Archive for March, 2010
Знаете, Америка полностью контролируется евреями. То есть посмотрите, что они вытворяют сейчас в Югославии… Госсекретарь и министр обороны, оба — грязные евреи. (Имелись в виду Мэделин Олбрайт и Уильям Коэн – А.З.) Это криминальный народ. Они страшно пытают своих пленников… На протяжении всей истории евреи всегда были бастардами. Они лгуны, они худшее дерьмо в мире. Они увечат собственных детей…Гитлер слишком мягко к ним относился, все евреи должны быть уничтожены, а синагоги – разрушены…Почему я не люблю евреев? Потому что моя мать только с ними и якшалась. Эти бесконечные тупые беседы сильно надоели мне. Когда мне исполнилось 12 лет, я понял, что это ненормально…Вы знаете, что евреи контролируют суды… США – это фарс, контролируемый грязными, носатыми, обрезанными еврейскими ублюдками… Замечательные новости! (О терракте 11 сентября – А.З.) Пришло время покончить с США раз и навсегда. Что касается моих ощущений, то я испытал величайшую радость и не мог поверить в то, что произошло. Америка заплатила за преступления, которые она совершила по отношению к другим странам. Как аукнется, так и откликнется. Я аплодирую террористам.. США и Израиль годами вырезают палестинцев. И всем это до задницы. А теперь они получили по заслугам. *bleep* USA.( Из интервью филиппинскому радио спустя несколько часов после террористической атаки – А.З.)
*****
Евреи – преступники, которые затеяли все это: ограбление, арест в Японии. Они преступники! Холокоста не было! Евреи – лгуны! Лгуны, не имеющие себе равных! Освенцим, Треблинка, другие концлагеря? Ложь! Ложь стопроцентная! Не было ничего подобного! Все это – дерьмо! Не было газовых камер! Это как в Голливуде. Евреи лгут, они двуличны до невозможности. И не забудьте, что евреи обезображивают маленьких детей на восьмой день их жизни. Не забудьте этого факта! Евреи выдумали Холокост. Они преступники. Евреи систематически отравляют мне жизнь годами. В первую очередь, как сообщила ФИДЕ, я уже не чемпион мира. Евреи занесли меня в “черные списки”, а теперь еще и обокрали – забрали мои вещи и интеллектуальную собственность, и, в конце концов, упрятали меня за решетку. Они лишили меня моего паспорта. Они оболгали меня, они поносили меня на протяжении продолжительного времени. Они – ублюдки, преступники! Сначала люди должны получить информацию об этих паразитах. Евреев нужно контролировать. Затем отменить преступный обряд обрезания. Кстати, это причина, по которой евреев изгнали из Палестины 2 тысячи лет назад. Это основные враги всего мира. Это ненормальные люди… Еврейская энциклопедия, изданная в 1984 году, говорит о том, что я – не еврей. Только потому что евреи – ублюдочные лгуны, они признали, что я – не еврей, но продолжают говорить, что я все же являюсь евреем. (Из телефонного интервью израильскому радио, декабрь 2004 – А.З.)
*****
Евреи антисоциальны, деструктивны, не проявляют терпимости, низки по духу, обманывают и т.д. Они хотят разрушать, править и убивать, грабить всё, что попадается на их пути. Чтобы добиться своих целей они развили извращенный, неестественный, деструктивный, злодейский образ жизни. Хотя они живут среди не евреев как паразиты, они всё же ненавидят их и хотят разрушить их. Евреи ненавидят природу и природный порядок потому, что те чисты и прекрасны и также потому, что те больше и сильнее чем евреи, которые чувствуют, что не могут полностью их контролировать. Красота и гармония природы находится в резком контрасте с убожеством и безобразием евреев и это заставляет их ненавидеть всё ещё более. (Парадокс. Это говорит еврей по рождению, хоть и перешедший в христианскую секту Всемирная Церковь Бога в середине 60-х годов и публично отвергнувший свои еврейские корни – А.З.)
Комментарий: В комнате шахматиста на протяжении долгих лет висел портрет Гитлера, которого он, по рассказам, боготворил за его способность «навязать свою волю всему миру» и геноцид еврейского народа. Этот махровый патологический антисемитизм, ставший одним из главных противоречий жизни шахматиста, никто так и не смог объяснить: мать Бобби была еврейкой, его биологический отец – венгерский еврей, а фамилия Фишер досталась ему от отчима. За сложной личностью этого «гениального сумасшедшего» скрывался комплекс чудовищной неполноценности, появившейся из-за недостаточной образованности и сознания того, что он не в состоянии сделать ничего, что не имеет никакого отношения к шахматной доске.
