Евреи глазами именитых друзей и недругов

Защитников Дирара Абу-Сиси усилит знаменитый израильский адвокат Авигдор Фельдман, защищавший Моше Кацава и Мордехая Ваануну. Об этом корреспонденту NEWSru.co.il сообщила украинская жена палестинского инженера Вероника.

Рассказала она и о жизни в секторе Газы, и о том, почему семья решила перебраться на Украину. Вероника уверена, что ее муж не занимал высокое положение в ХАМАСе.

Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с Дираром?

Я училась в харьковской консерватории по классу скрипки, а он в это время был аспирантом академии коммунального хозяйства. И в 98-м году в Харькове мы с ним и познакомились.

Как это восприняли окружающие? Признайте, что это было несколько необычное знакомство.

Если честно, сначала моя семья была против. Из-за того, что он араб, они к нему относились без особого уважения. Но когда они узнали моего супруга поближе, он их просто очаровал. Узнав, что он за человек, они поняли, что волновались напрасно. Он им очень понравился.

Почему вы решили перебраться в Газу?

В 99-м году мой супруг защитил диссертацию. Его специальность – электростанции и подстанции. С такой специальностью необходим опыт работы. На Украине он работу не нашел, и мы поехали на родину мужа – в Иорданию. Он сразу начал искать работу, но ему сказали: “Вы прекрасный специалист, и будь у вас другой диплом, мы бы с радостью вас взяли. Но диплом Украины у нас не котируется”. Несколько месяцев мы получали один и тот же ответ.

И тут мой муж случайно встретил в Иордании своего сокурсника по Харькову. Он закончил учебу раньше и к тому времени стал чиновником в Палестинской автономии. Этот знакомый предложил ему работу по специальности – на электростанции в Газе. И в том же году мы переехали в Газу по официальному приглашению его сестры, единственной родственницы, которая живет в секторе.

Мой супруг приехал туда из Иордании через территорию Израиля, а я прилетела позже. К тому времени я уже была беременна первым сыном. Меня встретили в израильском аэропорту Газы, очень тепло ко мне отнеслись.

Знаете, я занималась музыкой и привыкла к определенному кругу общения. И тогда такая теплая встреча в израильском аэропорту меня не удивила. Зато теперь я четыре раза приходила в посольство Израиля, чтобы получить какие-то разъяснения, и ко мне отнеслись недостойным для этого народа образом. Вот это для меня стало шоком. И авторитет Израиля в моих глазах упал после того, что они сделали с моим мужем.

Подождите, вы говорите об израильском аэропорте Газы? Вы имеете в виду израильский аэропорт “Бен-Гурион” или аэропорт Газы?

В секторе Газы.

Насколько большим шоком стал для вас этот переезд?

Конечно, это был шок. У нас в семье был определенный уровень жизни. Культура, музыка играли важную роль. Так что шок – это еще мягко сказано. Но супруг меня все время поддерживал и говорил: “Подожди, у меня просто не было другой возможности найти работу”. Я это и сама понимала и, несмотря на все трудности, поддерживала его. Я и потом его агитировала никуда не уезжать, ведь у него был только временный иорданский паспорт, который позже аннулировали. К тому же мой супруг получал хорошую зарплату, так что на финансовое положение мы не жаловались. Это было большим подспорьем, заставляло нас терпеть все эти кошмары.

Что вы имеете в виду?

Когда мы въезжали, был порядок, все было хорошо. Но потом начались военные действия, которые с тех пор не прекращаются. Было ощущение, что живешь на пороховой бочке. Конечно, жили мы безбедно, в доме было изобилие во всем. Но и до нашего островка спокойствия доходили отголоски этого кошмара.

На каком этапе вы решили вернуться на Украину?

В декабре 2008 года у нас родился младший сын. А несколько дней спустя началась операция “Литой свинец”. Старшие дети были в школе. Мы с младшим спустились на первый этаж, смотрим – а вокруг идут военные действия. В этот момент мы поняли, что никакое изобилие не может заменить нашим детям мирного неба, что никакие материальные ценности не заменят духовных. Мы решили дать нашим детям возможность жить нормальной, мирной жизнью. В конце концов, зарабатывать деньги можно и на Украине, главное – чтоб дети не плакали из-за взрывов. Мы не сомневались, что найдем работу.

