский! Смешно сегодня говорить об антисемитизме.( Из интервью 24. 02.2005. ” Русский Базар” – А.З.)
*****
Я еврей и по папе, и по маме. У нас в семье никто ничего никогда не соблюдал и никаких национальных тем никогда не было. Мама не знала ни одного слова на идиш, папа, по-моему, знал всего несколько слов: «балэбус» (так он называл Сталина), что означало «хозяин» и еще что-то. Синагога была как раз наискосок от нашего дома, однако никто никогда в жизни туда не заходил. Папины сестры, мои тетки, которых я очень любил и которые много мною занимались, не так сильно отошли от еврейства. Я помню, как они отмечали Песах. На столе всегда была фаршированная рыба, яйца и еще какие-то вещи. Папина сестра, Ида Израилевна, меня обожала. Я был у нее единственным племянником, и когда я ел то, что она приготовила, для нее это было действительно счастьем, поскольку я всегда плохо ел и был тогда очень худым. Никакой традиционной кухни у нас дома не придерживались. Не только еврейской, но и азербайджанской. Была в основном европейская кухня.
Я ненавижу антисемитизм. Если я сталкиваюсь с ним, то я становлюсь кровожадным. Если я с ним не сталкиваюсь, то я не ощущаю себя евреем. Такие случаи были, однако они происходили не часто. (Из интервью на сайте Jewish.ru, 2009 – А.З.)
*****
Если тебе одного “да” мало, то вот: в нашей стране есть эмоциональный, бытовой и госантисемитизм (со мной коммунисты, конечно, не согласятся). Он — если разобраться — был всегда, сколько живут евреи в Расее… Собственно, что я тебе объясняю — ты же все это знаешь?…Если хочешь знать конкретно о “Комеди ля Таганке”, то Боже сохрани никаких проявлений антисемитизма нет и быть не может. Театр-то еврейский, в котором актеры даже не помышляют податься на землю обетованную. Играют с энтузиазмом и вдохновением, а зрительный зал заполняют отнюдь не приведенные строем солдаты, школьники и ремесленники…
Если и проявляется антисемитизм, то именно государственный. Два-три раза в году. Вот — для примера — в прошлом (1976 – А.З.) году всем евреям, задействованным в спектакле “Гамлет” чуть было не зарубили поездку в Югославию на юбилейный Белградский интернациональный фестиваль. И зарубили бы — если бы не Любимов. Он нас — жидов пархатых — отстоял в Минкульте. И мы все — и я в том числе — упорхали в Белград. А там мне присудили Гран-при за главную роль. Позже нам во Франции за “Гамлета” всучили аж высшую премию французской критики за лучший иностранный спектакль года… Если бы лимит материальных премий равнялся возможностям моральных поощрений… Когда нам вручали высшую награду, меня обозвали “еврейско-русским Гамлетом”. Ты не лыбься, не лыбься — я счел это вполне естественным. А вот похвала по адресу моего актерского мастерства не на шутку меня взволновала…
Мешают ли мне еврейские крови?.. Знаешь, в последнее время я стал задумываться: кто я? И вот в такие моменты всегда ловлю себя на мысли, что ничего нового не придумаю. Остается только воспроизвести написанное (жаль, что не мной!): “Я — русский. По рождению, по языку, по культуре, по литературным пристрастиям, по друзьям, по любви, по впаянности в родную землю, по всему, что создает человеческую душу. Но пока на земле остается хоть один антисемит, я — еврей!”
Конечно, говна вокруг хватает. И в быту и в печати. Евреям не дают нормально жить холуи деспотизма. А другим — р-разве дают? Два десятка народностей загнали в вечную ссылку — им легче?! Как-то — это было летом — я гостил у одного знакомого в Сибири… Ну, знакомый — это не то слово… друг Вадим (В.И. Туманов — золотодобытчик и экс-политзек – А.З.) У него я познакомился с мужиком старше меня года на два-три, по имени, помнится, Алексей, автоним Адольф. Прежде он был такой же москвич, как и я. Но с начала войны существовал в Сибири, причем помещен был туда бессрочно, то есть пожизненно. Его преступление перед отечеством было велико и непрощаемо: он — хуже некуда! — паспортный немец с именем, ненавистным всему миру. На каждом шагу его спрашивают, почему его назвали Адольфом, а некоторые ублюдки при этом подъе…..т: “Уж не в честь ли Гитлера?” И что обидно, слова немецкого бедолага не знает, и по духу, по укладу жизни, по обычаям — простой русский мужик. Но никакой надежды на освобождение нет: имя и пять букв в пятой графе “волчьего билета” определяют его судьбу вплоть до погоста…
Конечно, есть плюсы! Любая дискриминация принуждает думать. И чем она несправедливей, тем честнее, свободнее и глубже мысль. Да, диктат ограничивает. Но ведь и раскрепощает! Словом, в Совейском Союзе быть “инвалидом пятой группы” почетно. Могут иногда и врезать по сопатке. Но, с другой стороны, ты не плебей, ты — еврей…
Мне самому кажется странным, как мне удалось избежать вербовки. Может, помешали мои еврейские крови… Но это одно из предположений. Может, потому что я никогда не работал в том жанровом направлении, к которому призывает “наша родная коммунистическая партия — ум, честь и совесть нашей эпохи”. (Магнитофонные записи сексота КГБ . Из публикации в журнале ”Урал” № 8 – 2000. Вадим Горский ”Луи Армстронг еврейского разлива. Филёрская запись разговоров Высоцкого”. Достоверность текста сомнительна – А.З.)
