Archive for August, 2012
 Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун осудил угрозы в адрес Израиля, которые высказал вчера президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад и ряд высокопоставленных офицеров иранской армии. Это было связано с тем, что вчера Ахмадинеджад в очередной раз назвал Израиль «Раковой опухолью» на теле человечества и пообещал, что вскоре она будет ликвидирована. В связи с этим Пан Ги Мун напомнил Ахмадинеджаду, что Иран является членом ООН, и что ни одно государство – член ООН – не имеет право грозить другому государству уничтожением. Напомним, что Израиль и США до сих пор оказывают давление на Пан Ги Муна, с целью убедить его отказаться от поездки в Тегеран на международную конференцию непризнанных государств. Источник: Zman
|
|
Российская полиция обвиняет Каспарова в том, что он якобы укусил прапорщика во время задержания. Сам Гарри Каспаров опровергает это утверждение. “Я хочу увидеть этого прапорщика. То, что я кого-то укусил – это бред сивой кобылы, – цитирует прославленного шахматиста интернет-издание NEWSru.com. – Я, конечно, пытался отбрыкиваться, как мог, но зубы были крепко сжаты. Может, его собака служебная укусила? Тогда пусть сделают экспертизу, чей это укус”. Напомним, что Гарри Каспаров был задержан сотрудниками полиции возле здания Хамовнического суда, когда он давал интервью журналистам. Никаких лозунгов, подчеркивают представители оппозиции, он не выкрикивал, и задержание было ничем не спровоцировано. После ареста Каспаров был сильно избит. Сам он отметил, что не знает, кто его избил, однако эти люди “были одеты в омоновскую форму”. Сразу после задержания Каспарова представители российской полиции заявили, что он укусил задерживающего его прапорщика: пострадавший прошел медицинское освидетельствование, зафиксировавшее укус мягких тканей кисти и указательного пальца, повреждение надкостницы левой руки. Всего возле здания Хамовнического суда в пятницу были задержаны около 100 человек. В числе задержанных – активистка Татьяна Романова, которая залезла на фонарный столб возле здания турецкого посольства, расположенного возле Хамовнического суда, и выкрикивала лозунги в поддержку Pussy Riot. Пытаясь задержать девушку, на голове которой была лиловая балаклава – матерчатая шапка-маска с прорезями для глаз и рта, – сотрудники ОМОНа проникли на территорию турецкого посольства, тем самым грубо нарушив правила. Девушка была задержана, однако сотрудник дипмиссии Турции не позволил вывести ее, поскольку она не была задержана на территории РФ. Романову выпустили через дополнительный выход, и она была задержана. Источник: NEWSru |
Против лидера Объединенного гражданского фронта Гарри Каспарова, который был задержан накануне у здания Хамовнического суда в Москве во время вынесения приговора участницам панк-группы Pussy Riot, будет возбуждено уголовное дело по статье 318 УК РФ: применение насилия в отношении представителя власти. Максимальным наказанием по этой статье является 5 лет лишения свободы.
Президент Израиля Шимон Перес публично выступил против нанесения удара по Ирану без поддержки США. Об этом Перес заявил в интервью израильскому телевидению. Заявления президента противоречат позиции премьер-министра Израиля Биньямина Нетаниягу и министра обороны Эхуда Барака. В канцелярии премьер-министра уже отреагировали на интервью президента. «Перес забыл о роли президента в Государстве Израиль», — заявил советник Нетаниягу.«Мы понимаем, что не можем сделать это в одиночку. Мы можем только приостановить ядерную программу Ирана, — отметил в четверг Шимон Перес в ходе интервью израильским телеканалам. — Поэтому нам совершенно ясно, что мы должны действовать с Америкой сообща. Существуют вопросы кооперации и сроков, но несмотря на то, что угроза очень опасна, по крайней мере, в этот раз мы не одни. Израиль должен полагаться на себя, но это не означает, что мы должны бросать наших друзей».
В интервью Перес также выразил озабоченность геополитическим положением Израиля. Он резко осудил прекращение переговоров с палестинцами, отметив, что нынешний глава Палестинской автономии Махмуд Аббас — наилучший политический партнер, с которым можно достичь мирного соглашения. Президент Израиля подчеркнул, что первоочередным в решении иранской проблемы является решение палестинского вопроса. Также Перес раскритиковал нежелание израильского правительства достичь компромисса с Турцией. «Невозможно атаковать Иран в нынешних геополитических условиях», — заявил израильский президент.
Высказывания Переса противоречит позиции Нетаниягу и Барака, которые на протяжении последних нескольких недель неоднократно говорили о том, что израильское руководство будет самостоятельно принимать решение в вопросах национальной безопасности. В канцелярии израильского премьера даже напомнили о случаях политической недальновидности нынешнего президента.
«Перес был неправ, полагая, что Соглашение в Осло сделает Ближний Восток другим, — отметил советник Нетаниягу. — В реальности же более 1000 израильтян погибли в терактах, организованных на территориях, которые он отдал палестинцам. Вторую ошибку Перес совершил, решив, что после демонтажа поселений в секторе Газа в 2005 году воцарится мир. Но вместо этого освобожденная территория стала плацдармом для обстрела израильских городов ракетами. Но самую большой просчет Перес допустил в 1981 году, выступив против уничтожения иракского ядерного реактора. Слава Б-гу, премьер-министр Менахем Бегин не прислушался тогда к его словам».
