Archive for the ‘.5. Литераторы.’ Category
*****
Эти люди (литературные бонзы) связаны неписаным уставом, круговой порукой в отношении Солженицына и меня, подобно антисемитам при формальном запрещении антисемитизма. Они не сговариваются, не протестуют против закона о наказуемости антисемитизма, наоборот, они говорят: «у нас нет антисемитизма». Но они безошибочно, при молчаливой поддержке младшего старшим, действуют практически: «Вакансий нет …», «На эту тему мы уже имеем статью» и т. д. ( Из дневниковой записи 1964г. – А.З.)
*****
Если статистика права, то евреи составляют не более одного процента человеческого рода. Частица звездной пыли, затерявшаяся в сиянии Млечного Пути. По логике вещей, нам полагается с трудом слышать о еврее, однако о нем слышно непрерывно и испокон веков. Он самый заметный на этой планете. Место, которое он занимает в торговле, не идет ни в какое сравнение с его долей в населении мира. Его вклад в список выдающихся деятелей литературы, науки и искусства, музыки и финансов не стоит ни в какой пропорции с его малочисленностью. Он может гордиться собой, и мы простили бы ему это. Египтяне, вавилонцы, персы поднялись и наполнили мир шумом, великолепием и изяществом, но их блеск погас и они канули в вечность. Греки и римляне пошли по их стопам:вызвали большой шум и исчезли. Появлялись другие народы, и какое-то время они несли свой факел высоко над головой, но их факел сгорал в своем же огне, и теперь они сидят в тени или исчезли совсем. Еврей видел всех, победил всех, и сейчас он такой же, каким был всегда. Oн не показывает ни признаков заката, ни старческого бессилия. Его таланты не поблекли и бодрость не изменил ему. Все смертны в этом мире, кроме евреев. Все силы исчезают, но он остается. В чем секрет его бессмертия? (Журнал Harper’s , из эссе ”Относительно евреев”, март 1898 г. – А.З.)
*****
Еврей – не бродяга и не бездельник, он не пьяница, не скандалист или бунтарь, он не сварлив. В любой стране в статистике преступлений еврей фигурирует крайне редко. К убийствам и прочим актам насилия он практически не бывает причастным…И уж никто не станет оспаривать тот факт, что дом еврея – это дом в истинном смысле слова. Еврейская семья спаяна самыми сильными чувствами, ее члены оказывают друг другу всяческое уважение; почтение к старшим – нерушимый закон в доме…Христианская Европа во все века должна была ограничивать деятельность евреев. Если еврей начинал работать в области механики или машиностроения, христианам приходилось бросить это дело. Если еврей становился врачом, он оказывался лучшим и к нему переходила практика. Если он брался за сельское хозяйство, другие фермеры вынуждены были подыскивать себе иное занятие. Поскольку было совершенно невозможно конкурировать с евреем в какой бы то ни было отрасли, приходилось призывать на помощь закон и спасать христианина от работного дома. Одно ремесло за другим отнимал закон у евреев, и, наконец, для него почти ничего не осталось. Еврею запретили заниматься сельским хозяйством и юриспруденцией. В медицине оставили возможность обслуживать только своих собратьев-евреев, не допускали к ремеслам. Пришлось даже закрыть двери учебных и научных учреждений перед этим чудовищным противником. Но, несмотря на это, будучи почти лишенным возможности найти работу, еврей изыскивал пути делать деньги и даже становился богатым. Еврейский успех – простой результат того, что евреи хорошие граждане, хорошие семьянины, интеллигентны и поглощены работой. Среди них нет преступников и пьяниц…Еврей в этом мире всегда боролся до конца, во все века творя чудеса, и делал он это со связанными за спиной руками. (Там же – А.З.)
Пушкин был еврей.
Его настоящая фамилия – Пушкинд. Факсимиле его собственноручной подписи часто воспроизводится, так что любой может в этом убедиться собственными глазами. Так и написано: Пушкинд. Кроме того, его брата звали Лев, прадедушку – Абрам, а бабушку и вовсе – Сара. Что-нибудь не ясно?
А что он писал, что писал!
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Вон что он делал! А сам все за кордон рвался. Но не вышло. Лермонтов тоже был еврей. По-настоящему его звали Лерман. Мойше Лерман. От нас это тщательно скрывают. Якобы у него и родителей-то не было, а воспитывала его бабушка. Не скроешь! Да стоит только приглядеться к его сочинениям. Как положительный персонаж, так сразу: Бэла. А ведь русский человек такого имени на дух не переносит. Ну и все эти “страна рабов, страна господ”, “немытая Россия”, “под топот пьяных мужиков”… Ясно?
Эти Пушкинд и Лерман были невыездные. Зато потом началось. Как “русский” писатель – шасть за границу и давай очернять. Вот хоть Гоголь – естественно, тоже еврей. Настоящая его фамилия Яновский. Все-то его в Палестину тянуло. Знаем зачем. Полжизни просидел за границей, в “прекрасном далеке” (каковы выраженьица у этого махрового русофоба?), очерняя оттуда нашу светлую действительность. Написал про русских людей роман и назвал его: “Мертвые души”. То есть погубить нас всех хотел. Да не вышло.
Герцен тоже был еврей. “Герцен” – это его псевдоним, что, конечно, характерно. А настоящая фамилия – Яковлев. Сейчас только ребенок не знает, что если кто Яковлев – значит, по сути, Эпштейн, ну, в крайнем случае Якобсон. На выбор. Лев (Лейба) Толстой – главный русофоб. Уж такой русофобище! Его настоящая фамилия – Гроссман. По ихнему “гросс” – толстый. И этого не скроешь. Да и какой русский женится на некоей Софье Берс?! А как он очернял нашу армию (“После бала”), русскую женщину (“Воскресение”), семью (“Крейцерова соната”, кстати, заметьте: Крейцер!), школу (“Филиппок”), животных (“Лев и собачка”), русские деньги (“Фальшивый купон”), железные дороги (“Анна Каренина”), религию (“В чем моя вера”), наконец, крестьянина кормильца (“Много ли человеку земли нужно?”)!!! Да эх! Эх!.. Что и говорить! Еврей Тургенев противопоставлял наших русских отцов нашим русским детям, сея рознь. Сам жил за границей с безродной Полиной Виардо, а к нам приезжал стрелять в нашу русскую дичь. Еврей Достоевский не знал уж, как унизить наших русских людей, называя их то “бедными”, то “униженными и оскорбленными”, а одного из них даже “идиотом”, а сам проигрывал в рулетку наши русские деньги. Еврей Гончаров очернил русского человека, написав роман “Обломов”, где герой все лежит, лежит, лежит, лежит, лежит, лежит, лежит, лежит, лежит, лежит, а потом его невеста уходит к некоему Штольцу – нужны ли комментарии? А еврей Чехов (см. фамилию жены)? Да ведь буквально все, все! Это же кошмар! А в наши дни?! Василий Белов – он же Барух Вайсман! Бондарев, он же Бундарев, он же Арон Бундер! Распутин, он же Рабинович! Куняев – Зильберминц!.. Куда бежать, православные?! ( Из статьи ”Не могу молчать”, опубликованной в сборнике политического чёрного юмора ”Наше поздравление”, 1990 – А.З.)
