Евреи глазами именитых друзей и недругов

 

 

*****

Если вдуматься, то ведь подавляющее число древних народностей на сегодняшний день исчезло. По идее должны были исчезнуть и евреи, потому, что государство пало, был разрушен Иерусалимский Храм, и рассеяние евреев по всему свету должно было привести к их исчезновению. Так было с древними египтянами, древними греками и многими другими. Почему же не произошло? Что же этому помешало? Тут приходится, на мой взгляд, говорить о том, что все-таки большую роль сыграла религия. Хотя я неверующий человек, здесь я должен признать, что, очевидно, эта абсолютно твердая вера (до фанатизма) оказалась спасательным кругом. Вместе с тем свое значение имел и антисемитизм. Например, легенда о Христе и о роли израильтян в его гибели и культивируемая не ее основе (прежде всего католической церковью) ненависть тоже в какой-то степени способствовали сплочению евреев.

Ведь, посмотрите, как углерод превращается в алмаз – когда происходит колоссальное давление, то образуется самое твердое вещество, которое мы знаем в мире. В какой-то степени это и произошло с евреями. Ведь давление было непрекращающееся и страшное. Либо они должны были исчезнуть, либо найти способ выжить, и они нашли этот способ. На самом деле этот народ умеет приспособиться к самым страшным и тяжелым условиям, и это придает ему свои, особые черты. Причем я думаю, что в Израиле это будет исчезать…

Постепенно израильтяне начинают ощущать себя, как люди, имеющие свое государство, которые не подчинены никому и не боятся никого. Они постепенно станут такими же, как все остальные. Конечно же, со своим характером, но способность выжить, найти ход почти на генном уровне уже не будет так нужна. Я думаю, что наверно это уйдет, потому, что это атрибутика, и поскольку окружающая среда не требует этой атрибутики, она потихоньку отомрет. Не даром, когда я был в Израиле, я увидел людей, о которых я никогда не сказал бы, что они евреи. Они уже совсем другие, даже тип лица другой: очень много блондинов, голубоглазых. Мы привыкли к тому, что евреи брюнеты, имеют ярко выраженные носы – нет много носов курносых. То есть что-то постепенно меняется. А раз они сумели так выжить и приспособиться, то нет ничего удивительного в том, что в мире они сыграли и играют очень заметную роль, причем довольно специфическую…

Учитывая, сколько вообще существует евреев, и какой они составляют процент от человечества, и насколько они заметны в некоторых сферах, конечно, приходится говорить о каких-то особых талантах. Скажем во всем, что касается отвлеченного мышления: математика, физика, шахматы. Каким-то удивительным образом в музыке, главным образом исполнители, но не композиторы, хотя и они есть, но скрипачи – это просто поразительно, виолончелисты. Медики, преподаватели, я уж не говорю банкиры, финансисты, работники СМИ. Так что, конечно, роль евреев в мире весьма значительна. Но для меня это вытекает из того, что они выдюжили, преодолели, потому, что эта сила преодоления дала силы и на все остальное. Потому, что они были перед выбором либо исчезновения, либо выживания…

Там где есть евреи, там есть и антисемитизм, который имеет очень серьезные и глубокие корни. Впервые я столкнулся с этим, живя во Франции, когда мне было семь лет, позже – в Советском Союзе. Из-за фамилии были проблемы с поступлением в ВУЗ. Сталкивался и на бытовом уровне. Встречал людей, которые убеждены, что евреи это что-то плохое. Но таких, на самом деле, можно только пожалеть, за тем исключением, когда они становятся агрессивными. К антисемитизму отношусь абсолютно нетерпимо. В отличие от многих я не стесняюсь об этом говорить. В Советском Союзе мне встречалось довольно много евреев, которые в глубине души хотели бы отказаться от своего еврейства, которые этого стесняются. Причем, я не буду никого называть, но есть среди них весьма известные люди, они бы дорого дали, чтобы иметь другую фамилию. Меня это всегда поражало. На мой взгляд, это трагическая штука. Ведь человек хочет отказаться от какой-то своей части. Это трудно себе представить, и именно этого я не понимаю.

