Archive for the ‘.5. Литераторы.’ Category
*****Возможно, в коллективном бессознательном русского народа еврей персонифицирует собой квинтэссенцию абстрактного зла. Реинкарнация Сатаны на Земле. Образ еврея, как древесный уголь в кишечнике отравленного, абсорбирует в себя все яды. Самым простым и рациональным образом объясняет попадание в ухабы родной истории: а подтолкнули. Психогигиеническая функция еврея в русском социокультурном пространстве: все нормально, если бы не эти гады.
ЕВРЕЙСКАЯ УГРОЗА КАК СРЕДСТВО ОТ НЕВРОЗА
И так трудно, и так жить тошно, а тут еще вы! Да еще устраиваетесь! Хилые, спесивые, наглые, жадные… собственно, кроме ума и взаимовыручки – никаких положительных черт, да и те две даны нам во вред и направлены на нашу погибель.
Нет, польза от евреев России была. Но вреда – гораздо больше. И сальдо – в пользу того, чтоб ехали они все куда подальше. Или вот вождь немецкого трудового народа предлагал радикальное решение, и хлопцы из украинской полиции, надо признать, внесли вклад немалый, но – не сложилось.
Кто в Одессе и Крыму командовал расстрелами тысяч сдавшихся в белых частях под условие сохранения жизни и свободы? Евреи Бела Кун и Розалия Землячка. Листайте историю ЧК-ГПУ-НКВД, листните историю ГУЛАГа – сколько там всех этих Берманов и Шварцманов под управлением комиссаров в пыльных шлемах.
Только очистив собственную совесть признанием, очистив душу покаянием и замолив грехи, хотя не все грехи замолить можно, но было бы хоть понимание и желание, – можно вести разговор дальше: ну-ну, пархатые большевистские казаки, сейчас мы пересчитаем ваши вины и кости гнилые!
Иоанн Креститель, совершивший первое крещение святое, был еврей. И все четыре автора Евангелий были евреи. И все двенадцать апостолов. С нами Бог и Андреевский флаг! Андрей тоже был еврей. Его на том косом кресте и распяли. Про царя Соломона премудрого и отца его Давида псалмопевца говорить вообще не приходится. Евреи распяли Христа? А сняли его с креста, и оплакали, и понесли по миру его учение, и отдали за то жизнь – одиннадцать апостолов из двенадцати – кто? китайцы? тоже евреи, понимаешь. У римлян была своя религия, а о русских тогда не слыхивали.
Строго говоря, глубоко верующий иудей Иисус провел великую реформацию закосневшего к тому времени и расколотого иудаизма. Предельно упростил обряд и открыл реформированную форму религии для всех желающих и стремящихся душой. Если кого затрясло от злобы – то при чем тут я?
Исконные боги восточных славян – Перун, Ярило, Даждь бог – были отменены и запрещены после крещения Руси по решению Киевского первопрестольного князя. Как языческие. Так что Святые Иконы Божьей Матери изображаю сами знаете кого и какой национальности.
Законы психологии человеческой таковы, что если факт нельзя отменить, то виновного в самом факте чего-то нежелательного хочется бить сильно. Всю дорогу христиане били евреев за то, что эти суки, эти поганые падлы таки создали и родили из лона своего веру и религию и святых, которым мы поклоняемся. А сами при этом и верят не так, и молятся не так. И вот почитаешь Библию, древними евреями написанную о делах их, возьмешь с собой иконы, где изображены древние евреи, за Христа жизнь отдавшие – и айда хором бить тех жидов, которые еще живы. А кого?!
Получает первоклассник Алфавит – а это сионистская диверсия: ивритское слово. Да? А на Русь заразу эту принесли, как известно, Кирилл и Мефодий.
Так что, прочитав очередное правдивое и страстное сочинение благодарного русского патриота о мировом еврейском гадстве, пошлите проклятия тем, чьей письменностью вы пользуетесь и которой написана вся великая русская литература.
Если вы еще нестары – можете пойти и сжечь дом своей первой школьной учительницы, которая научила вас читать и писать этими жидовскими значками. Правда, из иврита через древнегреческий в средневековый и церковнославянский с латинским влиянием – значки изменили начертание изрядно. Но суть прежняя.
Можете учиться, господа патриоты. Но куда вам!
У еврея с раннего детства больше оснований для задумчивости. Больше препятствий. И формируется мировоззрение: Если хочешь чего-то добиться – ты должен думать, как обойти запреты, как найти решение. Ты должен работать упорно, сколько угодно, пока не добьешься. Ты должен делать больше других, чтобы тебе позволили – может быть! – стать вровень. А жаловаться некому. Так устроен мир. И вы интересуетесь, почему евреев процентно больше на всех хороших местах? Потому что они привыкли сносить тычки и унижения. Хлебать дерьмо полной ложкой и улыбаться на людях, а блевать только вдали от чужих глаз. Вставать на раз больше, чем упал, и не жаловаться, что подножка была нечестной – честных приемов по отношению к себе они и не ждут.
ЕСЛИ ЖИЗНЬ НЕ ПРЕВРАЩАЕТ ЕВРЕЯ В ЛАКЕЯ – ОНА ПРЕВРАЩАЕТ ЕГО В ГЛАДИАТОРА
Лакеев много, очень много. Рабство порождает рабов. Но гладиаторы – на виду, бросаются в глаза. Вот так и формируются слагаемые успеха: упрямство, упорство, старательность, вдумчивость, терпение, изобретательность, хитрость и ум. Плюс врожденный темперамент южного народа, любовь к знаниям: как-никак тысячи лет подряд евреи были поголовно грамотным и читающим народом Книги. Кто ещё?
Жизнь – неплохой офицер-воспитатель, и забитых евреев много. Вам она представляет десятого. Когда вы завидуете его успехам – не забудьте позавидовать унижениям, побоям и упорству.
БИТЬ ЖИДОВ ЛЕГЧЕ, ЧЕМ СПАСАТЬ РОССИЮ
Враг – единственное оправдание их несостоятельности. Оцените степень шизофрении: ничего, что исламские террористы убивают русских – зато евреев они тоже убивают, а вот это хорошо! Уже дома в Москве взорваны, уже арабские добровольцы среди трупов чеченских боевиков идентифицированы – а наши патриоты все шлют приветы и поддержки арабским террористам, которые любезны нам, раз жидов мочат.
Может, пригласить на Кавказ бригаду Гoлани, которая в 73 сожгла сирийские бронетанковые силы в количестве тысячи единиц и погнала сирийскую армию?..
В элитные военно-морские училища евреев давно не принимают. То есть радио-инженером морским или механиком можно – но строевым командиром нельзя. По этому случаю еврей Розенбаум надел форму флотского военврача (как выпускник меда с военной кафедрой) и погоны аж полковника (как депутат Думы) и пришел поздравлять расою чистых лейтенантов с выпуском. Азохенвей! Ле хаим, господа офицеры! Одна из тайн русского флота – что адмирал Нахимов тоже был еврей. Указываемое энциклопедиями сын мелкого дворянина Смоленской губернии означает лишь, что отец его из кантонистов принял крещение и стал младшим офицером, что давало личное (не наследное) дворянство – с правом поступления также крещеных детей в военные училища. Однако жена Нахимова креститься отказалась категорически, сыновья на восьмой день подвергались обрезанию, и прожили они всю жизнь в гражданском браке – без венчания и без еврейского обряда. Ну и что?
Еврей – фрукт с оттяжкой. Ты его сожрешь если – а потом эта, ни с чего вдруг подохнешь. Это уж точно. Вы эта, православный если Библию дома имеете? Перечитайте чони-будь на ночь. Хоть Книгу царя Соломона. Успокаивает.” (”Евреи”. Из книги ”Великий последний шанс”, 2005 – А.З.)