Нет ничего удивительного в том, что огромная часть евреев поддержала Октябрьскую революцию: они очень надеялись, что эти изменения дадут им статус равноправных граждан Российской империи и со свойственной евреям энергией сводили счеты, строя новое государство. Ну, наломали естественно дров. А потом уже сами стали заложниками и жертвами. Потому что еврей в России все равно будет расплачиваться за то, что он — еврей. Это мое твердое убеждение… Чем хуже дела в государстве, тем больших претензий в свой адрес должны ожидать евреи…
Мне кажется, что евреям живется так же трудно, как и всем остальным гражданам. За исключением тех, кто в определенный момент жизни сумел ловко устроить свою судьбу. Причем, огромное число евреев, не устроивших свою судьбу, все равно будут нести ответственность за тех, кто воспользовался демонтажом государства. Поэтому евреи бьются за то, чтобы быть стопроценто равноправными гражданами. Но евреи должны помнить, что они — евреи. И никогда не забывать, что они — евреи, живущие в России… Это попытка национальной самоидентификации (бурное развитие еврейской общинной жизни – А.З.). Есть выход какой-то накопленной энергии в виде какой-то деятельности. Люди ищут почву под ногами, идею. Очень трудно жить с ощущением, что ты просто живешь как биологическое существо. Отсюда и рост национального самосознания, крайностью которого являются межнациональные конфликты, потому что мы все способны довести до абсурда. Но это касается всех национальностей. Потому что сегодня евреям ничуть не хуже, чем так называемым «лицам кавказской национальности», всем людям нетитульной нации. А потом, когда общество освободится от «гнета инородцев», наступит момент, когда надо будет пожирать друг друга, если не в прямом, то в переносном смысле. Отсутствие толерантности приводит к необходимости общинной жизни. К великому сожалению, внутри еврейского мира в России такое количество стокновений на амбициозной почве, что евреям было бы неплохо для начала разобраться между собой: ведь даже трогать никого не надо — сами перегрызут друг другу глотки. Поэтому антисемиты могут наблюдать со стороны, как в параде амбиций забывается благая цель, во имя которой все и делается… В принципе, исчезновение местечкого еврейства в Россиии и убило еврейство как таковое. Пропадает язык — я, например, никогда не говорил ни на каком другом языке, кроме как на русском, — и традиции. Как следствие, вымывается само понятие. Хорошо это или плохо, не могу однозначно ответить. Потому что речь идет о конкретном месте проживания — России. Я только против любых агрессивных форм и неадекватных действий — как с одной стороны, так и с другой.
Я не понимаю, зачем, скажем, еврейскому хору Михаила Турецкого так судорожно хотеть выступать именно на сцене Кремлевского дворца, не меньше. Комлекс неполноценности? В тот момент, когда они убрали слово из своего названия слово «еврейский», их жизнь в России, конечно, улучшилась, востребованность выросла, PR изменился. Но при этом они перестали быть еврейским хором. Вот на примере этого хора становится понятно, что произошло с евреями в России. Правильно ли это или нет — не знаю. Нерелигиозному человеку очень трудно ответить на этот вопрос. (Из интервью на сайте Jewish.ru. 27.08.2004 – А.З.)
*****
Я знаю, что никакого государственного антисемитизма в нашей новой России не было и нет…Бытовой? Ну, что тут сделаешь… я вообще не знал, что я еврей, до 5 лет (я вырос в Москве, в коммунальной квартире), пока меня во двор не выпустили, и во дворе мне объяснили, причем так, что я запомнил на всю жизнь. У меня нечего было отнимать. Я просто был человеком с другим профилем. Значит, я не такой, как все остальные, хуже. Спасибо этим людям, потому что сделали многое для того, чтобы воля как-то была направлена на самоспасение, на самоутверждение. И я думаю, что во многом евреи добились за свою историю многого, благодаря тому, что проходили такие страшные испытания. (Из интервью на радио “Эхо Москвы” 24.04.2002 – А.З.)
*****
Хотя я убежден: еврей, живя в России, не должен забывать, что он еврей. Чем сильнее будешь стараться забыть – тем больнее тебе об этом напомнят. Один пример. Когда в 1990-м году мы с женой получили израильское гражданство, один журналист, сидя у меня дома, спросил: “Неужели вас здесь притесняли?” Я не стал ничего объяснять, просто достал из ящика шкафа свою учетную карточку члена ВЛКСМ, где в графе “национальность” с моих слов было записано: “осетин”, и спросил этого человека: “Как вы думаете, почему 13-летний мальчик приписывал себе чужую национальность?” (Из интервью в интернет журнале на сайте base.ijc.ru – А.З.)