****

Я получил около пятидесяти писем, и все “ругачие”( После встречи с Е.Примаковым в программе «Времена» – А.З.). Я читал эти письма с сожалением. Мне было жалко, что люди так реагируют – почти автоматически, как собака Павлова: звонок раздается – и пошла слюна. Стоило лишь что-то критическое сказать в адрес Израиля – мгновенно наклеивают ярлык: ты – антисемит. Меня это не задело: уж я-то знаю, кем являюсь на самом деле. Обвинять меня в антисемитизме просто смешно. Обычно меня клюют за то, что я слишком прозападный человек, ну и вообще “жидовская морда”…Шимон Перес меня знает. Мы с ним познакомились много лет назад на борту одного шикарного круизного теплохода “Елизавета Вторая”.

Как-то вечером Перес пригласил меня поужинать. И вот мы сидим, и я ему говорю: “Господин Перес, у меня к вам личный вопрос. Я родился от матери-католички, а отец у меня — еврей, атеист. Я крещеный католик, хотя и совершенно неверующий человек. По Галахе я — “гой”, потому что мать моя нееврейка. Но с точки зрения антисемита — безусловно, еврей. И еще: я родился во Франции, жил в Америке, Германии, а теперь — в России. Никак не могу разобраться, кто же я…” Перес посмотрел на меня и сказал: “Если вы, мистер Познер, не знаете, кто вы, то, наверное, вы — еврей!” Я прямо упал! Я так хохотал! Я его очень люблю, он просто чудесный человек. ( ”Народ мой”, 14.11.2002 – А.З.)

*****

Кто-то говорит, будто я играю роль любимого жида при генерал-губернаторе. Другие объясняют: Познера специально держат на Первом канале, чтобы не было разговоров о зажиме свободы слова. Для меня важнее иное: я спокойно работаю, ко мне не лезут. Это главное. А если полезут, могу и матом послать.

*****

Моя мать была француженкой. Предки моего отца, испанские евреи, бежали от Инквизиции и осели в польском городке Познань. Века спустя, когда эта страна оказалась в составе Российской империи, один из наиболее предприимчивых Познеров пришел к выводу, что в стране с централизованной властью основная жизнь протекает в центре, в столице, в Санкт-Петербурге. И туда-то он и отправился…

Третья волна эмиграции стала результатом разрядки в отношениях. Однако эмиграционная политика была основана на концепции родины… самое важное в данном случае то, что это были евреи. Они были главной фигурой в этой третьей волне эмиграции и по числу и по заметности. Когда они начали уезжать, возникло новое равенство: эмигрант=предатель=еврей. Реакция на еврейскую эмиграцию была крайне эмоциональной. Она впитала в себя все антисемитские предрассудки и породила такую враждебность, которая заставила многих советских евреев, которые никогда и не думали покидать страну, задуматься об эмиграции, и укрепила в решении тех, кто еще колебался. По мере увеличения эмигрантского потока евреев в середине 1970-х (что стало следствием войны 1967 года, в которой они встали на сторону Израиля в противостоянии с СССР), враждебная атмосфера нашла конкретное выражение. Для еврейских абитуриентов закрылись университеты независимо от их квалификации. Резко снижались шансы найти хорошую работу. Для антисемитов, которые раньше воздерживались от открытого выражения своих предрассудков, наступил праздник. Я стал свидетелем этого, будучи на своем рабочем месте, в Гостелерадио, глава которого проинструктировал своих сотрудников не брать на работу евреев. Когда на запись пришел Симфонический оркестр Гостелерадио, в котором как и в большинстве симфонических оркестров мира было непропорционально много еврейских музыкантов, он просто вычеркнул имена всех евреев. Многие уже работавшие в Гостелерадио евреи оказались под давлением и были вынуждены задуматься о том, чтобы уволиться. Когда я пишу “я стал свидетелем”, я допускаю неточность. Начальник отдела кадров никогда не говорил мне лично о том, что у него есть инструкции не нанимать евреев. Я не видел, как руководитель вычеркивал имена. Однако эта просочившаяся информация была не просто слухами. Те из нас, кто знал об этом, не сомневались, что это так. Однако мы не проверяли этого. Почему? Я могу говорить только за себя. Если бы я получил фактические осязаемые доказательства, я должен был бы как-то отреагировать…

