Archive for the ‘.5. Литераторы.’ Category
*****
Обыкновенно, когда меня спрашивают, к какой национальной группе следует отнести меня как художника, я отвечал: я немец — по языку, интернационалист — по убеждениям, еврей — по чувству. Очень трудно иногда привести убеждения и чувства в лад между собою…Времена пока такие, что еврей еще может потешить свое честолюбие. Но мне кажется более разумным не выставлять наших достижений напоказ, не мозолить другим глаза нашими деньгами, властью, влиянием. Это вызывает только зависть, а для зависти мы недостаточно сильны, мы слишком разобщены для зависти.
*****
Не каждый подлец – антисемит, но каждый антисемит – подлец.
*****
Сквозь два тысячелетия пронесли они (евреи) с собой Книгу. Она была им народом, государством, родиной, наследием и владением. Они передали её всем народам, которые склонились перед ней…После китайцев евреи, видимо, самый литературный народ мира. В последние две тысячи лет они не имели государственного устройства; понятие расы им также было чуждо; их объединяла только Книга, только Библия. Верность этой Книге была их сущностью; на эту Книгу они ориентировали всю свою жизнь. Ясно, что высокая оценка писательской способности, литературы стала частью их существа. Литературная деятельность считалась найвысшим, наиболее достойным для мужчины занятием. Неграмотность ими презиралась. Уже две тысячи лет закон предписывает евреям с самого раннего детства учиться читать и писать. (Из очерка ”Исторический процесс у евреев”, 1930 – А.З.)
*****
Где ещё в новой истории человечества существовала группа людей столь малочисленная (евреи Германии – А.З.),с трудом достигающая, быть может, всего лишь полумиллиона человек, которая на протяжении одного столетия подарила бы миру такие духовные ценности, как эта группа евреев, жившая в девятнадцатом веке? Гейне и Шнитцер, Мендельсон, Оффенбах и Малер, Карл Маркс и Зигмунд Фрейд, Альберт Эйнштейн и Вассерман, Эрлих и Герц, Габер. Можно ли представить себе нашу цивилизацию без вкладов, которые сделали эти люди в её сокровищницу? (Из романа ”Изгнание” – А.З.)
*****
Советский Союз ассимилировал большую часть своего пятимиллионного еврейского населения и, предоставив другой части обширную автономную область и средства для ее заселения, создал себе миллионы трудолюбивых, способных граждан, фанатически преданных режиму… Включение евреев в производственные процессы, происходившие в СССР, благоприятствует их ассимилированию, которое в Советском Союзе шагнуло гораздо дальше, чем где бы то ни было… В том, насколько здорова и действенна национальная политика Советского Союза, меня лучше всего убедил применённый Союзом метод разрешения трудного, казавшегося неразрешимым еврейского вопроса… К еврейскому языку, как и ко всем национальным языкам в Советском Союзе, относятся с любовью. Существуют еврейские школы, еврейские газеты, первоклассная еврейская поэзия, для развития языка созываются съезды; еврейские театры пользуются большим успехом. Я видел в Московском государственном еврейском театре превосходную постановку «Король Лир», с крупным артистом Михоэлсом в главной роли. (Из книги “Москва,1937” – А.З.)
Комментарий: Известный во всем мире немецкий писатель еврейского происхождения был знаменит не только своими романами, но и как мужественный и непреклонный борец с нацизмом. Его страстный антифашистский роман «Семья Опперман» был написан по горячим следам событий сразу после прихода гитлеровцев к власти. Именно в нем было впервые рассказано о злодеяниях нацистов пока только в Германии. Именно Фейхтвангер назвал главную книгу Гитлера «Моя борьба» книгой в 140 тысяч слов со 140 тысячами ошибок. За это после прихода Гитлера к власти Фейхтвангер был объявлен врагом нации, его лишили немецкого гражданства, конфисковали имущество. Все его книги были изъяты из библиотек и магазинов и публично сожжены на площадях ряда немецких городов. К счастью, писатель в момент прихода к власти фашистов был в США с лекционным туром. Что же касается положения евреев в СССР, то тут проницательнейший человек, Л.Фейхтвангер не заметил, что он, впрочем, как и другие европейские знаменитости, например, Б.Шоу, был обманут советской пропагандой и лично Сталиным, с которым имел длительную беседу.
P.S. Прочитайте: ”Еврейская тема в произведениях Л.Фейхтвангера”
*****
Соединенные Штаты среди прочих государств – все равно что евреи среди других народов. Это предприимчивая, умеющая приспосабливаться к новым условиям страна, которой боятся и завидуют, о которой злословят… ее обитатели – прирожденные странники и бродяги, вечно переезжающие с места на место, непостоянные непоседы.
*****
Один еврей не может заставить себя нести жертвы – и крестится. Другой несёт их, но в глубине души считает иудаизм источником своих несчастий и начинает его ненавидеть. Третий же, именно потому, что жертвы так тяжелы, становится более предан иудаизму.
*****
Каждая страна имеет таких евреев, каких заслуживает.
*****
О природе антисемитизма написано очень много. Выявлены экономические, религиозные, этнические, политические и другие причины, которыми можно было бы объяснить это дикое, черное явление. Много сделано для того, чтобы выяснить его логику: евреев ненавидят, потому что… – и выстраиваются цепочкой названные и не названные мною мотивы. Все это выслушивается, принимается к сведению – и все начинается заново: нет ощущения, что задача решена.
Беда в том, что антисемитизм лишен логической основы и когда выдвигается тот или иной логический довод, он легко может быть оспорен. Вот простой пример: Гитлер с равным азартом обличал еврейский большевизм, цель которого – уничтожить капитализм, и еврейский капитализм, цель которого – захватить мир и истребить своего смертельного врага – большевизм. В наше время последователи Гитлера объявили сионизм еврейским фашизмом. Вы заметили, что мы вертимся на одном месте? Все эти взаимоисключающие понятия тем не менее легко укладываются в одно и то же общее чувство, имя которому – антисемитизм.
Гипотеза, о которой мне хочется рассказать, возникла у меня давно, а в процессе исследования пути Петлюры в антисемиты несколько продвинулась вперед. Это именно гипотеза, она нуждается в серьезном и неторопливом обдумывании. Мне кажется, она того стоит. Антисемитизм – в невысокой степени явление политическое, экономическое и биологическое. Это явление по преимуществу психологическое: это защитная реакция человечества на самое себя. Это болезнь совести мира. Главнейшая причина (источник) антисемитизма – это многовековое, упорное, жестокое преследование евреев. Кровавые погромы – причина, а не следствие лютой ненависти. Именно так, а не наоборот. Это не игра слов. Мне кажется разумным проследить историю антисемитизма, поменяв местами то, что традиционно считается причиной, и то, что принято считать следствием.