Комментарий: Высоцкий был одним из тех немногих, кто, начиная с блатной песенной лирики, сумел возвыситься и подняться над беспросветной серостью советской действительности, «раздвинуть горизонты». Этот скрытый призыв и посыл заключен даже в его «еврейской» фамилии – Высоцкий. Он был одним из тех представителей русской интеллигенции, которые на дух не переносили антисемитизм, о чем он тоже пел в своих песнях с особыми, свойственными только ему юмором и иронией. Русский бард, поэт, артист в Москве от смешанного брака: мама – Нина Максимовна – русская, отец – Семен Владимирович – еврей. Кем же ощущал себя самый знаменитый российский бард? Вот что писал он первой жене Людмиле Абрамовой (4 марта 1962 г.): «По паспорту и в душе я русский…». И двумя годами позднее: «Стал похож на русского вахлака, от еврейства не осталось и следа…». Наличие еврейской крови в жилах «шансонье всея Руси» факт хоть и неприятный для разного рода квасных «ура-патриотов» черносотенного и получерносотенного толка, но исторический и бесспорный. Родословное древо Высоцких без риска можно начать с прадеда поэта, который… был учителем русского языка в Брест-Литовске, хотя имел и побочную профессию стеклодува (еврейская предусмотрительность и многоталантливость ). Прадед Высоцкого – Соломон (Шломо) и прабабушка – Хася Бульковштейн (Высоцкая) в 1914 году из Брест-Литовска переехали в Киев. В семье было четверо детей: Мария, Исаак, Леон, Вульф (Владимир) – дед поэта. Во время Второй мировой войны семья Марии Высоцкой жила в Бресте и была расстреляна фашистами. В живых осталась только дочь, которая, обучаясь в Минске, успела эвакуироваться. Позднее она репатриировалась в Израиль.
*****
Я – еврей. Однако – как бы это поточнее сказать – еврей как бы сбоку. Я не знаю ни языка, ни обычаев, ни молитв. Да, я счастлив, что принадлежу к народу, который так много сделал для человечества. Но взошел-то я из других корней, созрел на других грядках. На других происшествиях и легендах. Прирос к другому народу… Сколько ни хлещут меня, как ни охаживают, ни хлобыстают, обзывая всем самым поносным и тем, что я тут чужой, пришлый, что я из гнусного племени, которое губит, клевещет и гадит, – как ни плюют мне в рыло, я весь от рождения в России, люблю, чувствую, понимаю ее не хуже тех, кто с гармошкой и в плисовых шароварах.(”Последняя книга”.Е.И.Габрилович – А.З.)
Отец мой был генерал-полковником танковых войск, возглавлял Главное автобронетанковое Управление Министерства обороны. Я – одессит. Мать – еврейка. Её национальность никак не отразилась на судьбе отца и на мою творческую биографию. Всё лучшее я унаследовал от своих родителей. Кроме любви, мои родители мне ничего не давали. Я с детства видел только любовь, я никогда не видел раздрая в семье. Семья была самым главным в жизни. Я видел отношения родителей, видел, как мама посвящает себя отцу и как отец посвящает себя маме, а как мой дед — моей бабушке. Дед, мамин отец, был очень мудрым человеком. Моя мама — чистокровная еврейка. Дед прошел войну, закончил полковником, его представляли к званию Героя Советского Союза и к званию генерала. И то и другое он не получил. Потому что к 1945 году на евреев лимит закончился. А он вывел танковую бригаду из окружения. Командира убили, а он был по техническому обслуживанию. Как его звали? Прагин Григорий Робертович. Он взял на себя командование и вывел из окружения танковую бригаду с потерей всего одного танка, который застрял в болоте. Он дружил с маршалами Советского Союза, с Рыбалко дружил очень близко. При этом был абсолютно скромным человеком. Таким же был и отец. Он тоже был в армии на высокой должности, генерал-полковник. И у него никогда не было разницы в общении, он со всеми разговаривал одинаково. Я видел, как он общается с министром обороны или с Черномырдиным, или как он общается со своим водителем, домработницей — никогда не было разницы! Он никогда себя не ставил выше других людей. (Из интервью на сайте Snob.ru 6.05.2014 – А.З.)
****
Друзья! Со светлым праздником вас, свет и радость в каждый дом… Я очень счастлив сегодня участвовать в этой потрясающей церемонии… Я часто думаю, что когда выступаю в Кремле с породией на политиков, надо еще брата еврея не обидеть. Рад, что дожили до того момента, когда Хануку встречают в Кремле. Представить себе это еще какое-то время назад было не возможно. Ханука, как вы знаете, это праздник мудрецов. Я пришел сюда на ханукальные деньги… Я хочу сказать… надо отдать должное Владимиру Владимировичу… никогда еще евреи не жили так хорошо, как при Путине, ни в Российской империи, ни в Советской… Надо, чтобы вы понимали – я по маме чистый еврей. Мама была настоящая еврейка. По папе я абсолютно русский. Папа из глубокой уральской деревни. Мама одесситка коренная, вся мамина семья из Одессы. К сожалению, моя пробабушка погибла в оккупации. Она была мать четырех еврейских красных командиров, которые воевали против немецких захватчиков. Ее тут же выдали, к сожалению. Это большая трагедия … понятно, что у нас с кровью все это…. Когда я про политику вам что – то рассказываю, то это русская моя кровь меня несет, но когда я выхижу за кулисы, то думаю – зачем я это рассказал. Это уже евреьская часть поднимается, но уже поздно…(Из выступления в Кремле на церемонии Скрипач на крыше 2017. Tрансляция нa TВ 28.03.2018 – А.З.)