Между всеми срамотами срамота юдофобства самая отвратительная и адообразная. Здесь всё есть: и желчь ненависти, и слюна бешенства, и улыбка предательства ; всё, что только могут извергнуть самые тёмные низы души человеческой.
*****
Что такое еврей? Этот вопрос вовсе не такой странный, каким он может показаться на первый взгляд! Посмотрим же, что это за особое существо, которого все властители и все народы оскорбляли и притесняли, топтали ногами и преследовали, жгли и топили, и который назло всему этому все еще живет и здравствует. Что такое еврей, которого никогда не удавалось сманить никакими соблазнами в мире, которые его притеснители и гонители предлагали ему, лишь бы он отрекся от своей религии и отказался от веры отцов? Еврей – это святое существо, которое добыло с неба вечный огонь и просветило им землю и живущих на ней. Он – родник и источник, из которого все остальные народы почерпнули свои религии и веры. Еврей – первооткрыватель культуры. Испокон веков невежество было невозможно на Святой Земле – еще в большей мере, чем нынче даже в цивилизованной Европе. Больше того; в те дикие времена, когда жизнь и смерть человека не ставили ни во что, рабби Акива высказался против смертной казни, которая считается ныне вполне допустимым наказанием в самых культурных странах. Еврей – первооткрыватель свободы. Даже в те первобытные времена, когда народ делился на два класса, на господ и рабов, Моисеево учение запрещало держать человека в рабстве более шести лет. Еврей – символ гражданской и религиозной терпимости. “Люби пришельца, – предписывал Моисей, – ибо сам был пришельцем в стране Египетской”. Эти слова были сказаны в те далекие варварские дни, когда среди народов было общепринято порабощать друг друга. В деле веротерпимости еврейская религия далека не только от того, чтобы вербовать приверженцев, а напротив – Талмуд предписывает, что если нееврей хочет перейти в еврейскую веру, то должно разъяснить ему, как тяжело быть евреем, и что праведники других религий тоже унаследуют царство небесное. Еврей – символ вечности. Он, которого ни резни, ни пытки не смогли уничтожить; ни огонь, ни меч цивилизации не смогли стереть с лица земли: он, который первым возвестил слова Господа, он, который так долго хранил пророчество и передал его всему остальному человечеству; такой народ не может исчезнуть. Еврей вечен, он – олицетворение вечности. ( Из статьи ”Что такое еврей”? в варшавском еженедельнике ”Театр велт” на идиш, 1908 г.- А.З.)
*****
Что же касается моего отношения к евреям и ужасному кишинёвскому событию, то оно, казалось бы, должно быть ясно всем тем, кто интересуется моим мировозрением. Отношение моё к евреям не может быть иным, как отношение к братьям, которых я люблю не за то , что они евреи, а за то, что мы и они, как и все люди, сыны одного отца – Бога, и любовь эта не требует от меня усилий, так как я встречаю и знаю очень хороших людей евреев. Отношение же моё к кишинёвскому преступлению тоже само сабой определяется моим религиозным мировозрением. Виновник не только кишинёвских ужасов, но всего того разлада, который поселяется в некоторой малой части – и не народа – русского населения – одно правительство. К сожалению, этого-то я не могу сказать в русском легальном издании. (Из письма Э.Г. Линецкому, 1903 – А.З.)
*****
Я вперед знаю, что если Вы, Владимир Сергеевич, выразите то, что Вы думаете об этом предмете, то Вы выразите и мои мысли и чувства, потому что основа нашего отвращения от мер угнетения еврейской национальности одна и та же: сознание братской связи со всеми народами и тем более с евреями, среди которых родился Христос и которые так много страдали и продолжают страдать от языческого невежества так называемых христиан. (Из письма В.С. Соловьёву, 1890 г. – А.З.)
*****
Я жалею о преследованиях, которым подвергаются евреи, считаю их не только несправедливыми и жестокими, но и безумными…Для меня равенство всех людей – аксиома, без которой я не мог бы мыслить. Есть люди более или менее разумные (и потому свободные) и добрые, и чем разумнее и добрее, тем они теснее и ограниченнее сливаются друг с другом воедино, будь то германцы, англосаксонцы, евреи или славяне, тем они дороже друг другу. И чем они менее разумны и добры, тем более они распадаются и становятся ненавистны друг другу. И потому кажется, что еврею и русскому более нечего делать и ни к чему иному стремиться, как к тому, чтобы быть как можно разумнее и добрее, забывая о своем славянстве и еврействе, что давайте с вами делать. (Из переписки с Ф.Гецем,1890 – А.З.)
*****
Свои мне, конечно, гораздо ближе, и за своих я буду ратовать горячее, но я человек и по человечеству принимаю к сердцу и ваши национальные страдания; за своих я положу душу, вам же предлагаю, например, мое честное перо… Я понимаю и ценю, что для вас, как евреев, нет ничего важнее и трепетнее еврейского вопроса. Но в картине мира и общечеловеческого бытия судьба еврейства – лишь страничка обычного размера. Невозможно требовать от всех такого страстного отношения к этому вопросу, какое естественно для вас, – а особенно после того, как евреи в России уравнены со всеми гражданами, если не в правах, то в бесправии.
Комментарий: Обращаю внимание читателей: в аргументированной статье Марка Авербуха (см. Заметки по еврейской истории № 6 / 97 – http://berkovich zametki.com/2008/Zametki/Nomer6/Averbuh1.php )утверждается, что авторство статьи ”Что такое еврей”? принадлежит не Л.Толстому, а некому Г. Гутману. Статья опубликована впервые в сборнике ”Еврейская библиотека” в 1871 году. Уважения к Великому Писателю Земли Русской от этого, надеюсь, у нас не убавилось. На данное обстоятельство обратил моё внимание Соломон Динкевич – А.З.)
произносилось в эфир… Потом начались погромы. А погром – это когда к тебе в квартиру врываются, начинают все крушить, насилуют женщин и девочек, грабят, вспарывают подушки. Мы жили в двух кварталах от Центрального рынка. На этой улице было две еврейские семьи. Мы забаррикадировались, мама и папа не пошли на работу, мы с сестрой – в школу, не открывали ставен и не выходили трое суток. А на крыльце у второй еврейской семьи на нашей улице было написано: “Жиды, мы вашей кровью крыши мазать будем”. Этого никто не может стереть из моей памяти. После тех событий в Полтаве я уехал к дедушке в Баку. В нашем классе было 19 человек одиннадцати национальностей, и там “тех самых” вопросов не было вообще. Баку был – в то время – удивительно интернациональный город. Моя мама, которая там родилась, говорила на четырех языках: по-русски, на идиш, по-азербайджански, по-татски – это язык горских евреев, – знала еще грузинский немножко..Лучше и красивее, чем сказал об этом Александр Куприн, я не скажу. “…Этот таинственный народ… не только существует, но и сохранил повсюду свой крепкий, горячий южный тип, сохранил свою веру, полную великих надежд и мелочных обрядов”. Максим Горький также писал о том, что евреи подкупили его всей умной любовью к детям, к работе, что он “сердечно любит этот крепкий народ”. Но оба писателя не отвечают на вопрос, как евреи выжили. Я скажу так: это объясняется религией, жесткими, консервативными религиозными правилами. Этот народ всегда имел свои праздники, 52 раза в году – субботы. Религия предписывала каждую субботу – не важно, что было в течение недели, – п_р_а_з_д_н_о_в_а_т_ь ж_и_з_н_ь, и эти праздники невозможно было отнять у еврейского народа в течение пяти тысяч лет. Была жесткая установка на то, что тот, кто ушел от пунктуального соблюдения всех религиозных правил, уже не еврей. Традиция жестко отсекала всех отступников. Страх остаться вне общины всегда объединял. И еще одна тонкость. Еврейский священник не имеет права отступить от распорядка во время религиозного чтения, расписанного на пять тысяч лет вперед. Если вы спросите религиозного еврея, что будут читать в синагоге в эту субботу, он посмотрит в календарь и скажет: вот эту главу Талмуда, эту главу Торы. И все! В этом тайна вечности.