Возможно, пришло время сказать однозначно, что официальная позиция Соединенных Штатов по вопросу еврейской эмиграции из СССР имела мало общего, если вообще имела, с озабоченностью правами человека, несмотря на страстные заявления. Когда в конце 1970-х врата эмиграции из СССР стали закрываться, это повлияло не только на евреев, но также на немцев, греков и другие народы. Если бы США действительно заботились о положении тех, чье право на передвижение нарушалось, они бы не менее категорично протестовали и против запретов в отношении других национальных меньшинств. А также тревожились бы и за русских, и тех, у которых не было шанса на эмиграцию, потому что у них не было родных в других местах. Американская еврейская община ни разу и пальцем не пошевелила и не подала голос в поддержку какой-либо другой группы, за исключением советского еврейства. Американская пресса никогда не выносила ничего другого на суд своих читателей. Американское правительство никогда не говорило о какой-либо другой национальности или религиозной общине. Конгресс США принял поправку Джексона-Вэника, которая была основана только на посылке, что отказник – это советский еврей, которому отказано в праве на эмиграцию.

Я помню, как меня пригласили на встречу очень влиятельных еврейских лидеров из США, которые приехали в СССР побеседовать с правительством и партийными чиновниками. Основная мысль, которую они пытались донести, заключалась в том, что если СССР не изменит своей эмиграционной политики в отношении евреев, они добьются того, что советское правительство об этом пожалеет… Так же как не все арабы египтяне или алжирцы, или сирийцы, не все евреи израильтяне. Быть евреем – это то же самое, что быть французом, русским, норвежцем, это дело того, что называют “кровью”.

Да, я частично еврей. И француз. И немец. И, вероятно, еще много кто, как и большинство людей. В отличие от гражданства, это не то, чем нужно гордиться или чего нужно стыдиться. Однако гораздо важнее то, что человек ощущает. У большинства людей не возникает сложностей с определением “крови”. Мой случай более запутанный. Насколько я знаю, у меня нет ни русской, ни американской крови. Однако я чувствую себя русским (до определенного момента) и американцем (но не до конца) больше, чем кем-либо другим. Я чувствую себя французом – иногда. Но я никогда не чувствовал себя евреем (я не говорю на идиш и иврите, у меня нет связей с еврейской культурой, я не религиозен) за исключением тех случаев, когда я сталкивался с антисемитизмом. (Из книги ”Расставание с иллюзиями”, Лондон, 1999 – А.З.)

*****

Еще в 1492 году, когда евреи бежали из Испании, польский король предложил им обосноваться в Польше. Было сказано, что при определенных условиях они смогут здесь придерживаться своей религии, открывать свои школы, библиотеки и вообще пользоваться привилегиями. А условия были такие. Во-первых, евреи должны были стать королевскими собирателями податей и налогов. Во-вторых, они должны были стать хранителями ключей от православных храмов Восточной Польши и открывать эти храмы только для крещений и отпеваний. Но кто любит сборщиков податей, тем более иностранцев? И в 1648 году, когда Богдан Хмельницкий поднял в тех краях восстание, вырезали десятки, а то и сотни тысяч евреев, были уничтожены школы и библиотеки со множеством уникальных томов… Так что Познер — это всего лишь еврей из Познани. И ничего более.

Кто же я?.. Какой-то человек, уже не помню кто, поразительно точно отметил, что мы той национальности, какой себя чувствуем. И когда я говорю, что я не русский, это означает только то, что я не чувствую себя русским. Как не чувствую себя немцем, голландцем, норвежцем и евреем в том числе. Что с этим поделать? Вообще-то мне проще рассказать, кто такой американец или француз. Помню, как я впервые оказался в Риме. Август, жара, все разъехались по отпускам, в городе тишина, и только цикады поют. Спустился к Форуму, брожу по этим руинам, где когда-то ходили Цезарь и Тиберий, и вдруг чувствую, у меня как мороз по коже: вот оно мое, вот они мои европейские корни! Это очень сильное чувство. А вот когда я был в Иерусалиме и стоял у Стены Плача… Конечно, тоже мощная штука, но ощущения, будто это истоки, даже близко не было. (Из интервью в журнале ”Итоги” №15 /826  от 9.04.2012 – А.З.)

*****

27 нисана по еврейскому календарю отмечается День Катастрофы и Героизма – это как раз сегодня. В этот день в 1943 году началось восстание варшавского гетто. Международный день памяти жертв холокоста, как правило, отмечается только 27 января. Именно в этот день в 45-м году советские войска освободили самый страшный лагерь смерти Освенцим, или, как немцы его называют, Аушвиц.