Однако Перес не единственный, кто критикует в последние дни действия и высказывания Нетаниягу. Высокопоставленные политики и члены кабинета министров Израиля все чаще и чаще негативно характеризуют поведение как премьер-министра, так и министра обороны. По их словам, Нетаниягу и Барак полностью устранили министров от решения ключевых государственных вопросов. Встречи кабинета постоянно переносятся и отменяются, в итоге министры не только не участвуют в обсуждении и принятии решений, но даже плохо владеют актуальной информацией. Даже члены партии «Ликуд», которые раньше активно выступали в поддержку своего лидера в прессе, теперь избегают давать интервью и участвовать в публичных дискуссиях. Источник: Jewish.ru
|
Смерть подобралась к артисту прямо на подмостках театра. Миронов приехал в Ригу вместе с московским Театром Сатиры. 14 августа 1987 года на спектакле «Безумный день, или Женитьба Фигаро», не доиграв последнюю сцену, Миронов теряет сознание. Его доставили в местную больницу, где диагностировали обширное кровоизлияние в мозг. В течение двух дней проводились мероприятия по поддержке дыхания и сердцебиения. Актер скончался 16 августа в 5:35 утра. Андрея Миронова похоронили на Ваганьковском кладбище Москвы. Миронов снимался в кино, играл в театре, озвучивал мультфильмы, участвовал в записи аудиоспектаклей и аудиокниг, выступал с сольными музыкальными номерами. Его любила вся страна. Фильмы с участием Андрея Миронова, такие как «Бриллиантовая рука», «Двенадцать стульев», «Соломенная шляпка», «Человек с бульвара Капуцинов» и многие, многие другие, стали классикой и гордостью отечественного кинематографа. Источник: КМ |
Сегодня исполнилось 25 лет со дня смерти одного из самых ярких российских актеров театра и кино Андрея Миронова.
 Ближайший помошник Муамара Каддафи заявил, что мать бывшего правителя Ливии была этнической еврейкой. Он подчеркнул, что Каддафи убивал тех людей, кто знал этот факт его биографии. В интервью арабским СМИ Нури Аль-Масмари утверждает, что Каддафи терпеть не мог напоминаний о своем происхождении. Он отметил, что Каддафи распоряжался немедленно ликвидировать тех, кто знал тайну его происхождения. Масмари называет имена генерала и двух дипломатов, которые были уничтожены по приказу Каддафи, после того как выяснили правду о его происхождении. – Вы утверждаете, что мать Каддафи была еврейкой? – спросил придворного журналист. – Да, – ответил Аль-Масмари уверенно. В феврале 2011-го года жительница Нетании 76-летняя Гита Буарон рассказала израильским журналистам, что сестра ее деда со стороны отца была матерью Муамара Каддафи. «Бабушка приняла мусульманство, но никогда не забывала своего происхождения. Она приходила к нам домой, давала моей матери деньги и говорила: «Отдай на синагогу, пожертвуй евреям». Она была крупной женщиной, совершенной мусульманкой, но никогда не носила паранджу и не закрывала лицо, как это делали другие. На это она не соглашалась», – сообщила Буарон. Согласно показаниям другой семьи ливийских евреев, мать Каддафи носила в девичестве имя Разале Таммам. В 18 лет она познакомилась с мусульманином и вышла за него замуж. Одним из ее сыновей и был Муамар Каддафи. А если бы Разале не познакомилась с тем мусульманином и не вышла бы за него замуж? Что было бы тогда? История и политика не знают, как известно, сослагательного наклонения. Источник: Zman |
В газете «Завтра» опубликовано «Письмо товарищу Сталину».
Пафос письма полностью соответствует месту публикации, и можно было бы, не оборачиваясь, пройти мимо, если бы не имя автора.
«Письмо» написал Захар Прилепин.
Вот я и прочел его.
И с печалью констатирую: Захар стал антисемитом, о чем, собственно, и уведомил общественность публикацией этого текста. До того Прилепин числился в «левых», вплоть до острой лимоновской фазы – и многие, в том числе я, списывали это на ностальгию по советской детской ясности мира, на затянувшуюся молодость. Думали, повзрослеет – оклемается…
Повзрослел, приехали.
Как человек левых убеждений может быть антисемитом – Сартру с Камю не объяснишь, но у России и тут особый путь.
Прилепин, конечно, не первый, кто решил совместить серп и молот с жидоморством – а то мы не видели секретарей обкомов с этим диагнозом!
Увы, для того, чтобы двинуться мозгами на еврейской теме, вовсе не обязательно быть лавочником или секретарем обкома – эта дрянь поселяется иногда в самых тонко организованных организмах…
Надо постоянно следить за собой и предохраняться. Антисемитизм – разновидность сифилиса, а сифилис подхватывали и гении…
В запущенном виде, однако, эта болезнь равно превращает в развалину и гения, и болвана.
В описываемом нами случае имеются забавные подробности (если в сифилисе в принципе может быть что-либо забавное).
Например, наш тактичный дебютант-антисемит избегает слова «евреи». Исполняя новый для себя охотнорядский танец с подвывертом, писатель пытается выглядеть элегантно – и это было бы смешно, когда бы не было так отвратительно…
Эпиграф из Слуцкого не спасает – на втором шаге Прилепина уносит в типовой репертуар газеты «Завтра»: Сталину великому слава, демократы погубили страну, далее везде, вплоть до обязательной еврейской темы.
Этот репертуар обязывает к типовым же мерзостям и подлогам, и текст кишит ими, начиная с первой посылки.
Но не имеет смысла спорить с людьми, продолжающими энное десятилетие напролет бубнить мантру о сохе и ядерной бомбе; они не хотят видеть ни цифр, ни документов, свидетельствующих о катастрофе, которой обернулось для России сталинское вытягивание жил.
Все это, повторяю, подлоги вполне рядовые для газеты «Завтра» и ее клиентуры.
Есть, однако, в «Письме» подлог, честь изобретения которого полностью принадлежит самому Захару Прилепину.
Это – лукавое «мы», использованное им как ключ к тексту.
Кто же они, эти отвратительные «мы», от имени которых Прилепин написал свое «письмо Сталину»?