хотел отнять. Шинкарство, например. Ну как поляк мог быть шинкарем? А потом “выяснилось”, что все шинкари – жиды. Они же давали в рост деньги, и, конечно, их все ненавидели…
На телевидении, как вы знаете, есть программа «Куклы». Там действуют куклы Ельцина, Ястржембского, Черномырдина, Куликова и прочие. Но главный кукловод – за экраном, и его фамилия – Шендерович. А в жизни есть российское правительство – Ельцин, Кириенко, Федоров, Степашин. Но главный кукловод имеет длинную еврейскую фамилию – Березовско-Гусинско-Смоленско-Ходорковский и так далее. То есть впервые за тысячу лет с момента поселения евреев в России мы получили реальную власть в этой стране. Я хочу спросить вас в упор: как вы собираетесь употребить ее? Что вы собираетесь сделать с этой страной? Уронить ее в хаос нищеты и войн или поднять из грязи? И понимаете ли вы, что такой шанс выпадает раз в тысячу лет? И чувствуете ли свою ответственность перед нашим народом за свои действия?… И вообще, как так получилось, что все или почти все деньги этой страны оказались в еврейских руках? Неужели нет талантливых русских финансистов?… А вы – я имею в виду и лично вас, и всех остальных евреев-олигархов – так и не осознали это как ЕВРЕЙСКУЮ трагедию. Да, так случилось, что при распаде СССР и развале советского режима вы смогли оказаться ближе всех к пирогу. Талант, еврейская сметливость и сила воли помогли вам не упустить эту удачу и приумножить ее. Но если вы думаете, что это ваша личная заслуга, вы трагически заблуждаетесь! А если полагаете, что просто так, ни за что ни про что избраны Богом стать суперфинансистом и суперолигархом, вы просто тяжко грешите. Да, мы избранники Божьи и мы действительно избранный Им народ, но мы избраны не для личного обогащения, а токмо для того, чтобы вывести народы мира из язычества и варварства в мир десяти заповедей цивилизации – не убий, не укради, не возжелай жену ближнего своего… И этот процесс еще не закончен, о нет! Посему нам и даны наши таланты, сметливость, быстрота ума и та самая воля, которой вы так гордитесь. Когда каждый из нас окажется там, наверху. Он, Всевышний, не станет спрашивать, что плохого или хорошего мы совершили на земле, Он задаст нам только один вопрос, Он скажет. «Я дал тебе такой-то талант, а на что ты его употребил? Ты употребил его на приобщение к цивилизации народа, к которому Я тебя послал, к его процветанию и гуманности, или ты воспользовался Моим даром для того, чтобы набить свой сейф миллиардом долларов и трахнуть миллион красивых женщин?»… Знаете, когда в Германии все немецкие деньги оказались в руках еврейских банкиров, думавших лишь о приумножении своих богатств и власти, там появился Гитлер, и кончилось это Холокостом. Новые же русские чернорубашечники и фашисты восходят при вас, сегодня, на тучной ниве российской беды, и если вы хотите знать, чем это кончится, возьмите кинохронику Освенцима и посмотрите в глаза тем детям, которые стоят там за колючей проволокой. А ведь немцы были великой и цивилизованной европейской нацией, ни один их поэт не сказал о них. «Страшен немецкий бунт, бессмысленный и беспощадный». Так неужели вы всерьез верите, что в России сегодня лишь восемь процентов антисемитов? Или вы думаете, что погром – это уже исторический фантом, архаизм и, как вы выразились, «это исключено». В 1953 г. я пережил погром в Полтаве – тогда, в период «дела врачей», на полтавском Подоле уже начались настоящие погромы, и мы, несколько еврейских семей в центре города, забаррикадировавшись в квартирах, трое суток не выходили на улицу, а когда вышли, то прочли на своем крыльце «Жиды, мы вашей кровью крыши мазать будем!». И потому я знаю и помню, как это легко начинается только дай нищему и злому гарантию ненаказуемости, он пойдет жечь, насиловать и грабить везде – и в Полтаве, и в Москве, и в Лос-Анджелесе… Деньги, которые дает нам Бог при феодализме ли, социализме или капитализме, даны не нам, а через нас – тем людям, среди которых мы живем. Только тогда наши прибыли будут приумножаться – по воле Его. И только тогда мы – евреи. Сегодня народ, среди которого мы живем, в настоящей беде. В стране нищета, хаос, отчаяние, голод, безработица, мародерство чиновников и бандитов. Наши возлюбленные, русские женщины, на панели. Так скиньтесь же, черт возьми, по миллиарду или даже по два, не жидитесь и помогите этой нации на ее кровавом переходе от коммунизма к цивилизации. И скиньтесь не только деньгами – скиньтесь мозгами, талантами, сноровкой, природной и Божьей сметливостью, употребите всю свою силу, волю, власть и богатство на спасение России из пропасти и излечение ее от лагерно-совковой морали и этики. Люди, которых вы спасете, оградят нас и вас от погромов, а матери ваши, ваши еврейские матери, скажут вам тихое «мазул тоф!». А иначе какой-нибудь очередной Климов напишет роман «Еврейская власть» – об истреблении евреями русского народа. Вы этого хотите, Борисы Олигарховичи? ( Из открытого письма Березовскому, Гусинскому, Смоленскому, Ходорковскому и остальным олигархам. ”Аргументы и факты”, 1998/ №38 – А.З.)
*****
Лично я люблю евреев. Всегда говорят только о явных недостатках этой национальности, но никто ещё ничего не сказал о её удивительных душевных качествах, сердечности, самоотверженности, жертвенности…Если евреи тоже станут расистами и начнут делить человечество на евреев и не евреев, это их приведёт к тем же мерзостям, что и многих христиан, к тем же преступлениям и заблуждениям. ( Из книги ”Незванные гости” – А.З.)