Убежден, что в основе антисемитизма лежит индивидуальная и групповая историческая память. Может быть, она кодируется в генах, но это очень сомнительно, а передаваться по наследству она может совершенно иными путями. Память о погромах, травле, поруганных и растерзанных, ограбленных и утопленных, заживо сожженных и изрубленных в куски – такая память передается из поколения в поколение. Она гнездится в темных углах подсознания, вызывает едкое, тошнотное чувство внутреннего нездоровья и передается детям иногда в рассказах, но чаше в интонациях, иногда в образах, но куда чаще в ухмылках, ужимках, намеках, недомолвках, “дразнилках”, карикатурной картавости и анекдотах. Она висит в воздухе, ее вдыхают ежедневно, и она, оседая едкой пылью, раздражает легкие, бронхи, гортань; это вызывает острое желание отхаркать, выплюнуть вязкий сгусток ненависти, мешающий дышать.
От антисемитизма, как от дурной болезни, нередко страдают сами антисемиты, но это не те страдания, которые “облагораживают душу”. Возникает стремление смыть старые преступления новой кровью. Этого требует больная совесть, раздраженная воспоминаниями о “подвигах” отцов, дедов, прадедов – ведь грех считать их преступниками; они карали “христопродавцев”, мстили за кровь христианских младенцев или, на худой конец, просто “гуляли”. Потребность оправдать своих предков, свою историю, а затем уж и самих себя столь велика, что любые аргументы идут в ход и используются даже людьми высокого интеллекта.
Еврейская проблема, в которой воплотилась гнилая совесть мира, насчитывает два Тысячелетия – 20 веков “открытых убийств” – с тех пор как еврейский народ стал изгнанником, не пожелавшим отречься от своей веры, традиций, истории. Еще раньше пугал и настораживал римлян этот странный, лишенный облика еврейский Бог, чье имя нельзя произносить всуе. Однако это еще не был антисемитизм: мало ли кому поклоняются варвары, всякие чужеземцы…
Но там, где по различным причинам оказалось выгодным грабить и притеснять этих людей, умелых в торговлей ремесле, создавших финансовую систему, упорно копивших и приумножавших свои деньги и скарб, который, когда его накопится побольше, так нетрудно отобрать, – там и расцветал антисемитизм, чтобы оправдать старые и вдохновить на новые преступления. Мы постоянно заходим в тупик, пытаясь понять, за что данный человек, которому евреи заведомо ничего плохого не сделали, так их ненавидит. Ищите другое: что он сам, его родители и предки сделали евреям. Из каких славных походов возвращался тот дед Опанас, чей пожелтевший портрет, где он, в папахе, с саблей меж колен, с орлиным взором, висит на почетном месте? А этот, молодой совсем был до войны – лет двадцати, не больше – дядька Мыкола, который что-то такое делал при немцах, да и ушел с ними, исчез надолго, а потом вернулся, злой на этих жидов клятых, хоть вроде и не они его поймали и в лагере продержали столько лет. Нет сил у человека простить того, кому он же принес зло. Без всякой логики и смысла готов он цепляться за любой слух и сплетню, лишь бы из палача превратиться в жертву.
Кто не знает о бурном расцвете антисемитизма после и в результате погромов? Кто из немолодых людей не пережил всплеск антисемитизма после Отечественной войны, когда стала ясна картина массового истребления евреев, в котором посильное участие (выдав немцам, не спрятав, воспользовавшись добром, квартирой истребленных) приняли слишком многие? Почему у побывавших “под немцем”, у которых и хату сожгли, и скотину угнали, и кого-то из родичей убили как партизан, почему чувство к немцам какое-то вялое, формальное, казенное что ли, а чувство к евреям, бывшим соседям по улице, приятелям по детским играм, которых выгнали за околицу и всех положили в яру, – откуда к ним и ненависть, и страх, как будто призраки их любой ночью могут вернуться и чего-то такое припомнить да отобрать? И саднит душа, и нужно залить ее хорошим самогоном и ненавистью, а если удастся, то и чем погорячее – иначе от себя не уйти. По наличию и остроте этого чувства можно и теперь почти безошибочно прочесть историю данной семьи или человека.
Такая позиция содержит в себе огромные общественные, материальные и, что самое главное, психологические выгоды. Она удобна для повседневного ношения, хорошо прилегает к телу, не бросается в глаза, а если ситуация обостряется, вырывается на поверхность и бьет таким смрадным и обжигающим фонтаном ненависти, что ее объекты и виновники, не “дающие спокойно жить хорошим людям” (помните слова атамана Семосенко перед погромом?!), прячутся по своим углам, стараются не попадаться на глаза, чтобы не получить в той или иной форме плевок в морду. Тем, кто пережил “борьбу с космополитизмом”, “дело врачей-убийц”, малые и большие “экономические дела”, борьбу с сионизмом, с “внутренними эмигрантами”, “диссидентами проклятыми” (был же и такой народный термин!), нетрудно понять, о чем я говорю. Мы грубо и глупо ошибались, ставя вопрос: “Что мы вам плохого сделали?” – добровольно из обвинителей превращаясь в обвиняемых, силящихся доказать необоснованность, абсурдность обвинений, накопившихся за последние две тысячи лет, – от распятия Христа до подрыва “самой передовой и истинной идеологии”. А в промежутке: за предательство революции (Каменев и Зиновьев) и зверства ЧК; за продотряды, трибуналы – и нэпманские спекуляции; за правый уклон (в пользу кулака) и левый перегиб (против кулака и середняка); за шпионаж, саботаж, национализм, оппортунизм, троцкизм, космополитизм, отравление народа, подрыв экономики, антипатриотизм и сионизм, совершение революции (уже не попытку сорвать, а именно совершение!), за гибель царской семьи, разрушение православных храмов, за жидо-масонские неописуемые козни – и “много-много, и всего припомнить не имел он силы…” (Лермонтов).
Какое море вины, какая бездна преступлений против еврейского народа – должна была накопиться в “одной отдельно взятой стране”, чтобы понадобились такие перманентные, могучие потоки лжи и инсинуаций для чистки авгиевых конюшен черной совести.
Я обращаюсь к евреям, своим собратьям по нации, понимая нацию как совокупность людей, связанных общими бедами. Я обращаюсь к племени пострадавших от антисемитизма с призывом: не распространяйте обвинения на весь украинский или любой другой народ: это жестоко и несправедливо по отношению к людям здоровым, ничем не запятнанным, не меньше вашего переживающим прошлое и настоящее. Вас отталкивали от советской власти (А. Дикий. Евреи в России и в СССР), от Украины, от России вилами клеветы – не повторяйте ту же ошибку, отталкивая от себя. Ищите друзей и союзников, а враги сами найдутся. Чего бы это им ни стоило, исходить надо из “презумпции невиновности” как здорового начала в подходе к отдельному человеку и любому народу. Потеря этого критерия, распределение вины на всех – это спасение для преступников и незаслуженное бремя для честных людей.
