Евреи глазами именитых друзей и недругов

Archive for the ‘.6. Деятели искусств, артисты, спортсмены’ Category

 Сегодня у нас есть единственный еврейский, но играющий на русском языке театр “Шалом” в Москве. И хотя им руководит хороший и талантливый человек Александр Левенбук, и у него неплохая труппа, но в целом это местечковое творчество, рассчитанное на очень узкий круг ностальгирующих евреев. Зрительный зал театра пустует, еврейская молодежь его не посещает. Это далеко не ГОСЕТ Михоэлса и не КЕМТ Шерлинга, на спектакли которых приходили не только евреи. Очень милые, патриотичные люди работают в культурных еврейских центрах на Таганке и Большой Никитской. Всеми силами они стараются возродить еврейскую светскую культуру, дать ей верный импульс, но все это опять же сентиментально-трогательно и провинциально. Все это не то, не то…

А взгляните-ка на российское кино, телевидение – когда вы видели последний художественный фильм на еврейскую тему? Если мне не изменяет память, их и с десяток не наберется. В России много евреев-сценаристов, драматургов, режиссеров, но никого из них почему-то не интересует жизнь, культура своего народа… Отсутствие единства нации не может не волновать, хотя я не играю во все эти неприглядные игры, разделяющие российских евреев по принадлежности к тому и иному религиозному направлению. Для меня еврей, где бы он ни находился, всегда еврей. Уважаемый, или нет – дело иное. Но петь “Кол Нидрей” на праздник Песах в синагоге в Марьиной Роще при условии, что я не пойду в хоральную синагогу, для меня неприемлемо.

*  В России сегодня много патриотично настроенных евреев, способных увлеченно возрождать национальную культуру. Кто должен подвигнуть их на это? В Петербургской, Тюменской, Ярославской и многих других синагогах служат разумные, образованные, деятельные раввины, в Москве даже два главных раввина России – Адольф Шаевич и Берл Лазар. Но, к сожалению, руководители общин не занимаются насущными проблемами еврейской культуры…

*  В России, особенно в провинции, за последние годы заметно активизировалась еврейская жизнь. Но для возрождения, для развития еврейской духовной культуры нужны опытные, талантливые люди. Талантами еврейский народ не обделен. А вот конкретным опытом… Его у нас нет. Многого еще нет. Молодежь может учиться, работать, развлекаться, соблюдать традиции, отмечать религиозные праздники и справлять обряды, но ей еще далеко до уровня жизни европейской, американской, израильской молодежи. Мы нуждаемся в серьезной спонсорской помощи, однако ее не получаем.

*  15 миллиардов в год тратят США на благотворительные программы. Добрая половина средств уходит в Израиль, что естественно. Меценаты, спонсирующие строительство синагог, благотворительных столовых, еврейских детских садов и школ, забывают об учреждениях культуры, о еврейской литературе, театральном и киноискусстве. В России живут много евреев, растет новое поколение, кто позаботится об их духовной культуре? Когда я поднимаю вопрос о перспективах еврейской духовной светской культуры в России, мне нередко возражают: у подавляющего большинства еврейской молодежи иные интересы, она уходит от еврейской культуры. А от чего, спрашивается, “уходить”, когда ее и не знаешь? Одними лишь убеждениями “ты же еврей”, “это нее еврейская культура” делу не поможешь.

*  Надо умело, ненавязчиво знакомить нашу молодежь с произведениями еврейской культуры. К примеру, пусть послушают еврейскую музыку, песни, хор Турецкого или Цалюка, поэзию, еврейского историка, посмотрят спектакль, картины художников, а уже потом решают, интересно им это или нет. Возрождение и развитие еврейской духовной культуры в России – задача архисерьезная, и решать ее должны такие же серьезные люди, заранее отдавая себе отчет, что ни наше государство, ни добрый заокеанский дядюшка Сэм, ни такой же из Европы на это не ассигнуют ни цента ни сантима…

*  Я готов обратиться в Российский еврейский конгресс с предложением о создании инициативной группы из кобзонов, шерлингов, глузов, хазановых, других деловых и творческих людей. Пригласить и вас, корреспондентов. Всем миром надо обдумать перспективу создания в Москве Российского центра еврейской культуры, в котором были бы еврейский театр, картинная галерея, музей (сегодня есть лишь небольшой в Мемориальной синагоге на Поклонной горе), кинозал, лекторий, работали бы секции по изучению языков идиш и иврит и по другим направлениям, интересующим современную молодежь. Создать такой центр, но не по принципу “лишь бы был”, а на профессиональном творческом уровне, чтобы можно было увлечь нашей культурой не только евреев.

*****

А у евреев-то какие проблемы? Напротив, я бы сказал, что евреи в сегодняшней России переживают своеобразный ренессанс. Открываются новые культурные центры, синагоги, еврейские театры, школы, даже детские сады. А уж говорить о том, что кому-то еврейское происхождение помешало в плане карьерного роста сегодня просто смешно… Государственного антисемитизма в сегодняшней России нет вовсе. Бытовой? Это возможно. Помните старый анекдот: “Шпрехшталмейстер в цирке выходит на арену и торжественно объявляет: “И в заключение программы – старинная русская забава: борьба с жидами!”. На таком примерно уровне… Тот же ренессанс украинского еврейства. Точно так же открываются все новые и новые еврейские школы, театры, синагоги, газеты. Еврейская община здесь, пожалуй, даже поактивнее, чем российская…Я еврей по национальности, который родился на Украине и впитал в себя украинскую культуру. А затем взращенный и воспитанный культурой российской. Я считаю себя гражданином и патриотом и всегда борюсь за все необходимые ценности русского народа, с которым я живу и проживу, надеюсь, в полном согласии.

*****

Когда мы с мэром зажигали ханукальную свечу, я стоял возле меноры и думал: ну кто и когда из евреев, живущих и ассимилированных в России, Украине, Белоруссии, Молдавии, мог предполагать и думать, что когда-нибудь на Красной площади, в центре России мэр Москвы будет зажигать ханукальную свечу?!. Кто мог такое предположить? Думаю: никто… Я счастлив! Я думал о том, как Изя становился Игорем, Нема становился Эдиком, чтобы не заподозрили… Хотя поговорка всегда права: бьют не по паспорту… Так вот, дорогие мои соотечественники, спасибо вам большое за то, что вы есть, спасибо за то, что наши дети имеют возможность ходить в еврейские школы, спасибо за то, что мы избавились от страха и боязни называть свои еврейские фамилии, стесняться этого, спасибо, что мы совершенно забыли, и слава Б-гу, что не существует так называемая пятая графа! Я рад вместе с вами и горжусь, что мы дожили до этого времени! Я считаю, что евреи сейчас переживают эпоху Реннесанса. С праздником, дорогие друзья! ( Из выступления на Ханукальном концерте в “России”, декабрь 2004 – А.З.)

*****

Вопреки распространившемуся теперь мнению о невыносимом притеснении евреев в СССР говорю, что лично я не ощущал того отношения, которое называют антисемитизм. А если иногда и ощущал, то происходило это не от государства, а от отдельных невежественных и обозленных неудачами личностей. Мне больше запомнилось другое: когда наши отцы шли вместе в атаку против действительно ненавистного всем фашизма, они не спрашивали друг друга какой они национальности. И одинаково помогали друг другу, де лились кровью для раненых, а если было надо, то и умирали друг за друга, не раздумывая, кто и какого рода. Это были настоящие советские люди, а не так называемые «совки», которые всегда прятались за спины других…

Я не прятался, потому что родился по-настоящему советским человеком и, наверное, умру им, потому что, прежде всего, я — интернационалист, а потом уже — еврей… Я хочу сказать об этом особо.

Меня спрашивают: а вас в детстве дразнили или еще как-то делали вам плохо? Отвечаю: меня очень тяжело было обидеть, потому что я был таким, что мог за себя постоять…

Говорят: это значит, если что — сразу в ухо или по зубам? Отвечаю: не так, чтобы сразу по зубам, но, во всяком случае, особых вольностей по отношению к себе не допускал. У меня были дружки, с которыми я был, как три мушкетера: один за всех и все за одного. И в школе, и в пионерском лагере я всегда был первым. Так что ни у кого не появлялось желания сделать мне какую-то гадость.