*****
Для меня быть евреем – это отвергать фанатизм, откуда бы он ни брался.
*****
Если человечеству суждено погибнуть в ядерном столкновении – это будет возмездием за Освенцим, где среди пепла была уничтожена Надежда.
*****
Многие евреи, особенно раввины, могли спасти свои жизни. В моём городе все раввины имели возможность спастись. Знаете, кто хотел их спасти? Священники. Это не впервые в истории, когда им нужны были алиби. Священники приходили к нашим раввинам, которых было около тридцати в нашем центре, предлагая им убежище в монастыре, в церкви. Но, конечно, какой рабби выбрал бы это? Я думаю, было два из по крайней мере тысячи раввинов в Восточной Европе, два, которые предпочли спастись в одиночку. Все остальные добровольно, осознанно решили остаться со своими евреями.
*****
Враждебность… Где бы я ни был, я явственно ощущаю это. Возможно, это не направлено лично против меня, но подобные вибрации весьма ощутимы в воздухе. Тот факт, что в Европе антисемитизм стал столь явствен, пугает меня – сжигаются синагоги, а евреи подвергаются оскорблениям на улицах.. Да, я ощущаю это на себе. Даже на примере тех писем, которые я получаю. Несмотря на то, что в основном эти письма доброжелательны по своему характеру, процент враждебных писем продолжает расти. Я не помню периода, когда бы в мой адрес было направлено так много угроз. Ненавидеть евреев становится частью обычной жизни…
*****
Жуткая Катастрофа, травмировавшая историю, навсегда изменила человеческое представление об ответственности по отношению к другим людям. И прискорбным, ужасающим фактом является то, что если бы западные государства вмешались в то время, когда Гитлер оккупировал Чехословакию и Австрию; если бы Америка приняла больше беженцев из Европы; если бы Британия допустила больше евреев в Палестину, ныне Израиль, их исконную землю; если бы союзники разбомбили железные дороги, ведущие в Биркенау, в то время, когда туда направлялись венгерские евреи, которых убивали по десять тысяч в день, — тогда нашей трагедии можно было бы избежать или хотя бы — и это уж наверняка — сократить ее масштабы ( Из выступления на специальной сессии ГА ООН, посвященной 60-й годовщине освобождения нацистских концлагерей – А.З.)…Я до сих пор возмущён тем, что мир не предпринял никаких усилий для нашего спасения. Рузвельт и Черчилль знали о той опасности, которую представлял Гитлер для евреев, и хотя они были хорошими людьми, они бездействовали. Западные политики просто отвернулись от евреев, по-видимому, считая наше дело проигранным. Даже в Палестине царило безразличие. К нам на помощь не были посланы еврейские бойцы. Спустя много лет я спросил Голду Меир, почему вооружённые отряды ишува не использовали за пределами Палестины. Она ответила, что в то время это было невозможно, всё равно никого не удалось бы спасти…Моя вера надломлена и искалечена…Но еврейская религия позволяет сердиться на Бога и несмотря на это сохранять остатки веры. Пятьдесят лет назад я задал Ему свой трудный вопрос и до сих пор жду ответа: ”Почему?”
****
Из этой враждебности следует, что мы должны оставаться вместе. Среди евреев Израиля и диаспоры должна иметь место солидарность… Я не думаю, что корень лежит в политической ситуации… Сейчас антисемитизм, безусловно, является левофланговым. Левый антисемитизм черпает свои истоки в политике, в то время как правый – в социальной и религиозной областях… Мы всегда должны использовать термин “антисемитизм” с некоторой осторожностью. Я могу различать эти два понятия. Но в сегодняшние дни уровень антисионизма столь велик, что он уже начинает становиться антисемитизмом.
****
Сейчас основная проблема антисемитизма в Европе состоит в том, что многие голоса, звучащие против Израиля, это еврейские голоса. На мой взгляд, если кто – то в течение многих лет посвящал свои публикации Израилю, а сейчас говорит, что настроен против, это еще может иметь какие-то свои основы. Но если кто-то, кто никогда не затрагивал израильскую тему, использует свое еврейство как повод, чтобы покритиковать Израиль, это уже представляется безосновательным. Почему я не слышал их голосов доселе?…Во Франции – стране, наиболее хорошо мне известной, мусульманский антисемитизм растет. Здесь он находит свои корни в исламском фанатизме. Когда вы читаете арабские газеты, вы просто видите перед собой страницы “Дер Штурмера” – авторы этих газет начисто лишены воображения. Они используют одни и те же устоявшиеся образы – кровавые картинки, связанные с Песахом или Пуримом. Тот способ, которым они деморализуют Шарона, по сути своей достаточно безвкусен… Мы не одни, поскольку нашим союзником продолжает быть Америка. Наши отношения с ней основаны на разделяемых ценностях демократии. Библейские общины Центрального Запада в Америке любят Израиль, любят нас независимо от того, что мы делаем. Американское расположение к Израилю во многом является личной заслугой президента Соединенных Штатов. Я хорошо знал пять последних президентов Америки, и каждый из них испытывал к Израилю глубокую симпатию…
****
Я не верю, что Буш приказывает Израилю. Он просто дает нам совет. Когда они говорят Израилю: “Мы понимаем ваши нужды, а вы, в свою очередь, должны понимать наши”, что они хотят сказать в итоге? У нас есть свои собственные интересы, во главе которых стоит свержение Саддама Хусейна в Ираке наиболее безболезненным образом. Соединенные Штаты не посягают на израильский суверенитет или право Израиля на самооборону…Европа зашла невероятно далеко в своей враждебности. Что может сделать Израиль, дабы защитить себя от этих настроений? Здесь может иметь место старый ответ: Мы должны делать наилучшие образовательные программы, предназначенные как и для евреев, так и для остальных. Необходимо найти правильный язык, дабы выразить наши чувства. Даже война имеет свои законы, обусловленные Женевской конвенцией. Есть вещи, на которые не способны даже террористы. Очевидно, что терроризм по своей природе антиморален. Мы должны вновь и вновь объяснять, что использование самоубийц для уничтожения других людей, является противоестественным. После того, как США подвергли террористическим атакам, добрые люди сказали, что могут привести объяснения, почему Америка столь ненавидима в мире. Я же отрицал это. Я спросил: “Почему я должен облегчать задачу террористам?” Подобные тенденции могут приравниваться к антисемитизму. Я спросил, почему ненавидят евреев, и я не нашел на это ответа. Те, у кого я спрашивал, лишь говорят, что ожидали от Израиля другой линии поведения. Другие просто порицают нас. Тем не менее мы должны слушать этих людей. Почему же мы должны слушать их, утверждающих, что большая часть ответственности за жертв Холокоста лежит на нас? Ведь это не является правдой. Мы были объектами, а не участниками в Холокосте. Участниками действа были европейцы, убивавшие нас…
****
Мы были объектами, и мы не несли моральной ответственности. Но, тем не менее, мы оставались собой, потому что мы евреи. Евреи Израиля должны объяснить, что собственно произошло… Как евреи мы никогда не должны в еврейской общине чувствовать себя в одиночестве. Поэтому сегодня я в Израиле. Я чувствую, что именно сейчас важно быть здесь. В свое время я заявил еврейским лидерам диаспоры, что мы никогда не должны позволять евреям в диаспоре оставаться в одиночестве. Другой урок, усвоенный из “Никогда больше?”, состоит в том, что мы никогда не должны причинять боли другим людям. Именно потому что мы страдали, мы должны быть чувствительны и к чужой боли. Иногда я понимаю молодых палестинцев. В 1975 году я опубликовал свою работу “Еврей сегодня” Там я поместил письмо, адресованное палестинцам. В конце беседы кто-то встал и сказал: “Я араб, рожденный в Яффо, что вы можете сказать мне?” Я был тронут. В своем письме я говорил о его агрессии. Но я сказал ему, что в действительности его агрессия должна быть направлена против его предков, предавших его. Они предали его в 1947,1948,1956,1967.Почему бы иорданцу не чувствовать агрессию против Короля Хусейна, атаковавшего Израиль в 1967 году? То, то я писал в 1975 году, актуально и в наши дни. Почему бы им не злиться на Арафата, провалившего Кэмп-Дэвидские переговоры?…
****
Очевидно, что ненависть убивает ненавидящего. Евреи далеки от представлений, сложившихся у их ненавистников. Последние ненавидят нас за то, что мы можем сказать о них больше, чем они о нас. То, что действительно ясно, предмет для ненависти им необходим.Мы всегда видели себя, как детей Авраама, Исаака и Иакова и должны продолжать видеть. Мы должны иметь образ, не совпадающий с тем, который приписывают нам наши ненавистники. После Холокоста Жан Поль Сартр сказал: “Еврей является евреем, поскольку его видят как еврея”. Преемник Сартра, Виктор Леви, начинавший свою деятельность как маоист и революционер, а затем вернувшийся в иудаизм и являющийся сейчас известным исследователем Талмуда в Иерусалиме, исправил высказывание Сартра: “Мы никогда не должны быть теми, в кого превращают нас определения наших ненавистников. Мы никогда не будем такими и не должны быть”.