Ответ см. в тексте: те, кто поделили созданную вождем страну, обанкротили возведённые им предприятия, своровали миллиарды, увели деньги за кордон, построили себе там тысячи дворцов, купили яхты…
Ну, в общих чертах, понятно, но нельзя ли поконкретнее?
А вот вам конкретнее: это те неблагодарные люди с «местечковым сознанием», «чьих дедов и прадедов передушили бы в газовых камерах», если бы не Сталин.
Те, чье семя Сталин спасал, «положив в семь слоев русских людей»…
Одним словом…
Ну, вы поняли.
Поняли-поняли.
Не тупые.
Ах, Захар, только при чем же тут «российская либеральная общественность», как вы поименовали нас в подложной подписи под письмом?
К чему эти стыдливые эвфемизмы? Не надо стесняться, Захар, все свои, особенно в газете «Завтра». Скажите просто и громко: жиды! – и к вам потянутся за знаниями новые массы возбужденных читателей. Старые, правда, посторонятся, но тиражи не упадут.
Захар – стесняется (пока), и эта понятная стеснительность образует смысловую щель, в которую проваливаются остатки логики.
Ибо если речь о том, что во всех бедах России виноваты евреи, то Прилепин опоздал с этим открытием лет на двести, поляна занята, и не надо отнимать хлеб у главного редактора.
(Не говоря уже о Валентине Распутине, который и писатель был покрупнее, и инфицировался раньше, и вместе с братьями по разуму гонял инородцев по хате хоругвями, когда Прилепин пешком под стол ходил).
Если же речь о том, что Россию погубили либералы – это мысль тоже не новая, и отчего бы не обсудить ее с теми, у кого отшибло память об очередях за канадским хлебом на исходе «совка»…
Только при чем здесь, извините, спасенное семя и газовые камеры?
Товарищ Прилепин!
Вы все-таки уточните, хотя бы для самого себя: вам экономист Уринсон не нравится – или чикагская экономическая школа? Вам шашечки – или ехать? Вас раздражает яхта Абрамовича – или его собственный нос? Дерипаска – еврей? Кобзон – либерал? Мой папа выводил из России капиталы? Улицкая банкротила завод «Красный богатырь»? Простите, что говорю вопросами – нация такая…
Все смешалось в доме Облонских, и все слиплось в голове у Прилепина: империя и Отечество, Лимонов и Гагарин, святая социалистическая идея и фараон Коба, либерализм и воровство, имение и наводнение, этническое и идеологическое – все в кучу!
Куча получилась не мала и пахуча, и любовь к Родине накрыло с головой нелюбовью к евреям.
Чувства, конечно, традиционно близкие, но надо различать.
30 июля на сайте “Свободная пресса” был размещён текст “Письмо товарищу Сталину”, который вызвал широкий резонанс. Автор этого текста, известный писатель Захар Прилепин, помимо одобрительных откликов, получил и множество отповедей, в том числе откровенно оскорбительных. 9 августа писатель выступил с новой статьёй “Стесняться своих отцов”, в которой отвечает критикам и продолжает рассматривать важнейшие вопросы национального бытия.
В патриотической среде нередко высказывались мнения, что Прилепин сильно ангажирован либералами. Публикации в “Свободной прессе” показывают, что он по-прежнему независим и далёк от либерализма, особенно в его специфическом российском варианте.
Мы предлагаем оба текста Захара Прилепина вниманию наших читателей.
Социализм был выстроен.
Поселим в нём людей.
Борис Слуцкий
Мы поселились в твоём социализме.
Мы поделили страну созданную тобой.
Мы заработали миллионы на заводах, построенных твоими рабами и твоими учёными. Мы обанкротили возведённые тобой предприятия, и увели полученные деньги за кордон, где построили себе дворцы. Тысячи настоящих дворцов. У тебя никогда не было такой дачи, оспяной урод.
Мы продали заложенные тобой ледоходы и атомоходы, и купили себе яхты. Это, кстати, вовсе не метафора, это факт нашей биографии.
Поэтому твоё имя зудит и чешется у нас внутри, нам хочется, чтоб тебя никогда не было.
Ты сохранил жизнь нашему роду. Если бы не ты, наших дедов и прадедов передушили бы в газовых камерах, аккуратно расставленных от Бреста до Владивостока, и наш вопрос был бы окончательно решён. Ты положил в семь слоёв русских людей, чтоб спасти жизнь нашему семени.
Когда мы говорим о себе, что мы тоже воевали, мы отдаём себе отчёт, что воевали мы только в России, с Россией, на хребте русских людей. Во Франции, в Польше, в Венгрии, в Чехословакии, в Румынии, и далее везде у нас воевать не получилось так хорошо, нас там собирали и жгли. Получилось только в России, где мы обрели спасение под твоим гадким крылом.
Мы не желаем быть благодарными тебе за свою жизнь и жизнь своего рода, усатая сука.
Но втайне мы знаем: если б не было тебя — не было бы нас.
Это обычный закон человеческого бытия: никто не желает быть кому-то долго благодарным. Это утомляет! Любого человека раздражает и мучит, если он кому-то обязан. Мы хотим быть всем обязанными только себе — своим талантам, своему мужеству, своему интеллекту, своей силе.
Тем более мы не любим тех, кому должны большую сумму денег, которую не в состоянии вернуть. Или не хотим вернуть.
Поэтому мы желаем обставить дело так, что мы как бы и не брали у тебя взаймы, а заработали сами, или нам кто-то принёс в подарок сто кг крупных купюр, или они валялись никому не нужные — да! прекрасно! валялись никому не нужными! и мы их просто подобрали — так что, отстань, отстань, не стой перед глазами, сгинь, гадина.