*****
К сожалению, к своему стыду, я не знаю ни еврейского языка, ни истории (интересоваться стал ею только недавно, а когда путешествовал по Израилю, в особенности у раскопок Масады, понял, как много я потерял в жизни). Мы не знаем ни своих корней, ни своих предков. В этом нет моей вины. Я пытался что-то выяснить у своей мамы, но ей около 80 лет; на многие вопросы она ответить уже не в состоянии, да и прежде едва ли интересовалась этим. В какие-то периоды жизни я не задумывался о том, что я еврей…Я убежден, что прекращение существования еврейской общины в нашей стране может стать для России катастрофой. Не потому, что я считаю, будто евреи лучше и талантливее русских и других народов, населяющих нашу страну. Не в том дело. Важно то, что евреи России и ее “коренное” население, по-моему, представляют собой сообщающиеся сосуды, а исход, если ему суждено под влиянием каких-то сил состояться, приведет к нарушению равновесия в этих сосудах, и еврейская община России “перетечет” в другую. От этого очень многое потеряют и русские, и евреи… Этот “симбиоз” сложился исторически, и нарушать его – кощунственно… Я не Нострадамус, но хорошо понимаю, что изгнание евреев не приносит счастья их гонителям. И эта моя мысль относится не только к евреям. (Публикация М.Гейзера в Ежемесячном еврейском Международном журнале “Алеф” №923 18.03.2004 А.З.)
*****
Я жил в Замоскворечье. Это было послевоенное детство. И, где-то в возрасте шести–семи лет, во дворе — сначала взрослые, а потом и дети, — мне объяснили, что бывают нормальные люди, а бывают евреи. Поняв, что принадлежу ко второй категории, я все никак не мог понять, чем именно евреи хуже всех остальных. Но для тех, кто мне объяснил, что я — еврей, это было аксиомой, им доказательств не требовалось. И как-то так постепенно я убедился в том, что это действительно аксиома. (Из интервью на сайте Jewish.ru. 27.08.2004 – А.З.)
Комментарий: Евреи на эстраде — особая тема. Неоспоримый факт — вклад евреев в духовную сокровищницу других стран. Звездами не еврейской, а советской эстрады стали Райкин, Утёсов, Бернес, Кобзон, Жванецкий и многие-многие другие. «Музыка Яна Френкеля, слова Инны Гофф, исполняет Иосиф Кобзон. “Русское поле”» — это не анекдот, а сама жизнь! В Америке тоже кричат о «доминанте на мировых подмостках эстрады и кино еврейского юмора». Да, знаменитый Ленни Брюс и другие мастера разговорного жанра — плоть от плоти культурная программа шумных кафешек и ресторанов с дореволюционных одесских улиц. Во все времена и во всех странах находятся те, кого беспокоит «засилье» евреев в искусстве, «не дающих дорогу» настоящим талантам. В советские времена спецорганы особенно придирчиво следили за «еврейскими лицами на эстраде», предлагали сменить фамилию. В начале 70-х Председатель Гостелерадио СССР С. Лапин дал команду: «Всех “черненьких” убрать!» То есть евреев, армян, азербайджанцев… Стараниями таких вот «деятелей» сегодня не помнят имена Нины Бродской, Вадима Мулермана , Аиды Ведищевой и многих других. Хотя не забыты их песни — «Звенит январская вьюга», «Одна снежинка — еще не снег» Бродской, мулермановские «Лада», «Трус не играет в хоккей». А песенку о медведях из «Кавказской пленницы», «Помоги мне» из «Бриллиантовой руки», «Лесного оленя» и «Чунга-Чанга» пела Аида Ведищева , вынужденная после своего «отлучения» от концертов и телевидения эмигрировать в США и ставшая там «Amazing Aida» («Удивительной Аидой»). Истина в том, что евреи на эстраде ценятся не как евреи, а как таланты. А бездарности не нужны нигде. Вспомнить тут всех невозможно. О Л. Утесове, М. Бернесе, А.Райкине, И.Юрьевой, М.,Кристалинской, дуэте Тарапуньки и Штепселя написано много. Не обижены вниманием прессы и наши современники — Кобзин, Долина, Агутин, Варум, Жасмин, Лолита и т.д.