*****
Я – поляк, потому что мне нравится быть поляком!… Я – поляк, потому что в Польше я родился, вырос, учился, потому что в Польше узнал счастье и горе, потому что из изгнания я хочу во что бы то ни стало вернуться в Польшу, даже если мне будет в другом месте уготована райская жизнь… Я – поляк, потому что по-польски я исповедовался в тревогах первой любви, по-польски лепетал о счастье и бурях, которые она приносит. Я – поляк еще потому, что береза и ветла мне ближе, чем пальма или кипарис, а Мицкевич и Шопен дороже, нежели Шекспир и Бетховен, дороже по причинам, которых я опять-таки не могу объяснить никакими доводами разума… Я слышу голоса: «Хорошо. Но если вы – поляк, почему вы пишете «мы – евреи»? Отвечу: «Из-за крови». – «Стало быть, расизм?» – «Нет, отнюдь не расизм. Наоборот. Бывает двоякая кровь: та, что течет в жилах, и та, что течет из жил. Первая – это сок тела, ее исследование – дело физиолога. Тот, кто приписывает этой крови какие-либо свойства, помимо физиологических, тот, как мы это видим, превращает города в развалины, убивает миллионы людей и, в конце концов, как мы это увидим, обрекает на гибель свой собственный народ. Другая кровь – это та, которую главарь международного фашизма выкачивает из человечества, чтобы доказать пре-вос-ходство своей крови над моей, над кровью замученных миллионов людей… Кровь евреев (не «еврейская кровь») течет глубокими, широкими ручьями; почерневшие потоки сливаются в бурную, вспененную реку, и в этом новом Иордане я принимаю… кровавое, горячее, мученическое братство с евреями… ( И.Эренбург ”Люди, годы, жизнь” – А.З.)
*****
Мы – польские евреи… Мы вечно живые – это значит те, кто погиб в гетто и в лагерях, и мы, призраки, то есть те, которые из-за морей и океанов вернемся в страну и будем пугать среди руин целостью сохраненных тел и призрачностью как будто бы сохраненных душ.
Мы – правда гробов и призрак существования, мы – миллионы трупов и несколько тысяч, может быть, десятков тысяч как будто бы не трупов, мы – братская могила, конец которой теряется где-то за горизонтом, и мы – кровавый обрубок, какого еще не видела и не увидит история.
Мы – душенные в газовых камерах, перетопленные на мыло, которым не смоешь следов грехов всего мира, содеянных против нас.
Мы – мозги которых разбрызгивались по стенам наших убогих жилищ и по каменным заборам, рядом с которыми нас расстреливали только за то, что мы евреи.
Мы – Голгофа, на которой может поместиться необозримый лес крестов.
Мы – те, кто два тысячелетия тому назад дали человечеству одного, Римской Империей безвинно казненного, Сына Человеческого, смерти которого хватило, чтобы ему стать Богом. Какая же религия должна вырасти из миллионов смертей, пыток, унижений и разведённых в последнем отчаянии рук?
Мы – Шлемы, Срули, Моськи, пархатые, бейлисы, гудлаи, имена которых превзойдут имена Ахиллов и Ричардов с львиными сердцами. (Из статьи ”Мы, польские евреи”, Нью-Йорк.1944 – А.З.)
*****
Я происхожу из еврейской семьи, в третьем поколении — высшее образование. Оба прадеда были часовщиками, один из Смоленска, второй из Киева. Отец моего смоленского прадеда — Исаак Гинзбург — кантонист, двадцать пять лет в царской армии отслужил, в скобелевской армии, получил солдатского Георгия за взятие Плевны, дослужился до унтер-офицера. Оба деда — Яков Улицкий и Борис Гинзбург — посидели в сталинских лагерях, оба вышли живыми, но Яков сидел три раза, долго, вскоре после освобождения умер, в ссылке. Видела я его один раз в жизни, девочкой. Семья была прекрасная — достойные, порядочные люди. Почти все. Прадед был религиозный еврей, последний в семье, после него пошло атеистическое поколение. Помню его в талите, с тфилин, с Торой. Умер он в 1951 году, прекрасной смертью праведника, в кругу семьи, и я там была, с тех пор смерти не боюсь. Мама была прелесть как хороша, добра и простодушна, по специальности биохимик, отец не так хорош, но тоже довольно простодушен и тоже человек ученый, доктор наук, всю жизнь трактора конструировал.
Чувствовали ли я в детстве свое еврейское происхождение? Не чувствовала, я знала. В 1953 году, когда было «дело врачей» и антисемитизм пер из всех щелей и подворотен, я яростно дралась с одним дворовым мальчишкой, моим сверстником. Жить тогда было очень противно, но в нашей дворовой компании ко мне хорошо относились. Маму тогда сократили на работе, она в Институте педиатрии работала, но потом восстановили. Я знала, что евреем быть плохо, но вполне с этой неприятностью справлялась. Нахожу ли я в себе специфические черты, присущие «еврейскому характеру»? Если вы мне объясните, что такое специфические еврейские черты, я попробую ответить на этот вопрос. Сама я на этот вопрос ответить не смогла бы, да и никогда так вопрос не ставила. А не кажется ли вам такая постановка вопроса антисемитской?.. В России тоже каждый город имеет свой говор, жителя Севера можно легко отличить от сибиряка или волжанина, а москвича от петербуржца. Интеллигентный москвич говорит, «акая» по-московски, вне зависимости от того, русский он или еврей. Что же касается этносов, проживающих на обширных территориях, то евреи, живущие в Испании, не понимали евреев, живущих в Германии или в Польше: одни были сефардами, другие ашкеназами, и общим был только язык богослужебный, древнееврейский, на котором в быту не разговаривали. И по сей день в Израиле, где живут и те и другие, сохраняется это различие. Можно ли в таком случае говорить о специфике? Существуют и колоссальные социальные различия, связанные с особенностями образования и среды. Моя среда — московские культурные, часто высокообразованные евреи, но также и русские, тоже из культурной среды. Так вот разница между моими русскими и еврейскими друзьями гораздо меньше, чем между людьми малообразованными и культурными, к какой бы национальности они ни принадлежали. Именно по этой причине мне труден разговор о специфических чертах евреев.
В пьесе Макса Фриша «Андорра» есть такой персонаж, который в одном переводе пьесы называется «жидогляд», а в другом «евреевед» — это специалист по выявлению евреев. Пьеса — политический памфлет, но и сюжет очень интересен с точки зрения психологии. Молодой человек из небольшого городка в силу тайных обстоятельств его рождения объявлен евреем, но на самом деле таковым не является. Но для окружающих он — типичный еврей, и они приписывают ему все мифические черты евреев. Поэтому у меня есть подозрение, что ваше высказывание «о еврейском сочетании умствования с предприимчивостью, рационализма с предельной отвлеченностью… и об экономических и финансовых талантах евреев» в этом же ряду, и оно вызывает у меня внутренний протест. Хотя именно как генетик я осведомлена о том, что существуют такие гены, которые в еврейских популяциях встречаются чаще, чем, скажем, в шведских. Но, как правило, это связано с определенными генетическими болезнями, а не с качествами, за которые отвечает не один ген, а множество генов, распределенных к тому же в разных хромосомах. Вообще же именно очень тонкие исследования последних лет дают совершенно новую картину, отличную от прежних представлений о «национальных пакетах» генов. Разумеется, евреи — люди Книги: два с половиной тысячелетия, в течение которых еврейские мальчики с пяти лет начинали изучать грамоту, и обучение это сводилось в конечном счете к «полировке мозгов», а не только к затверживанию наизусть текстов из Торы, плюс система комментирования как способа изучения предмета, и все это дало блестящий результат. Но замечен этот результат был только начиная с того времени, как евреи Австро-Венгерской империи после указа о толерантности в конце XVIII века стали полноценными гражданами и начали получать светское образование (кстати, против этих «толерантных» указов евреи поначалу страшно бунтовали!), но через три-четыре поколения их дети и внуки стали получать нобелевские премии. Почему-то… То есть на «отполированные» схоластическими приемами мозги легла современная наука! Но местечковые евреи, лишенные светского образования, довольно сильно отличались от образованных, и никаких нобелиатов там не наблюдалось. А генетика одна! Где будем искать специфические черты? Шов довольно заметный!..