Можно ли избавиться от хвори антисемитизма? Можно, но при одном обязательном условии: попытайтесь отделить себя от кровавых призраков прошлого, не стремясь перелицевать историю и любой ценой оправдать уважаемых предков. При этом не нужно устраивать всеобщее омовение в слезах покаяния: к нему призывают те, кто никогда не знал или давно забыл дорогу в баню. Им необходимо в общей толпе не смыть грех, а лишь размазать его, марая в первую очередь невиновных: это верный способ уйти от наказания.
Хочу добавить, что никогда, ни одному народу и государству преследование евреев не пошло на пользу, не сошло с рук, и вовсе не потому, что “евреи находятся под особым покровительством господа Бога”, а потому, что само преследование евреев губительно для любого народа, оно растлевает душу, подрывает экономику, выхолащивает науку и культуру. Антисемитизм – это признак гниения и предвестник гибели. (Из повести « Загадка Симона Петлюры, или Парадокс антисемитизма», 1995 – А.З.).
*****
В Америке подавляющее большинство жителей не считают себя антисемитами. На малейший намек по поводу их не слишком доброго отношения к евреям они возмущенно отвечают: “Я – антисемит? Вы шутите? У меня самые лучшие друзья – евреи”. В Америке действительно не принято открыто ненавидеть евреев. Совсем по-другому дела обстояли в Советском Союзе. Антисемитизм там был явлением до банальности распространенным и не вызывавшим почти ни в ком комплекса вины. Даже весьма благопристойные люди, которые никогда не пошли бы рисовать свастику на чьей-то двери, считали, что евреи – люди особенные, что есть в них нечто неприятное и неприемлемое, что они не такие, как все, хотя и трудно объяснить, почему. Практически каждый еврей-иммигрант из Восточной Европы может привести такой случай из своей жизни: коллега, пациент, приятель, просто знакомый от души и с самыми добрыми намерениями пытался сделать им комплимент, констатируя, как факт: “Вы знаете, Вы действительно хороший человек, хоть и еврей”. В Америке это было бы недопустимо.
*****
Да, я горжусь тем, что я – еврей…Для меня дело совсем не в том, что я принадлежу к народу, давшему миру великих мыслителей, музыкантов, ученых или спортсменов. Я знаю, что вклад отдельных евреев в науку, медицину и многие другие отрасли знаний несоразмерно велик в соотношении с общим количеством представителей нашей нации. Но надо же признать, что евреи дали миру не только таких великих мыслителей, как Эйнштейн и Дизраэли, но и таких воротил преступного мира, как Багси Сигал и Мейер Лански, что в Америке среди гангстеров, бутлегеров, наемных убийц и букмекеров евреев было более, чем достаточно. Среди сутенеров и проституток в Северной и Южной Америках тоже немало евреев и евреек. На каждого уважаемого, доброго и порядочного еврея всегда найдется другой – порочный, безнравственный и бесчестный. Я никоим образом не считаю себя умнее, потому что Спиноза и Ферми были евреями. И, хотя евреи Мендельсон и Гершвин были выдающимися композиторами, музыканта из меня не вышло. Не стал я и актером, подобно евреям Кирку Дугласу или Тони Куртису. Когда речь заходит о творениях выдающихся евреев, это не дает мне права гордиться собой, потому что я не причастен к их созданию, я могу только проявлять к ним интерес и уважение.
И тем не менее, когда я смотрю на историю народа, к которому я принадлежу, я не могу не испытывать гордости, потому что именно в ходе истории проявляется наша самая отличительная черта. Дело не в том, что среди нас есть выдающиеся примеры и плохого и хорошего, дело в том, что евреи, как народ, в подавляющем большинстве своем всегда вовлечены в события, которые, по их мнению, свершаются на благо общества, гуманитарного прогресса и всего человечества. Их не волнует, будет ли от этого выгода для них самих в частности или для всех евреев вообще. Мы – единственный деятельный сегмент общества, который способен голосовать против своих личных интересов, как например, за “политику предпочтения” (affirmative action), против школьных ваучеров, за расширение программ социального обеспечения и вэлфера. Евреи в несоизмеримо большем процентном соотношении от общей своей численности вовлечены в битвы за то, что, по их мнению, считается справедливостью. В конце прошлого века 26% всех арестованных за революционную деятельность в царской России были евреи, хотя на тот период они составляли всего лишь 1% от всего населения огромной Российской империи. В борьбе за права негров в Америке опять-таки участвовало несоизмеримо большее число евреев, причем участвовали они не только лично, но и давали на эту борьбу крупные деньги. Любое движение, ставящее своей целью сражение за будто бы гуманные и добрые дела (в защиту прав женщин, охраны окружающей среды, бездомных, больных СПИД’ом, против ядерного вооружения, жестокого обращения с животными и т.п.), привлекает евреев, как магнит, хотя чаще всего руководствуются они скорее эмоциями, нежели логикой и здравой оценкой возможных последствий.
Евреи воюют на передовой в битвах, не имеющих никакого отношения к евреям: возьмите, к примеру, евреи начали нынешнюю кампанию против преследования христиан в мусульманских странах и борьбу за прекращение рабства в Африке и Азии. Евреи в первых рядах и в тех схватках, которые, как оказывается впоследствии, несут зло и разрушение: тут и коммунизм, и марксизм, и нигилизм 60-х годов, поддержка режима Кастро и сандинистов и многое другое. Я горжусь тем, что мы, евреи, стараемся сделать этот мир лучше. Я горжусь тем, что мы – единственные, кто не жалеет ни сил, ни денег, чтобы постоянно напоминать миру о прошлых и нынешних преступлениях человечества, в то время, как армяне, украинцы, африканцы, азиаты предпочитают молчать о своем геноциде. Богатые афро-американцы не учреждают фонды в память о своем прошлом рабстве и в помощь тем своим собратьям, которые продолжают оставаться рабами в Африке и по нынешний день. Американцы китайского происхождения не делают фильмы о десятках миллионов своих этнических братьев, уничтоженных японцами в то же самое время, когда нацисты истребляли евреев.
Есть плохие евреи, есть хорошие евреи. Есть евреи религиозные и есть евреи – атеисты. Есть евреи, которые ничего не знают об иудаизме и не хотят знать. Но у большинства евреев есть одна общая и отличительная черта: они всегда будут там, где, по их мнению (неважно, правильному или неправильному), надо делать добро и бороться со злом. Именно поэтому я горжусь тем, что я – еврей. (Из статьи в газете ”Еврейский мир” 2.10.2006 – А.З.)