****
Мама чистокровная евейка. Да. Я столкнулся с антисемитизмом, когда стал известным. У меня мысли не было скрывать, что мама еврейка. Я стал сталкиваться с этим в интернете. И до сих пор это в какой-то мере проявляется. И до сих пор пишут, что евреи заполонили всю сцену? Бывает. Хотя я считаю себя, наверно, в такой же степени русским человеком. Поскольку я по крови наполовину русский. По мироощущению считаю себя и русским , и евреем. Нет. Природу антисемитизма я не понимаю. Для меня это загадка. Я с большим опасением смотрю за тем, что происходит в Украине, потому что тот факт, что президент Украины еврей, при сложившихся обстоятельствах, достаточно сложных в поожении Зеленского, меня не очень радует. Знаю, что при многих непонятках в таких странах как Украина или Россия, все это может закончиться… погромами. И я этого боюсь, мне небезразличны люди, которые там проживают. (Источник: интернет – сайт Шихман- А поговорить? – декабрь 2019 – A.З.)
Комментарий: Его дебют на сцене Театра эстрады в 1994 году «благословил» легендарный Борис Брунов. Затем некоторое время артист работал с Михаилом Задорновым. Потом появилось ТВ. Максим выступал в программах «Аншлаг», «Смехопанорама». А потом занял кресло Дмитрия Диброва. Галкин — самый молодой в мире ведущий телеигры «Кто хочет стать миллионером?» (игра идет в 57 странах). Владеет английским, немецким и французским языками. Говорят,что на гастролях в Израиле (2004 г.) артист больше половины номеров концерта исполнял на иврите; знающие люди утверждают: русского акцента практически не улавливалось.
P.S. Посмотрите Максима Галкина на премии Скрипач на крыше 2017
*****
Вы спрашиваете, как моя “клоунская национальность” сочетается с “еврейской”? Вы знаете, папа говорил, что еврейские корни есть в каком-то дальнем поколении. Но потом уже все перемешалось, и поэтому – нет. Но я думаю, что главное – это духовность. Это – жизненная позиция, простите за такие высокие слова. Главное – как ты вообще относишься к людям, твое “я”, твой “стержень”, твоя психология, твоя “физика”. Это – прежде всего. А какой ты национальности, ей-богу, для меня это никакого значения не имеет… Кстати, одну из моих собак привезли мне из Израиля. На щенка породы джек рассел терьер я положил взгляд, когда был на гастролях в вашей стране. Затем друзья мне привезли щенка. Эта собачка родила мне пять щенков. Ее зовут Джакуня, мы ее называли “Джакунька-еврейка”. Она и спит с нами, и вообще очень хорошая. Я бы про нее мог говорить долго… Я с нетерпением жду встречи с израильской публикой. В вашей стране я уже был четыре раза, и хочу еще. Мне нравится эта страна. Мне нравится, как нас принимают, и не только на концертах, но и после. Как раздирают по домам. Нам хотят показать и то, и то, и се, и я очень люблю рестораны Нетании, где мы обычно живем… Я люблю эти соки, которые продаются у вас на улицах, и этот народ… И мне почему-то там очень хорошо. Я очень хорошо помню, что во время моего первого визита в Израиль меня посетило чувство, что я здесь уже когда-то был. Может, это действительно так? И эта атмосфера, и эти святые места… Я сам человек верующий, и мне действительно это очень-очень интересно. Поэтому я жажду встречи и хочу, чтобы народ, который придет к нам на концерт, не только не разочаровался, но и зарядился хорошим настроением хотя бы на несколько дней вперед. (Из интервью на сайте news.uaclub.net 2.05.2007 – А.З.)
*****
Видите ли, какое дело — я ничего подобного не замечал (в ответ на вопрос : то, что Никита Михалков – антисемит, вас это не смущало? – А.З.), и мне кажется, это неправда. Никита — русофил, но я в курсе того, у кого он учился, знаю его друзей… Когда я играл у него еврея в фильме ”Двенадцать”, он не просто высказал пожелание, что не надо быть глубокомысленным и несчастным, но и нашел интересную форму… Такими евреев, в общем-то, представляют нечасто, а Никита именно этот образ увидел… Если бы он был антисемитом, ничего подобного бы не случилось, вообще такой роли бы не было! С другой стороны, черт его знает… Сейчас еврея показывать выгодно — его присутствие дает картине более широкий диапазон, но в то, что вы говорите, я не хочу верить, думаю, это не так… Ко мне Никита относится замечательно, могу смело сказать, что он меня даже любит. И я его… Видите ли, мой родной язык русский, и когда, играя в театре, я произносил слово «Бог» (например, в роли Городничего), что-то мне там (показывает на сердце) жало… Я врал себе, понимаете, и как актер не мог это преодолеть, а когда на душе было горе, ходил в церковь, и она меня излечила. Беседы с отцом-священником сильно мне помогли, и сейчас я не часто, но там бываю. В монастыре у меня есть друзья, а Оля, жена, — та вообще из семьи священника. Говорят: выкресты — это нехорошо, однако окружает-то меня религия христианская… Об этом не следует говорить, не стоит на подобные темы распространяться, но я не сомневаюсь, что существует энергия свыше (как хотите, так ее и называйте!) и иногда мы общаемся с невидимым… Каждый верит по-своему, у каждого свои убеждения. Мне ближе всего христианство… Я Израиль люблю, мне очень нравится эта маленькая, но мужественная и сильная страна. Евреи — родные мне люди, к которым у меня нет антипатии, но я не понимаю их веры. Мне чужды даже внешние ее проявления — глядя на ортодоксов в шляпах, с пейсами, с многочисленным потомством, узнавая их законы, обычаи, я сознаю, что стать таким не смогу. ( Из интервью в еженедельнике ”Бульвар Гордона” № 6/198 / 2009 – A.З.)