Я довольно долго не понимал, а почему в Израиле выбрали другую дату и почему само событие Холокост не упоминается, а говорится о катастрофе и героизме.

Когда нацисты стали преследовать евреев, сначала в Германии, а потом во всех тех странах, которые они оккупировали, – они не встречали никакого сопротивления. Евреи покорно выполняли все предписания, регистрировались, носили звезду Давида в качестве повязки на рукаве, собирались на площадях, на улицах, куда им приказывали собираться, взяв с собой, что им было приказано брать. И задаешься вопросом: почему, откуда такая покорность, такое послушание, когда было понятно, ну пусть не сразу, потом понятно, что речь идет не только о твоей смерти, речь идет о смерти твоих близких.

Ну, есть много теорий на сей счет. Одни говорят, что «да потому что евреи никак не могли представить себе, что такая культурная нация, как немцы, могут совершать такое злодейство»; другие говорят, что «века преследований, погромов и так далее просто сделали этих людей покорными». Может быть, и так, но восстание варшавского гетто – это если не первый случай, то безусловно самый яркий случай непокорности. Да, никто из союзников не пришел на помощь, ни американцы, ни англичане, ни советские. Да, восстание было потоплено в крови, и гетто было взорвано, дом за домом, чтобы никто больше не помнил того, что там происходило.

Пять лет после этого, кстати говоря, я был там, и там ничего не было, кроме кирпичей, валявшихся… и просто каких-то обломков зданий… Но не забыли. И в Израиле торжественно отмечают этот день, когда евреи бросили вызов самой смерти и победили. Победили в том смысле, что навсегда покончили с этой покорностью.

И заново после двух тысяч лет родилась гордость, родилось чувство собственного достоинства. По-моему, есть им, что праздновать.

Удачи вам.   ( ” О непокорности  “. Статья на сайте Эха Москвы  29 апреля  2014 года – А.З. )

 *****

О государственном антисемитизме.  В ноябре 1935 года нацистское правительство лишило всех германских евреев гражданства. Тем самым германское руководство, само того не подозревая, нанесло себе тяжелый удар, лишив страну одним росчерком пера преданности и поддержки наиболее образованной части населения. И была уплачена за это тяжелая цена.

Вообще можно только поражаться тому, как раз за разом преследуя, изгоняя, убивая евреев, та или иная страна наносила себе невосполнимые потери.

Я вчера вместе со своей группой вернулся из Израиля, где мы снимаем документальный фильм об этой стране, и пока мы провели там всего лишь две недели, поэтому конечно делать какие-то серьезные выводы невозможно. Но должен сказать, что самые сильные впечатления пока что у меня – это количество русского языка. Он звучит всюду, такое впечатление, что вообще непонятно, в какой стране ты находишься, причем не важно где, на базаре или в кнессете – в парламенте государства Израиль.

Ну, посудите сами, Авигдор Либерман – министр иностранных дел, спикер парламента Юлий Эдельштейн, начальник или руководитель важнейшего комитета по международным делам и обороне Зеэв Элькин, генеральный секретарь партии «Наш дом Израиль» Фаина Киршенбаум. У всех у них я брал интервью по-русски.

Несколько месяцев тому назад, когда я интервьюировал премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху, я спросил его: «А что для Израиля означало приезд из СССР, потом из РФ более миллиона репатриантов в конце 80-х – в начале 90-х годов?». Он ответил, «Благодаря им Израиль качественно поднялся на новую ступень». И я подумал: получается так, что выигрыш, этот выигрыш для Израиля – это проигрыш для России.

Почему уезжали? Помните анекдот о крупном советском ученом – еврее по национальности, который подал документы на отъезд. Его вызывает в высокую инстанцию и говорят;

– Ну, почему уезжаете? Проблемы с работой?
– Нет, нет, никаких проблем.
– Так может быть, зарплата не та?
– Нет, мне очень хорошо платят.
– Может, дети не устроены?
– Да дети прекрасно устроены.
– Квартира, наверное, не устраивает?
– Да что вы, у меня прекрасная квартира.
– Так чего тебе надо, жидовская морда?

(Источник:   pozneronline.ru  18.11.2014 – А.З.)