Комментарий: Известный писатель вернул Румынии высшую почетную награду страны, полученную от президента Иона Илиеску в 2002 году, сообщает радиостанция “Свобода”. Поводом для демарша послужил тот факт, что ту же награду президент Румынии Йон Илиеску вручил двум румынским политическим деятелям, отличающимся крайне националистическими взглядами – лидеру партии “Великая Румыния” Корнелиу Вадиму Тюдору и одному из его соратников. Живущий в США – уроженец Румынии и бывший узник нацистских концлагерей – в письме Илиеску подчеркивает, что не считает для себя возможным быть в одном ряду с “яростными антисемитами, отрицающими факт Холокоста”.
Известная фотография заключённых лагеря Бухенвальд.
Визель — седьмой во втором ряду.
Кто-то давно (отгадайте с трех раз – кто по национальности) всерьез пошутил: сатирик не профессия, а национальность. Было бы странно, если бы среди юмористов евреи не составляли подавляющего (в смысле радующего) большинства. Зато еврей без чувства юмора гораздо страшнее, чем представитель любой “нормальной” народности…Феномен еврейского юмора в самом еврейском юморе, высоком уровне комического и вкуса… Еврейство всегда фигурировало в моей жизни. Я не замахивался на поступление в МГУ. Кстати, самые свирепые по отношению к евреям были сами евреи – преподаватели (“Ты представляешь, в чем нас обвинят?!”). Дрался в школе пару раз, в армии тоже был случай, одним словом, умел за себя постоять, когда обзывали. Однажды не рассчитал силы – мне сломали нос. В принципе, оценивая прожитый отрезок жизни, могу сказать: неудач на почве антисемитизма было немного. Более того, когда меня не брали куда-нибудь из-за “пятого пункта”, в конечном итоге это оказывалось мне на пользу. Например, после армии была возможность устроиться в газету “Ленинское знамя”. Но меня не взяли, и мне в том 79-м году не пришлось кривить душой, писать о пятилетках, свершениях и победах, ну разве это не удача?
*****
Я думаю в Советском Союзе нет ни одного человека, который, заполняя анкету, не испытывал бы перед ней страха. Он видит за анкетой то таинственное лицо, которое будет ее читать, внимательно сверяя с тут же приложенной автобиографией, сопоставляя одни ответы с другими, выискивая, нет ли в них противоречия и ставя после них плюс или минус. Член партии – плюс, беспартийный – минус. Не был на оккупированной сорок лет назад немцами территории – плюс. Есть родственники за границей – минус. Русский – плюс. Еврей – минус. В короткий период советской истории, когда приоткрылись двери в Израиль, оказалось, что принадлежность к еврейской национальности, да еще при наличии родственников за границей дает небывалый шанс навсегда избавиться от этих анкет и от их неприятных вопросов. Но при устройстве на работу в Советском Союзе еврей всегда сталкивается с препятствием, иногда преодолимым, иногда – нет.
*****
Лидия Корнеевна Чуковская позвонила однажды своей знакомой, которая жила в коммуналке. Трубку снял мужчина. “Можно Сарру Абрамовну? – спросила Чуковская. «Здесь евреев не живет», – ответил мужчина. Лидия Корнеевна не поверила и спросила: «А вы кто?» «А я русский». «Нет, вы не русский», – сказала Чуковская. «Почему?» – удивился тот. “Потому что если бы вы были русский, вы бы сказали: «здесь евреи не живут». Я не знаю, убедила ли она своего собеседника. Думаю, что, скорее всего, не убедила. Потому что многие из тех, кто ныне объявил себя российскими патриотами, в знании какого-нибудь языка вообще не нуждаются. Я знал патриота, который слово «Россия» писал через одно “с”, зато «Русь» через два. У патриотов грамота не в чести, а словарь у них короткий: евреи, жидомасоны, храм Христа Спасителя, Каганович, духовный геноцид, русофобия. И лозунг у них простой: за веру, царя, Ленина, Сталина, КГБ, Советскую власть и Отечество. Им нужна великая Россия – антикоммунистическая под руководством КПСС. А может быть, даже и КПСС и царя-батюшки…
Умилиться можно, видя, с каким бесстыдством и легкостью эти люди совмещают в себе и на себе несовместимое: в кармане членский билет партии воинственных безбожников, на шее – крест. Не испытывая, видимо, ни малейшего неудобства, эти партийные прихожане вчера гордились своим пролетарским происхождением, сегодня – своей сомнительной чистопородностью. Вчера искали вокруг себя врагов коммунизма, теперь с тем же рвением охотятся на врагов России. Впрочем, враги вот уже четыре с лишним десятилетия все те же – евреи. Евреи были, есть и будут виноваты во всем. И виноваты все. Даже тот, кто еще собирается только родиться, уже виноват в том, что он распял «нашего бога» (выражение Валентина Распутина), привез в Россию марксизм, устроил Октябрьскую революцию, разрушил храм Христа Спасителя, подбил Сталина затеять коллективизацию, голод на Украине и в Поволжье, а теперь насаждает музыку «рок», подрывает устои советской власти. Евреи виноваты в том, что установили советскую власть, они же виноваты, что советскую власть разрушают. Уезжающий еврей виноват в том, что уезжает, остающийся – в том, что остается…Некоторые патриоты говорят, и я с ними согласен, – что трудно себе представить, чтобы такое безнадежное сползание к катастрофе (1990 г.- А.З.) проходило без чьего-то злого умысла, без заранее разработанного и осуществляемого шаг за шагом плана. Кто может так вот планомерно, и злонамеренно вести страну к гибели? Только те, кто ее ненавидит. То есть опять же…
Тут я поставлю многоточие и задам такой вопрос: неужели действительно есть люди которые думают, что какие-то русофобы – всамделишные, а не выдуманные – только о том и думают, как бы погубить эту самую несчастную и ненавистную им Россию. Кто так думает? Какой-то от рожденья кретин или сумасшедший? Ну да, такие люди есть. И есть так называемые зоологические антисемиты, которые впадают в истерику при слове Эйнштейн или Троцкий. Зоологические меня как раз меньше всего возмущают, это люди, которые нуждаются в психиатрической помощи. Но есть заведомые проходимцы – и их большинство, – которые делают вид, что они зоологические. Они бьются в конвульсиях, исходят пеной (часто буквально) не потому, что они действительно в душе за или против кого-то, а потому, что за это «за» или «против» им дадут путевку в санаторий, лишнюю курицу в буфете, а то глядишь, и к теплому месту пристроят…