*****
В Доме молодежи, я помню, Миша Козаков получил записку: “Жид, уйди со сцены”. Юра Никулин, который сидел на сцене, тогда сказал громко: “Кто это написал? Ну скажите, ну поднимитесь, будьте смелым”. Была большая пауза. Никто не встал. Тогда Никулин сказал: “Вот таких людей во время войны я лично бы расстреливал”… Я не хочу про это говорить. ( в ответ на вопрос – Вам пятый пункт в карьере когда-нибудь мешал? – А.З.) Так, как я прожил свою жизнь, я не могу на это жаловаться. Может быть, первое время были проблемы в кино, но я не виноват, что у меня внешность нерусского человека. Вот Женя Урбанский был еврей, но у него тем не менее русская внешность. Володя Высоцкий — полуеврей, но у него русская внешность. Андрюша Миронов — полуеврей, и никто на это внимания не обращал. Но сказать, что я из-за этого страдал, это было бы неправдой. Меня приняли в студию Художественного театра в тот момент, когда умер Сталин, я награжден разными наградами. Жаловаться не имею права. (Из интервью газете ”Московский Комсомолец” 2.09.2010 – А.З.)
Я — человек мира. Выросла в интернациональной семье. Папа — грузин. Я такая же эмоциональная, как и он. А моя мама — еврейка. Вот умом я в нее. Для грузин я — Тамара Гвердцители, а для евреев — Тамара Кофман – Гвердцители. И никаких проблем. Ни у меня, ни у сына… С детства я говорила на грузинском, русском и немецком, хотя в доме звучал и идиш (мой дедушка по маме еврей – из Одессы). Застольные песни у нас тоже были перемешаны – и греческие, и армянские, и еврейские, и грузинские, не говоря уже о кухне – на столе всегда были и маца, и сациви, хотя больше всего я люблю овощи, фрукты, салаты.
*****
Конечно. Я рассказала сыну об этом, когда он был еще совсем маленький. Не скажу, что намеренно прививала ему какие-то национальные традиции. Просто в нашей семье отмечают все праздники — и еврейские, и грузинские.
*****
Мой отец — грузин, я родилась и большую часть жизни прожила в Грузии, естественно, ее культура оказала колоссальное влияние на мою жизнь и творчество. Но меня родила и вырастила еврейская мать, и с годами я все больше ощущаю свои еврейские гены. Помните мою песню “Мамины глаза”? Это не еврейская песня, но еврейская мелодика осязаемо звучит в ней… Мне там ( в Израиле – А.З. ) очень хорошо поется, израильтяне тепло, с любовью принимают меня. Вот и сейчас готовлюсь к гастролям в Израиле Вместе с Кобзоном и Дементьевым будем выступать в Иерусалиме, Хайфе, Тель-Авиве. Израильтяне удостоили меня чести посадить в Парке Мира дерево рядом с деревьями, посаженными Горбачевым и Колем, и я это высоко ценю.
*****
Ощущаю ли я свою принадлежность к еврейскому народу? Естественно. Прежде всего — по крови. Моя мама — чистокровная еврейка из Одессы. Я это чувствую. Это можно объяснить только теми чувствами, которые я испытываю по отношению к маме и к самым близким людям… Мой дедушка Владимир Абрамович, которого я прекрасно помню, принадлежал к роду Кауфманов. После революции часть семьи эмигрировала из России, но несколько человек остались. Когда началась Великая Отечественная война, маме было два года. Немцы приближались к Одессе, и маму с родителями эвакуировали — сначала на Крайний Север, а через год в Грузию. Были люди, которым повезло гораздо меньше, чем нашей семье — многие закончили свою жизнь в концлагерях. Мама говорила, что детство для нее началось именно с Тбилиси. Вдруг из 50-градусного мороза четырехлетняя девочка попадает в весну. Потом она вспоминала, что у нее было такое ощущение: где-то идет война, а она находится в райском уголке, где цветет сирень. У мамы с Грузией связана вся жизнь… Когда я росла, еврейские традиции в нашей семье были перемешаны с грузинскими. Наверное, любая интернациональная семья обречена на подобное. Дедушка соблюдал традиции, отмечал все праздники. Он приносил мацу и угощал всех детей в нашем дворе. Они никогда не ели подобного, поэтому очень удивлялись… Порой человек может совмещать в себе что-то хорошее и очень хорошее. Обе эти крови — очень горячие. Если еврейская кровь против чего-нибудь протестует, грузинская сдерживает этот натиск. Этот механизм уже выработан годами. Меня нельзя назвать только гордой кавказской женщиной. Я несу в себе две культуры, обе очень люблю и никогда этого не скрывала. Они замечательно сочетаются друг с другом. Эта открытость, темперамент, отношение к семье — это только часть качеств, характеризующих смешение культур во мне. Было бы скучно, если бы все было по-иному… Все-таки это язык моих предков. Я знала немного идиш из песен, которые пел дедушка, и все время хотела записать альбом на идиш. В 1988 году я впервые оказалась в Израиле и поняла, что просто обязана спеть на иврите. Даже для себя, даже если меня услышат всего 20 человек. Это крик моей души, это зов крови. Я чувствую, как радовался бы дедушка, услышав эти песни. Мой дедушка всегда был уверен, что я стану певицей или музыкантом. Он очень верил в мои музыкальные способности. Когда я запела на иврите, я как-будто услышала голос из глубины веков. Действительно верно утверждение, что человек, занимающийся ивритом, не учит, а вспоминает его. Особенно это чувствуется в песне. Через песни ко мне пришли эти слова, и я их ощутила и почувствовала. Иврит — очень сильный язык. В нем такая энергетика, такие гласные звуки, что возникает ощущение, что ты наполняешь пустой мир звуками и музыкой… Я