*****

Я выступал в Израиле, был организован один вечер, у них есть такой театр «Гешер», что на иврите значит «мост». Он был создан поначалу актерами, приехавшими из СССР, и ставили пьесы и на русском, и на иврите, сейчас они ставят только на иврите, потому что тех актеров, которые играли на русском, уже нет, а новых, которые могли бы играть Чехова – тут нет. Этот зал был снят для моего выступления, и должен вам сказать, что только с потолка не висели. Было очень много народу! Это было для наших бывших сограждан. Было очень много молодых, и было немало весьма и весьма немолодых. И вы знаете, большинство вопросов касалось России. Я их спрашиваю: ну слушайте, вы уехали – и уехали, у вас есть страна, называется Израиль, занимайтесь, у вас тут масса проблем. К счастью, маленькая страна, поэтому проблемы не такие, как у большой страны, но что вы все время по поводу России! «Почему Россия не шагает в ногу со всем миром?». Ну шаг другой, может быть, не знаю. Вполне идиотские вопросы, которые говорят о том, что эти люди попали конечно же под определенное давление СМИ, как мы все попадаем, и вот они задают такие вопросы. Молодые – чуть по-другому. Вообще я когда решил делать фильм об Израиле, мне все сказали – ну давай, давай, Израиль это так интересно. Я спросил, вообще почему это интересно? Ну как, такая страна, потом наших там много – больше миллиона. И это заинтересует людей. Ну ладно, поехал безо всякого восторга, и конечно за месяц съемок – а это каждый день, с утра до вечера, по всей стране, это самые разные люди, от старых-старых раввинов, чрезвычайно умных, мудрых, порой противных, до военных, политических деятелей, студентов, профессоров, в общем большая палитра. И конечно я изменил свое отношение к этой стране, чрезвычайно противоречивой. Все друг друга не любят. Ашкенази не любят сефардов. Сефарды не любят ашкенази. Сабры не любят ни тех, ни других. Сабров никто не любит, потому что… они родились там, то есть они настоящие. Ультраортодоксы не любят неультраортодоксов. Либеральные иудеи не любят нелиберальных. Короче говоря, никто ни с кем ни в сем не согласен.

Я задаюсь вопросом: а что держит эту страну? Какой там клей? Как это происходит? Она же молодая – ей 68 лет, решение о ее создании было принято в декабре 1947 года, значит пока еще 67. И я долго искал ответ на этот вопрос, и мне кажется, я его нашел. Их объединяет невероятная любовь к стране. Это поразительная вещь. Я, может быть, говорил это в прошлый раз, они ее не воспринимают как само собой разумеющееся, они воспринимают ее как чудо, что все-таки она есть – страна для евреев, и они ее любят. Все остальное – можно что угодно говорить. Очень много приезжают, и сейчас огромная алия из Франции. И вы знаете, мне стало очень неприятно за мою страну – Францию, потому что то, что они мне рассказывают о французском антисемитизме, это что-то вообще из ряда вон выходящее. Люди просто убегают. Они не могут там жить больше. Отчасти из-за того, что очень много, конечно, арабов, но и не только из-за этого. Но там, во Франции, это называется не антисемитизмом, потому что это неприлично. Это называется «антисионизмом». Так даже можно сказать, что сионизм – это все равно что фашизм. Я не знаю, насколько вы ознакомлены с тем, что такое сионизм вообще, кто такой Герцль и все такое прочее, но фильм обо всем этом расскажет. Правда, фильм выйдет только осенью. Потому что это большая работа.

Во всяком случае, мне было чрезвычайно интересно, а иногда смешно, когда я например спрашивал такого о-о-очень старого раввина – они все бородатые, как вы понимаете, говорили мы конечно по-английски, у меня иврит не очень сильный, а у них русский примерно такой же, как у меня иврит. И я его спросил – скажите честно, но только между нами: правда ли вы уверены в том, что евреи превосходят других? Он сказал ну почему, не во всем, например не в футболе.