А пока поговорим о наших русских патриотах внутри России. Меня интересуют те из них, которые объявили войну евреям. Некоторые думают, что если речь идет о евреях, то неевреев это никак не касается. На самом деле это касается всех. Представим себе, что патриоты из «Памяти» или из другой подобной организации захватили власть. Они, конечно, возьмутся сразу же за евреев. Что они будут делать? Есть три известных варианта. Первый – окончательное решение еврейского вопроса по гитлеровскому образцу – кое-кого соблазняет, но в настоящий момент (это даже и сумасшедшие знают) оно нереально. Второй вариант: просто вытолкать всех евреев за границу. У этого варианта есть тот недостаток, что если они, евреи, уедут и на новом месте более или менее прилично устроятся, то здесь некоторым оставшимся будет обидно, что они там живут хорошо, а здесь некому сказать «жидовская морда». Остается третий, уже испытанный вариант: туда евреев не выпускать, а здесь во всем ограничивать. Прижать их еще больше, чем они прижаты сейчас. Не принимать их в университеты и институты, не утверждать их диссертации, не пускать их в партию, держать подальше от руководящих должностей, отстранять от скрипок, шахмат, печатных станков и магазинных прилавков. То есть делать то, что уже делалось, но с максимальной строгостью, не оставляя ни малейших лазеек. Евреям будет, конечно, плохо. А что будет с русскими? Давайте без лишних эмоций представим. Для того, чтобы не допускать евреев, надо их выявить. Для того, чтобы выявить, надо иметь большой проверяющий аппарат, отделы кадров, полицию и стукачей. Надо следить, кто скрылся под псевдонимом, кто взял фамилию жены, кто просто подделал паспорт. Надо преследовать евреев, полуевреев, четвертьевреев и носителей более мелких дробей. Нельзя упускать из виду всех, кто находится в смешанных браках. Надо наказывать сочувствующих, помогающих, укрывающих, недоносящих. То есть евреев 0,69 %, но для того, чтобы борьба с ними была эффективной, ей должны заниматься все 100 % населения
Евреи, известно, люди неблагодарные, от такой заботы они будут рваться в Израиль, в Америку, к черту в зубы. Вместе с ними туда же устремятся половинки, четвертинки, осьмушки и так далее. Опять же смешанные. Ну и еще те, кто будет себя выдавать за евреев. Если их выпускать, страна теряет их мозги (об этом недавно в интервью корреспонденту «Нью-Йорк Тайме» беспокоился Валентин Распутин). Если не выпускать, то мозги их будут направлены на то, как бы сбежать или заставить власти отступиться. Опять-таки для того, чтобы такую ситуацию сохранять и охранять, надо усиливать контроль за поведением людей, укреплять тайную полицию. Все это несомненно скажется на международных отношениях, а там само собой – укрепление границ, гонка вооружений и вообще все то, что было, но в худшей форме. Все это опять-таки за счет всех, а не только за счет евреев. И в конце концов такая политика, будучи проведенной в жизнь, неизбежно привела бы Россию к полному краху. Вот, на самом деле, какое будущее готовят России люди, которые называют себя ее патриотами.
*****
*****
Я подвергался очень сильному именно русскому воспитанию, потому что мама, когда я с ней жил, — не очень долго! — крайне мало об этом заботилась. Меня просто подбросили на длительный срок родственникам отца — сестре отца (моей тете) и бабушке, которая в детстве читала мне Евангелие и все такое. В общем, по воспитанию я русский — как большинство, между прочим, выросших в Советском Союзе даже чистых-расчистых евреев… Евреи не дураки. Это наши вани там головы кладут за родину, за Сталина, а евреи, люди пронырливые, куют победу в тылу. Подобные разговоры я часто слышал, и они были мне неприятны. Они напоминали, что я тоже имею отношение к этой нехорошей нации, но какие у меня были основания не верить в нехорошесть евреев? Раз люди так говорят, значит, наверное, так и есть. Возразить я не мог, потому что не знал никаких евреев, кроме мамы, бабушки и дедушки. Дедушка на фронте и правда не был, но имел на то уважительную причину: он умер за пять лет до войны. Поверив, что евреи не воюют, я пошел в рассуждениях дальше и решил, что все мужчины нестарого возраста, которых встречал в нашем Управленческом городке, — евреи. Поэтому радовался, что отец у меня не еврей, а настоящий фронтовик, пролил кровь и имеет право с гордостью носить свою желтую ленточку. Отец почти ничего не рассказывал о войне. Лишь сначала я его пытался расспрашивать, но каждый раз попадал впросак. Однажды спросил: — Папа, а почему евреи не воюют? Отец посмотрел на меня удивленно: — А кто тебе это сказал? Я плечами пожал: — Все так говорят. — Так, — он ответил, — говорят негодяи или глупые люди. Евреи воюют, как все. Не лучше и не хуже других… Газеты мы все мало читали и за политическими новостями не очень следили, но в 1952 году новости о коварных космополитах, то есть евреях, уж больно лезли в глаза. Безродные космополиты разоблачались везде — то ими оказывались литературоведы, то музыканты, то еще кто. О них писались фельетоны, стихи и пьесы. Поэт Сергей Васильев написал поэму «Кому на Руси жить хорошо». Оказалось, космополитам с еврейскими фамилиями. Михалков сочинил басню, в которой те же евреи делают что-то плохое, «а сало русское едят». Василий Ардаматский опубликовал фельетон «Пиня из Жмеринки», за что сам удостоился прозвища Пиня. Чемпион мира по штанге Григорий Новак набил кому-то морду. Из фельетона «Чемпион во хмелю» было ясно, что Новак ведет себя так, потому что еврей… Космополитизмом я заинтересовался особенно, когда из письма мамы узнал, что ее уволили с работы в вечерней школе за то, что она еврейка. Формально ее обвинили не в еврействе, конечно, а в получении взятки, а взяткой назвали дамские часики, которые она приняла в подарок от выпускного класса. Я точно знал, что мать и отец — совершенные бессребреники, мама бесконечно возилась со своими учениками, ни в коем случае ни с кого денег не брала, даже когда ей их предлагали. Я как раз ее бескорыстность не одобрял. Ее собственный сын остался недоучкой, у маленькой дочери не было лишней игрушки, а она, тратя все время на учеников, приходила в ужас, когда ей предлагали за это что-нибудь заплатить. Только оставшись без работы, когда уж совсем подперло, стала заниматься репетиторством за деньги. Учеников предпочитала наиболее способных — это были дети вполне обеспеченных родителей, готовых платить приличную цену, но мать брала половину и при этом смущалась и краснела, как будто ей платили за что-то нехорошее. В начале 50-х (перед тем, как ее выгнали как еврейку из школы) моя мама вела уроки в пальто. Директор ее однажды спросил: «А почему вы все время в пальто преподаете?». Она ответила: «Потому что у меня под пальто нет платья». Так вот, когда ее уволили, я задумался и сопоставил ее увольнение с тем, что вычитал в газетах о космополитах с еврейскими фамилиями. Я понял, что идет кампания травли именно евреев, и моя мать оказалась жертвой этой кампании. В то время я был, если хотите знать, патриотом. В самом точном значении этого слова. Будучи человеком недисциплинированным, я все-таки считал себя обязанным защищать родину в мирное время, а если придется, и в немирное, но, узнав об увольнении матери, задумался: почему я должен защищать это государство, если оно ведет нацистскую политику? Однажды ночью я написал свое первое диссидентское письмо, в котором объявлял, что отказываюсь служить в армии государства, где мою мать преследуют за то, что она еврейка. Нет сомнений, что если бы я это письмо отправил куда бы то ни было, мои теперешние воспоминания оказались бы более драматичными. Если вообще было бы сегодня кому что вспоминать, но я письмо не отправил. Подумав и представив, что со мной будет, если я это сделаю, поступил благоразумно: изорвал письмо в клочья и спустил в уборную.. (Из книги «Автопортрет. Роман моей жизни», 2010 – А.З.)