Чтоб избавиться от тебя, мы придумываем всё новые и новые истории в жанре альтернативной истории, в жанре мухлежа и шулерства, в жанре тупого вранья, в жанре восхитительной и подлой демагогии.
Мы говорим — и тут редкий случай, когда мы говорим почти правду, — что ты не жалел и периодически истреблял русский народ. Мы традиционно увеличиваем количество жертв в десятки и даже сотни раз, но это детали. Главное, мы умалчиваем о том, что самим нам нисколько не дорог ни этот народ, ни его интеллигенция. В сегодняшнем семимильном, непрестанном исчезновении населения страны и народной аристократии, мы неустанно и самозабвенно виним — какой очаровательный парадокс! — тебя! Это ведь не мы убили русскую деревню, русскую науку и низвели русскую интеллигенцию на уровень босяков и бастардов — это, не смейся, всё ты. Ты! Умерший 60 лет назад! А мы вообще ни при чём. Когда мы сюда пришли — всё уже сломалось и сгибло. Свои миллиарды мы заработали сами, своим трудом, на пустом месте! Клянёмся нашей мамой.
В крайнем случае, в отмирании русского этноса мы видим объективный процесс. Это ведь при тебе людей убивали, а при нас они умирают сами. Ты даже не успевал их так много убивать, как быстро они умирают сегодня по собственной воле. Объективность, не так ли?
Ещё мы уверенно говорим, что Победа состоялась вопреки тебе.
Правда, немного странно, но с тех пор в России почему-то ничего не получается вопреки. Например, она никак не становится разумной и сильной державой ни вопреки, ни даже благодаря нам и нашей созидательной деятельности. Опять парадокс, чёрт возьми.
Мы говорим, что ты сам хотел развязать войну, хотя так и не нашли ни одного документа, доказывающего это.
Мы говорим, что ты убил всех красных офицеров, и порой даже возводим убиенных тобой военспецов на пьедестал, а тех, кого ты не убил, мы ненавидим и затаптываем. Ты убил Тухачевского и Блюхера, но оставил Ворошилова и Будённого. Поэтому последние два — бездари и ублюдки. Если б случилось наоборот, и в живых оставили Тухачевского и Блюхера, то бездарями и ублюдками оказались бы они.
Как бы то ни было, мы твёрдо знаем, что ты обезглавил армию и науку. То, что при тебе мы вопреки тебе имели армию и науку, а при нас не разглядеть ни того, ни другого, не отменяет нашей уверенности.
Мы говорим, что накануне ужасной войны ты не захотел договориться с “западными демократиями”, при том, что одни “западные демократии”, как мы втайне знаем, сами прекрасно договаривались с Гитлером, а другие западные, а также отдельные восточные демократии исповедовали фашизм, и строили фашистские государства. Мало того, одновременно финансовые круги неземным светом осиянных Соединённых Штатов Америки вкладывали в Гитлера и его поганое будущее огромные средства.
Мы простили всё и всем, мы не простили только тебя.
Тебя ненавидели и “западные демократии”, и “западные автократии”, и эти самые финансовые круги, и ненавидят до сих пор, потому что помнят с кем имели когда-то дело.
Они имели дело с чем-то по всем показателям противоположным нам. Ты — иная точка отсчёта. Ты другой полюс. Ты носитель программы, которую никогда не вместит наше местечковое сознание.
Ты стоял во главе страны, победившей в самой страшной войне за всю историю человечества.
Ненависть к тебе соразмерна только твоим делам.
Ненавидят тех, кто делает. К тем, кто ничего не делает, нет никаких претензий. Что делали главы Франции или Норвегии, или, скажем, Польши, когда началась та война, напомнить?
Они не отдавали приказ “Ни шагу назад!”. Они не вводили заградотряды, чтобы “спасти свою власть” (именно так мы, альтруисты и бессеребренники, любим говорить о тебе). Они не бросали полки и дивизии под пули и снаряды, не заливали кровью поля во имя малой высотки. Они не заставляли работать подростков на военных заводах, они не вводили зверские санкции за опоздание на работу. Нет! Миллионы их граждан всего лишь, спокойно и ответственно, трудились на гитлеровскую Германию. Какие к ним могут быть претензии? Претензии всего мира обращены к тебе.
При тебе были заложены основы покорения космоса — если б ты прожил чуть дольше, космический полёт случился бы при тебе — и это было бы совсем невыносимо. Представляешь? — царь, усатый цезарь, перекроивший весь мир и выпустивший человека, как птенца, за пределы планеты — из своей вечно дымящей трубки!
О, если б ты прожил ещё полвека — никто б не разменял великую космическую одиссею на ай-поды и компьютерные игры.
Да, к тому же, при тебе создали атомную бомбу — что спасло мир от ядерной войны, а русские города от американских ядерных ударов, когда вместо Питера была бы тёплая и фосфорицирующая Хиросима, а вместо Киева — облачное и мирное Нагасаки. И это было бы торжеством демократии, столь дорогой нам.
Ты сделал Россию тем, чем она не была никогда — самой сильной страной на земном шаре. Ни одна империя за всю историю человечества никогда не была сильна так, как Россия при тебе.
Кому всё это может понравиться?
Мы очень стараемся и никак не сумеем растратить и пустить по ветру твое наследство, твоё имя, заменить светлую память о твоих великих свершениях — чёрной памятью о твоих, да, реальных, и, да, чудовищных преступлениях.
Мы всем обязаны тебе. Будь ты проклят.
Российская либеральная общественность
СТЕСНЯТЬСЯ СВОИХ ОТЦОВ
Реакция на моё письмо многословная, обиженная, часто вздорная.
Дмитрий Быков любопытно и во многом точно пишет о мотивациях написания моего письма, но по существу письма — совсем не точно и не всегда любопытно. Быть уверенным в том, что единственной и главной целью Сталина было построение концлагеря от Бреста до Магадана столь же глупо, как быть уверенным в его доброте и человеколюбии.