P.S. Прочитайте. Памяти Сая Фрумкина
*****
Будучи практически постоянно занятым делами американской еврейской общины, по опыту я поделил бы всех нас на три основные группы.
К первой группе относятся евреи-«активисты». Это те, кто осознает происходящее и вовлечены в дела общины на разных уровнях. Они обеспокоены положением в Израиле, а также положением евреев во всем мире, и полны желания действовать согласно своим убеждениям.
Во вторую группу входят «пузырчатые» евреи. Эти евреи не покинули общину, однако уровень их комфортности граничит с полной удовлетворенностью или безразличием по отношению к происходящему, что и создает пузырь. Если они следят за событиями, то делают это с чувством определенного отчуждения. Когда события нагнетаются, таких евреев очень трудно отыскать. Недавно в знаменитой реформистской синагоге графства Вестчестер группа лидеров заявила раввину, что покинет синагогу, если тот не прекратит разговоры об Израиле и антисемитизме. По их словам, они пришли в синагогу за моральной поддержкой, а не за тем, чтобы выслушивать удручающие новости.
Мне также приходилось встречать немало евреев, которых бы я охарактеризовал, как «КТН» — «кто угодно, только не евреи». Это доброжелательные и великодушные люди, которые готовы оказывать помощь практически всем страждущим за исключением своих братьев-евреев. Они заботятся о жертвах СПИДа, городских подростках, африканских беженцах, выступают в защиту животных, щедро уделяя этим мероприятиям свое время и ресурсы. Однако их сочувствие и филантропия по каким-то причинам не распространяется ни на евреев Израиля, ни на тех, кто проживает за его пределами.
А третью группу составляют евреи-«апологеты». Они полагают, что все наши беды в большинстве своем, если не полностью, являются нашим собственным произведением. Если бы мы только могли измениться, все сразу бы стало хорошо.
Для меня создание Израиля не является чудом. Идея Израиля стала возможной благодаря Торе и превратилась в необходимость после Катастрофы. Для нас, евреев, где бы мы ни жили, быть свидетелями развития еврейского государства является большим счастьем. Этому государству, особенно за последние три года, приходится иметь дело с жестокой реальностью самоубийц-террористов и международным поношением. В это же время Израиль пытается защитить себя и найти заслуживающего доверия палестинского партнера, с кем можно было бы возобновить мирные переговоры и в будущем добиться создания двух государств, единственного логического и политического решения данного конфликта. Я также понимаю, что поддержка Соединенных Штатов, и, таким образом, американского еврейства — наша с вами — является незаменимым стратегическим приобретением, вопреки мнению профессора Джадта, на благо еврейского государства и его безопасности. Мы должны стойко поддерживать прочность американо-израильских отношений. Если не мы, то кто? И если есть среди нас те, кто думает, что эти отношения поддерживаются автоматически и не нуждаются в постоянной заботе, им стоит еще раз подумать. Наши политические противники в этой стране достаточно четко определили свою цель — вбить клин между Иерусалимом и Вашингтоном. Мы должны быть едины в выражении нашего неприятия действий самоубийц-террористов и солидарности с жертвами террора в Израиле. Мы должны напоминать всему человечеству, что ни один народ на Земле не стремится к миру так, как евреи. Мир для нас — это не лозунг, случайно подхваченный на главной городской улице в рекламных целях.
Мир представляет собой суть поиска еврейского народа на протяжении трех с половиной тысяч лет нашего существования и является главной миссией Израиля с момента его создания в 1948 году. Верно, что у разных людей существуют различные взгляды на мирный процесс, но это и не может быть иначе, учитывая бурную историю последних пятидесяти пяти лет (и более). И не являются ли страстные дебаты здоровым проявлением израильской демократии и еврейского плюрализма?
И когда в Дурбане, в Южной Африке, проходит спонсируемая Организацией Объединенных Наций конференция против расизма, как это было в 2001 году, и самые отвратительные картинки и карикатуры антисемитского и нацистского толка распространяются среди делегатов аккредитованными негосударственными организациями, такими, как Профсоюз арабских адвокатов, — не пора ли нам пробудиться от ступора?
А когда слухи о том, что Израиль, или евреи вообще, несут ответственность за события 11-го сентября, распространились от Карачи до Ньюарка, — неужели мы проигнорируем силу таких слухов?
Когда Комиссия по правам человека Организации Объединенных Наций сорока голосами против пяти принимает резолюцию, косвенно поддерживающую террористическую деятельность против Израиля, — можем ли мы молчать?
Когда египетское телевидение показывает сериал из сорока одного эпизода под названием «Конь без всадника», в который включены элементы из «Протоколов Сионских мудрецов» — бесславной подделки царских времен, — можем ли мы просто проигнорировать значение этого факта?
Когда «Нью-Йорк Таймс» цитирует Басу Хуссейна, восемнадцатилетнего подростка из английского города Дерби, заявляющего: «Мы все должны объединиться и уничтожить евреев», — должны ли мы делать вид, что он в действительности так не думает?
Когда его друг, Шабан Ясин, в той же статье добавляет, что убийство евреев в результате взрывов террористов-смертников является «неправильным путем» и что «Мы должны найти наиболее верный метод для их уничтожения и сделать это», то стоит ли списать это только за счет юношеского пыла?
И когда в Англии еврейскому студенту, читавшему псалмы во время поездки на городском автобусе, было нанесено более двадцати ножевых ранений, — нападение, которое Скотланд Ярд назвал расистским, — не стоит ли нам относиться к словам Шабана Ясина и Басу Хуссейна со всей серьезностью?
Когда имам одной из главных нью-йоркских мечетей вскоре после событий 11-го сентября заявляет, что «Мусульмане не чувствуют себя в безопасности даже в больницах, потому что некоторые еврейские врачи одной из (нью-йоркских) больниц отравили больных детей мусульманского происхождения, которые затем умерли», — неужели мы не в состоянии оценить силу этих подстрекательств в исламском мире?
И когда Дэниел Пёрл, репортер газеты «Уолл Стрит Джорнал», был замучен исламскими террористами после того, как был принужден заявить на видео, что он еврей, — не пробегает ли холодок по спине у каждого еврея?
Когда европейские официальные средства массовой информации создают Израилю нацистский имидж, а лауреат Нобелевской премии из Португалии сравнивает Западный берег с Аушвицем, — не возмущает ли нас осквернение нашей истории и грубое искажение сложной действительности?