*****
Кто есть кто обсуждалось больше на улице, чем дома. На улице я впервые услышал слово, с которым прибежал домой и спросил отца: «Папа, ты жик?» Так и сказал «ж и к». Не помню, что он мне ответил. Насчет национальности мамы я тоже имел смутное представление… Кроме того, когда я опять же был маленький, то отец мой сидел, а мама с бабушкой не хотели, чтобы я понимал их разговор, – и они говорили на идиш. А я не знал, что этот язык называется идиш и что на нем говорят евреи… Они из местечка были. Из местечка Хащеваты. Одесская область. У бабушки это вообще был основной язык, она, бабушка, была малограмотная, говорила тоже не шибко правильно, но зато на нескольких языках – на идиш, на русском и на польском. Между собой с мамой – на идиш, а я этого языка совершенно не понимал, и он ко мне не приставал. Хотя в детстве язык воспринимается очень хорошо и способности у меня к языкам в принципе были, но почему-то идиш не прилипал. Ничего не помню – только помню, что бабушка говорила мне: «Мишигенер пунем». Сумасшедшее лицо. Я мало об этом думал, никто меня тогда не дразнил, и это всё проходило мимо… Жил я и жил в таких условиях и обстоятельствах (или оно шло от моего собственного характера?), что меня национальная сторона жизни ничуть не интересовала. Не было у меня такого, как бывает, когда евреи считают, кто еврей, кто не еврей, и кто на сколько… Только, пожалуй, когда приехал в Москву, мне сказали: Ботвинник – еврей… А сам я об этом не думал: еврей – не еврей. Даже по таким чисто еврейским фамилиям, как Бронштейн, не задумывался. Мне это было не интересно… У моей мамы в более позднем возрасте оно проявилось: она перебирала великих людей и подсчитывала: вот этот еврей, и этот еврей, и этот… И ей было приятно, что так много великих людей были евреями. В молодости у мамы такого обостренного чувства еврейства не было, а к старости оно ею завладело… И она об этом думала все время. Под конец жизни стала патриоткой Израиля и все время слушала «Голос Израиля». Со мною уже в то время (70-е годы) происходили кое-какие вещи, и обо мне говорили разные радиостанции, «Голос Америки», «Свобода», Би-би-си, «Немецкая волна». Я ей говорил: «У нас переписки нормальной нет, но ты слушай эти радиостанции и узнаешь обо мне то, что я тебе не смогу написать». Но нет! Только Израиль. Она об Израиле думала больше, чем обо мне. Она сама меня евреем не считала. Однажды говорит: «Вова, почему бы тебе не поехать в Израиль?» И тут же спохватилась: «Ах да, я забыла»… Нет. Меня в бытовом смысле очень мало по этой линии обижали, хотя я никогда не скрывал своих корней. Я не скрывал, но когда мне надо было себя отождествить с одной национальностью: или – или, то я, не задумываясь, называл себя русским, потому что я, если учитывать все факторы – происхождение, язык и культуру, – я, конечно, русский, а не еврей и не серб. Мой дед по происхождению был чистым сербом, но родился в России, говорил по-русски, считал себя русским, и никто в этом не сомневался. Да и по характеру, мне кажется, я больше русский, чем кто бы то ни было… Вообще, характер формируется генами, воспитанием и средой. Среда у меня была первые четверть века почти исключительно русская, вот и сам я был совсем русским, а потом в Москве появилось много друзей, интеллигентов еврейского происхождения… Возможно, я с ними тоже, как говорят, объевреился, что бывает с людьми и чисто русского происхождения. Но все равно я – русский, и это не причина для гордости или самоуничижения, а просто факт. Но для антисемитов я, конечно, еврей, а для некоторых евреев тоже. Мне часто говорят, что раз мать у меня еврейка, то по израильским законам и сам я еврей. Но я в Израиле не живу и, приспосабливая Пушкина к данному случаю, руководствуюсь законом мной самим над собой установленным… Есть давний спор, подогретый Солженицыным, кто кого больше обижает: русские евреев или наоборот. Как полукровка, чувствительный к обидам любой из своих сторон, могу сказать объективно: евреев обижают больше. Я слышал много раз высказывания вроде: «Мало вас, евреев, Гитлер уничтожал. Шесть миллионов? Мало, надо бы всех!» Никогда ничего подобного о русских я не слышал ни от одного еврея. Я никогда не скрывал своих корней, но твердо знал, какую именно половину лучше скрыть для карьеры.
Когда я был пастухом или плотником, мое национальное происхождение не имело значения, но стоило мне попытаться подняться на ступеньку выше и заполнить анкету, тут уж кто-нибудь докапывался или до национальности матери или обращал внимание, что фамилия у меня на «ич», не понимая того, что с воинственным корнем эта фамилия еврейской никак быть не может. Если кто-то говорил, что я еврей, я этого не отрицал, а часто люди, имевшие предубеждения против евреев, говорили, что вообще евреи плохие, но Войнович хороший. В 53-м году, во время «дела врачей», когда официальная пропаганда изо дня в день настраивала советских людей против евреев, один солдат встал у нас на политзанятии, покраснел и с таким видом, будто кидается на амбразуру, сказал: «Товарищ старший лейтенант, а почему у нас в Советском Союзе евреев не расстреливают?» А товарищ старший лейтенант был та-а-акой вальяжный, он та-а-ак изысканно выражался. И он говорит: «Ну, это было бы неправильно всех евреев расстреливать. Мы – интернационалисты, мы ко всем нациям относимся одинаково, и евреи есть разные. Есть евреи, говорит, плохие, а есть хорошие, трудящиеся евреи…» Тут вскочил другой солдат и подсказывает: «Вот как, например, Войнович!» Старший лейтенант мне поклонился и говорит: «Да. Вот как, например, Войнович»… Тут этот, первыйпокраснел еще больше и сказал: «Войнович не еврей». Он знал точно, что у меня мать – еврейка, но меня из расстрельного списка он вычеркнул… Я хочу добавить как полукровка (кто не желает – не поверит), что меня одинаково заденет, если меня будут оскорблять как русского и как еврея… За границей часто пишут, что русские такие-сякие, – меня это оскорбляет. Как и когда говорят напраслину о евреях. Повторяю: на бытовом уровне меня редко оскорбляли, но на не бытовом о моей еврейской половине напоминали очень часто. Там, где надо было заполнять анкету… Стоило мне высунуться и заполнять анкету там, где светила хоть маленькая должность – чуть-чуть! – там обязательно это вылезало… Остаточный антисемитизм был везде, это, может быть, и не было государственно оформленной политикой, но государство это не пресекало, то есть – считай – поощряло. Все начальники, даже принимавшие на работу евреев, даже сами евреи всегда заботились, чтобы евреев у них не было слишком много… Когда я работал на радио, там людям с подозрительными фамилиями предлагали взять псевдонимы. Правда, мне никто никогда взять псевдоним не предлагал… Но я бы и не взял. Впрочем, иногда я писал под псевдонимом, просто так. Работал я в многотиражке и печатался под псевдонимом «В. Нович»… А в общем, возвращаясь к нашей теме, – когда утверждают, что евреев в Советской России не преследовали, то это вранье. И это я говорю – при том, что я только половинка и что в паспорте у меня всегда было написано «русский».