Вполне возможно привести список — причём, огромный список! — предприятий, полигонов, заводов, пароходов и ледоходов, реально созданных при Сталине и реально распроданных и распиленных определёнными людьми, чьи имена известны.
Что ж в этом глупого-то, Дмитрий Львович? Я говорю очевидные вещи, разве нет? Или у нас с какого-то часа очевидные вещи стало произносить моветон? И когда пробил сей час?
Сталинская Россия — многоуровневая и сложнейшая система, оправдывать её сложно, но и упрощать незачем.
Вероника Долина приятно поражена предложением своих добрых друзей воздействовать на меня физически: вот бы кто-нибудь дал мне в лицо, радуется поэтесса, чья книжка “Фарфор” стоит сейчас ровно напротив меня — на поэтической полке возле моего стола. И останется там.
Поэтесса утверждает, что я нарушил главную линию раздела меж людьми и зверьми — и прощения после этого быть не может.
Вот ведь как: живёшь в родной стране, имеешь некоторое мнение по касающимся любого русского человека вопросам, а именно эпохи самой страшной мировой войны, — и рискуешь нарушить линию раздела, которую кто-то уже установил. Кто? А почему вы никого не спросили?
Почему мне, как в стихах Есенина сказано, порой кажется, что “в своей стране я словно иностранец”; да и один я так себя чувствую. Может быть, ваша линия раздела проходит поперёк коллективной национальной памяти?
Мне в течение нескольких дней написали благодарные письма и позвонили десятки людей, чьи имена являются цветом современной российской культуры — писатели, режиссёры, актёры, публицисты. “Спасибо за письмо”, — сказали. Мне было тепло от их помощи. Я просил их не вмешиваться в этот развесистый скандал, но, положа руку на сердце, признаюсь, что многие из них и не очень хотели бы заявить о своих чувствах во всеуслышание.
Все боятся быть обвинёнными в ксенофобии. А вот в русофобии никто.
Вы понимаете, что вы делаете, самые ретивые оппоненты мои? Вы буквально запугали людей — в своей стране им страшно сказать то, что они думают.
Но всегда нужно помнить, что если заткнуть рот умеющим говорить и слушать — им на смену придут люди, которые не умеют ни того, ни другого.
Дмитрий Ольшанский написав в одной фразе, что я не прав, приводит в качестве доказательства список части расстрелянных в 1938 году. Последние фамилии в списке — Ольшанский и Прилепин — Егор Николаевич, из села Каликино Липецкой области, родственник моего деда.
Мить, я понимаю о чём ты, и мне ужасно даже видеть эти фамилии, где после каждой приписано “расстрелян такого-то числа”. Я просто никак не возьму в толк, это ты писал не так давно замечательную статью о Троцком, рассматривая его не без некоторой, прямо скажем, симпатии? Или текст о Троцком написал один Ольшанский, а на моё письмо по поводу Сталина ответил какой-то другой человек? Или мне тоже по поводу Троцкого прислать тебе свой список?
Или, быть может, мы будем любой разговор на историческую тему подменять такими списками — подобрать их, при желании, можно на любую, даже вполне вегетарианскую, эпоху.
И уж тем более странно представить в подобном положении Пушкина, воспевшего Петра, истребившего людей в России больше — это не отрицают даже либеральные историки — чем Сталин.
Мы б в подобной ситуации окружили Александра Сергеевича и спросили: ну, что, папуас, не жалко тебе русских людей? Россию, говоришь, поднял на дыбы? Сейчас мы тебе прочтём поимённо, кого ещё он поднял на дыбе, приготовься не спать три недели и слушать.
Группа студентов еврейского университета также отвечает мне письмом, приводя в качестве доказательства непонятно чего, любимого мной Исаака Левитана, прожившего жизнь, по их верному замечанию, в бедности. Ребята, ваши преподаватели дали вам почитать моё письмо, прежде чем предложили написать ответ на него?
Кинорежиссёр Бардин пишет вообще чёрт знает что, разговаривая не со мной и не по поводу моего письма, а по поводу чего-то своего и глубоко личного.
Ещё один доброхот призывает всех приличных людей объявить мне повсеместный бойкот: не допускать меня в светское общество, гнать с порога, поставить печать на лоб, чтоб все видели, с кем имеют дело. Ну, это старая школа: “ату его, ату!” Этому нас учить не надо.
Некоторые уже прислушались к пожеланию. Посмотрим, что дальше будет.
Андрей Колесников, написавший по делу, всерьёз и хотя бы сделавший попытку оппонировать мне, а не выдумывать за оппонента, впроброс замечает в своём ответе мне, что в русском народе живёт страсть к погрому.
Отчего эти слова так легко слетают с ваших уст, друзья мои? — думаю я.
Представим себе безумца и подлеца, который напишет, что в еврейском народе тайно живёт Френкель, был такой создатель концлагерей в сталинские времена. Какая реакция будет на эти слова? Верно: автора такого допущения смешают с грязью, и поделом.
Но отчего ж можно сказать о русском человеке, походя, на бегу, всё что заблагорассудится — и это ничего: утрутся, проглотят, никуда не денутся.
По крайней мере, я до сих пор не читал открытых писем русского студенчества к журналистам или телеведущим с требованием перестать подозревать их в погромных намерениях. Также не видел и посланий в поддержку непрестанно охаиваемой с недавнего времени православной церкви, высказаться касательно которой имеют право все, живущие в России, в том числе и не православные вовсе — у нас же светское государство.
Виктор Шендерович, среди прочих толкователей, увидев в моём тексте признаки вопиющего антисемитизма, ставит диагноз: я болен сифилисом.