Насколько я знаю, подготовка переезда была практически завершена. Ваш муж подал документы для получения статуса, вы сняли квартиру. А работу он успел найти?

Нет, он еще не успел снять квартиру. Загвоздка была в том, что мы уехали не сразу, ведь у мужа, кроме удостоверения беженца, не было никакого официального документа, чтобы пересечь границу. И когда мама начала звать меня назад, я сказала ей, что не брошу мужа и детей. Дети без ума от папы. Как только летом 2010 года открылась граница – это произошло после инцидента с “Мави Мамара”, я буквально на третий день выехала в Египет через КПП “Рафиах”.

На Украине я сразу же пошла и к секретарю президента, и в другие инстанции. По инициативе (уполномоченной Верховной Рады по правам человека) Нины Ивановны Карпачевой на связь со мной вышло палестинское посольство, и в 2010 году Палестинская национальная администрация выдала паспорт моему супругу. 27 января 2011 года по нему мы и въехали на Украину.

Все бумаги для получения вида на жительство уже готовы, моему мужу должны были выдать документы. Затем он собирался оформить гражданство и купить квартиру, то есть подготовить почву для нашего переезда. 12 февраля я уже была в Газе, чтобы продать недвижимость и забрать детей. Муж в это время должен был уже купить квартиру. Но вместо этого случилось ужасное…

Согласно публикациям украинской прессы, когда он ехал из Харькова в Киев, к нему в купе вошли три человека. Они попросили его показать паспорт, а затем надели на голову мешок, заковали в наручники и вывели из вагона. Подтверждаете ли вы эту информацию или располагаете другими данными о его исчезновении?

В транспортной милиции Украины мне сказали, что, по словам проводника, неизвестные поднялись в вагон на станции Полтава, через два часа после выезда поезда из Харькова, и увезли моего мужа в неизвестном направлении. Потом проводник от своих слов отказался. Из других источников я знаю то же, что и вы. До сих пор нет никакого официального подтверждения того, что мой супруг находится на территории Израиля. И это несмотря на заявление премьер-министра Нетаниягу. С точки зрения Украины он вообще не покидал территории страны. Как мне сказали, его ищут. Несмотря на то, что в Израиле идет суд и уже предъявлено обвинение, никакие израильские официальные инстанции – ни минюст, ни МВД, ни МИД, не подтверждают, что мой муж находится в Израиле.

Но мы видели по телевизору кадры, где он находится в суде.

В этом и парадокс. Мне адвокаты передали уже три письма мужа, и я не сомневаюсь, что это именно он. Но мне не выдают даже копию его паспорта. Запрещен медицинский осмотр после этих ужасных дней, нет доступа и для сотрудников посольства Украины или ООН.

Но в обвинительном заключении указано его имя. Там же сообщается, что он находится под арестом с 19 февраля.

Я его в руках не держала. Я располагаю только той информацией, которую мне передают адвокаты. Хочу сказать, что улики для предъявления обвинения нужно собирать до ареста, а не после него. За это время он из могучего мужчины превратился в дряхлого старика. Вы видите только его лицо и не знаете, что у него под одеждой и до чего он доведен, и что ему колют, чтобы он хоть как-то мог выйти на этот суд. У него большие проблемы со здоровьем, есть угроза жизни, но ему не дают встретиться с врачом. И как это ни удивительно, но, несмотря на предъявление обвинения, у меня до сих пор нет официальной бумаги, свидетельствующей, что мой супруг находится на территории Израиля. Я не понимаю, почему СМИ разрешено фотографировать и даже брать у него интервью, и при этом его как бы нет в Израиле.

Согласно тексту обвинительного заключения ваш муж – ключевая фигура ракетной программы ХАМАСа и создатель военной академии в Газе. Что вы можете сказать по этому поводу?