Снова и снова интересуются: не ощущали ли вы, особенно в детстве, антисемитизм? И я снова и снова, в который уже раз повторяю одно и тоже: нет. Потому что в СССР не было государственного антисемитизма, а был конкретный антисемитизм со стороны отдельных личностей, с которыми я боролся всеми доступными средствами. Сейчас, к сожалению, в этом вопросе приходится прибегать только к политическому диалогу или к какому-то общественному осуждению. А раньше за разжигание межнациональной розни можно было и срок получить. В крайнем случае, можно было просто… элементарно разобраться: услышал обзывание типа «жидовская морда» — подходил и…

Подсказывают: в ухо или в нос… Отвечаю: ну… принимал меры во всяком случае. Нет, в советские времена я этого ощущал. Не ощущал! В советские времена в этом отношении строже было. Безнаказанно никто рот не открывал. И в детстве, и в юности никто меня этой проблемой, как Жириновского, не замучивал. Да и рос я не в простой среде. Все-таки в Горном техникуме, где я учился, обучались в основном фронтовики, которые прошли суровую школу войны и всему знали цену. Ценили людей по их качествам, а не по национальности. Они в эти игры не играли сами и не допускали ничего подобного со стороны других. Ни-ког-да!…

Когда я вернулся в Москву, мне предложили выступить в Колонном зале Дома Союзов на торжественном вечере Союза советских обществ дружбы. Я уже спел, кажется, несколько песен, когда увидел в зале Иорама Гужанского, генерального секретаря “Движения Израиль — СССР”. И тогда я объявил в качестве подарка и запел еврейскую народную песню “Хава-наги-ла”. И тут произошло непредвиденное: 16 арабских делегаций встали и покинули зал. Это был скандал…

Меня вызвали в горком, потом — в ЦК. Объявили, что я проявил политическую недальновидность и… в конце концов, исключили из партии.

Я пытался доказывать, что пел для евреев, которые не являются врагами арабов, хотя бы уже потому, что вместе с арабами приглашены на этот торжественный вечер дружбы всех народов. Пытался напомнить и о том, что по партийному заданию ЦК ездил с гастролями в Израиль петь для еврейских друзей Советского Союза по приглашению товарища Вильнера, генерального секретаря ЦК израильских коммунистов. Но… меня никто не хотел слушать. Вновь было дано указание отлучить меня от телевидения и признать нецелесообразными мои выступления в Москве и Ленинграде. Лапину ничего не оставалось, как выполнить это чрезмерно строгое указание. Он был в этом деле только стрелочником. За что же я должен на него обижаться?

Прошел год, прежде чем в 1984-м не без поддержки самого Густова Ивана Степановича (заместителя председателя комитета партийного контроля при ЦК КПСС) мне заменили исключение из партии строгим выговором и опять вернули в эфир мой голос. После этого никто серьезно на горло моим песням не наступал. (Из книги “Как перед богом”, 2015 – А.З.)

            

          Комментарий:  Из газет. На “Вечере еврейской музыки и юмора”, прошедшем недавно в московском концертном зале “Россия”, рассчитанном на 2.500 мест, Иосиф Кобзон, народный артист Советского Союза, исполнил песню с таким словами в припеве: “Ле-хаим всем и больше ничего / Полнее наливай, бокалы поднимай / Чтоб всем хватило счастья не Земле”. Ключевое слово, указывающее на то, что эта песня “еврейская”, – естественно, “лехаим”. Во всем же остальном песня абсолютно русская – от первого до последнего звука. Еврейские песни Иосиф Кобзон стал петь еще в советские времена, хотя это весьма не поощрялось. Говорят, что однажды во время исполнения еврейской песни на его концерте два человека вышли из зала. На другой день Кобзона вызвали в горком и заявили, что он нанес политический ущерб стране: на концерте присутствовали двое представителей арабской страны, которые с возмущением покинули зал. – ”И напрасно, – ответил, Кобзон – ведь потом я спел арабскую песню. Но никто из евреев зал не покинул”. И ещё. 24 июня 2007 года в Одесском театре музыкальной комедии им. М. Водяного во время концерта Кобзона на первой же пропетой украинской песне из зала начали доноситься нецензурные слова, выкрики: “Геть, москаль!”, “Жид со сцены!” и свист. Несмотря на попытку срыва концерта, Иосиф Кобзон представил свою концертную программу полностью, игнорируя происходящее в зале. ”Сегодня я получил привет от Эдуарда Гурвица. Он на меня давно сердит, с тех пор как я его не поддержал на выборах”, – сказал певец. Гурвиц – мэр Одессы, также еврей по национальности.

P.S. Послушайте песню И.Кобзона ”Тум балалайка”.

P.S. Прочитайте. Иосиф Кобзон о себе

 Я оглядываюсь вокруг себя и с отчаянием и стыдом вижу массу подобных примеров. Вот мой сосед, пенсионер Яша, отлично знающий идиш, но ни за что не желающий на нем разговаривать, словно каждое еврейское слово оскверняет, обжигает рот, унижает и оскорбляет…Он сменил трех русских жен, любит выпить и опохмелиться, обожает кислые щи и соленые грибочки, охотно зайдет в православный храм и там перекрестится. И это при том, что его библейская физиономия могла бы с успехом украсить знаменитое полотно А.Иванова “Явление Христа народу”, так густо замешаны на ней все типичные иудейские черты – длинный, вислый нос, печальные выпуклые глаза, рыжие кудри… И друг моего детства Ося, который пишет мне из Одессы: “Зачем ты стал сотрудничать с этими еврейскими газетками? Не связывайся, пожалуйста, с евреями, послушайся меня, держись от них подальше!” Мой давнишний знакомый Миша, до сих пор слушающий передачи радио Израиля под одеялом, боящийся по телефону произнести слово “еврей”, постоянно озирающийся, когда я на улице заговариваю с ним об антисемитизме…

Наивно заблуждаясь, что избавились от своего еврейства, они не подозревают, что русские все равно их не считают своими и ничего, кроме брезгливого презрения, к ним не испытывают…Причем вполне заслуженно. Потому что, когда открылась возможность эмигрировать в Израиль, многие из них сразу же вспомнили о своих еврейских бабушках и дедушках, стали доказывать, что русскими были записаны по недоразумению, и укатили в землю обетованную, чтобы, как затем выяснилось, при первой же возможности убежать в Канаду или США.

*****

Умер Юрий Маркович в возрасте 74-х лет! Не так уж стар он был! Блестящее, я бы сказал “бунинское” перо Нагибина доставляло нам радость во всех его произведениях, но такого мощного духовного потрясения, такого шока, как во время чтения “Тьмы”, я не испытывал давно. Сюжет в двух словах таков. Московский мальчик Петя Калитин… от своих товарищей по играм узнает, что он “жид”. Мать объясняет, что да, его отец, отбывающий срок в Гулаге, еврей. Герой повести мучительно ищет ответ на вопрос “почему еврей считается существом неполноценным?” Ответа нет, потому что мальчик, а затем юноша, видит вокруг себя хамство, невежество, пьянство, разврат, воровство, и носителями всего этого являются люди, считающие евреев недочеловеками… Самое поразительное, самое подкупающее в исповеди Нагибина – он никогда и нигде не утверждал, что папа у него “юрист”, а смело, через жестокие драки в детстве, через неприятности в зрелости гордо пронес свою любовь к отцу-еврею, ничуть этого не стесняясь. Но повесть не о евреях. Это размышление русского интеллигента о горькой судьбе своей родины, “давшей вовлечь себя в кровавое болото антисемитизма и поплатившейся за это зверствами сталинизма”. Убедительно, страница за страницей, строчка за строчкой, автор ведет нас к главной для него истине: государственный антисемитизм, насаждавшийся и культивировавшийся в народных массах и при Сталине, и при Хрущеве, И при Брежневе, был не чем иным, как началом фашизма… С болью посвящает писатель свои страницы теме поистине массового антисемитизма, к которому, по его мнению, всегда готова Россия, даже в наши постперестроечные дни… Узнав уже взрослым от матери, что отец-еврей был его отчимом, а настоящий отец – русский, герой повести восклицает: “Я хочу назад, в евреи. Там светлее и человечнее”. Такова главная мысль, венчающая эту трагическую историю, столь типичную для нашей страны, нашего общества. Как хотелось бы, чтобы эту книгу прочитал каждый еврей! Даже если он давно перестал считать себя таковым. Потому что исповедь Нагибина – это прекрасный урок мужества, преподнесенный настоящим человеком, не постыдившимся своего еврейства, пусть ошибочного…

 

Каждый волен выбирать себе место в жизни по вкусу. Не хочешь быть евреем – не будь им. Тебя никто не заставляет. Но только, пожалуйста, когда станет трудно, станет страшно, когда тебе опять плюнут в лицо, предлагая “уматывать” в Тель-Авив, не хватайся за свою пожелтевшую метрику и не требуй в израильском посольстве “законного права” вернуться на родину своих предков. Будь хотя бы в своем предательстве последователен. Если, разумеется, ты на это способен. Что же касается земли обетованной, то возвращение на нее таких, как ты, едва ли украсит и укрепит тамошнее общество. Так что оставайся-ка, Николай Иванович (Нухим Йосифович), дома.