В детстве меня однажды на улице назвали очень оскорбительно «Сарочкой». Я запомнила. Я жила в коммуналке, и отношения с соседями, очень простыми людьми, были хорошими. Маму любили, и я думаю, что это ее заслуга, она вела себя безукоризненно: доброжелательно и с чувством собственного достоинства. Государственный антисемитизм, вне всякого сомнения, существовал во времена моего детства и молодости в гораздо большей мере, чем сегодня. Однако моя личная история такова, что все мои неудачи я всегда беру на себя и считаю, что мои собственные недостатки мешали мне в жизни гораздо сильнее, чем государственный или любой другой антисемитизм. Я не поступила в университет в первый раз, и меня совершенно определенно «срезали» на экзамене по немецкому языку. Но это было связано скорее с моей самоуверенностью, чем с намерением преподавательницы меня «срезать»… Окончив университет, я поступила на должность стажера-исследователя в Институт общей генетики АН СССР, и это было шикарное распределение. Выгнали же меня оттуда не из-за антисемитизма начальства, а из-за того, что «накрыли» за «самиздатом». Опять-таки оснований жаловаться на особо плохое отношение ко мне как к еврейке не было. Вместе со мной выгнали еще одного еврея и двух или трех русских ребят. Мне в семье всегда внушали, что, поскольку антисемитизм в нашей стране весьма распространен, мне как еврейке, чтобы получить «пять», надо знать предмет на «шесть». В некотором смысле антисемитизм заставлял очень интенсивно и ответственно работать. И трудности шли на пользу делу. ( Из интервью на сайте lechim.ru 6.08.2014 – А.З.)
*****
Кручу головой, удивляюсь, ужасаюсь, радуюсь, негодую, восхищаюсь. Постоянно щиплет в носу – это фирменное еврейское жизнеощущение – кисло-сладкое. Здесь жить страшно трудно: слишком густ этот навар. Плотен воздух, накалены страсти, слишком много пафоса и крика. Но оторваться тоже невозможно: маленькое провинциальное государство, еврейская деревня, самодельное государство и поныне остаётся моделью мира. На избранном народе Господь всё ещё тренирует свои возможности, играет… Я полностью отказалась от оценок: не справляюсь. Лично мне никогда не справиться даже с моим личным еврейством: оно мне надоело хуже горькой редьки. Оно навязчиво и авторитарно, проклятый горб и прекрасный дар, оно диктует логику и образ мыслей, сковывает и пеленает. Оно неотменимо, как пол. Я так хочу быть свободной, – еврейство не даёт мне свободы. Я хочу выйти за его пределы, и выхожу, и иду куда угодно, по другим дорогам, иду десять, двадцать, тридцать лет, и обнаруживаю в какой-то момент, что никуда не ушла. Сижу за пасхальным столом, в кругу семьи, и совершенно всё равно, кулич жуют или мацу, лепёшку преломляют или едят зерна прасада, – слышу одно и то же: благословенны дети, сидящие за этим столом…Это, конечно, говорит во мне тот самый еврейский пафос, от которого никуда не деться. Видимо, он генетический.
*****
Вы знаете, это (почему евреев не любят – А.З.) огромная мифология по поводу вообще еврея как такового… Это на самом деле тема философская. Это тема другого, чужого, не совсем понятного. Дело в том, что еврей был гораздо менее понятен в 19 веке, когда было гетто, и когда евреи сохраняли свою национальную идентичность тем, что они сохраняли свой язык весьма героически в течение многих веков. Я как раз тот еврей, который совершено потерял свою идентичность, единственный мой любимый и драгоценный язык – русский. Я думаю, что здесь очень мощная мифология, мифология непонимания другого человека…Поэтому, я думаю, что это разновидность ксенофобии, которая, наверное, имеет абсолютно биологическую основу…На самом деле, честно признаюсь, это не очень интересная для меня тема. Она мне когда-то была интересна, когда я была девочкой, когда моих родителей в годы, когда было “дело врачей”, маму с работы уволили, папа не работал тогда, я эту тему прожила в юности. Сейчас она внутренне для меня разрешена, она не очень важна. И сегодня мне представляется, что еврейский вопрос – это вопрос на самом деле не евреев, а русских, людей, которые испытывают по этому поводу напряжение. Потому что, честно скажу, что у меня напряжения нет, она меня довольно давно уже оставила. И в моей жизни, в практической, ежедневной – это совершенно почти отсутствующее измерение.
*****
Года два назад меня пригласили в один институт, где занимаются еврейскими проблемами Европы, он в Стокгольме. И там я впервые в жизни соприкоснулась с тем, как евреи учатся. Вы знаете, для меня это было очень большое открытие. Оказалось, что почти три тысячи лет еврейских мальчиков в четырех-пятилетнем возрасте отдавали учить грамоте и грамоте их учили по той книге, которую мы с вами называем Библия. И когда детей в течение десяти лет, начиная с пятилетнего возраста, учат и учат, причем их учат думать, каждая фраза обговаривается со всех сторон 15 раз, а если так, а если так, меня это поразило. И отчасти я поняла вот эту самую загадку: а почему так много там ученых евреев, почему много евреев на высотах? Дело в том, что три тысячи лет образования, и это очень серьезно, по-видимому.
*****
Произошедшее во время Второй мировой войны, что называется Холокостом – это на самом деле свидетельство глубочайшего кризиса христианской цивилизации. Две тысячи лет христианства – все-таки это две тысяч лет, оказалось, что это цивилизованное христианское общество оказалось совершенно на уровне развития орды, чудовищной орды. Толпа живет по определенным законам, вне зависимости от того, где она находится. Самое ужасное, что я знаю про Холокост, самое ужасное – это даже не цифра 6 миллионов, 18 миллионов, 20 миллионов, нет, самая ужасная цифра – 200 человек евреев, которых убили в Польше поляки в 46-м году. Вот когда все уже было кончено, когда евреев почти не осталось, в небольшом польском городе был еврейский погром, и там было убито 200 человек. Вот эта цифра меня совершенно поразила, потому что уроков не бывает. Вся Европа была покрыта костями, пеплом, мы до сих пор этим воздухом дышим, тем не менее, кому-то показалось мало, еще 200 человек вдогонку отправили в 46-м, когда война уже была закончена.