Фантазировать не запретишь. Чтобы хоть как-то себя оправдать, они придумали абсолютно беспочвенные обвинения, сказки, полностью оторванные от реальности. Они хотят защитить честь мундира, не желая признаваться в ошибке. Ведь был грубо нарушен суверенитет Украины, все гражданские права моего мужа. Это настоящие фантазии. Мой муж аполитичен, нас не интересуют не только ракеты, но и политика в целом.

С чем, по вашему мнению, связан его арест?

По-моему, как технический директор электростанции он знает о ней больше всех. Это стратегический объект, который обеспечивает 30-40% электроэнергии сектора. Судьба распорядилась так, что мой муж – палестинец. Но нельзя же только потому, что он палестинец, обвинять его в грехах нелюдей, террористов, которые делают ракеты.

В обвинительном заключении очень много имен, в том числе – достаточно известных террористов. Известно ли вам о встречах Дирара Абу-Сиси с ними?

Я знаю о моем муже все – с кем встречался, о чем говорил. Как жена я знаю его лучше всех. Даже если он встречается с кем-то без меня, мне все равно становится об этом известно. Как именно – не буду вам говорить. Я его знаю досконально. Сообщения о таких контактах – просто клевета!

Муж обсуждал с вами свои дела, рассказывал, чем занимается?

Конечно, он рассказывал о своей работе, друзьях, планах. Он всем со мной делился. Но о том, что могло бы натолкнуть на мысль о террористической деятельности, он не говорил даже косвенно. Все эти подозрения лишены оснований.

Публикация в Der Spiegel связывает его похищение с делом Гилада Шалита. Я знаю, что на днях вы беседовали по телефону с отцом Гилада Шалита Ноамом.

Я сказала, что мы товарищи по несчастью – у вас похитили сына, а у меня – мужа. Но когда он заявил, что единственная возможность вернуть моего супруга – обмен заключенных на Гилада, я была в шоке. Я понимаю, какое у него состояние, но причем тут я? Пусть отец Шалита обращается к тем нелюдям, что его похитили. Мы не имеем к этому никакого отношения, и его предложение меня просто шокировало.

Как вы оцениваете роль Украины?

Я не чувствую себя в безопасности даже на своей родине. По закону мой муж имеет такое же право на защиту и те же свободы, что и гражданин Украины. И то, что к нашей проблеме относятся настолько безразлично, да еще пытаются заработать политический капитал… Идет грязная политическая игра, и наша проблема уже отодвинулась на задний план.

Кто участвует в этой игре?

Израиль, возможно – Украина, а также ООН и Палестинская автономия. Может, и не только они. Ко мне уже обращалась украинская оппозиция с просьбой, чтобы я обвинила во всем только Украину, а не Израиль. Но я сказала, что каждый виноват и каждый должен отвечать за то, что он сделал.

Я направила официальные запросы, но никто из «четверки» мне не ответил по существу. Палестинский посол написал, что очень озабочен ситуацией и требует вмешательства. Но официального ответа все еще нет. В ООН порекомендовали мне адвоката, позвонили 10 марта и сказали: мы направили запрос в Израиль, ваш муж действительно находится там. 21 день доступ частных адвокатов к нему запрещен, и мы вам рекомендуем связаться со Смадар Бен-Натан и оформить адвокатскую доверенность.

Но я осталась недовольна ее работой, у нас возникли разногласия и мы решили взять другого адвоката. В Израиле нас представляет Таль Линой, а в Украине – Даниил Маркович Курдельчук и Андрей Кириенко. И теперь нас представляет еще и Авигдор Фельдман.

Что вы собираетесь делать теперь?

Мы не отступим. Моя мама инвалид, для нее это очень тяжело. Как мои родственники, так и семья Дирара очень за него волнуются. Я буду защищать своего супруга и докажу его невиновность. Подозрения неоправданны и беспочвенны. Я жду, что у Израиля проснется совесть. Свое мировое господство можно утверждать без того, чтобы сажать в тюрьму невинного человека. Есть и другие способы самоутверждения. Но если мой муж не будет освобожден, я не исключаю подачи иска в Европейский суд против Израиля, Украины, ООН и ПНА.   Беседовал Павел Вигдорчик   Reuters. Фото: К.Черничкин    Источник: NEWSru