Еврею просто неловко выступать по поводу всего, что касается его родного, национального. Его задача – не выделиться, стушеваться, остаться незамеченным, лучше всего – НЕОПОЗНАННЫМ. Не дай Б-г, в общем застольном гомоне, среди смеха, шуток и анекдотов вспыхнет слово “еврей”. Бедняга внутренне вздрагивает, весь подбирается и съеживается: ага, сейчас начнется! И какое облегчение охватывает душу, если тему развивать не стали. Какое счастье: пронесло! А между тем, кто из нас не помнит, как готовила когда-то мама, бабушка, тетушка или старшая сестра! Я, например, не мыслю воспоминаний своего детства без сладостного вкуса сочных ломтей фаршированного карпа, обязательно холодных, горячего мясного жаркого с чесночком, с янтарной подливкой-соусом, в который макать белый хлеб, кажется, можно было часами, без ароматного куриного бульона и куриной ножки (в Одессе ее называли “пулька”), без сытного, необычного на вкус цимеса из мятой фасоли…Я уже не говорю о маце – этих сухих, слегка словно подгоревших в печи пластинах, как в детстве казалось – простроченных швейной машинкой и необычайно вкусных, если их поджарить в яичном желтке, о хрустящих “монделех”- крошечных пресных булочках, которые клались в бульон, также, как пышных клецках из пшеничной муки…А штрудели с изюмом и орехами! И все-таки одним из самых моих любимых кушаний были картофельные оладушки или, как называют их евреи “латкес”. Мама фаршировала их еще печеночным паштетом. Это было, как говорили в таких случаях “язык проглотишь”. Румяные, обжигающие пальцы (обычно я хватал их прямо со сковородки), они так и просились в рот, казалось, их можно есть, есть бесконечно…Ах, мамины картофельники! Мамы давно нет, детство ушло, кажется, на сто лет назад, но память об этой вкуснятине осталась навсегда. Я несколько раз сам пытался состряпать эти котлетки по рецептам еврейского кулинарного справочника, делал всё, что требуется, клал и столько то соли, и соды, и всего прочего…Нет, разве это были ТЕ МАМИНЫ КАРТОФЕЛЬНИКИ?

*****

Моим учителем в Киноинституте, куда я поступил в надежде стать сценаристом, был недюжинный, можно сказать – выдающийся человек-Евгений Иосифович Габрилович. Фамилия эта была хорошо известна в прошлом двадцатом веке – целый букет фильмов, составивших гордость и славу советского кино, были созданы при его участии. Он был автором “Последней ночи”, “Мечты”, “Машеньки”, “Коммуниста”, “Монолога”, “Начала”, “Твоего современника” и многих, многих других замечательных драм, заставлявших людей в кинозалах смеяться и плакать, забывая, что все происходящее на белом экране – всего лишь игра, выдумка, плод творчества Мастера. Человек этот был некрасив. Я сказал бы – неказист: малого росточка, ни осанки, ни, как говорят в народе, выходки, глубоко сидящие маленькие острые глазки и очень большой нос, сразу выдававший его семитское происхождение. Но странное дело – он был привлекателен! Стоило этому человеку улыбнуться, заговорить, и вы обнаруживали, что его острые глазки светятся умом, его неожиданный смех заставляет расхохотаться вместе с ним, а все, что он говорит – не просто, а замечательно…

 

В начале девяностых годов задумал я создать справочник “Евреи в русской культуре”. Сразу стал набрасывать по памяти всех наших известных евреев- художников, писателей, артистов и, конечно же, кинематографистов. Здесь, естественно, Габрилович был одним из первых. И вдруг я остановился. Я неожиданно для себя самого задался вопросом: а еврей ли Евгений Иосифович? Видел ли я в нем кроме характерной внешности что нибудь еврейское? Хоть крупинку, капельку, черточку? Говорил он, как может говорить только русский интеллигент- никаких акцентов, никаких нерусских словечек… Не удивительно: он родился в Воронеже, там был гимназистом. Потом- вся жизнь- в русской Москве. Допустим. Но ведь он, черт возьми, родился в семье еврея- аптекаря! Нет, ничего еврейского, ни словца, ни шутки, ни анекдота. Русак, чистый русопятый мужик и если бы не этот нос и фaмилия…Но может быть в его сценариях хоть немного сквозила еврейская тема? Тоже нет! Он писал о России так превосходно, с таким знанием всей глубины и всех удивительных оттенков русского характера, что далеко не каждый писатель- истый казак, волгарь или уралец мог бы поспорить с ним в этом даровании.

В этом отношении его смело можно сравнить с Исааком Левитаном, певшим Россию в тысячу раз восторженнее и влюбленнее, чем иные русские живописцы- славянофилы. Так какой же он еврей? На секунду я попытался себе представить, что произойдет, если я вдруг спрошу его: – Мастер, как вам нравится фаршированная куриная шейка? Знаете, которую хозяйки зашивают белой ниткой? Или: – Что вы скажете о латкес, прямо со сковородки, горячих, как утюг, истекающих жиром, вытопленном из гусиных шкварок? Нет, мне даже трудно было себе представить, как ответил бы на это Габрилович.

Но точно такой же вопрос я мысленно пытался задать крупнейшим советским кинорежиссерам – Юлию Райзману, Сергею Герасимову, Михаилу Ромму… Почему такой подбор имен? Да потому, что все они должны были войти в мою “еврейскую” книгу. И еще потому, что все они были необычные евреи. Из тех, кому задать вопрос о куриной шейке или горячих латкес было равносильно тому, что осведомиться, больно ли было, когда им делали в детстве обрезание. Не улыбайтесь. Спросите любого русского – писателя, актера, ученого, летчика, президента или слесаря, как он относится к горячим блинам со сметанкой или, пуще того – с икоркой или к хорошей свиной вырезке, сочной, немножко с кровью, с хрустящим жареным картофелем, да еще под рюмку ледяной водочки? Покажется ли ему ваш вопрос неуместным, нелепым, неприличным? Нет, нет и еще раз нет! Скорее всего, он вызовет улыбку и утвердительное выражение сразу засиявших глаз. Но упоминание блинов и “принятия на грудь” ста граммов “столичной” у вышеупомянутых евреев вызвало бы опять странную реакцию: не одобрение, а опять же смущенное, пожимание плеч, растерянность, недоумение. Так кто же они были? Не евреи и не русские?

Один мой знакомый, крупный ученый, человек умный и талантливый, как-то рассказывал: – Отец мой, он был врачoм, интеллигентом, в детстве поучал нас, детей: Мы – не евреи. Мы – люди русской культуры. Да, профессор этот был блестяще образован, интеллигентен и культурен, но из своего родного идиша не знал ни одного слова! А фамилия, между прочим, у него была Абрам. Даже не Абрамович, а просто Абрам. Ни больше, ни меньше. Парадокс? По моему – да. В то же время я помню кинооператора Зиновия Фельдмана, истого киевлянина, женатого на рязанской крестьянке, буквально болевшего из-за того, что ему в Москве не с кем перемолвиться на идише. Рассказывали, что когда в его кооперативном доме появилась старая еврейка-консьержка, Зяма воскрес: стало с кем отвести душу!

Итак, мне предстояло внести в свою книгу также режиссера Юлия Яковлевича Райзмана. Я часто встречался с этим элегантным господином с небольшой профессорской бородкой, неторопливого в движениях, я бы даже сказал – степенного, если не важного, несмотря на свою весьма скромную невысокую фигурку. Райзман был автором многих известных фильмов, которые всегда отличал глубокий лиризм, отточенная игра актеров, открывать которых Райзман был мастер. Особенно удавалась режиссеру работа с актрисами. Целая плеяда заслуженных и народных, любимиц публики первую свою роль сыграли именно в картинах этого тонкого одаренного художника. Но вот что интересно. Выходец из семьи известного московского портного и, по всей вероятности впитавший хотя бы в детстве определенные еврейские традиции, этот человек никогда не проявлял себя как еврей. Может быть виной тому была его жена – армянка Сусанна?