******
У нас даже само слово ”еврей” звучит неприлично. Начальница отдела кадров в институте, где я работала в давние времена, славная баба, евреев называла ”евреечка” и ”еврейчик”, смягчая таким образом неприличие слова и подчёркивая своё хорошее отношение. Самое забавное, что она и в самом деле была приличным человеком и лично от себя евреев не травила, только по служебной необходимости. Я не выбирала ни национальности, ни места, где родиться…Да, да, еврейка. Папа, мама, кругом и беспросветно. Но писатель я русский. Русский язык – моя родина. Когда меня называют писателем еврейским, я не смею возражать. Наверное, то же самое приходилось слышать Пастернаку, Мандельштаму, Бабелю и Бродскому. В сущности, это большая и интересная тема: писатели-евреи в разных культурах. Возможно, есть какой-то нерастворимый национальный компонент. Пусть специалисты исследуют.
*****
Это самый гнусный вопрос истории нашей цивилизации. Он должен быть отменен как фиктивный, как несуществующий. Почему все гуманитарные, культурные и философские проблемы – не говоря о чисто религиозных, постоянно танцуют около евреев? Бог надсмеялся над своим Избранным Народом гораздо больше, чем над всеми прочими! (Из книги «Даниэль Штайн, переводчик» – А.З.)
*****
Там ( в Израиле – А.З.) сложилась в сущности несимметричная ситуация. Об этом все постоянно забывают. Когда смотришь на ближневосточную карту, видишь, что она вся красная-красная. Это арабский мир. И среди этого мира белый ноготочек. Одна тысячная по объему. Это Израиль. И главная задача Израиля — выживание. Сохранение себя как государства. А в арабском мире существует противоположная точка зрения — Израиля не должно быть. И это несимметрично — когда одни говорят: “Нам нужно выжить”, а другие: “Вас не должно быть”. Из этого происходит чудовищное напряжение жизни в Израиле. Эти люди все время живут под угрозой уничтожения своей страны… После произошедшего в Европе в годы Второй мировой войны уничтожения большей части еврейского населения я считаю, что эта страна имеет право на клочок земли. В каких границах она будет располагаться — это обсуждаемые вещи. С другой стороны, я полна сочувствия к арабам. В особенности к арабам-христианам, чье положении вообще ужасно. Вот уж кто оказался между молотом и наковальней. Понимаете, есть масса разнообразных сторон этой проблемы. И есть такие вопросы, которые вообще не имеют мгновенного решения. Их может решить только время либо безумное терпение и очень большое старание… Сейчас в разных странах Европы идет рост популярности правых, националистических партий. Раньше считалось, что корни национализма — в социальной неустроенности общества. Но сегодня среди борцов за национальную чистоту государств много благополучных, образованных людей… Сегодня совершенно ясно, что в каких-то условиях дается звонок “сверху” и раздражение против дискомфорта и неудобства канализируется определенным образом. В 1949 году это было антисемитское дело космополитов, недавно острие вдруг оказалось повернуто против грузин. Это явления одного порядка. Все зависит от того, насколько настойчиво руководители подобных процессов будут выстраивать эту линию. Если антигрузинская линия была бы последовательной, то через некоторое время все забыли бы об антисемитизме. И главным врагом человечества оказался бы кто-нибудь другой. ( Из интервью для журнала «Город». См. Magazine.russ.ru – А.З.)
*****
– Как вы воспринимаете свое еврейство? Не хотите ли переехать на Землю обетованную на постоянное жительство? Что вы любите и что не принимаете в Израиле?
– Отвечу по-еврейски – вопросом на вопрос: а как вы воспринимаете свою группу крови? В детстве еврейство было очень обременительно, с годами смирилась, в конце концов даже стала ценить. Дело в том, что я полжизни настаивала на том, что есть у людей качества и свойства более важные, чем кровь. А под конец жизни оглянулась и обнаружила, что почему-то большая часть друзей все-таки евреи. Ну, не считая русского мужа… Израиль я очень люблю. Больше двадцати лет почти каждый год сюда приезжаю, облазила, кажется, все уголки. Ноги мои знают, что Земля Святая: я по ней много ходила. Но очень уж для жизни некомфортная страна. Я не про быт – хуже, чем в России, надо еще и поискать. Я про другое – чудовищный и неразрешимый, на очень глубоком уровне конфликт. И с годами он делается все глубже. Иногда думаю что мы, евреи, не народ, а модель народа. На нас Высшие Силы постоянно ставят эксперименты. Наверное, это и значит быть избранным народом. (Из интервью в интернет-газете “Мы здесь” 20.01.2016 – А.З.)
*****
Я жила при Сталине, Хрущеве, Брежневе, Ельцине, теперь живу при Путине. Ничего не могу с собой поделать – тошнило от всех. Это похоже на смену времен года: зимой – холод, летом – жара, осенью – дожди, а весна мелькает так быстро, что и заметить не успеваешь. Но сущность жизни не меняется, она прекрасна и увлекательна. Мне очень интересно наблюдать, эти качели и есть жизнь… Кому, на мой взгляд, стоит ехать и для кого это противопоказано? Это вопрос личного выбора. Здесь нет и не может быть никаких общих решений. Я знаю довольно много евреев, репатриировавшихся в Израиль, а потом уехавших: кто обратно в Россию, кто – в Америку, кто – в Австралию. Эмиграция – очень трудный путь. И хотя я никогда не эмигрировала, я это вижу по своим друзьям и знакомым. Одно дело – бежать евреям из Германии в Америку или Палестину в 30-е годы, другое – в Германию из России в 70-е, третье – неожиданная эмиграция из Франции в Израиль в последние годы. У людей разная мотивация, и каждый человек самостоятельно решает этот вопрос для себя и своей семьи… Про детей – отдельный вопрос. Мы находимся сейчас на таком цивилизационном рубеже, что воспитание, как мне представляется, заключается в одном – хорошее образование. Это лучшее, что мы можем дать своим детям. А уж что они с ним сделают – за это они будут отвечать сами. Впрочем, ответ на этот чисто еврейский вопрос – еврейские родители во все времена расшибались в лепешку, чтобы дать детям образование. Кому – хедер, кому – университет… Все мы так или иначе дети галута. Наши предки где только не жили – в Испании, во Франции, в Германии, в Польше, в России. Приживались, входили в чужую культуру, порой оказывались в ней исключительно плодотворны, вносили свой вклад, ассимилировались, а потом убегали, оставляя могилы предков. Из моих пяти внуков трое живут в Англии, двое – в России. Я живу в России, хотя и провожу много времени в Европе. Дома я себя ощущаю в Москве, на «Аэропорте». Я никогда не покидала Москвы более чем на три месяца. Начинаю скучать по месту, по друзьям, главным образом. Но постепенно дело идет к тому, что я ощущаю себя дома там, где стоит мой компьютер… Откуда вы знаете, каково мое отношение к сионизму и к Израилю? Я по этому поводу никогда не высказывалась. Несколько лет тому назад в Израиле высадился десант русских писателей, и он имел неожиданные для меня последствия. Дмитрий Быков, человек невероятных способностей, может, гениальный, сказал, что, по его мнению, «Израиль – неудачный проект». Это интересное заявление. Стоило бы его порасспросить, что именно он имеет в виду. Еще одна какая-то полуписательская дама, не помню фамилии, тоже заявила что-то в этом духе. Меня ваши почтенные журналисты туда же подверстали, хотя меня там и