стараюсь ездить в Иерусалим каждый год. Всякий раз, когда я туда попадаю, я обязательно иду к своему дереву. В нем — частичка моей души. Для меня оно знаменует праздник торжества жизни. Не зря традиция сажать деревья уходит своими корнями в библейские времена — посадив дерево, ты чувствуешь себя полноценным человеком. Я приезжаю и испытываю ощущение полноценности, что я сделала все, как полагается. Свои чувства к Иерусалиму мне трудно выразить словами. У меня есть песня на стихи Андрея Дементьева, абсолютно православного человека, но любящего Израиль и воспевающего Иерусалим. Еврейская столица — это частичка Космоса, которая нам дана. Едешь в Израиль, попадаешь в Иерусалим и ощущаешь себя космическим существом…Еврейская женщина — это моя мама. Для меня она — самое прекрасное, что есть на земле. Еврейская женщина — это феноменальная мать, потрясающая хозяйка, друг и защитник своих детей. Для меня очень тяжело описать еврейскую женщину словами — для этого есть музыка. С годами, глядя на свою маму, я понимаю, что становлюсь все больше и больше похожа на нее. Мама готовит потрясающие форшмак и гефилте фиш. Она всегда удивляет моих друзей, потому что готовит одновременно еще и сациви. Кто хочет грузинского — едят сациви, а кто хочет еврейского — гефилте фиш. У нас дома всегда была смесь еврейской и грузинской кухонь. (Из интервью на сайте Jewish.ru 5.06.2009 – А.З.)
P.S. Послушйте песню ”Хава Нагила”
P.S. Послушайте песню ”Аидыше маме”
*****Вы знаете, я до конца так и не понимаю слово “национальность”. Мне кажется, что слово “одессит” отражает скорее национальность, чем понятие этнографическое. Я не раз бывал в Одессе и обратил внимание, что люди различных национальностей, живущие в этом городе, очень схожи между собой. И дело не только в особом одесском жаргоне и дикции, а в восприятии жизни и отношении к ней.
Роман “Двенадцать стульев” написал русский Катаев и еврей Файнзильберг. Но правильнее сказать, что эта книга рождена двумя одесситами. И часто ловлю себя на том, что если уж говорить о национальной принадлежности, то ощущаю себя русским. В трудные часы, дни я обращаюсь к Пушкину, Толстому, Пастернаку и нахожу в этом общении и спасение, и вдохновение. Вообще, если человек слишком углубляется в национальный вопрос, то путь к национализму недолог. Помню, не раз говорил мне покойный Дезик (Давид Самойлов – А. З.): “Национализм возникает у людей, потерявших не только уверенность в себе, но и уважение к себе. Национализм не только не синоним слову патриотизм, но скорее антоним”. Я по-настоящему люблю Россию, и любовь моя к России – это прекрасная и, как сказано у поэта, “высокая болезнь”. Я побывал во многих странах, это были интересные и замечательные путешествия, встречи. Из последних – мне больше всего запомнилась поездка в Израиль. Наверное, потому, что сыграл там несколько раз в Тель-Авиве на сцене театра “Гешер” бабелевского Илью Исаковича. А может быть, еще и потому, что гидом моим был неподражаемый Гарик Губерман. И, наверное, более всего поездка в Израиль запомнилась встречами со старыми друзьями. Поверьте, расставаясь с ними в конце 60-нач. 70-х, я и не верил в возможность новых встреч. И все же даже в Израиле, этой удивительной стране, я скучал по России. Это – необъяснимо, пожалуй, даже – интимно.
*****
Посмотрите, вот Саша Иванов и по происхождению, и по языку – русский человек и истинно русский поэт. А многие его принимают за еврея: длинный нос, печальные глаза, насмешливый взгляд… А уж за его мастерство и умение съехидничать, высмеять – его начисто причислили к евреям, как будто ирония, насмешливость, юмор свойственны только евреям.
Комментарий: Жена Гердта, Татьяна Правдина, вспоминала о муже, что он был взрывной, все-таки сам себя сделавший человек, из еврейского местечка, не имел высшего образования и при этом истинный интеллигент. Когда он, полюбив Татьяну, пришел просить к родителям руки дочери, мать встретила его довольно прохладно. Он сказал всего пять слов: я буду вашу дочку жалеть. И после паузы: я очень устал от монолога, я хочу чаю. Лед мгновенно растаял. Минут через сорок, уходя с Зямой, Таня улучила момент и спросила мать, стало ли ей спокойно. Та ответила одним словом: абсолютно. Их взаимное счастье, длиною в 36 лет, тоже было абсолютным. Друзья обожали его.
Памятник Зиновию Гердту открыт был в 2011 году в том городе, где он прожил первые 11 лет своей жизни, – городе Себеж. Там он родился в бедной еврейской семье – отец извозчик, мать – дочь шляпника, учился в еврейской школе, говорил на идиш…
Тогда его звали Залман Эфраимович Храпинович. Имя такое не очень годилось для сценической карьеры. И потому он, уже живя в Москве, поменял его, а фамилию взял матери – Гердт. И прославил эту фамилию. Он прославил также свой город детства, который любил необыкновенно. И часто приезжал в родной Себеж вместе с женой…
Себеж это городок на границе Латвии и России, в Псковской области. По инициативе себежской общественности был задуман памятник своему выдающемуся земляку. В 2006 году, в год девяностолетия Зиновия Гердта, был установлен камень недалеко от места, где когда-то стоял дом его семьи. В объявленном конкурсе на создание проекта монумента победил Олег Ершов – необычайно талантливый молодой скульптор из Подмосковья. Он никогда не видел Гердта живьём, но тонко уловил особенности его облика и характера.