Предвижу сразу же упреки некоторых читателей, которых моя постоянная тема о нежелательности смешанных браков у евреев снова вызовет недовольство, даже обиду. Но что я могу поделать, если вижу буквально массовое, тотальное небрежение наших евреев еврейскими женщинами и бездумное, легкомысленное стремление к христианкам, подоплекой которого всегда является физиология, самая примитивная похоть? Если в русском языке существует меткое определение жены, как “половины”, то ведь еврей, сочетаясь браком с нееврейкой, сразу же становится евреем наполовину! А то и совсем неевреем. Я много лет с горечью и досадой наблюдаю за своим старым школьным товарищем Соломоном, который был дважды женат и оба раза на русских. Еврейский юноша с библейским лицом он с годами превратился в ярого антисемита, стыдящегося своего имени, своей фамилии, своих родителей и своей родни, проклинающего и поносящего все еврейское, с каким то сладострастием всегда произносящего вместо “еврей” – “жидок”. Откуда это у человека, родившегося в истинно еврейской семье, воспитанного в детстве религиозной бабушкой, в доме, где всегда говорили только на идише? Откуда, если не под влиянием русской ауры, которая окутывает его полвека: полудеревенская речь жениных родственников, щи, свининка, соленые грузди и пироги с капустой, непременная водочка с тестем, иконы в доме, хождение с женой в церковь, традиции и обычаи, абсолютно противоположные еврейским?

Нет, я не русофоб. Я просто не понимаю, почему надо обязательно забывать, что ты – еврей? Почему еврейские жены – русские, украинки, молдаванки, польки никогда не становятся еврейками? Уже не раз мне задавали вопрос, в котором звучит нескрываемая обида: -Зачем же вы обижаете этих женщин? Неужели они хуже евреек? И мне приходится утомительно долго объяснять, что меня не так поняли, что дело совсем не в расовых предрассудках и т.д. и т. п…

Недавно стал известен весьма примечательный эпизод из жизни Герасимова. После смерти Сергея Аполлинариевича комиссия вскрывала его сейф. Там оказались только партбилет и…единственный негатив знаменитой ленты режиссера А. Аскольдова “Комиссар”. Несмотря на строжайший приказ смыть негатив этого вредного, по мнению ЦК, фильма, Герасимов его спас. Что толкнуло Мастера на такой рискованный поступок? Вне сомнения, он понимал, что эта лента – талантлива. Через несколько лет, с началом перестройки она с триумфом прошла по экранам мира. Но нельзя забывать, что весь фильм полон щемящих, пронзительных мотивов о несказанном благородстве местечковой еврейской семьи, спасающей русскую женщину и ее новорожденное дитя… Мне хочется думать, что Герасимов поступил тогда не только, как художник, но и как еврей. И только один герой моей будущей книги – Михаил Ромм на вопрос о прелестях еврейской кухни улыбнулся бы и, уверен, отпустил какую нибудь шуточку, вроде: “Меня больше устроят анчоусы под старое бургундское. А вас?” Потому что это был человек, который не побоялся в свое время написать возмущенное письмо Сталину с осуждением возрождающегося в стране антисемитизма. Да и в своем творчестве уже в конце жизни Михаил Ильич сумел в “Обыкновенном фашизме” сказать всё, что думал и о гитлеризме – аналоге сталинизма, и о Холокосте, твердо зная, что подобный фильм не станет подарком ни Партии, ни подавляющему большинству наших зрителей. Я хорошо помню, как, приехав в то время на Леннаучфильм, был огорошен громкой репликой молодого редактора: – Еврейчик Ромм сводит счеты с Гитлером.
Значит – задело! Значит, стрелы Ромма попали в цель!

Ловлю себя на том, что уже не раз употребил слово “побоялся”. Так может быть в поведении и Габриловича, и Райзмана, и Герасимова главную роль в нежелании идентифицировать себя как еврея играл самый элементарный, самый пошлый животный страх? Я отвлекаюсь на минуту от великих мэтров и вспоминаю замечательный, как принято нынче говорить, “знаковый” эпизод. Уже после выхода моей книги о евреях в русской культуре, встретив в доме творчества своего хорошего знакомого, известного кинодраматурга, я радостно сообщил ему, что упомянул и его в этом издании. Реакция его была на эту новость довольно кислой. Казалось, он был смущен. Я как-то не придал этому значения: я твердо знал, что он – еврей, и под русским псевдонимом у него спрятана фамилия типа “Айзикович” или “Айзман”, что -то в этом роде. Однако, на следующий день, вероятно хорошенько обдумав за ночь своё “катастрофическое разоблачение”, он обратился ко мне со словами: “Зачем же ты издал подобную книгу? Ведь ты делишь людей по крови. Это ли не нацизм?” Еще через день он снова нашел меня со словами: “Знаешь, у меня ведь мама была полька, католичка. А ты сделал меня почему-то евреем”. После этого случая я потерял к нему всякое уважение: для меня теперь этот преуспевающий драматург – просто жалкое, трусливое существо, лишенное человеческого достоинства. Так может быть, и с вышеупомянутыми художниками происходило то же самое? Та же боязнь “засветиться”, не дай Бог, оказаться “голым среди волков”?

 
*****

Когда я вижу на улицах сборища граждан известного толка и слышу заклинания “Евреи, вон из России”, мной овладевает не страх. И не возмущение. А сожаление. Как заблуждаются эти люди относительно присутствия моих соплеменников на территории Российской Федерации, а , впрочем, и на просторах всегда бывшего Союза! Статистика не врет: в странах СНГ еще осталось некоторое количество “лиц еврейской национальности”. Но вот можно ли с уверенностью считать всех этих людей евреями? Может ли человек, не знающий своего родного языка, не желающий его изучать и даже слышать о нем, открестившийся от своей родословной, придумавший себе новую фамилию… новое имя-отчество (скажем Николай Иванович вместо Нухима Иосифовича), принципиально взявший в жены нееврейку и записавший своих детей полукровок на ее фамилию- может ли такой человек считаться евреем? Кстати, если спросить об этом его самого, он, не стесняясь, скажет, что рад бы считаться кем угодно, русским, украинцем, даже китайцем, только не евреем!

P.S. Прочитайте статью А.Козака ”Литваки и одесситы”

 А жить надо. Я видел счастливых людей – в Израиле, к примеру. Ну, значит, они могут быть счастливы. А я русский актёр, я корнями связан с русским языком и русской культурой. С ней и общаюсь, чтобы черпать в ней силы… Родной-то мой язык, как ни крутите, русский. Вот поэтому, кратко говоря, я и вернулся в Москву. Я очень московский, ордынский человек, здесь мои друзья, моя публика. Моя “Актерская книга”, вышедшая тиражом 50 тысяч экземпляров, заканчивается как раз на Израиле…         Государственного антисемитизма ( в России – А.З.) нет – это я заявляю с полной ответственностью. Сейчас антинациональные настроения переместились в сторону лиц кавказской, как здесь говорят, национальности, что тоже грустно. В Царицыно был, вы, наверное, знаете, антимусульманский погром. Это очень тревожит. Но у меня есть надежда, переходящая в уверенность, что наши новые руководители, возглавляемые умным, сильным и образованным президентом Владимиром Путиным, делают все, чтобы Россия пошла по цивилизованному пути. Я играю Шейлока в театре Моссовета, могу долго рассуждать об этой роли, но одно то, что я и Калягин не боимся играть спектакль о проблеме антисемитизма, уже свидетельство какого-то другого отношения к этому вопросу…Мои дети евреи. Мама-то у них еврейка! Но пока, слава Богу, антисемитизм их не коснулся – ни в школе, ни на улице.

*****

Я человек верующий. Крестился в пятнадцать лет. Еще при Сталине. И, наверное, я плохой христианин. Не очень воцерковленный. Постов не соблюдаю. Грешен. Многогрешен. Но если бы не вера, меня давно уже не было бы… Отец был еврей. Но неверующий. Агностик, как теперь сказали бы. Мама в детстве была очень верующей. Потом тоже стала агностиком… Я и жену мою первую уговорил креститься.

*****

Я принадлежал к довольно распространённой в художественных кругах России группе населения. Как её определить – право, не знаю. Галина Волчек, Игорь Кваша, Ефим Копелян, Зиновий Гердт, Александр Ширвиндт, Марк Розовский, Михаил Ромм, Анатолий Эфрос… Фамилии и примеры позволительно множить вне зависимости от процента еврейской крови, вероисповедования или атеистического направления ума… Я не скрывал, что во мне есть еврейская кровь, как и другие, ненавидел и презирал антисемитизм и антисемитов. Как и другие из нашего круга, спотыкался на юдофобии любимейших Чехова и Булгакова, гордился успехами Майи Плисецкой, Альфреда Шнитке или Иосифа Бродского. (Из мемуаров актёра – А.З.)