Я очень верю в еврейского Б-га. Это единственный Б-г, которого цивилизация смогла определить и почувствовать хоть каким-то образом. В этом смысле, да. Но другое… Вот суббота, например. Нет, если оказываюсь в очень еврейской семье, мне это интересно. Я и свечки зажгу, и выпью то количество вина, которое положено на определенный праздник, правда, потом добавлю. Но относиться к тому, что нельзя включать телевизор, я могу только скептически. И я сажусь за руль машины, и работаю… До 13 лет не знал, что я еврей. Вообще-то я не еврей по еврейскому закону. Мать у меня русская, отец – еврей. Я сам выбрал себе национальность. К этому выбору меня подтолкнула выходка милиционера. На улице во время демонстрации страж порядка ударил моего отца, кавалера орденов, просто потому, что он еврей. Вот тогда я впервые почувствовал, что такое антисемитизм. Вы знаете, для нас в детстве, я родился в 1947 году, национальная принадлежность была не важна, хотя в моем классе в Одессе училось 90% еврейских детей. Понимание приходило постепенно. Я обратил внимание, что мой учитель истории Яков Александрович – кандидат наук, написавший докторскую, почему-то работает в школе. Я не мог этого понять. Мне осторожно объяснили, что он перешел на работу в школу в 50-е годы после громкого “дела врачей”. Я выбрал еврейство, потому что национальность матери в этот момент не подвергалась никакой опасности, а вот кровь отца была презираема и гонима. Это меня дико возмущало. Когда я слышал слово “жид”, давал в морду и делал это весьма успешно. Постепенно привык считать себя евреем. Так и написал в графе “национальность”, когда заполнял анкету на получение паспорта. Позже оказалось, что у меня записано “русский”. Это сделала моя мать. У нее была знакомая паспортистка. Она позвонила маме и сказала: “Аня, иди посмотри, что твой сын написал!” Мама пришла, и они вместе переписали анкету, а я даже не заглядывал в паспорт, мне было неинтересно.
Я думаю, что антисемитизм оказал евреям огромное благо. Он устроил естественный отбор. Мир заставил евреев быть умными, изворотливыми, талантливыми, очень трудоспособными. Евреи жили в джунглях, где надо было сражаться за себя. Действительно, сегодня в Израиле это огромная проблема. Там невероятно красивые люди, но среди них нет чемпионов мира по шахматам, не существует гениальных скрипачей, нет гениальных мыслителей, нет Альберта Эйнштейна. Вот уже 52 года прошло, а нет, потому что в Израили евреи превращаются в нормальный народ. Мы действительно исключительны только с той точки зрения, что нам была дана Книга, мы должны были принести людям знания о едином Б-ге.
Комментарий: 23 декабря 1997 года в Минске было совершенно бандитское нападение на известного кинорежиссера, ставшего знаменитым благодаря своему документальному фильму о белорусском вожде А.Лукашенко “Обыкновенный президент”. Два неизвестных молодчика, по-видимому активисты из “славянских патриотических” организаций, ворвались в студию Хащеватского и жестоко избили его. Власти мстили блестящему документалисту за его гражданскую позицию, за его еврейское происхождение, за его правдивый фильм. Сегодня еврейский вопрос в Беларуси решается довольно просто. Многострадальные белорусские евреи вынуждены покидать страну, теряя надежду на перемены к лучшему. Судите сами: по данным Всесоюзной переписи населения 1979 года, в Беларуси проживало 151 тысяч евреев. На начало 1998 года их осталось менее 30 тысяч. Подобно фантастической Атлантиде ныне на наших глазах исчезает одна из крупнейших еврейских диаспор в мире, просуществовавшая почти тысячу лет. И причина этому – антисемитизм.
По роду своей профессии и деятельности я практически всё время встречаюсь и работаю с людьми еврейского происхождения. Так уж получилось, что именно они наиболее тесно связаны с музыкой, литературой, искусством да и с коммерцией, а мне часто приходится встречаться с бизнесменами и политиками, где тоже достаточно высокий процент евреев. Думаю, что в силу естественного и неестественного отбора да и других обстоятельств, люди еврейского происхождения обладают обширным интеллектуальным потенциалом, который позволяет иметь наибольший успех в области культуры. У этих людей есть чему поучиться.
Этот проект совместный (фестиваль В.Высоцкого в Израиле – А.З.), в нем примут участие и израильские артисты – Наталья Войтулевич-Манор, Павел Дементьев А насчет еврейских корней – нет, в роду у нас не было евреев, ни бабушек, ни дедушек. Но теоретически… Все мы немножечко евреи? Все мы – люди, созданные на земле. Но вот дочка моей сестры уже имеет еврейские корни. Муж Луизы – Борис Маклярский, сын того самого Михаила Маклярского, которого называли мозгом советской контрразведки. Он был одним из тех, кто разрабатывал Сталинградскую битву, Курскую дугу, партизанские отряды…Сейчас о нем передачи делают, рассекречивают какие-то материалы. Но я не делю людей на национальности. Главное, чтобы человек был нормальный. У меня очень много друзей евреев, известные люди, мы встречаемся, юморим, выпиваем вместе – при этом я всегда говорю: “Так, только не говорите потом, что я, русский, вас спаиваю!”.