Скульптурная композиция из бронзы и гранита была создана на деньги жителей Себежа. И открыта в 2011 году … композиция в виде фигуры артиста, присевшего на камень. Надпись на памятнике лаконичная: “Народному артисту Зиновию Гердту от себежан”.
На открытие приехала вдова артиста Татьяна Александровна Правдина, друзья Гердта и члены семьи.
“Открытие памятника Зиновию – значимое событие на фоне нашей нервотрепки, отсутствия воздуха, общения и дефицита душевности”, – сказал на открытии Александр Ширвиндт. И назвал происходящее искренним моментом, а Зиновия Гердта – “штучным человеком, невероятно поэтичным и чутким к фальши”. И сказал, что “Зямочка похож. Схвачено всё очень верно – интонация, поза…”
*****
Я не могу себе позволить, живя в России, уверенно рассуждать о том, какая политика была бы более разумной для Израиля. Однако не могу не помнить о том, что Израилю всегда придется жить в окружении арабского мира. Сегодня “работает” военное превосходство, но что будет, если арабские страны обретут аналогичное оружие и технику и специалистов такого же высокого уровня? А с учетом того, что оружие становится все компактней, перспектива появления в обозримом будущем террориста-самоубийцы с атомной бомбой в рюкзаке достаточно реальна. Как ни рассуждай, но для того, чтобы обеспечить народам этого региона надежное мирное будущее, нужны не военные операции, а готовность вести углубленные переговоры и соблюдать принятые компромиссные решения, не теряя способности к диалогу, когда переговорный процесс заходит в очередной тупик. Совершенно ясно, что для успеха в переговорах на Ближнем Востоке требуется более активное, более конкретное участие США и России, Европейского союза и Китая. Улаживание ближневосточного конфликта – это планетарная забота. Думаю, свою позитивную роль могут здесь сыграть и сложившиеся в России доброжелательные отношения между религиозными общинами евреев и мусульман… Великая радость для меня – расцвет книгоиздательского дела. Вот где действительно достигнут настоящий прогресс! В том числе и в издании на русском языке еврейских книг самого разного толка. Человек любознательный, заинтересованный в своем развитии имеет возможность прочесть все, что он хочет. Радует меня и то, что в России активно возрождается еврейская жизнь. Мне недавно попался список московских еврейских организаций – он впечатляет. Правда, возрождение еврейской жизни сопровождается ростом антисемитизма. Но ведь свобода – она не только для тех, кто нас любит, но и для тех, кто нас не любит. И юдофобы этим пользуются. (Из интервью в журнале “Алеф” 2.07.2004 – А.З.)
*****
Одно дело, когда отдельно взятый человек забывает какие-то тяжелые моменты своей личной жизни, и совсем другое, когда значительная, подавляющая часть общества забывает трагедии, пережитые целым народом или даже всем родом человеческим. Когда несколько лет назад в Москве был антифашистский митинг, собрались не более пяти тысяч человек, и среди них евреев — ну, человек сто, может быть, двести. Казалось бы, уж евреи-то должны были прийти все, почти все — в Москве проживает несколько десятков тысяч евреев. Для того, чтобы фашисты не смели рот раскрыть, я думаю, достаточно активного протеста пяти процентов граждан страны. Но не наберется и одного процента. Иногда мне кажется, что половина человечества, не меньше, должна быть уничтожена — для того, чтобы оставшаяся половина не забывала о смертельной опасности таких явлений, как фашизм, о таких диктаторах, как Сталин и Гитлер… Не поэтому ли приемлемое антифашистское поведение — и общества, и власти — сегодня можно наблюдать , пожалуй, только в Германии… Я думаю, что человека очень опасно ставить в тяжелые, невыносимые ситуации: в таких ситуациях он перестает за себя отвечать. Наружу выступает звериное. В нормальных условиях в обществе работает культура — она прикрывает, сдерживает, напоминает, стыдит. В принципе, в чем задача культуры? В том, чтобы одни люди не убивали, не истязали других людей. Но сила культуры ограничена, слой культуры (если не брать исключительные случаи, исключительных личностей) достаточно тонок, хрупок, легко ломается. К тому же фашизм отчетливо обнаружил способность людей сочетать в себе культуру и дикость. Можно вечером предаваться глубоким переживаниям при чтении Гете или Шиллера, а утром отправиться на работу и загонять людей в газовые камеры. Эта совместимость — самое страшное в природе человека… О том, что я еврей, я никогда не забывал. Как, помните, в магазинах советской поры продавались вещи с «нагрузкой»? Ну да: быть евреем, да еще в России, означает жить с «нагрузкой» — помимо всех человеческих сложностей, трудностей, конфликтов еще и дополнительная «нагрузка». Я со школьных лет усвоил: если ты еврей, то для того, чтобы тебя по достоинству оценили, ты должен все делать в два раза лучше, в три раза быстрее. Это, кстати, одна из причин, почему среди евреев встречается немало толковых специалистов. Распространено мнение, что евреи умнее других. Это неправда. Процент умных, толковых людей в каждом народе одинаков. Разница существует не между умными, а между «глупыми», между так называемым массовым человеком разных народов. Простой, рядовой еврей с древних времен старается прислушиваться к мудрецам, к мнению раввина, к совету умного человека, наиболее грамотного родственника. И он практически убеждается, что такое поведение помогает ему избежать ошибки, делать меньше глупостей, быть в выигрыше. Пользоваться мудростью, накопленной веками — вот что важно… Почему мы сохранились и как этнос, и как культура? Потому что родиной стала Книга — не территория, даже не язык (кто-то говорил на идише, кто-то на иврите; и диалекты были, и разночтения языковые), но религия объединяла. Это очень важный момент, очень важный! Даже сейчас, когда существует государство Израиль, евреев прежде всего объединяют две великие книги: Тора и замечательная запись дискуссий, горячих обсуждений, споров великих мудрецов — Талмуд. (Из интервью на сайте jewish.ru 01.03.2013 – А.З.)