Первый том «Двухсот лет…» появился как раз тогда, когда я свою книгу заканчивал. Мне говорят: «Читай-читай!» «Нет, – говорю, – не буду. Она во мне вызовет разные другие мысли, и мне придется уходить в сторону куда-то от моего первоначального замысла. А я бы этого не хотел»… Потом я, конечно, эту вещь, не скажу, что почитал, – полистал… Некоторые главы прочел внимательнее. И скажу сразу: для равновесного, как он определяет, освещения этого вопроса ему не хватило совести, ума и таланта. По уму и по совести он должен был бы понять, что эта тема вообще решения не имеет. Говорить о различиях между евреями и русскими еще как-то возможно, когда они живут обособленно и соблюдают свои обычаи и законы. А когда перемешались, как, например, в Москве, рядом живут, вместе работают, отмечают одни и те же события, пьют водку, женятся без уважения к пятому пункту, и те, которые не имеют параноидно обостренного национального чувства (а таких большинство), становятся единой нацией. Окуджава говорил, что он по национальности москвич, и то же мог бы про себя сказать любой выросший в Москве и не слишком гордящийся своим национальным происхождением человек. Еще и потому Солженицыну оказалась эта тема «невподым», что у него есть большой, даже катастрофический для писателя недостаток: он не чувствует чужой боли. Например, он пишет, что во время войны среди эвакуированных было больше евреев, чем среди русских, и обходит вниманием главную причину, что евреям в отличие от русских грозило поголовное уничтожение. Он утверждает, что на фронте евреи держались подальше от передовой (ему виднее, он сам держался подальше), упуская объяснить, что в штабах и медсанбатах они были нужней, потому что обладали определенными профессиями и образованием, а вот среди боевых летчиков по той же причине их было пропорционально больше, чем среди находившейся в безопасности аэродромной обслуги. Будь он подобросовестней, ему следовало бы подсчитать, какой процент евреев был в самом гибельном войске – в ополчении. Солженицын поддерживает миф, что евреи всегда хитрые, что они хорошо устраиваются и всё такое. Конечно, среди евреев есть чрезвычайно богатые люди – они очень заметны. Антисемиты тычут в них пальцем и говорят – вот евреи. Но в массе своей евреи всегда были бедные. До революции это была местечковая голытьба, а при советской власти – рядовые учителя, врачи, инженеры, жившие на нищенскую зарплату, никакими гешефтами не занимавшиеся… Большинство евреев, кого я близко знал, были бедняки из бедняков. Мои русские родственники тоже всегда были бедные, но еврейские – куда беднее! (Из интервью журнале «Лехаим» № 11/151, ноябрь 2004 года – А.З.)
****
Войнович не еврей
Газеты мы все мало читали и за политическими новостями не очень следили, но в 1952 году новости о коварных космополитах, то есть евреях, уж больно лезли в глаза. Безродные космополиты разоблачались везде. То космополитами оказывались литературоведы, то музыканты, то еще кто. О них писались фельетоны, стихи и пьесы. Поэт Сергей Васильев написал поэму «Кому на Руси жить хорошо». Оказалось, космополитам с еврейскими фамилиями. Михалков сочинил басню, в которой те же евреи делают что-то плохое, «а сало русское едят». Василий Ардаматский опубликовал фельетон «Пиня из Жмеринки», за что сам удостоился прозвища Пиня.
Чемпион мира по штанге Григорий Новак набил кому-то морду. Из фельетона «Чемпион во хмелю» ясно было, что чемпион ведет себя так, потому что еврей. Но вот пик кампании – дело врачей. Кремлевские врачи-евреи хотели отравить Сталина и других членов Политбюро. Врачи поменьше травили людей в местных больницах и поликлиниках, ставили ложные диагнозы, выписывали не те лекарства. Все эти сведения доходят до нас в ослабленном виде, но в достаточно зловещей форме. Доведенный до отчаяния кознями евреев, на уроке по политической подготовке встает наш правдолюбец курсант Васильев и, покраснев от напряжения, от сознания того, что хватит молчать, спрашивает:
– Товарищ старший лейтенант, а почему у нас, в Советском Союзе, евреев не расстреливают?
Спрашивает тоном, в котором нет сомнения, что везде евреев расстреливают и только у нас при избытке ненужного гуманизма им позволяют безнаказанно плести свои интриги и открыто вредить вскормившему их народу.
Произошло некоторое замешательство. Класс затаил дыхание. Старший лейтенант помолчал, подумал, потом улыбнулся Васильеву:
– Я понимаю, чем вызвано ваше беспокойство, но вы вопрос ставите не совсем правильно. Конечно, преступления некоторых людей еврейской национальности вызывают наше законное возмущение, наш справедливый гнев, но все-таки мы должны помнить, что мы гуманисты, интернационалисты и знаем, что евреи бывают всякие. Бывают плохие евреи, а бывают хорошие, трудящиеся евреи.
– Вот как, например, Войнович, – радостно подсказал Казимир Ермоленко.
– Вот как, например, Войнович, – охотно поддержал старший лейтенант и церемонно поклонился мне.
Васильев покраснел еще больше, сжал кулаки и сказал решительно:
– Войнович не еврей.
Хотя у него не было никаких причин сомневаться в происхождении одной из моих половин, он знал, что я, при всех моих недостатках, в общем-то, свой парень. И Васильев готов был расстрелять всех евреев, кроме меня. (Из книги “Автопортрет: Роман моей жизни, 2009 – А.З.)
Сегодня я собираюсь в дорогу – в дальнюю дорогу, трудную, извечно и изначально – горестную дорогу изгнания. Я уезжаю из Советского Союза, но не из России! Как бы напыщенно ни звучали эти слова – и даже пускай в разные годы многие повторяли их до меня, – но моя Россия остается со мной! У моей России вывороченные негритянские губы, синие ногти и курчавые волосы – и от этой России меня отлучить нельзя, никакая сила не может заставить меня с нею расстаться, ибо родина для меня – это не географическое понятие, родина для меня – это и старая казачья колыбельная песня, которой убаюкивала меня моя еврейская мама, это прекрасные лица русских женщин – молодых и старых, это их руки, не ведающие усталости, – руки хирургов и подсобных работниц, это запахи – хвои, дыма, воды, снега…Кто, где, когда может лишить меня этой России?! В ней, в моей России, намешаны тысячи кровей, тысячи страстей – веками – терзали ее душу, она била в набаты, грешила и каялась, пускала “красного петуха” и покорно молчала – но всегда, в минуты крайней крайности, когда казалось, что все уже кончено, все погибло, все катится в тартарары, спасения нет и быть не может, искала – и находила – спасение в Вере! Меня – русского поэта, – “пятым пунктом” – отлучить от этой России нельзя! (Он всегда и много раз называл себя русским поэтом. Не еврейским. Не идишистским. Это отрывок из его автобиографической повести “Генеральная репетиция” – А.З.)
Комментарий: Конечно, как и каждого еврея в Союзе, Галича интересовал национальный вопрос. Но, в отличие от многих, он считал, что единственным выходом для евреев является ассимиляция, что это естественное и нормальное явление. Однако не где-нибудь, а в ЦК КПСС ему объяснили, что «евреи -люди второго сорта, что так в СССР будет всегда и никто не позволит им считать себя русскими». По мировоззрению поэта был нанесен сокрушительный удар. Но окончательный крах иллюзий наступил тогда, когда к постановке запретили его «Матросскую тишину» – пьесу, отдававшую должное подвигам евреев на войне. Галич прозревает: «Я был благополучным сценаристом, благополучным драматургом, благополучным советским холуем. Я понял, что больше так не могу, что должен наконец-то заговорить, в полный голос заговорить правду». Галич был крещен о. Александром Менем перед отъездом из Советского Союза. Находясь в Париже, он трагически погиб от удара электрическим током, когда пытался починить подаренный ему кем-то новый магнитофон. Существует версия, что несчастный случай был инсценирован КГБ.