Я приехал в столицу из уездного городка Ельца в конце 1927 года. Показал Михаилу Фабиановичу Гнесину свои сочинения, и с тех пор он стал моим учителем. У него, прежде всего, я учился композиции. Но никаких специальных разговоров о еврейской музыке, о ее влиянии на творчество у нас не было, ведь я композитор, музыкант, а не музыковед. Великолепная, конечно, музыка у него была – «Рыжий Мотэле». Ну, а что написано в энциклопедиях, меня никогда не интересовало. Что там музыковеды писали о его еврейском периоде, тоже не знаю, но помню, это широко тогда не обсуждалось. И он сам не нажимал на эти педали…Я преклоняюсь перед семьей Гнесиных, их общественная и преподавательская деятельность имеет огромнейшее значение для развития русской музыкальной культуры. Они сделали не меньше, чем семья евреев Рубинштейнов. Их влияние колоссально, они по сути дела определили развитие музыкальной культуры России, музыкального образования в нашей стране…Возвращаясь к вопросу о влиянии еврейского фольклора на музыку советского периода, хочу заметить – я этим никогда не занимался специально, не изучал это. Естественно, были великолепные композиторы – например, друзья Гнесиных семья Крейнов, Александр Крейн, Григорий Крейн и его сын Юлиан; в Союзе композиторов СССР евреев было больше, чем русских. Еврейская творческая музыкальная струя была очень сильна. Были композиторы, которые специально занимались национальным фольклором, например, композитор Пульвер писал музыку для театра Соломона Михоэлса. А вообще, еврейские композиторы влились в русскую музыку и мы никогда не различали – это музыка еврейская, это русская, а это еврейские мотивы в русской музыке. Проблема влияния еврейской музыки на творчество русских композиторов – это специальная тема, которую надо особо изучать, разрабатывать. Вот, к примеру, «Широка страна моя родная». Написал еврей-композитор, но это целиком русская музыка. Дунаевский писал и еврейскую музыку для какого-то фильма, там была еврейская свадьба. Он специально ее писал. Но Дунаевский – это великий русский композитор. Гениальный русский композитор. Еврей по происхождению, но как композитор – русский. И Виктор Белый, талантливый был композитор, тоже еврей, писал русскую, я бы сказал, европейскую музыку. Это был блестящий трезвый ум, мой главный советчик во всем. Талантливый, образованный человек, увлекающийся и, одновременно, с очень здравым восприятием. Так и Михаил Фабианович специально изучал еврейский фольклор, но в то же время у него много симфонических сочинений, где нет никаких еврейских мотивов. Просто европейская музыка…Помню, то ли в ноябре, то ли в декабре 1952 года, в самый разгар дела врачей, проходило заседание Политбюро. Мы обсуждали кандидатуры на сталинские премии. Комитет по искусству представляли Саша Фадеев, Симонов и я. Присутствовал Сталин, Маленков вел заседание. В последний раз тогда я видел Сталина. Ни с того ни с сего Сталин вдруг сказал: «У нас здесь, в ЦК, антисемиты завелись?! Это позор для партии, это позор для всей страны. Немедленно прекратить!» Я сейчас не цитирую. Но смысл его слов точен. То была темпераментная, очень жесткая его речь. После этого Маленков сразу же добавил: «Мы, все члены Политбюро, должны сделать из слов тов. Сталина далеко идущие выводы». Участники заседания были потрясены таким неожиданным выступлением вождя. У меня жена еврейка. Я пришел домой, стал ей рассказывать. Она не сразу мне поверила. Появилась надежда, что скоро закончатся все эти антисемитские безобразия. На следующий день по всей Москве только об этом и говорили. Эффект был как от взрыва бомбы. Ведь на заседании присутствовали сливки интеллигенции, руководители комитетов по культуре, искусству, науке. Мы радовались, что скоро прекратятся дикие выходки. К сожалению, все продолжалось. Более того, напряжение все усиливалось. Оказалось, что уже готовились вагоны для выселения евреев. Только смерть Сталина прервала этот позорный период в жизни страны. Оборвалась дикая космополитическая кампания. Все мои позитивные впечатления от прежних встреч со Сталиным исчезли. Я понял, что это был актерский жест. Для Сталина это было характерно. Он себя