Ну, я не такой знаток половой гигиены, как некоторые. Однако вздорная память мне подсказывает, что подобный диагноз кому только не ставили: от Державина, Пушкина, Гоголя и Чехова до Блока, Есенина, Шолохова и Михаила Булгакова. Все вокруг больные, один Шендерович здоров. Я как-то обмолвился, что живи в наши дни Достоевский — Виктор Анатольевич и его рвал бы за штанину. На что Виктор Анатольевич слегка обиделся и отреагировал иронично: ну, да, мол, пока нет Достоевского — отыгрываюсь на Проханове. Отчего ж только на Проханове? Отыгрывались, к примеру, на Валентине Распутине, классике и великом русском писателе, и ничего, не поперхнулись.
Обнаружить во мне антисемита может только человек не знающий ни круга моего общения, ни музыку, на которой я вырос, ни круга моего чтения, ни моих учителей, ни моих друзей. Собственно, и книг моих тоже не читавший.
Текст обращён вовсе не к тем, за кого грудью встаёт Шендерович.
Текст обращён к тем, кто сразу себя там узнал. Быков не узнал, Ольшанский не узнал — у них, видимо, всё в порядке со здравым смыслом, — и нам есть о чём поговорить, при всей разнице взглядов.
Ещё он обращён к тем, кто упрямо узнавать себя не хочет — сегодня, чаще всего, это мои забывшие родство и совесть соплеменники, русские по крови, лишённые чести и совести нелюди, у которых тоже бывает местечковое сознание.
Ещё он обращён к тем, что последовательно и ретиво выступает в роли адвоката этих нелюдей; и адвокаты всякие бывают.
Алик Кох, даром, что немец, похоже, тоже кого-то узнал и был необычайно возбуждён этим.
Обнажив шпагу и неожиданно охамев (хотя мы не раз сидели за общим столом, пили вино из одной бутылки и были осведомлены о взглядах друг друга) он назначил мне встречу, чтоб сразиться в безжалостном устном поединке, отчего-то уверенный, что я должен всё бросить и примчаться в Москву с ним объясняться.
Алик, или, если угодно, Альфред, вас тут целая очередь выстроилась. К тому же, я отчего-то сомневаюсь, что если б я, к примеру, в бытность твою министром ельцинского правительства, столь же самонадеянно назначил тебе встречу для устной дуэли — ты б всё бросил и ответил мне немедленной взаимностью.
Более того, я искренне нахожу наш спор бессмысленным.
Похоже, мы отныне и вовеки останемся при своём. Никакая логическая цепочка доводов не приводит ни одну из спорящих сторон ни к какому согласию. “Вы говорите, что сталинская Россия была вершиной существования русской цивилизации? Это подлый бред! — Нет, это не бред, а очевидность! — Это бред! Он погубил Россию! — Нет, он её спас!” — и так до бесконечности. Цифр можно насыпать с обеих сторон предостаточно. Благо, что Россию ещё кто-то сохранил для нас, и можно о ней поговорить.
Но я не участвую в этом споре.
Моё отношение к той эпохе и к заявленной теме более сложное, более жёсткое, более болезненное — хотя бы потому, что при Сталине были убиты не только мои родственники, но и любимые мной поэты, чья страшная гибель для меня личная человеческая трагедия: Павел Васильев, Борис Корнилов, Осип Мандельштам.
Письмо написано затем, чтоб дать голос коллективному сознательному и бессознательному народа, к которому я имею честь принадлежать и от имени которого я имею смелость говорить.
Сочинитель Игорь Иртеньев обратился ко мне с письмом, где называет меня “мразью”. По его словам, я оскорбил память его дедов, воевавших Вторую мировую.
Мир их праху, пусть они простят меня, если я невольно их обидел.
Но обидеть я хотел лишь тех из их сыновей, кто делает больно мне.
Не первый год я читаю про свой народ, который, как я снова и снова узнаю, является носителем рабской психологии. Ещё читаю про чёрную дыру прошлого бессмысленного века, про неистребимого совка в моих соплеменниках, про пьяную Зою Космодемьянскую, про опущенного на зоне Александра Матросова, про борьбу двух зол (а где было добро в это время? на Луне?), про половину страны, которая сидела, и другую половину, её охранявшую.
Само моё письмо было задумано после очередной скотской вакханалии в прессе, случившейся в последнее 9 мая, и ещё раз повторенной вакханалии 22 июня сего года. К этим вакханалиям многие привыкли, и многие с ними смирились.
Кроме, собственно, миллионов людей, проживающих в России.
Чтобы хоть как-то объяснить колоссальное чувство почтения к Сталину в народной среде, моими оппонентами приводится довод о том, что все сидевшие в лагерях — погибли, и теперь по Сталину скучают дети палачей и стукачей.
Вам, Игорь, больно, а нам, думаете, нет? Вам, Игорь, обидно за родных дедов, а мне до моих, которые не были ни палачами, ни стукачами, ни конвойными — но были раскулаченными крестьянами и честными солдатами, думаете, всё равно?
Но для них что-то значило это ужасное имя. Совсем не то, что для вас.
Кровавый маньяк? Ну, да. Ещё верховный главнокомандующий. Как-то надо это учесть.
Или, может, нам начать стесняться своих отцов, чтоб вас ничем не обидеть?
В своём письме я осмысленно и последовательно старался сделать больно всем тем, кто не первый год делает больно мне и моим близким. Кто оскорбляет мою память и стоит на своём.
Я вижу, что вам больно, и не радуюсь этому, но так было нужно: иначе вы ничего бы не услышали и в этот раз.
Пусть я мразь, но что делать с людьми, которые выбрали Сталина — именем России: мы же знаем, что выбрали — а потом у них привычно своровали и поделили их голоса.
Они тоже мразь? Скажите им об этом.