Был второй, такой лауреат Нобелевской премии, Олман его фамилия, он занимался теорией игр. Он очень религиозный. Ученый, но религиозный. И мы поспорили с ним насчет истины. Что такое истина? Он сказал – объективной истины почти что и нету. Я говорю – как нету? Он – ну давайте, видите на стене телевизор? Его можно сфотографировать. Потом представьте себе, что Леонардо да Винчи его нарисует. Потом нарисует Пикассо. Потом нарисует Ван Гог. Вот у вас четыре изображения – где правда? Они все – правда. Так каждый из них видит. Это же точно! Значит, где правда? Ну вот с ними можно разговаривать часами на эти темы. Я даже стал читать Талмуд. Знаете, сколько в Талмуде томов? Восемнадцать! И это просто записанные споры, рассуждения мудрецов. Это просто очень интересно, потому что там все написано. Как себя надо вести в любой ситуации. Когда женишься, когда разводишься, все-все – какие зерна сажать, то есть там просто такая основа еврейской жизни, если можно так выразиться. И тоже в постоянном споре, дискуссии – так надо или не так. В общем, все очень интересно, и только одно омрачает – это, конечно, конфликт – израильско-палестинский конфликт, которому я конца не вижу. И это может кончиться очень плохо. Но пока что никакого особого продвижения в этом плане нет, и я завершу этот небольшой рассказ об Израиле очень сейчас популярным анекдотом, израильским.

Анекдот такой: богу надоело все, что мы тут творим, и он вызвал всех лидеров всех стран к себе туда наверх, и сказал им «Вы мне надоели. Сил нет. Поэтому я вас предупреждаю: если вы через 40 дней не приведете все в порядок – то я все уничтожу и начну сначала». Первым выступил Путин и сказал, что у него две плохие новости. Первая – это что есть бог, и вторая – что через 40 дней ничего хорошего не будет. Вторым выступил Обама. И он сказал, что у него есть хорошая новость и плохая. Хорошая – что есть бог, а плохая – что через 40 дней ничего не будет. Третьим выступил Нетаньяху. И сказал – у меня две замечательные новости. Первая – что есть бог. Вторая – что никогда не будет палестинского государства.

Этот анекдот там на ура. Я не хочу особенно больше говорить об Израиле, поскольку все-таки предстоит делать фильм, но во всяком случае вот такие есть поверхностные впечатления, которые мне показались очень интересными. И конечно армия – это особенно. Она называется IDF, «Силы защиты Израиля». Она не называется Вооруженными силами, даже не называется армией – Силы защиты Израиля. Тем самым подчеркивается, что их военные только защищают страну. Их военные – не агрессоры. Вы знаете, есть такой закон в Израиле – что в армии служат все. Кроме людей, которые почему-то не могут физически. Причем служат и мужчины, и женщины, и служат вместе. Мы посещали разные базы. Я всегда задавался вопросом – а как это получается? Женщины довольно красивые, форма подчеркивает женские формы, а не скрывает. Я все думаю – а не возникает ли чего-то такого? Меня заверили, что не возникает. Что возникает любовь, и что потом люди женятся. Это другое дело. Служат три года. Обожают армию! Когда вы спросите любого человека, служил ли он, ответ: «Конечно!». Это все как спросить – а вы чистите зубы по утрам? А как не служить? И при этом глубочайшая почтительность, уважение и любовь к человеку в форме. Абсолютное убеждение, что эти люди – это мы! Только это мы – в форме, которые защищают нашу страну, которая окружена врагами. Это производит впечатление, и особенно производит впечатление, что происходит, когда человек погибает. У них есть служба, специальная, которая стучит в дверь. Так это и называется – стук в дверь. Когда приходят в семью очень быстро, чтобы не попало в Интернет до того, как сообщат. Быть первыми. Приходит человек в форме и читает. Он не говорит своими словами, но его научили – он читает определенный текст. Текст этот так написан, чтобы в как можно большей степени пощадить мать и отца. Это первое, что происходит. Дальше от матери и от отца не отходят. Это армия! Не отходят до похорон. Если видят, что все равно человек не приходит в себя, его сопровождают столько дней, сколько надо. Потом его сопровождают всю жизнь. Так или иначе всю жизнь вооруженные силы заботятся об этих людях. Платят им деньги, и немалые, а не просто следят, все ли у них хорошо.

Я вас должен сказать, что я журналист и много чего видел, и в общем иногда бываю чуть-чуть циничным, но тут просто вообще не знаю, что сказать. Я час разговаривал с человеком, который занимался этим. «Как вы выдерживаете?» Это между прочим добровольное дело, можешь не заниматься этим. Это была женщина, она говорит – «Это трудно, но мы работаем две недели и потом две недели отдыхаем. Эмоционально очень тяжело. Но мы приносим свет, из всего этого ужаса. Потому что мы им благодарны – они отдали своего сына, своего мужа, своего брата, свою дочь, и мы не имеем права забывать об этом». И когда ты приходишь на кладбище – там есть огромное военное кладбище – то похоронены рядом генерал и рядовой. Все равны. Перед смертью равны все, неважно какой у тебя был чин. Это все производит впечатление.