****
Родился я в Румынии и с молоком матери не впитал определенную идеологию, как это случилось, наверное, с советскими детьми. Я жил в небольшом местечке Дондюшаны, которое населяли три народа: евреи, молдаване и русские. Мои родители были простые люди, не имели высшего образования. Но я три языка знаю с детства: румынский, идиш и русский. Когда в 1940 году в Дондюшаны вошли советские войска, мне было семь лет… Просуществовала советская власть в Дондюшанах год – за это время кого-то отправили в Сибирь, кого-то арестовали. А ушла советская власть как-то внезапно. Ночью. Утром мы проснулись – нет советской власти.. Кое-кто, считанные единицы, до прихода немцев успели эвакуироваться. Наша семья не могла этого сделать, потому что мама только что родила. И вот пришли немцы вместе с румынами. И уже через неделю всех евреев собрали в одном большом дворе и сказали, что нас отправят в другое место.
Надо сказать – к стыду и ужасу – никто не убежал. Ни один человек! А ведь еще было можно. Мы не смогли из-за маленького ребенка, но там были и молодые люди, и бездетные пары…
Дали одну подводу на всех, туда мы положили нашу бабушку Цюпу, она плохо ходила, и еще несколько старух и больных. И мы пошли. Было непонятно, куда нас ведут и зачем… Охраняли нас всего три человека: румынский офицер и два солдата… Люди надеялись… Надеялись, может быть, нас ведут в такое место, где будет неплохо. Может быть, это временно. Может быть, будет работа. А главное, не было уверенности, что местное нееврейское население обрадуется, если к ним сбегут евреи. А когда мы перешли Днестр и оказались на Украине, уже и мысли не было, чтобы бежать. Мы ощутили, как вокруг нас сгущается враждебность. Жители украинских сел выносили, например, полбуханки хлеба и просили взамен два золотых кольца. Жадность была изуверская. Куда же нам было бежать? Хотя, как потом оказалось, были люди, украинцы, которые прятали у себя евреев. Порядочных людей всегда мало, а в условиях войны, оккупации тем более.
Вышли мы в июне и шли долго, недели две по Молдавии, к нам присоединялись евреи из других местечек, колонна становилась все больше. Нас охраняли уже и румыны, и немцы с собаками. Мне кажется, нас стало больше тысячи человек… Наконец мы прибыли в Бершадь. Это еврейское местечко, гораздо большее, чем Дондюшаны, районный центр. Ту часть Бершади, где в основном жили евреи, превратили в гетто. Нас поселили: в дома, в подвалы. Местные евреи имели хоть какие-то запасы, были связаны с населением соседних деревень; у нас же ничего этого не было.
В Бершади было два коменданта – румынский и немецкий. Румынский занимался непосредственно гетто, а немецкий за ним следил.
Самой страшной была первая зима – с 1941-го на 1942 год. Жуткие морозы. Нас поместили в холодном подвале. В ту зиму умерли все мои близкие, кроме папы. Мама, ее сестра с мужем и сыном, мамин брат с женой и сыном, двоюродная мамина сестра с детьми. Из 14 человек осталось двое – я и отец. Его родители, я их здесь тоже считаю, были в другом гетто и умерли там… Папа рассказывал, что в гетто приезжали врачи, которые ставили эксперименты на людях. Они проверяли, какую температуру может выдержать человек – от холодной до кипятка. Время от времени вешали кого-то за связь с партизанами. Как правило, это были местные, бершадские евреи. Бершадский раввин собирал с обитателей гетто золото, чтобы отдать его коменданту. Потому что тот периодически заявлял, что всех нас собираются истребить или отправить в лагерь. Может быть, он обманывал, но как это было проверить? И люди отдавали последнее. Потом раввина расстреляли. Видимо, он уже не мог ничего принести, и тогда его и всю его семью расстреляли.
Я настолько привык к смерти, что относился к ней совершенно спокойно. Но один случай меня поразил. Я о нем нигде не писал, не рассказывал. Приехала за трупом мамы и за другими покойниками похоронная команда. Это были евреи. А у мамы было три золотых зуба. Они положили маму на сани, открыли ей рот, клещами вырвали золотые зубы и положили в карман.
По движениям этих людей я догадался, что они делают это не первый раз. В тот момент я ощутил всю жуть происходящего так сильно, как никогда прежде… Наверное, эти зубы помогли кому-то выжить. Все равно это было ужасно. Но меня снова спасло мое необузданное воображение. Даже когда мама умерла, я лежал возле нее и продолжал мысленно играть в войну. Я привык, что люди умирают. Я даже не испытывал особой жалости. Ну умерла. А до этого умерла мамина сестра. А до этого умер ее сын…Когда умерла мама, отец лежал с одной стороны, а я – с другой. Она лежала, укрытая шалью, и хотя нам было холодно, мы с нее, мертвой, шаль не снимали…
Вот часто говорят, что советская власть и фашисты – что-то одинаковое. Сталин и Гитлер и правда имеют очень много схожих черт. Но я никогда не забуду, что нас освободил советский, русский солдат. Мы стояли измученные, грязные и смотрели на советский танк, который въехал прямо в гетто. Он остановился, из башни высунулся молодой танкист и спросил: “Ну что, жиды, живы?” И в тот момент слово “жид” мы восприняли как золотое, замечательное слово! Он сказал его так добродушно! Себя я не помню особенно радостным, но помню, что вокруг были такие счастливые люди!