Вот они, вокруг нас, живут в этой стране, в этой географии, ходят по одним с вами улицам.
Вращаясь в своей, интеллигентной и мудрой среде, вы незаметно для себя, но заметно для нас приватизировали историческую правоту, здравый смысл, всё то, что вы считаете возможным считать вещами общепринятыми, и то, что вы сами назначали недопустимым.
Вольтер, на которого вы так любите ссылаться, с его готовностью умереть за право другого человека высказать своё мнение, забыт и отринут.
Но я-то вас слушал.
Мы-то вас слушали, мы вам внимали.
Где хотя бы приблизительная готовность внимать в ответ?
Мне просто хотелось сказать, что здесь, вокруг вас, живёт ошеломительное количество людей, которые думают иначе, чем вы.
И, видимо, имеют к этому какие-то основания, потому что не может вся правота русского мира принадлежать только вам.
Вам придётся жить с этим народом вместе.
Будьте снисходительнее к чужим болезням, тогда и к вашим будут снисходительнее.
Будьте добрее, если надеетесь, что добры будут и к вам… впрочем, как хотите.
 В преддверии выхода в свет в США личных дневников Джорджа Оруэлла, которые около двух лет назад уже были изданы в Великобритании, Haaretz публикует статью Аншеля Пфеффера, посвященную щекотливой теме антисемитизма Оруэлла, теме, звучавшей и в творчестве и в личных высказываниях писателя, и о которой почитатели и исследователи его творчества старались особо не упоминать. Предисловие к американскому изданию написано Кристофером Хитченсом, известным американским журналистом и публицистом, выходцем из Британии, умершим в декабре минувшего года. В этом предисловии, которое станет последним изданным текстом журналиста, Хитченс, большой почитатель творчества и таланта Оруэлла (известного русскому читателю прежде всего по роману «1984» и повести «Скотный двор»), вновь открывший его многим своим современникам, обнаруживший свое еврейство в возрасте 38 лет, впервые достаточно подробно коснулся наиболее значительного греха своего кумира — его латентного антисемитизма. Еще в 1996 году Хитченс подтвердил, что писатель «иногда занимал нетерпимую в современном понимании позицию, нелицеприятно высказываясь в адрес гомосексуалистов и (в молодости) евреев. Но он все время старался преодолеть этот изъян своего воспитания». Таким образом Хитченс считал антипатию Оруэлла по отношению к евреям лишь временным феноменом, который он с годами преодолел. Журналист всячески стремился опровергнуть обвинения писателя в юдофобии. В доказательство Хитченс приводит старую английскую литературную традицию, берущую начало еще с «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосера (XIV век) и продолжавшуюся до 1930-х годов. В рамках этой традиции было принято изображать евреев как низменных существ, вызывающих у читателя глубокую антипатию. Хитченс противопоставляет ей вдумчивый анализ феномена антисемитизма, предпринятый Оруэллом в его эссе «Антисемитизм в Британии», он упоминает также о том, среди друзей писателя было немало евреев. Пфеффер отмечает, что в последние годы жизни Оруэлл действительно не писал о евреях в той жесткой манере, в которой он изображает их в своей первой книге «Фунты лиха в Париже и Лондоне». Там Оруэлл «мечтал дать по роже парижскому ростовщику, рыжему еврею, наглейшему хаму», а, приехав в Лондон, первое, что заметил в кофейне, был «сидевший особняком в углу еврей, который, уткнувшись в тарелку, жадно и виновато ел ветчину». До выхода в свет дневников Оруэлла Хитченс серьезно не исследовал корни антисемитизма своего кумира — то ли вообще боялся затронуть эту тему, то ли не придавал ей должного значения, однако, как отмечает Пфеффер, решил в итоге об этом написать, понимая, что читатели дневников, встречая нелицеприятные высказывания писателя в адрес евреев, захотят получить какое-то тому объяснение. Хитченс пытается защищать тезис, что предубеждения писателя против евреев были временным явлением на ранних этапах его творчества, и впоследствии он его успешно преодолел. И хотя исследователь признает за Оруэллом «невольное отвращение», которое тот испытывал, заметив в человеке характерные еврейские черты (а выделял евреев из толпы Оруэлл моментально), однако, отмечает что каждое окончательное суждение писатель делал лишь после того, как скрупулезно проверял факты. Так, услышав в 1940 году слухи о том, что евреи составляют подавляющее большинство укрывающихся от бомбежек на станциях метро, Оруэлл записал в дневнике: «Должен пойти и уточнить это». Побывав несколько дней спустя в метро, он отметил: «Там прячутся не только евреи, но, я думаю, что процент евреев выше, нежели мы привыкли видеть в обычной толпе на улице». Через несколько месяцев Оруэлл сделал в дневнике новую, почти откровенно ксенофобскую запись, что беженцы из Европы, в том числе евреи, тайно ненавидят Англию и симпатизируют Гитлеру, однако, уже на следующей странице критикует британское правительство за недооценку таланта еврея-эмигранта из Центральной Европы Артура Кёстлера. Эти противоречия с самим собой и показывают эволюцию Оруэлла, о которой пишет Хитченс: моментально выделяющиеся из толпы евреи могут вызывать у человека отвращение, но это не мешает ему иметь друзей-евреев и восхищаться талантами своих еврейских современников. И хотя Оруэлл знает и пишет о том, что антисемитизм — это позорное явление, он признает тот факт, что антисемитизм — неистребимая черта человеческого общества, присущая и ему самому. В своем эссе «Антисемитизм в Британии», опубликованном в апреле 1945 года, Оруэлл максимально честен. Он открыто говорит о присущем всем слоям британского общества иррациональном антисемитизме, который только усугубился в тяжелые годы войны. По мнению Оруэлла, «отправной точкой любого исследования