будто не связывал ни с чем негативным. То, что происходило в стране, вроде бы его не касалось. Для народа он был и хотел остаться богом. Пастернак как-то сказал Эренбургу: «Вот если бы кто-нибудь рассказал про все Сталину!» Эренбург лишь горько усмехнулся. Да, многие верили, что ко всему плохому, страшному в стране Сталин не имел отношения. Мол, это все творят его соратники. А те ведь делали, что он им говорил. Без его слова не делалось, ровным счетом, ничего. Сталин был величайший актер, коварный и жестокий…В сталинские времена я всюду говорил полным голосом, громко, ничего не боялся никогда. И не скрывал негативного отношения к безобразиям. Мне себя казнить не за что. Я очень многих спасал, чтобы на них не обрушились несчастья. В Союзе композиторов не был репрессирован ни один еврей. Никого не осудили…Было много черносотенных людей в Союзе композиторов. Даже некоторые крупные композиторы. Они все писали в ЦК на меня доносы, что я еврейский ставленник в Союзе, что я покрываю евреев. Когда я приходил в ЦК, Суслов давал мне читать эти письма. Я их читал, видел подписи. То были мои помощники. Мы вместе работали. Они у меня обедали почти каждый день. Союз размещался на первом этаже, а моя квартира несколькими этажами выше. Наверное, после обедов они на меня и писали. Один музыковед писал, что я нахожусь под влиянием евреев, сионистов, и объяснял, как евреи на меня воздействуют через жену и других людей. Суслов предупредил, чтобы я ничем себя не выдал, что читал доносы. Да, в ЦК знали каждый мой шаг – что и как я делаю. Но я мог действовать, потому что меня поставил сам Сталин. Только поэтому мое слово было веским…Я защитил Дунаевского, когда во времена космополитизма началась его страшная травля. Поднялась невероятная истерия: «Он распустил свою семью, он богатый». Действительно, Дунаевский был вполне обеспечен – много работал и зарабатывал композиторским трудом. У него была машина; сын, из-за которого весь сыр-бор разгорелся, ездил на ней. Против Исаака Осиповича началось что-то та-а-акое, невероятное. Один замминистра культуры, черносотенец, антисемит, его все презирали, всячески поддерживал и поощрял эти гнусные нападки. Не стану называть фамилию, у него могут быть дети – они-то ни в чем не виноваты. А Дунаевский был моим другом. Бывало, и он поддерживал меня. Помогал в жизни много раз. Возмущенный всем этим делом, я пришел в ЦК и потребовал, чтобы разнузданная кампания против Исаака была немедленно прекращена. Я даже пригрозил выступить во всех мыслимых и немыслимых органах и дать свою оценку всей этой гадкой истории, преднамеренно развязанной некоторыми людьми. Я сказал, что назову все фамилии и т.д. Видно, некоторые испугались, сразу же все было прекращено. Я ничего Дунаевскому не рассказывал, а он меня не благодарил. И так было понятно. Сына его, Женю, вновь, кажется, приняли в ГИТИС после исключения. Лишь недавно, через пятьдесят лет, я узнал о его реакции. Снимался тут один фильм, и ко мне приехал режиссер, чтобы я рассказал о Дунаевском, что знаю. – «А вы не читали его письмо к сестре, где он про вас пишет?» – «Нет, не читал». И мне дают письмо, где написано: «Дорогая Зиночка. Я разучился молиться. Но если ты не потеряла этой способности, то помолись нашему еврейскому Б-гу за русского Тихона. Он спас мне жизнь и честь». Я был потрясен. Вот так. Это был мой друг, любимый композитор. Я считаю его гениальным композитором, лидером нашей песенной культуры 30-х, 40-х и всех последующих годов.
P.S. Прочитайте. Тихон Хренников о евреях в музыкальной жизни СССР
Что у народа давно руки чешутся – это, наверное, да. Отчасти именно поэтому так легко прошло равноудаление олигархов, двое из которых равноудалились за рубеж, третий – на Чукотку, а четвертый – в Лефортово. В какой-то момент люди почувствовали, что опять можно спасать Россию, появилась новая вседозволенность – помните, когда стали выходить рекламные ролики “Родины”? Вот тогда повеяло: “Что-то мы давно жидков не мочили, что-то много их развелось… зовский, идман, ович…” Потом людям стало нравиться, что прижимают богатых: что-то отбирают, кого-то шантажируют. (”Собеседник”, 03.11.2004
– А. З.)