Когда пилот авиакомпании Alitalia объявляет пассажирам летящего в Тель-Авив самолета: «Добро пожаловать в Палестину», когда пилот авиакомпании Air France называет аэропорт в Тель-Авиве «израильско-палестинским», — можно ли расценивать это как всего лишь слетевшие с языка обмолвки?
А когда немецкий пастор Джоерг Зинк появляется в популярной телевизионной передаче и, говоря о палестинских самоубийцах-террористах, отмечает, что они — «бесстрашные молодые люди, которые жертвуют своими жизнями во имя своего дела», — удивительно ли тогда, что многие европейцы наивно романтизируют цели палестинцев?
Когда премьер-министр Малайзии открывает наибольшее по численности за многие годы собрание глав государств исламских стран, заявляя в своей речи, что «европейцы уничтожили шесть миллионов евреев из двенадцати. Но сегодня евреи управляют миром через своих уполномоченных. Они нанимают других, чтобы те воевали и умирали за них», и награждается бурными овациями в конце своего выступления, — можно ли избежать очевидных выводов?
Когда анкета на волонтерские должности организации «Женщины против насилия» города Сан-Франциско содержит призыв «участвовать в политико-образовательных дискуссиях» по поддержке «Освобождения палестинцев и антисионистской позиции», — не чувствуем ли мы, что это уже в двух шагах от нас?
Когда исследование, проведенное Европейским Союзом, приходит к выводу, что Израиль является величайшей угрозой «мирному существованию всего человечества» (а Соединенные Штаты наряду с Ираном и Северной Кореей — вторая по величине угроза), — не вызывает ли эта вопиющая несправедливость возмущения?
Когда знаменитый греческий композитор Микис Теодоракис, наиболее известный своей музыкой к фильму «Грек Зорба», говорит, что «евреи являются корнем зла», — не имеет ли он ввиду всех нас?
Когда группа людей в одеждах с капюшонами, выкрикивающих «Смерть евреям!», атакует еврейскую футбольную команду в предместьях Парижа, — не должно ли это, как пишет «Нью-Йорк Таймс», побуждать к некоторому глубокому духовному размышлению о возвращающемся прошлом? И когда это событие является одним из сотен документированных нападений на евреев и еврейские учреждения во Франции, включая поджог еврейской школы в северном предместье Парижа в субботу, что по данным недавно проведенного опроса заставляет одну треть шестисоттысячного французского еврейства думать об эмиграции, — можем ли мы позволить себе оставаться самодовольными?
Когда президент Британской гуманистической ассоциации говорит о том, что «идея Израиля как родины для еврейского народа была нонсенсом», французский посол в Англии говорит об Израиле как о «маленькой говенной стране», а профессор Оксфордского университета объявляет, что «никогда не верил в то, что у Израиля вообще есть право на существование», — стоит ли нам сидеть молча в надежде, что все это скоро минует?
Я мог бы продолжить перечисление на многих страницах. Я мог бы процитировать протоколы вопиющих нападений на евреев от Марокко до Туниса и по всей Европе, указать, куда ведут следы террористических атак 1992-го и 1994-го годов в Аргентине; я мог бы говорить о ядовитых извержениях арабской прессы; об антисемитских (и антихристианских) саудовских школьных учебниках; о предотвращенных террористических актах против еврейского населения в Германии; об угрозах Аль-Каэды евреям всего мира; о призывах к бойкоту израильских продуктов и учёных в европейских странах; об усилении охраны в еврейских американских учреждениях; о жутких инцидентах на территориях некоторых кампусов американских и канадских университетов; об уклончивых, если не злобных сообщениях прессы о Ближнем Востоке во многих западноевропейских средствах массовой информации и о постоянных двойных стандартах в дипломатии.
Моей целью, однако, не является достижение полноты информации. Это, скорее, попытка разбудить спящего — проколоть пузырь самодовольства, отрицания и отчужденности — и сказать, что у нас, евреев, сегодня есть проблема. Проблема не исчезнет, если мы будем играть в детские игры или пытаться представить, что кто-то другой будет ею заниматься. В этом мы все вместе — евреи Израиля и диаспоры.
Я верю, что мы пройдем этот этап, потому что мы сильны и потому, что у нас есть друзья, главным среди которых являются Соединенные Штаты. У нас также есть и другие друзья. Те, кто верит в демократию и понимает, что Израиль является неотъемлемой частью сообщества демократических наций — наши друзья. Те, кто понимает, что у демократических государств есть обязанность защищать права своих граждан — евреев и неевреев — наши друзья. И те, кто понимает опасность скользкой наклонной антисемитизма, наистарейшей ненависти в мире, являются друзьями. Понятно, что для полноты картины данной ситуации необходимо также сообщить и хорошие новости. Это тоже заняло бы довольно много страниц, однако позвольте мне привести хотя бы несколько примеров.
На протяжении истории Соединенные Штаты Америки продолжают оставаться наиболее благоприятной страной для евреев рассеяния. Евреи здесь пользуются беспримерной свободой, возможностями и расположением. Сегодня сенатор Джо Либерман может участвовать в президентской гонке от демократической партии несмотря на то, что он является ортодоксальным евреем. Жена и дети доктора Ховарда Дина — евреи, но этот факт даже не является темой обсуждения во время выборов. Оба сенатора из штата Висконсин, где еврейская община относительно невелика, — евреи, и никто не обеспокоен этим фактом. Положение в Австралии и Канаде подобно положению в Америке. В Великобритании еврей Майкл Ховард был избран лидером Консервативной партии, и его религиозная принадлежность не явилась препятствием к избранию. Верхнее звено немецкой политической элиты продолжает занимать твердую позицию в борьбе с антисемитизмом и за тесные связи с Израилем. Большинство христианских церквей изменили свое отношение к евреям, открыв новую долгожданную страницу межрелигиозной терпимости. Еврейская общественная и религиозная жизнь процветает во многих уголках бывшей Советской империи, что разительно отличается от ситуации пятнадцатилетней давности. А еврейская история и культура находятся на гребне общественного интереса от Польши до Испании.
Однако, в свете событий последних трех лет, кое-кто еще задается вопросом, стоит ли игра свеч. Является ли признание своего еврейства достаточно важным, чтобы подвергать себя и своих детей весьма реальной опасности, представляемой крайне левыми или крайне правыми, особенно опасности со стороны исламских радикалов? Если даже синагоги и еврейские школы стали потенциальными мишенями, то стоит ли нам идти на риск? Если поездка в Израиль сопряжена с потенциальной опасностью для жизни, не лучше ли поехать в Канкун или Канны? Это серьезные вопросы, требующие вдумчивых ответов.