Ну и наконец последнее из этой темы. Что когда задумано, задумал Теодор Герцль, журналист, австрийский, а потом уже жил во Франции, потом в Швейцарии – когда он придумал идею еврейского государства, он пришел к этому выводу в 1890-е годы, когда во Франции было дело Дрейфуса. Вы помните, такое было? Был такой капитан Дрейфус, которого обвинили в государственной измене и засудили и отправили на дальний остров. Золя написал свое знаменитое эссе «Я обвиняю» в адрес французского истеблишмента, а французские толпы орали «Смерть жидам!». На французском языке. И когда Герцль это увидел, он сказал: «Понятно, нас никогда не примут. Нас, евреев, никогда не примут и нигде». И нужно еврейское государство. И дальше он написал книгу (в 1894 или 1895 году), описывая разные варианты – Уганда, Аргентина, Палестина и т.д. И вот создание государства, где еврей не знает, что такое антисемитизм, просто вообще не сталкивается с этим – это трудно себе представить, но тем не менее это есть. И это другие евреи. Они никого не боятся, это не очкарики, которые сидят уткнувшись носом в книгу, как их рисуют, с большими носами. У них носы разные, как и у всех. Но они вояки и крестьяне, и потом они свободны. Они никогда не знают, что такое пятый пункт. Другие люди, и это производит впечатление. (Из выступления в «Жеральдин» 1.02.2015, сайт.echomsk.spb.ru – А.З.)

*****

Вчера, в день 75-й годовщины депортации евреев из Франции и отправки их в нацистские лагеря смерти, Президент Французской Республики Эммануэль Макрон, выступая на стадионе, вспомнил правительство Виши и сказал: «Виши – это тоже Франция». Для тех, кто не слишком сведущ в истории Второй мировой войны, напомню: оккупировав Францию и желая показать себя цивилизованными ценителями великой французской культуры, нацисты позволили французским коллаборационистам создать правительство в Виши. Оно, это правительство, было не только марионеточным, оно по своим убеждениям было фашистским. Это выражалось не только в том, как активно оно помогало ловить и расстреливать членов французского Сопротивления, но и в том, с каким энтузиазмом оно преследовало евреев, передавая их в руки немцев… Как не хотели вспоминать, что Франция, с ее великой историей, великой культурой, великим лозунгом «Свобода! Равенство! Братство!», преследовала и охотно передавала евреев в руки немецких нацистов, обеспечив им мучительную смерть в газовых камерах Треблинки, Освенцима, Майданека… Об этом Франция не любит вспоминать, а уж если и вспоминает, то лишь чтобы сказать: «Это делали не мы, не французы, это делали уроды, горстка мерзавцев».

И вот вчера Макрон сказал: «Виши – это тоже Франция». Многие возненавидят его за это. За то, что он сказал правду. Многие найдут иной способ осуждения, политкорректный: они скажут, что незачем бередить прошлое, не надо сыпать соль на старые раны, что это раскалывает страну. И эти рассуждения есть вранье и подлость. Потому что правда никогда не разъединяет, правда всегда благо, даже самая тяжелая. Только признав и, значит, приняв ее, возможно идти вперед.

Я – француз по линии матери и по гражданству. И мне небезразлично то, что происходит во Франции. Я счастлив, что правда наконец сказана. По отцу я русский еврей и гражданин России. И мне небезразлично то, что происходит в России. И я жду и надеюсь дожить до того дня, когда будет сказана правда. Правда о Ленине, о Сталине, о бесчеловечном советском строе, о лагерях, о миллионах замученных и убитых, о том, кто виноват в неслыханных в истории потерях России во время Второй мировой войны. Я надеюсь услышать правду – без обиняков, без кивания в чью-то сторону, без поисков чужого виноватого. Просто правду. (Источник: сайт «Эхо Москвы» 19.07.2017 – А.З.)

         

5 Responses to “

Познер Владимир Владимирович (р.1934), российский политический обозреватель, телеведущий, радиопублицист.

”