Однако родные и друзья по-прежнему называли меня Мариком. В первый раз я сам изменил свое имя, когда решил вступить в ряды комсомола. Тогда я совершил «двойной подлог». Во-первых, я так спешил быть в передовых рядах советской молодежи, что прибавил себе несколько месяцев. Впрочем, в этом подлоге я был не первым — Геннадий Хазанов, вступая в комсомол, в графе «национальность» записал: осетин. Это, пожалуй, «крамольней», чем спутать день рождения. Так вот, согласно комсомольскому билету, я родился 14 января 1940 года. Назвал же я себя почему-то Максом. Возможно, я хотел назвать себя Марксом, но так как «р» я не выговариваю, то превратился в Макса, и в комсомольском билете я значился «Макс Моисеевич». Так возникло мое третье имя. Все, наверное, так бы и оставалось: «Мотель» — в метрике, «Макс» — в комсомольском билете, «Марик» — по жизни, но…
в Бершадь, пошел в паспортный стол и объяснил ситуацию начальнику. Я сказал, что если он не поменяет имя на «Марк» или «Макс», то не знаю, как буду жить дальше и буду ли жить вообще. Он долго рассматривал мою метрику, что-то прикидывая, и вынес вердикт: «Марк не получится. Макс — тем более». Положив перед собой метрику, взял ручку с пером, на тетрадном листке написал слово «Мотель». Букву «е» превратил в «в», первую часть буквы «л» преобразовал в «е». А из второй части «л» и мягкого знака сотворил «й». «Через неделю ты перестанешь быть Мотелем и станешь Матвеем, — торжественно произнес он, — с тебя причитается, товарищ студент!» Думал ли в тот момент работник милиции, что, желая мне помочь избавиться от еврейского имени Мотель, вызывавшего столько насмешек, он назвал меня красивым древнееврейским именем Матвей, что в переводе с иврита означает «Б-жий человек»? Спустя две недели я получил свой первый паспорт с именем «Матвей». Вместе с ним мне вернули метрику, где на месте моего бывшего имени «Мотель» красовалась огромная блестящая темно-фиолетовая клякса….Марк, Мотель, Макс, Матвей… Какое из этих имен настоящее? Мне вспоминаются слова моего деда Гершки Гейзера: «Настоящее имя человека то, которое остается после него». А близкие и друзья по-прежнему называют меня Мариком.
Сейчас огромное количество евреев, пишущих на русском языке. И не только сейчас — в начале XX века их было не меньше. Многие из них стеснялись своего происхождения. Можно ли таких людей считать евреями? По-моему, нет. Леонид Утесов всю жизнь хотел и находил с кем разговаривать на идише. В этом он видел связь со своим народом. То же самое режиссер Марк Донской, художник Борис Ефимов. Эта троица собиралась раз в месяц, чтобы поговорить на идише. Насколько я знаю, у Донского нет в фильмах ничего на еврейскую тему, но при этом он подчеркнуто демонстрировал свою поддержку еврейства. Есть другие примеры. Поэт Илья Резник в одном из интервью долго убеждал, что его предки из Дании. Зачем это? Чтобы причислить себя к викингам? И это поэт, написавший на русском языке сценарий для первого спектакля Камерного еврейского музыкального театра (КЕМТ, художественный руководитель Юрий Шерлинг).
*****
классе учительница попросила меня принести метрику. Но ее не было — во время войны архив загса в Бершади пропал. Мама принялась хлопотать о новой метрике. Секретарь поселкового совета — фамилия его, кажется, была Коган — выдал справку, где мое имя значилось как «Мотель». Помню, мама пыталась возразить. «Что вас смущает?— говорил он маме, — ведь сын ваш будет Мотель Моисеевич. Так зовут лучшего учителя в Бершади, друга вашего покойного мужа. И ваш сын, когда вырастет, тоже станет учителем…» Но маму его ответ не удовлетворил. По ее просьбе лучший учитель Бершади Мотель Моисеевич, опираясь на палочку, доковылял до поссовета и попытался убедить Когана в том, что не следует в такое антисемитское время (а было это в 1950 году) писать в моей метрике имя «Мотель». Но поход его — увы! — тоже ничего не изменил. Много лет спустя я узнал у Когана, что в ту пору существовало негласное указание называть евреев в документах традиционными именами. Мотель Моисеевич — так записали мои имя и отчество в свидетельстве об окончании семилетней школы. Так что Мотель — мое второе имя, с которым я поступил в 1954 году в Бершадское педагогическое училище.*****
После Исхода о свободе всегда говорили с еврейским акцентом.
*****
Еврей Фульд избран в парламент. Я очень рад этому; значит, равноправие евреев вполне осуществилось. Прежде только гениальный еврей мог пробиться в парламент; но если уж такая посредственность, как Фульд, пробивается, -значит, нет больше различий между евреями и не евреями.
*****
Для еврея крещение – это входной билет в европейскую культуру… Это верно, что я был когда-то крещен, но я никогда не переходил в христианство. Пристать к Христу-задача для еврея слишком трудная: сможет ли oн когда-нибудь уверовать в божественность другого еврея ?..К крещению я отнёсся с полным безразличием, как к акту, не имеющему никакого символического значения. Я буду хорошим евреем и буду воевать за благополучие моих братьев по вере. Этот поступок унизил моё достоинство, он – безобразное пятно на моей совести. Я позволил себя крестить, чтобы получить должность в Пруссии…Я никогда не отрицал своей принадлежности к еврейству, никогда к нему не возвращался, ибо никогда его не покидал…Когда я был евреем, христиане меня ненавидели, теперь ненавидят и те, и другие… Желаю всем ренегатам настроения подобного моему…, от ворон отстал и к павам не пристал.
*****
Евреи народ духа, и всякий раз как они возвращаются к своим началам, они велики и прекрасны, а их неуклюжие противники пристыжены и посрамлены. Глубокомысленный Розенкранц сравнивает их с великим Антеем, и разница лишь в том что тот становился сильнее всякий раз как прикасался к земле, евреи же черпают новую силу, как только они снова соприкоснуться с небом. Удивительное сочетание самых резких противоположностей! Хотя у этих людей встречаются столько уродств и низости, среди них же можно встретить идеалы самой чистой человечности.
*****
Спиноза “был торжественно изгнан из общины израильской и объявлен недостойным носить впредь имя еврея. Его христианские враги были достаточно великодушны, чтобы оставить ему эту кличку”.
*****
Евреи – люди на все времена, люди сильные и непобедимые не только в древности, но и в наши дни, несмотря на восемнадцать столетий преследования и унижений…Я вижу теперь, что греки были только прекрасные юноши, евреи же были мужи, сильные, непреклонные мужи, не только во времена оно, но и по сей день, несмотря на восемнадцать веков гонений и бедствий. Теперь я научился вернее их понимать и ценить, и не считай я всякую родовую гордость глупым противоречием, я гордился бы тем, что мои предки происходят из благородного дома Израиля, что я потомок тех мучеников, которые дали миру Б-га и нравственность, которые во всякой идейной борьбе выступали борцами и страдальцами… Еврейская история прекрасна; но молодые евреи вредят старым, которых без этого ставили бы гораздо выше греков и римлян. Я думаю, что если бы евреи вовсе исчезли, и сделалось известным, что где-нибудь существует один экземпляр этого народа, многие ездили бы за тысячи вёрст, чтобы его увидеть и пожать ему руку – а теперь избегают.