——————————————————————————————————————————————-
Вообще-то, я полуеврей. Я еврей по папе — Якову Федоровичу Вайнштейну, который погиб в первые годы войны. Мама моя русская. В силу своего возраста я себя ни евреем, ни полуевреем не ощущаю. Родился в Орле — родном городе Тургенева, Бунина, Фета, Пришвина и Лескова… Когда в 1957 году мне исполнилось шестнадцать и надо было получать паспорт, мама, не спрашивая меня, записала меня Чеханковым, решив, что с фамилией «Вайнштейн» мне придется трудно. Впрочем, я эту тему не усугубляю, я вообще все это не люблю: жить тогда было трудно всем: и евреям, и русским. Разве что, в каких-то ситуациях евреям было сложнее…Каждый раз, когда мне случается бывать в Израиле, я еду в Иерусалим. Меня это очень волнует: Стена Плача: стоишь — и веришь, и даже записочку порой оставишь… Конечно, не с просьбой о повышении зарплаты или о том, чтобы дали роль… И ощущаешь космическую связь с вечностью, и понимаешь, что ТАМ, наверное, что-то есть… Мне с детства нередко доводилось бывать на Украине — в Житомире, Черновцах, Одессе. Евреи тех времен, все эти несчастные «изи и мони» из анекдотов, сегодня отходят на второй план и медленно вымирают. В Израиле живут уже совсем другие евреи — красивые, высокие, плечистые. У меня есть фотографии израильских солдатат — все, как статисты из «Аиды»… Евреи жили в местечках, в пределах черты оседлости. Получить образование удавалось немногим, так что культуры особой не было, театры не приезжали. Хотя, если подумать, меня часто спрашивают, для кого русские ездят выступать в Израиль? На что я могу задать встречный вопрос: а для кого мы ездим выступать в Киев, Одессу, Днепропетровск? И кто чаще всего приходит на наши выступления? Все эти врачи, адвокаты, все, кто любит театр, оперу, симфонический оркестр, — как правило, евреи. В южных городах евреи имеют традиционно имеют тягу к музыкальной культуре… Для меня еврейская публика – это люди, которые наиболее остро ощущают эмоции и настроение. А уж если что-то связано с музыкой – это особенно чувствует актёр.
Лично для меня, для моего отношения к людям такого вопроса нет. Но судя по тому, что мне рассказывают мои друзья-евреи, к сожалению, проблема эта актуальна. Они это на себе ощущают. Наверное, это проявляется не в столь конкретных формах, как было когда-то, когда человеку не с той фамилией было сложно устроиться на определенную работу или поступить на престижный факультет университета, но предрассудки явно остались… Исторически очень долго в России складывалось негативное отношение к евреям, постоянно создавались какие-то антисемитские организации. Я знаю, что русские люди – очень добрые, миролюбивые. Простым людям зачем ссориться? Но беда в том, что их очень легко настроить против других людей. Вспомните, после взрыва двух домов в Москве общественное мнение резко настроилось в пользу новой войны с Чечней. Это только кажется, что проблемы разные, проблема национализма – общая. Если есть деятели, заинтересованные в разжигании антисемитизма, создать повод очень легко…Для актеров это нонсенс, слишком много замечательных и любимых актеров, художников, писателей – евреи. Эта среда особая. Хотя были годы, когда обижали даже всенародно любимого Аркадия Райкина. Но это как раз, к счастью, в прошлом…Нужны и законы – я не хочу, чтобы продавалась фашистская литература, чтобы агрессивно настроенные люди имели доступ к публичным трибунам. Еще нужно больше грамотных учителей в школах, которые могли бы изменить ситуацию через воспитание нового поколения. Корень проблемы – в невежестве. Невежественные люди воспитывают невежественных людей.
Меня пригласил заняться этим Дизенгоф (помочь в организации музея искусств в Тель-Авиве – А.З.) Съездить в Палестину я давно собирался. Визит Дизенгофа и его приглашение мою поездку ускорили… Вы знаете Дизенгофа, этого семидесятилетнего молодого человека? Нельзя было не откликнуться на его призыв. Влекла ли меня Палестина именно как художника? Видите ли, я поехал туда как еврей. Я хотел воочию посмотреть на все это — как они строят страну. У меня это всегда так — раньше идет человек, а за ним — художник. Разве дело в какой-нибудь там пальме или горе? Ведь такую же пальму и почти такую гору, таких же пестрых арабов и верблюдов можно найти и за несколько сот километров от Палестины. Для этого достаточно съездить в Алжир или в Марокко…Конечно, Делакруа и Матисс, не в пример Гогену, сумели что-то увидеть в Северной Африке, но они не евреи, у них нет нашего прошлого. Нет, я смотрел на все это глазами еврея — и больше ничего. Да, в Тель-Авиве очень радостно, блестит солнце, молодежь улыбается тебе в глаза… С тех пор, как евреи поселились в этой солнечной стране, у них появилось новое — здоровое — начало, чего нет в галуте, — это какое-то особое спокойствие, уверенность в себе; еврей там твердо ходит и работает, эта “кучка” в 170 тысяч человек намерена, несмотря на политическую и экономическую атмосферу, продолжать начатое; и