*****

Израиль мне понравился, я обрел новый жизненный опыт. Сам себе в Израиле не понравился. Там я узнал, что такое настоящее одиночество. И навсегда убил в себе совковое желание пожить за границей. Для того, чтобы преодолеть искушение, нужно ему поддаться. Б-г мудрее нас – мне надо было через это пройти. Я играл и ставил на иврите. Организовал свою антрепризу. Показывал свои спектакли в Израиле, возил их в другие страны, в том числе и в Россию. Параллельно мы с Аней налаживали наш театр “Русская антреприза” здесь, на Родине. Я медленно, исподволь шел к возвращению – уйти легко, а вот отыграть назад бывает непросто…

*****

Еврейские корни у меня от отца Михаила Эммануиловича Козакова, известного ленинградского писателя, который родился в зажиточной еврейской семье. И верно, мои дедушка и бабушка жили в городе Лубны Полтавской губернии. Предки дедушки приняли русскую фамилию Козаков, так как мечтали в царской России дать своим детям хорошее образование. От отца в детстве я запомнил такую семейную легенду: когда бабушка ещё была девушкой, к ней сватался один бедный студент по фамилии Рабинович. Молодые любили друг друга. Но зажиточные родители девушки отказали бедному жениху. Через несколько лет этот бедный студент стал известным еврейским писателем Шоломом – Алейхемом. Если бы они разрешили моей бабушке выйти замуж за этого студента, то я не был бы Михаилом Козаковым… А мой отец после окончания с отличием гимназии в Лубнах поступил в Киевский университет, и лишь тогда ему было разрешено жениться на моей бабушке. Вот такая еврейская история… Но мама моя, Зоя Александровна Никитина, была русской.  (Из статьи ”Фотография на память”, газета ”Форум” № 341 от 19 .05.2011 – А.З.)

 

            Комментарий:  Михаил Казаков, популярный актёр и режиссёр. М.Казаков вместе со своей очередной молодой женой и маленьким сыном с успехом вошёл в израильский эстеблишмент: его можно было увидеть на плакатах в обнимку с тогдашним премьер-министром Ицхаком Рабином. Он вошёл в труппу Государственного Камерного театра и играл на иврите ведущие роли. Правда, иврит ему давался с трудом – к нему был приставлен персональный преподаватель, который обучал его произношению и тонкостям языка.  «Заслуженный и народный» мелькал везде и повсюду – в рекламных предвыборных роликах, в собственной «Антрепризе» и театральной студии, поэтических концертах, в программах радио и ТV. В своих многочисленных интервью актёр часто вспоминал своего еврейского папу, писателя М.Казакова, автора «Синей тетради», сетовал на антисемитизм в бывшем СССР и на притеснения со стороны властей, был благодарен новой стране за хлеб и кров – в общем, был обстоятелен и красноречив.  Но «недолго музыка играла». Будучи приверженцем великой русской культуры и системы Станиславского, великий актёр и режиссёр вернулся в Москву (благо, просторная квартира оставалась за ним) и начал внедряться в театральную обойму. Несмотря на свой почтенный возраст, обременённый уже двумя малолетними детьми и семьёй, он преуспел: его помнили и любили. К тому же мастер мимикрии не уставал, как и в Израиле, давать многочисленные интервью и «светиться» на всех тусовках. Здесь он уже сетовал на то, что покинуть Россию и уехать в Израиль его заставила только нужда – нечем было кормить младенца, прилавки магазинов пустовали, жизнь была невыносимой и т.д. С болью в сердце он покинул Россию, зная, что он всё равно вернётся, ибо без языка нет актёра, а без русской культуры – тем более. В передаче «Театральные встречи» этот господин объяснял: «Hу что мне там было делать? Приезжаю куда-нибудь на творческую встречу, а там сидят «два жида в три ряда». И это, заметьте, говорится в России, где слово «жид» имеет совершенно определённую коннотацию. Иврит – это вообще не язык, а набор гортанных звуков, евреи далеки от цивилизации, а Тель-Авив – это не Москва… Вот он и вернулся… Тот же мотив, те же слова, всё с точностью до наоборот. И вот Михаил Казаков снова прибыл благодетельствовать «2-х жидов…», снова обещает ставить спектакли, возить гастролёров, трудиться на благо Израиля и т.д. Очевидно в свои 75 лет он решил подлечить организм, окончательно расшатанный последней женитьбой в России на девушке, годящейся ему во внучки. Но это уже другая история. (Автор – Жанна Линская,  ньюйорская газета ”Форум” )

 *****

Бабушка и дедушка по отцу родом из Полтавы. Они познакомились в детдоме в годы гражданской войны, попав туда вследствие эпидемии холеры. Это был еврейский детский дом. Таких существовало много в раннесоветские годы. По воспоминаниям бабушки, директор детского дома «хавэр Арн» и его жена «хавертэ Роза», в шутку называли ее русификатором, потому что она часто ходила с томиком то Пушкина, то Толстого. Эта самая русификация вполне приветствовалась. Русская культура была братской, советской. «Идишкайт» вошел в жизнь этого поколения вместе с «советишкайт». По сути это были две стороны одного и того же… Я регулярно бываю в Израиле, примерно раз в год. Конечно, это очень близкая мне среда. Там много русских, выходцев из стран бывшего СССР. Мне нравится образ Израиля как современного европейского, но в то же время с элементами Востока, государства, которое для построения своей идентичности использует образы, взятые из глубокой древности. Так, например мировоззрение сионизма, хоть и является светским, но использует в своей идеологии ценности иудаики. Или язык, который сегодня называется «иврит», является современным языком, построенным интеллектуалами-энтузиастами на базе древнееврейского, библейского языка. Это все очень симпатично мне. Конечно, нужно понимать, что это не есть тот самый древний Израиль, который создавали Давид и Соломон. Это нечто политическое, позднейшее, нужное для того, чтобы евреи стали европейской нацией, со своим государством, оружием и так далее. Кстати, некоторые, описывая Израиль подобным образом, стремятся этим его обесценить. Эта риторика мне знакома, понятны ее мотивы. Я могу даже как-то сам озвучивать её. Так, на альбоме «Унтернационал», который мы создали с Дэниэлом Каном, есть место и для такого взгляда на Израиль, хотя там показан широкий спектр различных возможных пониманий Израиля, как евреями, так и неевреями. Этот альбом, те песни, которые на нём, не какая-то эклектика, а попытка найти некий логический баланс между всеми такими пониманиями, взятыми на определенном историческом этапе в начале ХХ века. Это коллекции римейков, перепевов и новых вариаций на старые темы. Диск посвящен Израилю и записывался там. В нем есть даже интересная версия современного гимна Израиля «Ха-Тиква», он звучит в английском переводе, сделанном задолго до образования политического государства Израиль, и называется он «The Hope» — надежда. На альбоме он предстает не как гимн. У меня не было в жизни, в моей истории предпосылок, чтобы сионизм стал моей идеологией. Я не идеализирую Израиль и вижу его так, как естественно видеть человеку с моей биографией и моим образом жизни. Но я никак не хочу его обесценить. Люблю его таким, со всеми его «хисройнэс» (недостатками). Впрочем, я вообще серьёзно не понимаю, что значит любить или не любить какую-то страну. Все любят свою страну, хоть и некоторые думают, что не любят. Многие любят страны, в которых бывали, с которыми что-то связывает. А не любить – глупо… Мне нравится Израиль, я с удовольствием езжу туда. Является ли он моей страной? Наверное, не в большей степени, чем Америка и иногда Украина. Во всех этих странах могу встретить своих, найти себя, своё. Однако я не думал о том, чтобы переезжать в них. Всё галут, мы дети галута. Недавно я слышал песню «Землянка» в исполнении Майкла Альперта, он поет её так пленительно, так прекрасно, так по-еврейски. И на словах: «Я хочу, чтобы слышала ты, как тоскует мой голос живой…» – я понимаю, что это могла бы быть песня про странствующую душу мира, про Шхину…Она в изгнании, возможно, токует по обетованному месту, и ей холодно, это место она зовет землянкой. А «голос» — это «голус», «голэс», то есть «галут» — изгнание. Когда я слушаю эту песню в исполнении Альперта, иногда кажется, что это в ней подразумевалось… Для меня еврей — это такое «над-идентификационное» существо, оно идет поверх идентичности. Еврей — всегда странник, странненький и немножко другой, и немножко свой. Примерно именно такое определение еврея даёт философ Ален Бадью. В связи с этим он говорит, что в Израиле живут уже не совсем евреи, так как там практически нормальные люди, живущие в своей стране, а это другая вещь. Вообще, еврей — это очень много всего. Я бы сказал так: то, что это слово значит для большинства людей (оно имеет много значений), тоже самое вижу в нем я. С той лишь разницей, что мне ближе значения прямые, буквальные, построенные на каких-то реалистичных вещах (несмотря на то, что у меня имеется собственный миф). Например, для меня не значит, что еврей — это обязательно иудей, также у меня не вызовет особого сочувствия позиция, что еврей это тот, кто обязательно живет в Израиле или аффилируется с ним. Здесь я сразу вижу то, что в науке принято называть арбитрарностью, произвольностью суждения. Еврей — это идентичность, инаковость, культура, язык. И ещё, еврей – это европеец. Чтобы подтвердить эту сущность, спросите китайца. Он вам скажет: «Это европейская нация, и вообще непонятно, какие могут быть противоречия между евреями и другими европейцами. Они для нас, как для вас мы, китайцы, – на одно лицо»…И в этом смысле мне близко, когда говорят, что евреи в ХХ веке стали своеобразным символом европейцев. Если про всех можно сказать иногда, что они некие странники, чужие среди своих, то евреи именно в ХХ веке, как пишет тот же Слезкин, сконцентрировали в себе эту символику максимально сильно, так что дошло до того, что кому-то пришла в голову идея всех евреев уничтожить. То есть, настолько эта идентичность оказалась важной, что родилась чудовищная утопия нацизма. Но она была отражением важности евреев именно в ХХ веке и в Европе. Нацисты думали в европейском масштабе, их вроде бы не очень интересовал на той исторической фазе Ближний Восток. А Израиль — это Средиземноморье, интересный микс Востока и Европы. Он как Греция, Турция, Италия, Испания. Но это, конечно, аспект, на который мало обращают внимание. Он менее очевиден, чем другие вещи, с которыми никто и не спорит. Я мало знаю про еврея ближневосточного, средиземноморского. Даже когда сейчас приезжаю в Израиль, то имею дело с евреем европейским, русским — с ашкенази. Поэтому нужно учитывать, что тут подразумеваются именно такие, европейские евреи. (Из интервью в Москве корреспонденту Jewish.ru 25.07.2008 – А.З.)