Пока евреи не найдут убедительных оснований для того, чтобы вести еврейский образ жизни, некоторые неизбежно отойдут от него, особенно когда процесс подогревается современной тревожной обстановкой. Я посвятил отдельное послание тому, что для меня значит быть евреем («Письмо запоздалого еврея», 3 декабря 2002 года). Я писал там, что рос в благополучной атмосфере, однако мало знал о еврействе. Фактически, мой первый субботний обед пришелся где-то на двадцатилетний возраст. С тех пор я восполняю пробелы и радуюсь этому.
Готовы ли мы позволить другим лишить нас нашей самоидентификации потому, что по непонятным причинам они не могут вынести нашего присутствия и маниакально приписывают евреям любое известное человечеству зло? И еще один момент. Это может показаться высокомерием, однако, это не так. Это очевидная правда. Мир нуждается в евреях. Евреи составляют внутреннюю часть человеческой мозаики, составляют уже на протяжении четырех тысячелетий. Мир был бы неизмеримо беднее без еврейского народа. Я бы даже пошел дальше. Мир, в котором нет места для евреев, является безнадежным. Это бы означало, среди прочего, что мир не справился с главной задачей преодоления предрассудков прошлого и дискриминации и не смог найти места для людей, миссия которых — быть «светочем для народов»; людей, которые взяли на себя роль лакмусовой бумажки всеобщего равенства перед законом.
Пожалуйста, выходите из пузыря. Перестаньте постоянно извиняться. Проснитесь и откройте глаза. Мы нуждаемся в вас. Наша вера и наследие подвергаются нападкам. У нас есть государство, еврейское государство, которому нужна наша помощь. Мы не должны оставаться сторонними наблюдателями, тем более отводить глаза. Как тогда история рассудит нас? Мы можем черпать силы друг у друга. Вместе мы наверняка придем к успеху. И, если не сейчас, то когда? (Источник: журнал “Вестник” № 3(340) 04 февраля 2004 г.- А.З.)
*****
Как показало недавнее исследование, пугающее число американских евреев, на самом деле миллионы, не ощущают себя евреями. Поэтому я позволю себе поделиться своим пониманием того, что значит быть евреем.
Для меня быть евреем означает партнерство со Всевышним в деле совершенствования мира (на иврите — тикун олам).
Для меня быть евреем означает признание того, что эта работа не может быть поручена какому-то высшему начальству или другим людям. Это моя работа в течение всей моей жизни.
Это означает утверждение жизни (как сказано во Второзаконии: «Вот я положил перед тобою жизнь и смерть, благословление и проклятие, поэтому выбери жизнь, чтобы ты и твои потомки жили»). И моральный выбор, который каждый из нас делает, должен приближать нас к пророческому видению будущего, наполненного миром и гармонией.
Быть евреем — значит провозглашать, пожалуй, наиболее революционную концепцию в анналах цивилизации, введенную в мир евреями, — идею монотеизма. Мы все созданы по образу и подобию Б-га (на иврите — бецелем Элоким).
Быть евреем для меня значит принятие глубокого символического значения, которое мудрецы и учителя наши придавали истории Адама и Евы. А именно, что все мы независимо от расы, религии или национальной принадлежности происходим из одной семьи. И поэтому никто не может заявлять о своем превосходстве над другим.
И еще это означает радоваться тому факту, что евреи были первоначальными революционерами. Они первыми бросили вызов существующему положению вещей и настаивали на своем праве молиться и совершать службу иначе, чем большинство, оставаясь при этом равными перед законом. Сегодня мы называем это плюрализмом, и это краеугольный принцип демократического общества.
Для меня быть евреем означает согласие с еврейскими первопроходцами в установлении универсального морального кодекса, о котором раньше и речи не могло быть. Не случайно отцы-основатели Америки взяли слова из Торы (Левит) для национального колокола Свободы: «Свободу провозглашайте по всей земле и для всех населяющих ее».
Это также означает, что моральный кодекс этот служит для меня компасом, с которым я ежедневно сверяю свое поведение: поиск справедливости и мира, любовь к ближнему, радушное отношение к странникам, уважение к среде обитания.
Быть евреем для меня означает осознание того, что я гордый потомок и наследник цивилизации длиной в несколько тысячелетий, в которой переплелось богатство теологии и веры, философии и этики, искусства и музыки, истории и этнографии. Этого гигантского богатства с избытком хватит для пожизненного изучения и исследования.
И еще это означает признательность за возможность обсуждать большие жизненные вопросы, за деликатный баланс традиций и современности и за категорическое неприятие доктринального мышления.
Для меня еврейство означает радость принадлежности к общине, глубокий символизм годового цикла праздников, огромный вклад еврейского народа во все аспекты развития цивилизации и практически невообразимую настойчивость вопреки всем преградам. И обладать прошлым, с которым я неразрывно связан предшествующими поколениями, готовившими своих детей к бар- и бат-мицве, сидевшими за пасхальным столом и молившимися словами «в следующем году в Иерусалиме» и о приходе пророка Ильи, постившимися в Йом-Кипур, проверяя свои моральные устои, радостно праздновавшими Пурим с осознанием того, что враги наши повержены. И обладать будущим, которое надолго переживет меня и понесет дальше знамя еврейского народа.
Быть евреем для меня означает постоянно горевать за всех тех, кто погиб в Холокосте, в погромах, во времена инквизиции, кто был насильно обращен в другую веру, кого увели в изгнание, обвиняли в кровавых наветах, и за тех, кто пострадал от всяческих проявлений антисемитизма. В то же время это означает жить с вечной благодарностью за дар жизни, за предоставленные возможности и благословения и за поставленную перед нами святую задачу зажигать друг в друге божественную искру.
Для меня быть евреем — это восхищаться тем, что в течение моей жизни вековые молитвы миллионов евреев были наконец услышаны и еврейский народ вернулся на свою родину, в Землю Израиля. И это является подтверждением неистребимой связи между Израилем и еврейским народом. Земля эта представляет не только физический, суверенный символ нашей нации, но также независимо от того, живем мы там или нет, высшее метафизическое выражение нашей веры, наших молитв и наших устремлений.
Быть евреем означает понимание того, что своей борьбой против антисемитизма и за право Израиля жить в мире и безопасности я поддерживаю высшие ценности терпимости и демократии для всех.
Для меня еврейство означает гордость за огромный еврейский вклад в защиту достоинства и прав человека. Не случайно Тора — от исхода из Египта до концепции Земли Обетованной — послужила источником вдохновения для американского движения за гражданские права. Поразительно, что евреи никогда не были удовлетворены данным положением вещей. Если бы пророк Исайя и другие наши пророки вернулись на землю сегодня и взглянули бы на все наши достижения, они бы напомнили нам о том, что предстоит еще большая работа, прежде чем мы сможем объявить об успехе.
