*****
Мамина семья в 20-е годы эмигрировала в Советский Союз из Польши. Мой дед и пятеро его братьев были левыми, им казалось, что СССР — это worker’s paradise, рай для рабочих. Так что они уехали по идеологическим причинам. В 1937 году все они были репрессированы… Эту тему никто не замалчивал. Я с детства знал, кто я, хотя когда я впервые узнал о своем происхождении, расплакался и сказал: «Я не еврей, я москвич!» Мне тогда было пять или шесть лет. Я не понимал, что можно быть одновременно и евреем, и москвичом. Потом папа объяснил мне, что я, вообще-то, ленинградец. Семья у нас была нерелигиозная, но культурные корни чтились — Шолом-Алейхем и прочее… Московская синагога была центром тусовочной жизни. Известно, что благодаря России праздник Симхат-Тора стал более популярным в Европе. Тогда было два «тусовочных» дня, по которым ходили в синагогу: Симхат-Тора и Песах. Улица Архипова, ныне Большой Спасоглинищевский переулок, перекрывалась сверху донизу: люди танцевали, пели песни. Это был своего рода безопасный выплеск массового диссидентства. Об этом рассказывали на западном телевидении! Еще бы! Советский Союз — и вдруг такое мероприятие: тысячи евреев собираются на одной улице, поют, танцуют. Настоящее событие, достойное выпуска новостей. Симхат-Тора, Песах и Рош а-Шана — в эти праздники я ходил в синагогу. Молитв, конечно, никаких не знал — так, чисто из культурных соображений… Я хожу в синагогу в Швеции. Я нерелигиозен, но традиции своего народа соблюдаю… В Швеции не было средневековых антисемитских эксцессов, потому что в то время там не было евреев. Первые евреи появились в Швеции в XVIII веке — приехали из Амстердама и поселились в городе Марстранд. Потом было несколько волн еврейской эмиграции в Швецию: в начале ХХ века, после Второй мировой войны. В последние месяцы войны в Швецию переправляли так называемые «белые автобусы» с освобожденными из концлагерей евреями. В 50-е годы в страну стали приезжать польские и венгерские евреи.
Что касается антисемитизма, то он появился в Швеции в последние десятилетия — в связи с Израилем и арабами. В Европе существует несколько векторов ксенофобии: один направлен на мусульман, другой — на евреев со стороны мусульман и левого истеблишмента, который всегда был настроен антиизраильски. Антисемитизм в Европе связан также с неонацистскими движениями, но я бы не сказал, что их ненависть по отношению к евреям настолько сильна — в первую очередь, агрессия направлена на мусульман. Конечно, какие-нибудь отморозки могут осквернить еврейское кладбище, но реакция властей на это однозначна. Когда подобное произошло в Стокгольме, члены шведского правительства надели кипы и пришли на кладбище в знак солидарности.
Антисемитизм в Швеции носит скорее антиизраильский характер, и в некоторых городах, например, в Мальмё, это движение поддерживается муниципальными властями, что создает неприятную обстановку для еврейской общины города. Если помните, одна голливудская студия планировала снять на юге Швеции фильм на еврейскую тему, но Центр Симона Визенталя рекомендовал отказаться от этого по причине чрезвычайно высокого уровня антисемитизма в Мальмё. С другой стороны, я живу в Гётеборге уже двадцать лет и сказать, что мне пришлось хоть немного испытать эти настроения на себе, не могу. Я член еврейской общины Гётеборга и раньше очень часто ходил в синагогу к одному очень хорошему раввину. С ним было очень приятно общаться; это были даже не проповеди, а, скорее, философские эссе об этике иудаизма. Потом он, к сожалению, уехал, и я стал посещать синагогу реже. В городе есть еврейская школа, детский сад, проводятся всякие еврейские тусовки, есть даже своя футбольная команда.
Сын моего знакомого однажды столкнулся с проявлением антисемитизма — в школе к нему пристали какие-то нацики… Мне кажется, что нацистские группировки были куда более активны в 90-е годы: тогда было время массовой иммиграции, к которой Швеция оказалась не готова. При всей моей антипатии к подобным движениям, я могу по крайней мере понять их психологию: как принять то, что в Швецию приезжает масса не похожих на тебя людей? А шведские евреи интегрированы в общество, это не еврейская община в Польше в XVIII веке, пугавшая неокрепшие умы окружающих: мол, что это за люди в черных лапсердаках и пейсах, наверное, они замышляют что-то нехорошее… Доставляло ли мне проблемы моё еврейское происхождение в России? В постсоветское время — нет. В детстве приходилось драться, хотя в моей школе все было нормально — в крайнем случае мог иногда дать кому-нибудь в лоб, если начинались антисемитские «наезды», но это было крайне редко… В конце 80-х появились разные антисемитские движения, в том числе «Память», всяческие газеты. Общественная атмосфера была очень неприятной, и это было одной из причин, по которой я решил уехать. В то время был популярен роман Александра Кабакова «Невозвращенец», в котором будущее России рисовалось в весьма мрачных тонах, и очень многим этот роман казался пророческим… Находясь в Швеции, я подал документы на репатриацию, но потом мне и моим друзьям дали вид на жительство, и я решил построить свою жизнь в Европе. Мой хороший друг уехал из Казахстана в Израиль, а оттуда — в Швецию. Он говорит, что если бы я приехал тогда со своей специальностью в Израиль, у меня могла бы быть головокружительная карьера! Программистов хватали прямо в аэропорту — бум индустрии был в то время везде, но в Израиле особенно. С другой стороны, так я бы никогда не связал свою жизнь с кинематографом. (Из интервью на сайте Jewish.ru 07.10.2011 – А.З.)