близко «не стояло», и с тех пор я постоянно слышу о своем «сложном» отношении к Израилю. Книга моя «Даниэль Штайн, переводчик» тоже была расценена рядом критиков как антиизраильская, некоторые даже написали – «проарабская». Идиотизм – болезнь неизлечимая. Вступать в дискуссии по этому поводу я не собираюсь. С 1993-го я каждый год посещаю Израиль, вот уже 23 года. Иногда – несколько раз в году. Я знаю Израиль так, как его мало кто из израильтян знает, я облазила все его закоулки. Нет, не все – потому что каждый раз, приезжая, я совершаю новые открытия. Сионизм с момента создания Государства Израиль принадлежит истории. Задачи сионизма были выполнены. Имена создателей этого движения мы читаем в названиях улиц. Говорить о моем мировоззрении здесь неуместно, потому что страна и сама не имеет цельного мировоззрения. Да и как может иметь цельное мировоззрение страна, постоянно воюющая и отстаивающая свое несомненное право на существование. Вот уж где сегодня происходят процессы противоположно направленные, вот уж где можно наблюдать полнейший раздрай во мнениях! Среди моих друзей есть и левые, и правые, есть и «верные» иудеи, и «неверные» иудео-христиане, и лояльные атеисты. Они между собой свирепо спорят и ссорятся, но и те, и другие беззаветно любят свою страну. И я люблю Израиль. Таким, каков он есть: талантливый, кричащий, скандальный, милосердный, жестоковыйный, маленький и огромный. Я вижу в нем множество достоинств. И вижу недостатки. И еще – вещь мистическая! – я ведь там отчасти похоронена. Моя грудь, ампутированная при операции по поводу рака, лежит в могильнике на кладбище Гиват-Шауль в Иерусалиме вместе с частями тел граждан Израиля, которые лечились в той же больнице «Хадасса». Только они лечились бесплатно, за счет государства, а я по коммерческой линии как иностранец. И этот опыт пребывания в государственной больнице был драгоценным. Израильская медицина, отношения между людьми – поразительны. Между прочим, это было место, где растворялась одна из самых тяжелых проблем – арабо-израильские отношения: здесь были больные и врачи, арабы и евреи, и они делали общее дело…
С книгой беда. Книге приходит конец. Ее жизнь – от Гутенберга до интернета – заканчивается. Невероятными усилиями мы пытаемся привить своим детям и внукам вкус к книге. Моя последняя уловка: дарю внуку- подростку редкие и дорогие антикварные книги, и он понимает, что книга – драгоценность. Но что я могу еще дать этим детям, если я и сама, когда мне что-то нужно проверить, лезу не в Еврейскую энциклопедию Перферковича, и не в Новую израильскую, тоже на русском языке, хотя обе стоят на полке, а открываю интернет. То, что вы называете «виртуальной» жизнью, не кажется мне чем-то принципиально иным, глубоко отличным от книжного существования. Вот Светлана Алексиевич получила Нобелевскую премию пока что все-таки за книгу, хотя эта информация вполне могла бы существовать на другом носителе. Евреи – люди Книги. Большой и маленькой, талантливой и вполне бездарной. Евреи вошли в письменную культуру на многих языках мира – не только на идише или иврите. Мы знаем англо- , франко-, немецко-, польско- и других иноязычных еврейских писателей, даже не владевших еврейским языком. И все эти писатели с еврейскими корнями будут писать, как и писали. Да и какая разница, в конце концов – на глиняных табличках, на папирусе, на китайской бумаге или на американском компьютере? Главное – люди пишут слова, создают текст. (Из интервью на сайте Jewish.ru 12.08.2016 – А.З.)
Комментарий: В феврале 2007 года в Иерусалиме проходила 23-я Международная книжная ярмарка. В рамках этого мероприятия был организован международный фестиваль русской книги, на который были приглашены известные писатели из России. Среди них оказалось, как отметила израильская печать, «очень немало этнических евреев». Фестиваль, которому по всем данным должен был обеспечен успех, обернулся, однако, большим скандалом. Все дело в том, что российские писатели вместо того, чтобы восторгаться «нашей молодой страной», позволили откровенно высказаться об «Израиле». Так, Людмила Улицкая, считающаяся некоторыми критиками чуть ли не лучшим русским прозаиком современности, как написано на одном из русскоязычных сайтов, «со свойственной ей прямотой заявила восторженно внимавшей публике, что «хотя она и еврейка, но по вере – православная христианка», что «ей морально тяжело в Израиле», и это связано с тем, что /по ее убеждению/ «на родине Иисуса Христа, представителям христианских конфессий очень тяжело живется, а особенно трудно христианам-арабам, так как «с одной стороны, их давят евреи, а с другой – арабы-мусульмане». Публика разошлась весьма удивленная и обескураженная агрессивными пассажами их любимой писательницы.
******************************************************
Реплика по поводу некоторых высказываний Людмилы
Улицкой в недавно опубликованном ее интервью в газете «Панорама»
Наверное, это правда: люди не поступки совершают соответственно своим взглядам, а наоборот, приводят свои взгляды в соответствие с поступками. Так однажды писательница Людмила Улицкая совершила некий поступок: обратилась в православие. И всю последующую жизнь придумывает всякие доводы, теоретически оправдывающие этот поступок.
В России нам пришлось пережить невиданный и беспрецедентный антисемитизм. Конечно, были времена и страны, когда евреев уничтожали миллионами; в России до этого не дошло — немного не дошло, как теперь выясняется. Но такую густую, липкую ненависть, когда всякое упоминание чего-либо еврейского вызывало злобное улюлюканье, когда само слово «еврей» считалось оскорблением (его при необходимости заменяли эвфемизмом «лицо еврейской национальности»), пережить такое нелегко, что и говорить. Что же удивительного в том, что у некоторых появилось желание убежать, отмежеваться: «Я не такой, я хороший, я совсем как вы»). Особенно трудно доставалось писателям: ведь пишут они по-русски, а как может жид называться русским писателем?! Вот тогда и появилось это явление — переход еврейской интеллигенции в православие. То есть выкресты существовали всегда, но как массовое явление, как мода — это порождение поздней советской эпохи.
Но лучше выкрестам от этого не становится, вот что важно отметить. Антисемиты по-прежнему их ненавидят как евреев, а евреи видят в них ренегатов. Людмила Улицкая и здесь нашла выход: она объявляет и тех, и других идиотами. Кто не согласен с ней, тот идиот. И все. И точка. Просто и удобно. Она объясняет, что ушла в христианство «в поисках внутреннего права на свободу мысли». Где же она собирается ее найти? В русской православной церкви? Ну-ну, пусть попробует…
«Человек волен верить во что хочет», — утверждает Л. Улицкая. И тут с ней трудно не согласиться. Но дело в том, что переход в другую религию — вопрос отнюдь не только религии, но еще и морали, хотя выкресты не желают этого признавать. Ведь вот Ариадна Скрябина в годы немецкой оккупации во Франции поменяла религию: приняла иудаизм. И погибла, спасая еврейских детей. Это ли не благородный и высоконравственный поступок! А когда наши евреи переходят в православие, они убегают от гонимого меньшинства в лагерь гонителей, и неважно, какие у них духовные искания: их поступок прежде всего аморальный акт малодушия! Поэтому и зовем мы их «мешумедами», то есть отщепенцами.