Можно говорить про советский строй все что угодно, но то, что Красная Армия освобождала гетто и концлагеря, в том числе и Освенцим, забыть нельзя. Конечно, если вспомнить о том, на какие жертвы ради победы пришлось пойти народам СССР, складывается очень неблагоприятное впечатление от тех, кто стоял во главе страны, во главе армии. Но когда вспоминаешь конкретный факт, то отбрасываешь свое знание и понимание истории. И остается только один образ: советский танкист, который освободил нас. В тот день закончилось наше горе.
И началась другая жизнь. Я вернулся в Дондюшаны, соседи, которые забрали наши вещи, принесли их обратно. Некоторые пользовались нашими подушками, одеялами, простынями – они выстирали их и вернули. А одна соседка как забрала некоторые вещи, так и хранила. Не пользовалась ими. Это я запомнил…
В последствии я почувствовал: государству не нравится, что я был в гетто. Видимо, я должен был бежать или покончить с собой. И тогда я был бы достойным гражданином своей страны, хоть уже и неживым. Многие, конечно, скрывали, что были в гетто, потому что это считалось зазорным. Это как быть в плену. А я не скрывал не потому, что я герой, а потому что я в первой автобиографии написал, что был в гетто, и потом скрывать это было и глупо, и опасно. Но почти каждый раз, когда я официально соприкасался с советской властью, мне давали понять, что пребывание в гетто не украшает мою биографию… Тем не менее в училище меня приняли. Там был еще один случай. Когда началось дело врачей, в моей роте было два еврея, нас никто не обижал, но напряжение все же ощущалось, потому что во всех газетах писали: евреи-врачи убивали, травили, уничтожали… И однажды вечером, когда я сидел в библиотеке, ко мне подошел старший лейтенант и говорит: «Вы курсант Гельман?» — «Да». — «Начальник политотдела, полковник Третьяков, ждет вас у себя через полчаса». Я быстро сдал книги и пошел. Прихожу к начальнику политотдела и по лицам понимаю, что здесь собраны евреи. Человек пять. Полковник Третьяков говорит: «Я вас собрал, потому что сейчас в связи с делом врачей могут звучать какие-то неприятные для вас высказывания или даже действия. Я вас прошу, если кто-то оскорбит вас, позвоните старшему лейтенанту (запишите его телефон), и мы сделаем все, чтобы этого не было». Я помню, что был тронут до слез… Я долгое время относился плохо к немцам. И когда я первый раз попал в ГДР, был очень насторожен. До сих пор не могу сказать, что их люблю. Не ненавижу, но и не люблю. Понимаете, дело ведь, конечно, не в немцах. Самое страшное — это то, что любой человек может стать фашистом. Человек слаб, его психика очень подвижна, гибка, а слой культуры очень ломкий и тонкий… Страшны условия, при которых люди получают право на насилие. И когда я слышу слова о том, что мы не извлекли уроки, я соглашаюсь. Мы не извлекли главного урока: нельзя создавать условия, нельзя допускать, чтобы возникали условия, при которых все самое низменное в человеке получает свободу реализоваться. В России появился фашизм, потому что возникли такие условия. Можно ругать советскую власть, но откровенных национал-фашистов тогда не было. А сейчас? Вдруг активизировалась не лучшая часть казачества, некоторые православные священники весьма воинственно настроены против любого инакомыслия, даже появились священники, которые прославляют Сталина. Наступило время, когда люди, склонные к низменному поведению, получают большие возможности. Опасен не Путин сам по себе, опасно то, что он начинает опираться на те группы населения, которые склонны к насилию, которым свойственно грубое упрощение реальности. А с нормальными людьми, с интеллигенцией он порывает. Он от них отходит, потому что с ними ему сложно. А надо учиться находить контакт со сложными людьми, не отступаться от них и искать поддержку у самых малограмотных, далеких от подлинной культуры людей. Нужны руководители, которые отчетливо понимают, насколько опасно поощрение ксенофобии, упрощенчества, любых форм низменного поведения. В такой среде мгновенно появляются люди фашиствующие (скрыто или прямо). Они всегда очень активны, у них масса инициатив, они жаждут влияния и власти. Боюсь, что по этому ложному опасному пути наше общество зашло уже слишком далеко. Если сейчас провести по-настоящему свободные выборы, вы думаете, победит наша оппозиция? Нет. Вот если, например, Квачкову дать эфир на телевидении, допустить его ко всем СМИ, выберут Квачкова, а не Путина. Возникла эта ситуация по вине ныне властвующих. Уже многие годы отсутствует сколько-нибудь серьезная политика демократического, гуманитарного просвещения масс. Все направленно только на сохранение и умножение власти путинской команды. И существует, я считаю, серьезная опасность, что мало-мальские демократические выборы приведут к власти фашиствующего деятеля. Произойдет то, что случилось в Германии, когда на демократических выборах победил Гитлер. И тогда возникнут условия, при которых — не дай Бог! — станет возможным повторение всего, что было со мной и моей семьей.С (Из интервью на канале Snob.ru 8.05.2013 – А.З.)