 *****

Фишера как-то спросили, как он относится к антисемитизму. Так он ответил, что против арабов он ничего не имеет. Я не могу играть с таким человеком! Я не могу играть с человеком, которого я не уважаю… Между тем, я был свидетелем одной интересной сцены. Дело было в 1959 году в многонациональном городе Тбилиси, где проходило первенство СССР. К моему хорошему другу, приятелю Полугаевскому пришла группа тбилисских евреев – его болельщиков. И они спросили: ”Скажите, а вы кто правильно – Полугаевский или Полугоевский?” ( гоями евреи называют неевреев – А.З.) Вы знаете, идея хороша, и, если подумать, то правильно второе, но он стал восклицать: ”Ну что вы, конечно, я Полугаевский, конечно!” Этот человек в глубине души презирал себя. Как же он мог добиться большого успеха на мировой шахматной арене? Никак. Для этого надо было прежде всего иметь уважение к самому себе. Вот почему Полугаевский не боролся за звание чемпиона мира, хотя был очень талантливым человеком. (Из выступления в Московском еврейском общинном центре напрезентации книги ,,Мои 55 побед белыми”, 8 апреля 2004 года – А. З.)

*****

Карпов — представитель рабочего класса, того, который по Конституции являлся руководящим классом страны. Он стопроцентно русский. А с моим «пятым пунктом» национальным героем СССР я стать не мог. Имя у меня было. Но оказалось, что имени недостаточно. Когда в 1974 году я играл с Карповым матч, людям было запрещено здороваться со мной, с моей женой, с членами моей группы. (Из интервью в ”АиФ” 26.08.2006 – А.З.)

             Комментарий: На воре шапка горит. При получении паспорта юный Корчной хотел записать себя евреем, но родные настояли изменить запись на «русский». Спустя годы похожая история случилась с его сыном Игорем – его мать, жена Корчного, Бэлла была армянка, но сына заставила записаться русским. Се ля ви. Корчной никогда не был борцом за права евреев. Сам Корчной никогда не говорил о своем еврействе и еврейском вопросе, да и вообще, если прочитать его интервью за последние годы, себя он считает скорее католиком. “В церковь я, правда, не хожу”, – признается гроссмейстер. Похоже, он в шахматах, разбирается, намного лучше, чем в религии. Его отец Лев Меркурьевич Корчной, был поляком, а мать Зельда Гершевна Азбель – еврейкой. Родители Корчного разошлись вскоре после его рождения, и он сначала жил с матерью, а с 1935 года воспитывался отцом и его новой женой — Розой Абрамовной Фридман, которую называл “приёмной матерью”.

*****

Я хожу в синагогу каждый четверг. Я учу здесь Тору, пусть и с некоторым опозданием. Опоздал так лет на восемьдесят, не меньше. Так что теперь делаю это очень интенсивно и под руководством замечательного раввина — Исаака Абрамовича Когана. Этот замечательный человек разрешил мне посещать занятия, зная, что я не умею молиться на иврите, поскольку не знаю языка. Более того, я далеко не все, что надо, соблюдаю. Но раввин мне разрешил в виде исключения посещать занятия, мы с ним очень подружились. К Торе я отношусь как к великому литературному памятнику, ведь, как говорил граф Лев Николаевич Толстой, все сюжеты — в ней. И поскольку я имею некоторое отношение к литературе — к кинодраматургии — я понял, что надо знать Библию, Ветхий Завет. Евангелие, с моей точки зрения, знать не обязательно. На мой взгляд, оно как в смысловом, так и в литературном отношении сильно уступает Ветхому Завету. Поэтому мне достаточно Торы.

К тому же наш раввин — не формалист, а человек широких взглядов, который находит им применение и в преподавании. То есть мы учим не только то, что было 3-4 тысячи лет назад, но и то, что происходило вчера, сопоставляем. Он учит из каждого исторического события извлекать урок. Раввин Коган не просто исповедует иудаизм, он хасид и хабадник. Поэтому он испытывает определенные трудности, потому что быть хабадником тяжело — очень тяжело все соблюдать. Но, с другой стороны, это дает широкую платформу для дискуссий, для юмора в том числе, а это для меня чрезвычайно важно. Хасидская религия — это религия радостная, хасидам велели веселиться. Должен сказать, что на меня хасидские праздники с детства производили очень сильное впечатление, хотя я рос в нерелигиозной семье…

Папа был не особенно религиозен, но дома у нас соблюдались основные праздники. У него был друг, хасидский раввин Сандлер. Он приходил к нам домой, любил выпить с папой по рюмочке. И каждый раз произносил: «Арончик, будь здоров! Очень надо». Мне очень нравился этот тост, я его запомнил на всю жизнь и порой сам произносил. Судьба раввина Сандлера сложилась трагично. Из Золотоноши он переехал в Харьков, а во время войны поехал в Херсон спасать свою парализованную сестру, но вывезти ее не успел. Есть сведения, что оба они погибли.

Это окружение — не религиозное, а именно еврейское — заставило меня всерьез заняться историей своего народа — опять же Торой. Люди неглубокие, поверхностные считают истории из Торы сказками, а ведь там много исторически достоверных фактов: это Эстер и Пурим, Маккавеи и Ханука, разрушение Храма… Без них не существует не только иудаизм, но и история человечества вообще…

Примитивные антисемиты меня не удивляют. Совершенно ясно, что это несчастные, чаще всего обманутые кем-то люди. Но меня удивляют так называемые «интеллигентные» антисемиты вроде Александра Проханова или Станислава Куняева, которые не дают себе труда вникнуть в историю для того, чтобы судить объективно.

Я рос в Харькове, который считался интеллектуальной столицей Украины, в отличие от Киева, который был формальной столицей, зачастую — антисемитской столицей… В Харькове было очень много евреев — крупных ученых: достаточно назвать знаменитого академика Ландау. Но уже тогда, в конце тридцатых годов, сказывалось антисемитское нутро Сталина. С трибун он обличал антисемитизм, а на деле — проповедовал его, уничтожал еврейскую интеллигенцию. А послевоенные события происходили уже под влиянием гитлеровской пропаганды — разгон Еврейского антифашистского комитета, убийство Михоэлса, Дело врачей, разгром еврейских литературных журналов, издательств, и прочее.