И наконец, как сказал лауреат Нобелевской премии Эли Визель, для меня быть евреем не обязательно означает сделать мир более еврейским, его надо сделать более человечным. И цель эта занимала наш народ во времена хорошие и плохие, с самого начала его удивительного исторического путешествия и до сегодняшнего дня.
И пусть каждый еврей познает то ощущение радости, обогащения и вдохновения, которое мне повезло пережить в течение моей жизни.
Перевод Сэма КЛИГЕРА (Статья в газете “Еврейский мир” № 1121 от 14 ноября 2013 года <что значит быть евреем?> – А.З.)
P.S. Посмотрите – Хава Нагила по-техасски
*****
Мы уже никак не можем отбросить “наше интернациональное, наднациональное отношение к общечеловеческим вопросам”. Вопрос надо исправить – следует ли нам стремиться к ведущему положению в политической и общественной жизни? Считаю не менее опасным, чтобы евреи выступали лидерами какого бы то ни было политического или общественного движения… Служить – пожалуйста, но лишь во втором, в пятом, в десятом ряду и ни в коем случае не в первом, не на видном месте… Нашей величайшей обязанностью является самоограничение не только в политической, но и во всех прочих областях… Еврей обязан жертвовать своим честолюбием в интересах всего еврейского народа.
*****
Считается, что стремление разбогатеть и есть главное и характерное в жизни еврея. Ничего нет более ложного. Стать богатым означает для него лишь промежуточную ступень, средство для истинной цели, а отнюдь не конечную цель. Подлинная воля еврея, его имманентный идеал – взлёт в духовные выси, в более высокую культурную сферу. Уже в восточном ортодоксальном еврействе, где слабости, как и достоинства всей нации, проступают ярче, это высшее проявление воли к духовному через чисто материальное находит своё наглядное выражение: благочестивый человек, талмудист почитается в обществе в тысячу раз больше, чем состоятельный; даже первый богач охотнее выдаст свою дочь за нищего книжника,чем за торговца. Это благоговение перед духовным у евреев свойственно буквально всем сословиям; самый бедный уличный торговец, который тащит свой скарб сквозь ветер и непогоду, попытается выучить хотя бы одного сына, идя на тяжелейшие жертвы, и это считается почётом для всей семьи, что в их роду есть свой учёный: профессор, музыкант – словно он своим положением делает их всех аристократами. Какое-то внутреннее чувство в еврее стремиться его предостеречь от морально сомнительного, не внушающего доверия, мелкого и бездуховного, что присуще любому торгу, любому откровенному делячеству, и подняться в более чистую, бескорыстную сферу духовного, словно он хотел бы – выражаясь по-вагнеровски – освободить себя и свою нацию от проклятых денег. Именно поэтому почти всегда стремление к богатству в еврействе исчерпывается двумя – максиум тремя поколениями одного рода, и именно самые сильные династии подтверждают это своими сыновьями, не желающими вступать во владение банками, фабриками отцов, готовенькими и тёпленькими местами. Это не случайность, что один из лордов Ротшильдов стал орнитологом, один из Варбургов – историком искусства, один из Кассиреров – философом, один из Сассунов – поэтом; все они подчинились тому же интуитивному стремлению освободиться от всего, что делало еврейство узким, от этого голого меркантилизма, а быть может, в этом выражается даже сокровенная мечта вырваться этим прыжком из чисто еврейского в духовное, в общечеловеческое. ” Приличная ” семья, следовательно предполагает больше, чем просто общественное положение, которое она себе приписывает этим положением; имеется в виду еврейство, которое освободилось или начинает освобождаться от всех недостатков, слабостей и уязвимых мест, навязанных ему гетто, путём приобщения к другой культуре, и по возможност – к культуре универсальной. То, что этот уход в духовное, из-за исключительного предпочтения интеллектуальных профессий, позднее также стал роковым для еврейства – как в своё время ограничение сугубо материальным, – относится, пожалуй, к вечным парадоксам еврейской судьбы.
*****
Но самым трагичным в этой еврейской трагедии двадцатого века, которую переживали эти люди, было то, что они не могли отыскать в ней не только никакой своей вины, но и никакого смысла. Изгнанные в средние века евреи, их прадеды и прапрадеды, хотя бы знали, за что они страдают: за свою веру, за свои законы. Они ещё обладали, как талисманом души, тем, что давно утратили сегодняшние изгнанники, – непоколебимой верой в своего Бога. Они жили и страдали в гордом сознании того, что они как народ избраны Создателем мира и людей для особенных целей и особой миссии, и их заповедью и их законом было пророческое слово Библии. И если их бросали в костёр, то они прижимали к груди свои священные свитки, чье внутреннее пламя позволяло им не так уж жгуче чувствовать этот смертельный огонь. А когда их изгоняли из стран, где они жили, то у них оставалась ещё одна, последняя родина – их Бог, и никакая земная власть, никакой император или король, никакая инквизиция были не в силах изгнать их оттуда. И пока их объединяла религия были они единой общностью и потому силой; когда их изгоняли и когда их преследовали, они воспримали это как плату за осознанно взятую на себя обязанность отличаться своей религией и своими обычаями от других народо Земли.
Но евреи двадцатого века давно уже не были больше единой общностью. У них не было общей веры, они воспринимали своё еврейство скорее как обузу, чем как гордость, и не осознавали никакой своей особой миссии. Они жили вне заповедей своих, некогда им данных священных книг, и они не хотели больше знать свой прежний общий язык. Их нетерпеливым намерением было вжиться, встроиться в окружающие их народы, раствориться в общем, чтобы только жить в мире от преследований, чтобы только получить передышку от вечного проклятия. И поэтому не понимали они больше друг друга, вплавленные в другие народы, ставшие больше французами, немцами, англичанами, русскими, чем евреями… Но почему настигла их, и только их одних эта судьба? В чём были причина, смысл и цель этих безумных преследований? Их изгоняли из своих стран и не давали взамен никакой другой страны. Им говорили: не живите с нами, но не говорили, где же они должны жить.Им навязывали вину и отказывали в каком-либо средстве, чтобы эту вину искупить. И они пристально, с горящими глазами всматривались в эту вереницу событий – почему я? Почему ты? Почему я с тобой, которого я совсем не знаю, чьего языка я не понимаю, чей образ мыслей мне чужд и с кем меня ничего не связывает? Почему же мы все? И ответа не знал никто. Даже Фрейд, самый одарённый человек этого времени, с которым я в те дни часто говорил об этом, не видел никакого выхода, никакого смысла в этом абсурде. Но, может быть, именно в этом есть итог, пронесенный еврейством сквозь своё столь загадочно длящееся существование: постоянно повторять вечный вопрос Иова к Богу с тем, чтобы не оказаться совершенно забытыми на Земле. ( Из воспоминаний ” Вчерашний мир”, написанных незадолго до самоубийства – А.З.)