феномена антисемитизма должен стать не вопрос: «Почему это совершенно иррациональное убеждение свойственно другим?», а «Почему это убеждение свойственно мне?» Если каждый задаст себе этот вопрос, то он по крайней мере задумается над своими тому объяснениями и тогда узнает, что стоит за ними. Антисемитизм должен быть исследован, но не антисемитами, а людьми, которые знают, что и они не обладают иммунитетом против этого чувства». Хитченс был прав, защищая Оруэлла, говорит Пфеффер. Оруэлл старался избавиться от почерпнутых им из общества предрассудков и даже если ему и не удалось с ними окончательно справиться, он был язвительно честен на их счет. О ком еще из писателей мы можем сказать то же самое? Каждому из нас присуща та или иная иррациональная неприязнь, и мы либо справляемся с ней, либо она превращается в наше убеждение. Оруэлл осознал и принял отвратительную правду, что у всех нас есть предубеждения, и попытался открыто с ними бороться. Материал подготовила Надежда Гутина Источник: Jewish.ru |
12 августа в Ростове-на-Дону прошли мемориальные мероприятия, посвященные трагедии в Змиевской Балке. 70 лет назад, в августе 1942 года, здесь были расстреляны 27 тысяч человек, подавляющее большинство которых были евреями. Змиевскую балку как место самого массового расстрела евреев нацистами на территории Российской Федерации называют «российским Бабьим Яром». В интервью радио «Свобода» президент фонда «Холокост» Алла Гербер отметила, что ростовские власти позволили им провести «Марш живых», однако маршрут прошел не по пути следования на расстрел тысяч жертв, а по более короткому пути, недалеко от места трагедии. Лейтмотив церемонии, подготовленной при участии местных властей, — здесь погибли разные мирные жители, в том числе и евреи.
«Здесь действительно погибли и военнопленные, и больные, и коммунисты. Каждый человек — это цифра. Но в основном здесь было расстреляно более 20 тыс. евреев — детей, стариков, женщин. Церемония администрации была сделана так, как они хотели. Весь текст, который они произносили, и доска, которую они повесили, — это расстрел мирных жителей, как было в советские времена, как это было при Сталине. Слово “еврей” они произносить боятся», — сказала Алла Гербер.
Долгое время в Ростове-на-Дону не говорили о расстреле евреев. Эту тему старательно обходили историки и краеведы.
Илья Альтман, сопредседатель центра «Холокост» сказал в интервью радио «Свобода», что главную цель своей работы и деятельности своих коллег он видит в том, чтобы донести историческую правду до живущих сегодня: «В нашей стране осознают, что Холокост связан не только с евреями, но и с солдатами нашей армии, которые освободили нацистские лагеря уничтожения, и что наших сограждан, причастных к этой теме, очень и очень много. Об этом не принято было говорить. Но когда люди вдумаются, прочитают, увидят аргументы, то поймут, что это не “конкуренция жертв”, а историческая правда о том, почему нацисты избирают один народ в качестве объекта для уничтожения, а потом начинают уничтожать другие народы».
В церемонии приняли участие около тысячи ростовских евреев, приехали представители общероссийских еврейских организаций, прилетел председатель попечительского совета иерусалимского мемориала Холокоста «Яд Вашем», главный раввин Тель-Авива Исраэль Меир Лау, которого ребенком спас от гибели в Бухенвальде ростовчанин Федор Михайличенко. Были и представители местной администрации и общественности города, но их было мало, что очень огорчило Аллу Гербер, потому что, по ее словам, Холокост — это еврейская трагедия, но, при этом, проблема всечеловеческая.
«Находясь в этом месте, надо бы молчать. Молчать, потому что разве есть слова, пригодные для описания того ужаса, немым, но вечным свидетелем которого являются эти камни?! Надо бы молчать, но молчать нельзя, — заявил выступавший на церемонии руководитель Департамента общественных связей ФЕОР Борух Горин. — Может быть, в 45-м казалось, что чудовище раздавлено. Что, как случается в любой сказке, добро победило зло. Так должно было быть. Но так не стало. Чудовище видоизменилось, отдышалось и снова подняло голову. Его реанимирование стало возможным благодаря молчанию… Поэтому мы не можем позволить себе молчать. И сам вопрос: “Сколько можно об этом говорить?” тоже объективно работает на возвращение дракона. Об этом нельзя забывать ни на минуту. И не только потому, что в этих бесчисленных рвах и душегубках уничтожены миллионы невинных людей, чья ужасная смерть не может оставлять нас в покое. Но и потому, что попытки забыть об этом, замолчать произошедшее неминуемо приведут к его повторению».
Подтверждением слов Боруха Горина служит тот факт, что памятная доска на мемориальном комплексе с надписью “Самый крупный мемориал жертвам Холокоста в России” (ее перенесли в музей) была заменена на другую, с текстом о массовом уничтожении фашистами мирных советских граждан. Российский еврейский конгресс, центр и фонд «Холокост» и Московское бюро по правам человека отребовали вернуть упоминание о евреях, однако администрация Ростова сделать это отказалась, сославшись на то, что мемориал не признан памятником жертвам Холокоста и финансируется исключительно из городского бюджета. (ФОТО: Кавказский узел) – 13.08.2012 – Jewish.ru
 Миллиардер Джордж Сорос отпраздновал сразу два знаменательных события в прошедшую субботу, 11 августа. Соросу исполнилось 82 года, и он объявил о своей помолвке с сорокалетней любовниецей Тамико Болтон. Для Сороса это третий брак, для Болтон – второй. От предыдущих браков у Сороса есть пять детей. Болтон окончила университет Майами и занимается интернет-бизнесом, а именно, продажей диетических добавок и ведет курсы йоги он-лайн. Источник: MIGnews |