Я лично пострадал от этого. Достаточно сказать, что когда начались обвинения в так называемом космополитизме, я был объявлен агентом «Джойнта» и мирового сионизма, изгнан из газеты «Московский комсомолец», где я тогда работал. С волчьим билетом я не мог устроиться на работу…

Вскоре после того, как я вступил в Союз писателей, Сталина не стало. Лучший друг всех физкультурников нас покинул, и стало немножко легче дышать, началась некоторая оттепель… Мы стали выпускать альманах под названием «Смех — дело серьезное». Я был главным редактором. К тому же мы выступали в домах творческой интеллигенции. Однажды произошла интересная история, связанная с этой самой синагогой, где мы сейчас находимся: мне предложили выступить во Всесоюзном доме народного творчества имени Крупской. Я согласился. И вдруг мне звонит знакомый литератор и говорит:

— Яшенька, что же вы делаете?! Вы дали согласие выступать на еврейских трупах! Этот дом народного творчества — бывшая синагога Полякова. Там даже были потайные ходя для евреев на случай погрома. Это одна из старейших московских синагог. И именно там расстреливали раввинов, еврейских активистов, «агентов “Джойнта”»… И вы хотите там выступать?

Узнав это, я, естественно, отказался. Тогда был отвратительный министр культуры — Попов. Он сказал: «Ах так, они все отказываются, потому что они сионисты и агенты “Джойнта”!» Причем среди моих друзей, которые должны были выступать, были не только евреи. Среди них, был, например, замечательный поэт Роберт Рождественский, поэт Ян Сашин и другие. Они все тоже отказались, что очень разозлило начальство. Попов пригрозил, что за эту сионистскую провокацию всех членов Союза писателей исключат из Союза писателей, журналистов — из Союза журналистов, никому не дадут работать… Но время шло, и у них ничего не вышло а выступать мы все-таки отказались. Позже здесь, в синагоге, это оценили. Назвать это подвигом слишком сильно, но все-таки это был поступок. Это очень сблизило нас с раввином Коганом. Он прекрасно понимал, что в свое время мы совершили благое дело. ( Из интервью с корреспондентом Jewish.ru в московской Синагоге на Большой Бронной, 22.01.2010 – А.З.)

Комментарий: Фильмы, поставленные по сценариям Якова Костюковского, знает и любит каждый. Среди них известные комедии Гайдая «Операция “Ы” и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница» и «Бриллиантовая рука».

 *****

Еврейское происхождение – это, несомненно, частичка моей души, моей культуры, моего сознания. Еврейская нация и традиция удивительны, и мне хочется узнать как можно больше о своих предках и религии. Надеюсь, что когда-нибудь мне удастся внести свою скромную лепту в благотворительную деятельность еврейских фондов.

****

– Авторитет человека зависит не от имени-отчества-фамилии, а от того, чего этот человек стоит, от его профессионального уровня, мастерства, таланта, душевных качеств. Это главное. А уж если говорить о моей фамилии, то я ею горжусь, потому что это священное сокровище многих поколений нашего еврейского рода. Это память о моих предках, дедах-прадедах. Тем более, что мой прадед, светлой души человек, ребэ, –жертва Холокоста. Он был зверски убит во время войны фашистскими извергами в гетто одного из еврейских местечек Украины. Нет, отрекаться от фамилий предков, от своих корней позорно. (Из статьи ”Как одессит озолотил Америку” в газете ”Форум” № 355 от 25.08.2011 – А.З.)

Комментарий: Известнейший атлет Крайзельбург, «Пловец года» в США (1999), трехкратный чемпион олимпийских игр в Сиднее (2000), неоднократный чемпион мира и призер крупнейших международных состязаний, родился 28 сентября 1975 года в Одессе. В 1989 году его семья эмигрировала в США, а американское гражданство Леонид получил в 1995 году.

 

*****

Иначе я не мог никуда поступить: моя еврейская фамилия портила афиши антисемитской Украины. После того как я поставил свой первый спектакль «Ромео и Джульетта» этот вопрос встал ребром, и, по рекомендации балетмейстера Бориса Каменьковича, я сменил фамилию. Сначала я указывал ее в качестве псевдонима, но потом сменил окончательно — уж слишком много путаницы было в документах…  Мама была коммунисткой, дедушка тоже. Он в свое время был репрессирован и люто ненавидел советскую власть, хотя и всячески это скрывал. Я понял это уже под конец его жизни, мне тогда было 15 лет. Я очень благодарен своим родителем за то, что еще в раннем детстве прошел брит-милу. Многие мои ровесники занялись этим вопросом уже в солидном возрасте — как из религиозных, так и из медицинских соображений. Я считаю, что мои родители поступили правильно, сделав мне обрезание еще ребенком… Хотя, как вы понимаете, за это тоже пришлось расплачиваться. Занимался плаванием, водным полом, поэтому в раздевалках и душевых все сразу становилось понятно — чтобы определить национальность надо было снять штаны. Вся моя родня по отцовской линии жила под Могилевом-Подольским. Бабушка неплохо знала идиш. С моими родственниками по отцу вообще связана совершенно загадочная для меня история. Моя бабушка с папой находились в эвакуации в Казахстане, мама — в Молотове, нынешней Перми. Папины родственники, многие из которых живут сегодня в США, Израиле, оставались в оккупации, при это никто не пострадал, а все потому, что Могилев-Подольский оккупировали румыны. Никого не расстреляли, никто не попал в лагеря… Меньше всего я думаю об этом и круг общения выбираю не по этому признаку. Я вообще считаю, что к Б-гу прийти никогда не поздно. В праздники я хожу в синагогу, общаюсь с главным раввином России Берлом Лазаром. Оформлял такие мероприятия, как открытие Еврейского общинного центра в Марьиной роще, 50-летие независимости Израиля. Считаю, что в 2006 году сделал в Киеве уникальный проект — «Бабий Яр». Отец моей мамы погиб там. Там стоит очень странный памятник, который мог возникнуть только в советское время — какая-то женщина в сорочке, ребенок, военнопленные. Еврейского в этом монументе — ноль, хотя в Бабьем Яру лежат в основном евреи. Это все убивалось на корню… Помните фильм 1936 года «Цирк»? Сцену, где Соломон Михоэлс поет колыбельную на идише малышу-негритенку? Ее то вырезали, то назад возвращали… Бабель в одном из своих одесских рассказов писал: «И чем было бы плохо, если бы евреи жили в Швейцарии, где горный воздух и вокруг сплошные французы?» Вот суждено мне было родиться в Советском Союзе — ездить сначала в пионерлагеря, потом на военные сборы. Мы же всегда были голодные! Что достал — то и съел. Кто думал, кошерно это или нет? Осетрину мы ели только по большим праздникам, а ведь она считается некошерной…Откровенно говоря, я против любого радикализма. В Лос-Анджелесе я стал свидетелем одного очень интересного случая. По законам демократического общества каждый человек имеет право открыто высказывать свое мнение. С подобной заявкой к властям обратилась некая фашиствующая организация. Это вызвало широкий резонанс в СМИ, евреи написали петицию губернатору Калифорнии. Фашистам отказали, но знаете, кто за них вступился? Адвокаты-евреи! Мол, если люди нарушают закон, если, не дай Б-г, погромы, то это одно, но ведь у каждого есть право высказаться. Сегодня запретили им, а завтра запретят нам. Тем не менее, история, конечно, показала, что фашистскую идеологию надо запрещать. На антисемитизме все заканчивается — вспомните крестоносцев, инквизицию, Гитлера. Не знаю, почему, но все, кто делали на этом капитал, заканчивали плохо. Я на сто процентов уверен, что к революции и краху Россию привели не евреи, а антисемитизм. Учиться, заниматься бизнесом, не давали, из Черты оседлости не выпускали. И погромы — как по расписанию. В это самое время евреи сделали Америку самой богатой и процветающей страной. В России же евреи вложили свои мозги в революцию — поэтому она и получилась. Их вынудили заняться чем-то таким, что могло бы их обезопасить. Урицкий, Ярославский, Володарский: кого ни возьми — одни евреи. Под вопросом разве что Ленин и Сталин. Не надо будить зверя — и все будет нормально…  Это все ужасно! Как говорится, бьют не по паспорту, а по морде. Есть кавказцы, очень похожие на евреев, и наоборот. Есть славяне-брюнеты, а если еще и нос крючком… События на Манежной площади — это ужасный прецедент. Евреям не стало легче от того, что их место теперь временно заняли кавказцы. Или грузины, после военных действий почувствовавшие себя в России ущемленной нацией. Азербайджанцев не трогали, а тех обыскивали. Очень показательный был момент, когда Иосиф Кобзон дал деньги на восстановление Храма Христа Спасителя. Сегодня восстанавливают один храм — завтра восстановят другой, сегодня бьют морду одному — завтра другому. Безусловно, люди всегда сами в чем-то виноваты, и евреи тоже не без греха. Катастрофа во многом произошла из-за того, что они не хотели обращать внимания на внешний мир, были настолько зациклены на своей правоте и первозданности, что проморгали беду — а ведь их предупреждали. Все прекрасно понимали, что никто не хочет ссориться с Гитлером, и вовсе не из-за войны, а чтобы не потерять его заказы. На него работал весь мир: Америка и все остальные. Если говорить о России, я считаю, что русские — очень толерантный народ. После терактов в Москве никто не побежал бить морду соседу. Конечно, многие подвержены каким-то веяним, но в целом, обвинить русских в нетолерантности, по моему мнению, нельзя. Можно жить, если вести себя нормально и не выпендриваться. Кавказцы, как и евреи, тоже переборщили. Надо уважать правила, законы, приличия. Русские в гневе страшны — это доказано историей. Другое дело, что все, кто наблюдают за этой вакханалией, которую, кстати говоря, можно было предотвратить, почему-то считают, что их это не коснется… Я лежал с простудой, в Киеве и на одном из телеканалов наткнулся на совершенно гениальную передачу. Эвенкийский автономный округ, село какое-то. Рассказывают о местных домах культуры и перечисляют художественных руководителей ансамблей: Абрамович, Цукерман… Одни евреи! В 1996 году известному дирижеру Павлу Овсянникову, руководившему в то время Президентским оркестром, разрешили дополнительно взять в оркестр двух скрипачей-евреев. Никакого правительственного антисемитизма тогда не было, но, как-никак, Президентский оркестр, лицо страны. Я его и спрашиваю: «Вот ты объясни мне, русский человек, прекрасный музыкант, ну в чем дело?» Он и говорит: «Не знаю, берет еврей скрипку — и совершенно другой звук!» Это как, например, азербайджанцы жарят шашлык. Зайди в любой армянский ресторан в Москве, если шашлык хороший — значит его готовил азербайджанец. Почему меня узнают все евреи? Не потому, что я тоже еврей, а потому, что они следят за шоу-бизнесом, эстрадой, театром. Они смотрят не только попсовые, но и умные передачи типа «Апокрифа» Ерофеева. При этом они, как и все люди, читают газету «Жизнь». И детей своих воспитывают так же. У них предрасположенность к миру искусства, потребность знать имена писателей и поэтов, разбираться в театре, кино. Так заведено в еврейских семьях. В бразильских заведено обсуждать футбол. И карнавал. В еврейских — театр, музыку. (Из  интервью корреспонденту Jewish.ru  4.03.2011 – А.З.)