Во всем они стараются подчеркнуть свое отличие от нас. О чем, например, говорит та же Л. Улицкая, прибыв в Израиль? О проблеме выживания еврейского государства, которое ежедневно пытаются уничтожить? О новом Холокосте? Нет, ее волнуют материальные проблемы какой-то арабской христианской церкви, которую якобы обижают израильские власти. Вот видите, она совсем не такая, а они все еврейка да еврейка… Обсуждая моральную сторону отступничества, мы склонны путать ее с другой проблемой: может ли мешумед считаться евреем и может ли он стать гражданином
Израиля согласно Закону о возвращении? Этой проблемы я здесь не касаюсь: не считаю себя компетентным для ее обсуждения, пусть выскажутся знатоки Галахи и израильских законов. Я здесь говорю как рядовой еврей: какие чувства вызывает у меня поступок отщепенца.
Мешумедство не может не сказаться на творчестве. Некоторые, как, например, Генрих Гейне, пишут о своем поступке, причем пишут с горечью. Другие (к этой категории как раз и принадлежит Л. Улицкая) в своих произведениях прямо или косвенно изо всех сил пытаются
оправдать свой аморальный поступок, придумывая для этого какие-то невероятные ситуации и мотивировки. Такая «идеологическая изнасилованность», увы, заметна в некоторых романах Л. Улицкой. Похоже, не может писательница уйти от этой болезненной для нее темы и написать что-нибудь свободное от идеологических шор, такое, к примеру, как ее ранняя повесть «Сонечка», подлинный литературный шедевр. Видимо, отступничество жжет… Владимир МАТЛИН
*****
Евреи ищут специального спасителя, Мессию, который должен спасти человечество при помощи согласованного процесса восстановления легендарной славы Давида и Соломона и приведения всего мира, наконец, под твёрдый, хотя и благожелательный еврейский каблук.
*****
Сионизм это выражение еврейского отказа ассимилироваться. Если евреи и страдали, то это оттого, что они рассматривали себя как избранный народ.
****
Тщательное изучение антиеврейских предрассудков и обвинений может иметь большое значение для многих евреев, которые не могут нужным образом оценить раздражение, которое они причиняют другим народам.
Комментарий: Уэлс, которого вместе с французским писателем Жюлем Верном считают отцом научно-фантастического направления в современной мировой литературе. Был социалистом по убеждениям и поддерживал все прогрессивные движения своего времени: пацифистское, профсоюзное, движение суфражисток (борцов за женскую эмансипацию). А вот к появившемуся и набиравшему силу сионистскому движению писатель относился крайне отрицательно. Да и к еврееям, мягко говоря, не благоволил. У Г. Уэлса была привычка говоря о Карле Марксе называть его «мелким третье-сортным евреем» и «паршивым евреем» в своей частной переписке.
*****
Со времен императора Константина вплоть до Французской революции (а в Германии и России и много лет спустя) деньги и умение использовать их в своих интересах были для евреев главным средством выживания. Но се легенды о еврейском ростовщичестве, которые подхватила и распространила целая армия писателей, игнорирует одно важное соображение: если евреи чуть ли не поголовно были алчными и бессовестными ростовщиками, которыми их представляют, то почему христиане обращались к ним за деньгами? Ответ на вопрос очевиден: ростовщик-христианин ссужал деньги под процент, который был в десять или двадцать раз выше, чем у евреев… Евреи, вынужденные заниматься ростовщичеством, привнесли доверие и порядочность в сферу, которая изначально была лишена и того и другого, что позволило им к концу существования Диаспоры создать крупные международные банки.
*****
Трагическое заблуждение евреев по вопросу о характере цивилизации проистекало из самой основы их собственной культуры: иудаизм ценит человеческую жизнь выше, чем любая другая известная человечеству религия или философия. Талмуд полон рассуждений о святости человеческой жизни, в еврейских семьях благоговеют перед жизнью, еврею противна самая мысль о возможности нанести ущерб другому человеку. Ортодоксальные евреи и хасиды верят, что в глазах Бога всякая человеческая жизнь бесценна, и поэтому лишить кого-либо жизни в защиту собственной – не менее преступно, чем убийство другого человеческого существа
****
Израилю не повезло в том смысле, что обширные запасы нефти находятся в окружающих его арабских государствах, а не в его земле, и что эти запасы являются яблоком раздора великих держав. Если разум и воля к миру возобладают, Израиль будет жить, процветать и внесёт свой вклад в будущее рода человеческого. Никто не знает в каком направлении пойдёт история дальше, но едва ли можно ожидать, что в обозримом будущем, как и в сохранившемся в памяти прошлом, история евреев лишится притягательности творческого духа и страсти. Быть евреем – не повод для отчаяния и депрессии. Отчаяние и ужас, которые еврейскому народу пришлось пережить, результат не того, чем он является, а того, что сделал с ним христианский мир, а раз так, значит, быть евреем – некое чудо. Это не сознание своего превосходства или неполноценности, это сознание того, что ты в какой-то мере посторонний, что у тебя всегда есть своя особая точка зрения, что по крайней мере некоторые евреи видят вещи яснее других именно потому, что смотрят на них со стороны. Мир нуждается в посторонних. ( Из книги ”Евреи. История народа”, 1968 – А.З.)
*****
Кaк слaдостно и зaхвaтывaюще звучит это: “шaтры твои, о Яaков” и “жилищa твои, о Изрaиль”! Мы любим мир. Недaром с незaпaмятных времен мы приветствуем друг другa словом “Шaлом!”, что ознaчaет “мир”, и нa это приветствие следует ответ: “Алейхем шaлом'”, то есть “и вaм мир!” Не знaю, кaк у других нaродов, a у нaс, когдa мы поднимaем кубки с вином, есть однa только здрaвицa “Лехaим!”, что ознaчaет “зa жизнь”, ибо нaписaно, что нет ничего священного, чем Мир, Жизнь и Спрaведливость. Mы – мирный народ и терпеливый народ. И у нас долгая память. Мы навсегда запомнили, что рабами были мы в Египте. Мы не ищем славы в войне, и только у нас одних нет наёмников. Но наше терпение не беспредельно. (Из книги ”Мои прославленные братья”. 1948 – А.З.)
Комментарий: Узнав о сталинских репрессиях и антисемитизме в СССР, Говард Фаст порывает с коммунистическим движением. Он был и коммунистом, и антикоммунистом, но всегда оставался писателем и евреем. В своей книге “Голый бог”. (1957 г. По-русски вышла в эмигрантском издательстве им. Чехова в Нью-Йорке в 1959 г.). В книге Фаст рассказал, как вскоре после смерти Сталина первая группа советских писателей отправилась в поездку по США. В их числе был Борис Полевой – автор “Повести о настоящем человеке”, будущий редактор журнала “Юность”. В Америке Говард Фаст спросил Полевого: “Куда девался Лев Квитко, с которым я подружился в Москве и потом переписывался? Почему он перестал отвечать на письма? Здесь распространяются зловещие слухи. “Не верь слухам, Говард, – сказал Полевой. – Лев Квитко – жив-здоров. Я живу на одной площадке с ним в писательском доме, и видел его на прошлой неделе”. Враньё. Позор!!!