*****
Да, на эмансипацию всё-таки придется согласиться рано или поздно, по чувству ли справедливости, по благоразумию или по необходимости. Антипатия к евреям среди высших классов не имеет уже религиозных корней, а среди низших классов она с каждым днем всё больше и больше превращается в социальную ненависть к господствующей власти капитала; к эксплуатации бедных богатыми. Юдофобство носит теперь совсем другое название, даже у черни. Что же касается правительств, то они наконец добрались до высокомудрой идеи, что государство есть организм и что последний не может быть здоровым до тех пор, пока хоть один-единственный из его членов, будь то хоть мизинец ноги, страдает каким-нибудь недугом. Да, как бы гордо государство ни подымало свою голову и как бы ни встречало оно открытой грудью всяческие бури, – сердцу, и груди, и даже этой гордой голове всё-таки придется разделить боль с мизинцем, если он страдает от мозолей; ограничения в правах евреев являются такого рода мозолями на ногах немецкой государственности.
Комментарий: Ребенком он еще не понимал, что значило быть евреем. Узнав, что его дед по отцовской линии был маленьким евреем с большой бородой, он поспешил поделиться удивительной новостью с одноклассниками (он посещал школу при францисканском монастыре). Что тут началось! Мальчишки хохотали, блеяли, хрюкали, лаяли, каркали, прыгали по столам и скамейкам, и учитель, примчавшийся на шум, тут же стал искать зачинщика. Гарри был изобличен: своим сообщением о дедушке он дал повод к этой кутерьме, за что и получил первые в жизни побои. Ранние впечатления детства оставляют, как известно, глубокий след. И сам Гейне признался в «Мемуарах», точнее, в небольшом отрывке, который уцелел от рукописи: «Каждый раз, когда в моем присутствии заходила речь о маленьких евреях с большими бородами, у меня по спине пробегал холодок жутких воспоминаний». У него навсегда отпало желание делиться сведениями об опасном дедушке. Гейне принял христианство 28 июня 1825 года тайно, но с согласия семьи. Мотивировка этого шага была достаточно цинична: через две недели он должен был получить диплом и рассчитывал на должность. Внутренне он испытывал глубокий стыд.
Из шуток Генриха Гейне : Христианин обращается к поэту: “Вы происходите от народа, к которому принадлежал и Христос. Я бы этим гордился”. Ответ Гейне: “Я бы тоже гордился, если бы никто, кроме Иисуса, к нему не принадлежал”.
Они (евреи –А.З.) имеют веру, благословляющую их на обкрадывание чужаков.
*****
И всё же евреи оставались избранным народом Божиим и, невзирая ни на что, жили среди нас олицетворённым напоминанием о древнейших временах. Вдобавок они были люди энергичные, обходительные, а самое упорство, с каким они придерживались своих обычаев, невольно вызывало уважение. Девушки их были хороши собой и охотно терпели, когда христианский юноша, встретившись с ними в субботу на Рыбацком поле, оказывал им знаки внимания. Поэтому-то меня и разбирало любопытство поближе узнать их обряды. Я не мог успокоиться, покуда не побывал несколько раз в еврейской школе , не увидел собственными глазами их свадьбы и обряд обрезания, не составил себе представление о празднике кущей. Повсюду меня встречали приветливо, радушно потчевали и просили приходить ещё… Энергия – основа для всего. Каждый еврей как бы незначителен он ни был, вовлечен в решительное и немедленное достижение цели…Это наиболее вечный народ на земле.
*****
Мои старания изучить язык и постигнуть смысл Священного Писания свелись к тому, что в моей фантазии ещё живее возникла прекрасная и достославная страна, её окружение, соседи, а также народы и события, на тысячи лет вперёд прославившие сей клочок земли. И снова выходит оттуда родоначальник (Авраам – А.З.), но уже более счастливый, ибо ему удаётся передать ярко выраженный характер потомству и тем самым навеки создать из него великую нацию, единую, несмотря на все перемены мест и превратности счастья.
*****
Перед нравственным судом Бога, перед судом, которым будут судимы народы, не будет спрошено, самая ли лучшая, самая ли превосходная эта нация, а только продолжает ли она существовать, сохранилась ли она…Израиль – самая упорная нация в мире: она есть, была и будет прославлять имя Иеговы в веках. ( Из произведений на библейскую тему – А.З.).
Комментарий: Гете, глубоко уважавший еврейскую культуру, изучивший древне-еврейский язык, даже пытавшийся освоить идиш, друживший с евреями и влюблявшийся в еврейских красавиц, не преодолел аристократический барьер и, в частности, был против смешанных браков с евреями. Надо полагать, что это защитное чувство формировали не просвещенные друзья-евреи, а непривлекательные из сферы бизнеса или из тех, которых он наблюдал в детстве, когда из любознательности посещал гетто.
Я выросла в доме, где не было другого языка, кроме русского, в синагогу я попала впервые, в первый и единственный раз в жизни, как это ни странно, в Петербурге ( Л.Г. родилась и детство провела в Одессе – А.З.), синагога для родителей была воспоминанием детства — и не знаю, приятным ли. У меня были гувернантки – немки, которые в простоте душевной водили меня в кирху по воскресениям и выучили читать «Отче наш» перед сном. Родители знали об этом и с беспринципностью, свойственной еврейской интеллигенции, посмеивались не то над немками, не то надо мной, не то над собой. И все же, если передо мной человек, «скрывающий свое еврейское происхождение», меня передергивает от очевидной безнравственности поступка…
Вначале я была очень наивна, что раз искренне стала его ( писателя Акима Волынского – он же Хаим Лейбович Флексер – А.З.) жалеть: сказала, что евреям очень трудно писать, не имея своего собственного, родного языка. А писать действительно литературно можно только на одном, и вот этом именно, внутренне родном языке. Язык древнееврейский? Мало кому их современных евреев он родной. Писать на жаргоне? Этого евреи не хотят. Они пишут (когда пишут) на языке страны, в которой живут. Но этот язык, даже в тех случаях, когда страна – данная – их «родина», то есть, где они родились, – им не «родной» не «отечественный», ибо у них «родина» не совпадает с «отечеством», которого у евреев – нет… Ни Лермонтов, ни Некрасов, ни Толстой или Достоевский не могли бы быть евреями, как ни Гёте, ни даже Ницше ( А как же еврей Гейне, полуеврей Мицкевич и многие другие? – А.З.)…Кстати, об антисемитизме. В том кругу русской интеллигенции, где мы жили, да и во всех кругах, более нам далёких – его просто не было. ( А так ли? Из воспоминаний ”Живые лица” – А.З.)
Комментарий: Антисемитизм многих русских писателей общеизвестен. Как-то к Гиппиус обратился за помощью 19-летний Мандельштам. Он просил прочесть его стихи и порекомендовать, если Гиппиус сочтет возможным, поэтическому мэтру и вершителю поэтических судеб Валерию Брюсову. Гиппиус прочла и порекомендовала. «Дорогой Валерий Яковлевич, — написала Гиппиус, — некий неврастенический жиденок, который года два тому назад еще плел детские лапти, ныне как-то развился, и бывают у него приличные строки… Он приходил ко мне с просьбой рекомендовать его стихи вашему «вниманию». Я его не приняла (уж очень он «устанный»), но стихи велела оставить, прочла и нахожу, что «вниманию вашему рекомендовать их могу». Стихи, конечно, стоящие. Но, вот, «жиденок». И Брюсова, это, судя по всему, не покоробило. Иначе Гиппиус не позволила бы себе. Воздержалась бы от некорректной констатации.