Комментарий: Приход к власти Гитлера в 1933 году писатель воспринял как реальную опасность для всей мировой культуры, поэтому не случайно его последняя книга ” Вчерашний мир ” пронизана ощущением апокалипсиса, страданиями интеллектуала, которому довелось стать очевидцем самого варварского периода двадцатого столетия. Цвейг эмигрировал в Южную Америку, но память преследова его…22 февраля 1942 года вместе с женой Лоттой он добровольно ушёл из жизни.
*****
Гетто избранничеств! Вал и ров.
Пощады не жди!
В сем христианнейшем из миров
Поэты – жиды!
*****
Еврей не менее женщина, чем русская женщина…Христос завещал всему еврейству своё великое «жаление» женщины. Еврей, бьющий женщину немыслим…Евреев я люблю больше русских и, может быть, очень счастлива была бы быть замужем за евреем, но – что делать – не пришлось. ( Это не совсем так – её муж Семён Эфрон был наполовину евреем – А.З.)
*****
Не могу простить евреям, что они кишат…С ними у меня обезъянья гибкость (только в обратную сторону) – повторяю наоборот движение. Пример: с любящими евреев – ненавижу евреев, с ненавидящими – обожаю. И все искренно – до слёз! Любовь по оттолкновению…. С последним евреем мы похороним последнего русского интеллигента. ( Из записных книжек, 1916-19г.г. – А.З.)
Комментарий: Критики говорят, что Цветаева многократно выражала в ранний период своего творчества любовь к евреям. Однако я этого не заметил. Вот выдержка из её записной книжки от 15 ноября 1918 года: «Слева от меня (прости, безумно любимый Израиль!) две грязные, унылые жидовки… Жидовка говорит: “Псков взят!” – У меня мучительная надежда: “Кем?!”». Цветаева чувствует, что её Россия гибнет, её муж Семён Эфрон (наполовину еврей) добровольно борется с большевиками на стороне Белой армии, а возле себя она слышит как две еврейки, захлёбываясь от восторга, сообщают, что красными взят Псков… Наблюдая за гибнущей Россией, она отмечает, что везде «кишат евреи».
*****
Я не хочу углубляться сейчас во все, что говорили по этому поводу, я просто сообщаю исторический факт: особый свет сияет с самого начала на маленьком одиноком народе. В этом парадоксе, в таинственной загадке, разгадка которой была неизвестна столетиями, – миссия и сила евреев…Попросту говоря, мы обязаны Богом евреям. Мы обязаны Богом тому, что так часто порицают в евреях, и даже тому, что вправду заслуживает порицания. Во всех этих странствиях, конца которым не видно и в наши дни, особенно в начале странствий, евреи несли судьбы мира в деревянном ковчеге, где, может быть, таился безликий символ и, несомненно, жил невидимый Бог. Очень важно, что Бог был безликим… Бог, который не мог стать идолом, оставался Духом.(Из трактата ”Вечный человек” – А.З.)
*****
Мне противны игривые евреи, радикальный хохол и пьяный немец… Такие писатели, как Н.С.Лесков и С.В.Максимов, не могут иметь у нашей критики успеха, так как наши критики почти все — евреи, не знающие, чуждые русской корневой жизни, ее духа, ее форм, ее юмора, совершенно непонятного для них, и видящие в русском человеке ни больше ни меньше, как скучного инородца. У петербургской публики, в большинстве руководимой этими критиками, никогда не имел успеха Островский; и Гоголь уже не смешит ее… Лёгкость, с какою евреи меняют веру, многие определяют равнодушием. Но это не оправдание. Нужно уважать и своё равнодушие и не менять его ни на что, так как равнодушие у хорошего человека есть та же религия.
*****
”Дело Дрейфуса” закипело и поехало, но еще не стало на рельсы. Золя, благородная душа, и я …(принадлежащий к синдикату и получивший уже от евреев сто франков) в восторге от его порыва…У нас только и разговоров, что о Золя и Дрейфусе. Громадное большинство интеллигенции на стороне Золя и верит в невиновность Дрейфуса. Золя на целых три аршина вырос, от его протестующих писем точно свежим духом повеяло…Пошли небылицы. Дрейфус – офицер, насторожились военные; Дрейфус – еврей, насторожились евреи…Заговорили о милитаризме, о жидах….Когда у нас что-нибудь неладно, то мы ищем причины вне нас и скоро находим: “Это француз гадит, это жиды, это Вильгельм…” Капитал, жупел, масоны, синдикат, иезуиты – это призраки, но зато как они облегчают наше беспокойство! Они, конечно, дурной знак. Раз французы заговорили о жидах, о синдикате, то это значит, что они чувствуют себя неладно, что в них завёлся червь, что они нуждаются в этих призраках, чтобы успокоить свою взбаламученную совесть… Чума не очень страшна…Мы имеем уже прививки, оказавшиеся действительными, и которыми мы, кстати сказать, обязаны русскому доктору Хавкину, жиду. В России это самый неизвестный человек, а в Англии же его давно прозвали великим филантропом. Биография этого еврея, столь ненавистного индусам, которые его едва не убили, в самом деле замечательна. (Из писем к А.С.Суворину, 1899 – А.З.)
*****
Что касается моих уже напечатанных рассказов, то они в полном вашем распоряжении, и перевод их на еврейский язык и напечатание в сборнике в пользу пострадавших в Кишинёве евреев не составит мне ничего, кроме сердечного удовольствия. ( Из письма к Шолом-Алейхему, 1903 – А.З.)
*****
Зачем люди делают всегда именно не то, что нужно? Зачем Яков всю жизнь бранился, рычал, бросался с кулаками, обижал свою жену и, спрашивается, для какой надобности давеча напугал и оскорбил еврея? Зачем люди вообще мешают жить друг другу? Ведь от этого такие убытки! Какие страшные убытки! Если бы не было ненависти и злобы, люди имели бы друг от друга громадную пользу.
( Из рассказа «Скрипка Ротшильда» – А.З.)
Комментарий: Чехов не питал симпатии к евреям. Это известно, да он этого и не скрывал. Но он с недоверием относится и к тем евреям, которые легко открещиваются от еврейства. Ему чудилась в еврействе большая органическая сила, от которой нельзя освободиться просто по желанию. Чехов присматривался внимательно к евреям и с тонкостью опытного наблюдателя открывал еврейские черты в людях, с первого взгляда ничем не выдающих своего происхождения. Еврей остается чужим в русском обществе, чужим даже в том случае, если он отрекся от еврейства. Русифицированный еврей ненатурален, в нем нет простоты. Для Чехова есть в нем нечто лишнее и тяжелое, напускное, искусственное.