еврей этот гораздо меньше реагирует на всякую встряску, чем евреи вне Палестины… И у всех этот подъем: и у купцов, и мещан в городе, и в киббуцах, где им, конечно, гораздо труднее живется… Но евреев там еще мало! Генеральских сил, пожалуй, вдоволь, но “армии” не хватает…Конечно, не все еще гладко. Есть, пожалуй, в отношении политических проблем сионизма некоторое безразличие… Но что же вы хотите – все очень много работают. Вы знаете, как рабочие живут и что едят? Они положили там все свои силы, строили, создавали, и, естественно, они теперь осторожны в отношении перемен и связанного с этим риска… Кстати, я чувствовал себя очень хорошо в Эмеке, в этих кибуцах… Хотелось даже пожить среди них… Общее впечатление? В Палестине меня поразило постоянное вездесущее сопоставление двух элементов: с одной стороны — порыв в будущее, борьба за новое; с другой — пафос давно окаменевшего, отжившего прошлого; и то и другое одинаково сильно и волнующе…Иерусалим? В этом городе ощущаешь, что дальше оттуда уже нет дорог… Я чувствовал, что по этим узким улочкам, с их козами и арабами, по переулкам, которыми теперь бредут к Стене Плача красные, синие и зеленые евреи, — недавно еще проходил Христос… Здесь чувствуется вся односемейность еврейства и христианства — это было ведь одно целое, а потом пришли какие-то дьяволы разорвали все и разделили… Чувствуешь, какая мощная культура разрослась тут когда-то… Если ей суждено воскреснуть, она будет одной из богатейших на Земле, — я говорю это, вовсе не будучи шовинистом… Ведь гораздо легче, подчеркиваю, реализовать серьезный план собирания еврейских художественных ценностей — я говорю о подлинном музее — с чистой, выдержанной на 100 процентов программой, чем что-нибудь убогое, полное компромиссов, куда даже и культурный турист не заглянет… Для этого нужна на несколько лет настоящая диктатура людей строго компетентных, которым доверяют и кому всецело предоставляют художественное руководство… Но что вы хотите: Тель-Авив — не Париж, и надо сказать, что мы, евреи, еще, в общем, не разбираемся в искусстве… К еврейскому обществу, как к листу с клеем, липнет прежде всего все мелкое, преходящее… Есть опасность: из этого музея выйдет второй “Бецалель”… Хотят портреты еврейских знаменитостей… Разве важно для музея, что это портрет Л.Блюма? Важно ведь, как и кем он сделан, а то, что он изображает именно Блюма, — это на втором плане… Хотят завалить этот музей какими-то муляжами, гипсами, копиями. Кому это нужно? К чему весь этот заплесневевший хлам? Тут не место покладистости — надо уметь даже отвергнуть подарок, если он идет вразрез с намеченным художественным планом. Но если все это несерьезно, я сниму с себя всякую ответственность за ход этого дела… Одно из двух: пусть устроители доверятся нам или пусть действуют по своему вкусу. Но в этом случае я совершенно не могу допустить, чтобы какой-нибудь комитет прикрывался моим именем, оно не должно даже упоминаться! (Из интервью журналу ”Рассвет”. Париж, 1931 год – А.З.)
*****
Если бы я не был евреем (в том смысле, который я вкладываю в это слово), я никогда не стал бы 
художником или был бы другим художником. Я сам прекрасно знаю, что может создать этот маленький народ…Я хочу быть евреем во всем, в чем только можно. Я буду стараться писать на идише. Я стеснялся писать на идише постоянно, так как заблуждения любят меня, или – наоборот. Я свято верю, что без мужественного и библейского чувства в душе жизнь ничего не стоит. Если еврейский народ выжил в трудной борьбе за кусок хлеба, то это произошло только благодаря нашим пламенным идеалам. (Из письма Кенигу, 24.10.1924 – А.З.)
*****
Мне давно уж хотелось высказаться о нашей роли, о вашей роли, о роли всех нас – не только художников и не только ученых, но всех евреев, творящих на благо всего человечества… Несмотря ни на что, нет сладостней предназначения, чем терпеть и работать во имя нашей миссии, нашего духа, который все еще жив в Танахе, в наших мечтаниях о человечности и об искусстве и который способен вывести нас, евреев, на верный и праведный путь, в поисках которого народы проливают кровь. Кровь свою и чужую… Есть люди, полагающие, что … я скромен и потому не смею считать себя «французским художником». Бессонными ночами я думаю иногда, что, может быть, я все-таки создал несколько картин, дающих мне право называться «еврейским художником». Как бы то ни было – еврей я всегда… Я уже, кажется, не раз говорил и даже писал где-то, что, не будь я евреем, я не был бы художником. ( Из письма в редакцию «Идише култур», 1923 – А.З.)
Комментарий: В статье ” Шагал принадлежит всему человечеству ” (июль 1992 г.) известный белорусский писатель Василь Быков писал: ”Шагал – гений мировой культуры, но он родился на нашей земле, воспитывался в здешней еврейской среде. Именно это обстоятельство делает его особенно близким нам, выделяет его из великого сонма гениев минувших лет”.
P.S. Прочитайте статью о Шагале
P.S. Посмотрите видеоролик – Мой Шагал