 Существует целое поколение евреев-писателей, чьи произведения я читал, и их еврейский опыт жизни в Америке излагается всегда честно и открыто. Таков же и режиссер Вуди Аллен (Woody Allen). Но со мной все было не так. Я не отрицал и не избегал иудаизма. И на меня не нашло подобное озарение, когда я начал писать. Я не пытался себя исправить.

Я не скрывал того, что я еврей. Это вообще никогда не было для меня проблемой. Но когда я начал снимать тот короткометражный фильм, эта проблема появилась. Причиной этому послужило то, что сейчас происходит в мире. Эти заявления различных исламских лидеров о том, как чудесно было бы убить всех евреев на планете, знаете, как тот лидер Хизболлы. Я подумал: “А что если это и вправду случилось бы? Как бы это произошло?” Снимая эти кадры, я вложил в них свой юмор и иронию, а также свою страсть. Иудаизм и кино легко соединились воедино. Как я уже упоминал, я никогда не заставлял себя избегать темы иудаизма, но до того момента иудаизм во мне не просыпался…

Я тот, кто я есть. Я хорошо знаю, что, будучи евреем, живя в определенный период истории, я был бы истреблен. И это до сих пор возможно. Конечно, исламистские экстремисты хотят поубивать всех, не принимающих ислам, так что мы не одни. Но все равно, внимание приковано к иудаизму: еврейская скрытность, евреи то, евреи сё. Я никогда не был в Израиле. Но не потому, что не хотел. Я считал себя наиболее близким к европейскому иудаизму, привезенному в Северную Америку. Я чувствовал родство с Солом Беллоу, Филиппом Ротом, американскими еврейскими писателями. В каком-то смысле, я предпочитаю идиш ивриту, просто потому, что он мне ближе. Я немного знаю идиш, потому что на нем со мной говорит моя мать.

Но я чувствую, что далек от жизни Израиля. Когда я встречаю израильтянина, он кажется мне чужим, не таким, как я, хотя мы с ним связаны какими-то узами. Знаете, Мордехай Рихтер (Mordechai Richter) был прекрасным канадским еврейским писателем. Он что-то вроде нашего Сола Беллоу. В его произведениях царит иудаизм. У него даже был рассказ о еврее-эскимосе. Так что я всегда знал, что я еврей. Я думал об этом, но не был этим одержим. Когда тебе угрожают из-за какого-то аспекта твоей натуры, будь то сексуальная ориентация, пол или этнические корни, ты начинаешь остро чувствовать этот аспект. Но это совсем не значит, что этот аспект должен стать определяющим для тебя, как личности. (Из интервью на сайте sem40, 16.10.2007 – А.З.)

 

******

Я всегда знал, что я еврей. Мои родители вели светский образ жизни. Я не проходил обряд бар-мицва. В раннем детстве я решил, что я атеист, и я до сих под себя им считаю. Я не чувствую в себе тяги к еврейским традициям. В действительности, я скорее антирелигиозен. С другой стороны, мой тесть ортодоксальный еврей, поэтому теперь мне приходится посещать традиционные празднества, чего я никогда не делал в детстве. Я столкнулся с еврейскими традициями позднее, после того, как женился. Я никогда не был таким, как Филип Рот (Philip Roth) или Сол Беллоу (Saul Bellow), для которых иудаизм является частью их творчества.

*****

Не могу сказать, что мои родители большие эрудиты. Мама — преподаватель математики, обычный советско-еврейский человек; папа — инженер, эдакий «русский мачо»…  Я впервые понял, что такое Ханука, когда в середине 90-х годов попал в Нью-Йорк. Зашел в магазин (даже не в Бруклине, а на Манхэттене) и говорю кассирше (с крестом на шее): «Merry Christmas!». Она перевела взгляд на стоящую рядом менору и говорит: «Happy Hanukah!». Что касается праздников, то я их, конечно, знаю. Человек я не религиозный, но и агностиком себя не считаю. Могу в течение 15 минут ознакомить полного дурака с основами иудаизма, законами кашрута и так далее. Кстати говоря, мне очень часто приходилось объяснять это чистокровным евреям — сам-то я полукровка. Когда был молодым, принципиально всем говорил, что я еврей. Тогда, во времена социализма, это было модно, особенно среди «прогрессивной молодежи». Сейчас откровенно признаюсь в том, что по сути я — «черт знает что и сбоку бантик». Был такой случай. Как-то я послал одного парня снимать сюжет в синагоге. Более семитской внешности, чем у него, вы не найдете. Это во-первых. Во-вторых, фамилия — Рубинштейн. Так что я был в полной уверенности, что он в курсе, как там надо себя вести. Приезжает с задания пьяный в стельку. Никакого репортажа, конечно, нет. Оказалось, что он вошел в синагогу во время молитвы без головного убора, да еще и начал там всех строить. Его оттуда и выкинули. Дело было в единственной на тот момент московской синагоге — на улице Архипова. Я ему сделал внушение, объяснил, что такое кашрут. Так он потом постоянно ко мне подбегал и спрашивал что-то вроде: «Петь, а у тебя компьютер кошерный?» Моя мама, Ида Абрамовна, со мной на эту тему никогда не говорила. Бабушка у меня вообще какая-то непонятная еврейка, дедушка — караим. У него так в паспорте было написано. Дед умер, когда мне было 10 лет. Он был главным гримером Малого театра и ужасно известным человеком в театральных кругах. Бабушка знала на идише пару слов, мама — ни одного…. Сам я всегда был ярко выраженный семитский человек, хотя папа у меня русский. Я ношу его фамилию, однако же, когда мне исполнилось 16 лет, меня родственники с трудом отговорили записать в паспорте в графе национальность «еврей». Тогда многие люди ходили на праздники в синагогу. Однажды, когда был молодой, мы с друзьями попали на какой-то праздник, который совпал с 1 Мая. Я такого искреннего веселья, как там, никогда не видел!  (Из интервью на сайте Jewish.ru  23.12.2011 – А.З.)