Archive for February, 2010
*****
Недавно еще была напечатана заметка, кажется, в «Современных Известиях» о пропаже ребенка в Москве и о том, что подозревают в этом евреев. Если не ошибаюсь, в заметке даже сообщалось, будто в Москве среди обывателей было сильное возбуждение и масса народа собралась к тому месту, где предполагалось похищение. Такие нелепости, поощряющие невежество и разжигающие религиозную нетерпимость, попадают в печать, пишутся людьми, считающими себя образованными. После этого нет ничего мудреного, что предрассудок держится так упорно и что наш народ, вообще крайне терпимый к чужим верованиям, приходит в возбуждение как только дело касается обвинения евреев в употреблении христианской крови. Суеверие легко питается нелепыми баснями и легко доводит до печальных последствий, как то было несколько лет тому назад на Святой в Одессе. Вообще на юге, где относительно евреев больше, каждую Святую проходит слух, что будут избивать «жидов». Положим, что ненависть к евреям среди простого народа существует помимо всякой религиозной нетерпимости, вследствие экономической зависимости от евреев, но такая зависимость существует от кулаков всякой национальности. Но к этому недовольству примешивается возбуждение, вызываемое чудовищными баснями, повторяемыми, как мы видели, даже и людьми, которые, казалось бы, должны всеми силами разъяснять дело, а не питать суеверие…И находятся печатные органы, которые готовы поддерживать нелепость подобных выдумок, – нелепость, очень хорошо доказанную научными исследованиями вопроса об употреблении евреями христианской крови. Спрашивается: чего же можно ожидать от неграмотных людей, если наши газетные руководители находятся сами в первобытном состоянии невежества?..
Комментарий: Антисемитизм… Подлинный русский интеллигент, противник любой несправедливости, Станюкович, конечно же, не мог пройти мимо этого явления. Свидетельством тому – очерк («Картинки общественной жизни»), посвященный печально знаменитому «кутаисскому процессу», истории очередного кровавого навета на евреев. Напечатан «Картинки…» в № 5 журнала «Дело» за 1879 год, подписан – «Откровенный писатель». Один из героев, сапожник Исай, наверняка припомнился автору и во время работы над знаменитым рассказом «Исайка».
*****
По существу, среди всех ”инородцев” в России – несмотря на все антисемитские вопли, – нет элемента, который мог бы легче, чем евреи, быть поставлен на службу российской государственности и ассимилирован с русской культурой.
*****
Демобилизованные из армии раненые являются главными его ( антисемитизма – А.З.) распространителями. Они открыто говорят, что евреи уклоняются от войны, сидят по тылам на тепленьких местечках, и ведут настоящую погромную агитацию. Я был свидетелем, как евреев выгоняли из очередей, избивали даже женщин те же безногие калеки. Раненые в отпусках часто возглавляют такие хулиганские выходки. Со стороны милиции по отношению к таким проступкам проявляется преступная мягкость, граничащая с прямым попустительством. ( Из письма редактору газеты ,,Красная Звезда,, Ортенбергу, 1943 – А.З.)
Комментарий: Свидетельство Г.Костырченко ( “Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм” ). Так писал русский человек, но с обостренной совестью и чувством справедливости. Ортенберг переправил письмо в ЦК и 30 июля был вызван к А.Щербакову, который занимал пост начальника Главного политического управления Советской армии. Вызван вовсе не для того, чтобы обсуждать тревожное письмо Степанова. Он объявил ему…о смещении с поста главного редактора центральной армейской газеты “Красная звезда”, который тот занимал с 30 июня 1941 года и пользовался огромным авторитетом и уважением в писательской военной среде. Это от Щербакова в начале 1943 года пошла по фронтам негласная директива: “Награждать представителей всех национальностей, но евреев – ограниченно”.
*****
Отец мой, Стругацкий Натан Залманович, – стопроцентный еврей, сын Херсонского еврея-адвоката и еврейки, домашней хозяйки. Мать, Литвинчева Александра Ивановна, – дочь стопроцентного русского мужика, выбившегося в прасолы, и русской женщины – домашней, разумеется, хозяйки. Согласно «Директивам по обращению с евреями на территории рейхскомиссариата Остланд» (опирающимся на так называемые Нюренбергские законы): «Евреем считается тот, кто происходит, по меньшей мере, от трех дедушек или бабушек, которые в расовом отношении являются чистокровными евреями. Евреем считается также тот, кто происходит от одного или двух дедушек или бабушек, чистокровных евреев…» Поскольку среди четырех моих дедушек-бабушек двое являются «в расовом отношении чистокровными евреями», я по законам Третьего Райха являюсь евреем (со всеми вытекающими отсюда последствиями). Однако, не могу не заметить, что по законам еврейского государства Израиль, евреем может считаться только тот человек, мать которого является еврейкой. Так что, с точки зрения законопослушного израильтянина, я – типичный гой, то есть кто угодно, но не еврей… Впервые я, мальчик домашний и в значительной степени мамочкин сынок, встретился с еврейским вопросом, оказавшись учеником первого класса ленинградской школы. Совершенно не помню, от кого именно, но от кого-то из моих новых знакомых я впервые услышал тогда слово «жид». Надо сказать, что школа научила меня многим новым словам (например, «б…», «е…», «п…»), и слово «жид» не особенно выделялось среди них: все это были слова гадкие, тайные и обозначающие нечто дурное. Если бы тогда кто-нибудь спросил меня, кто это такой – жид, я без запинки ответил бы, что это такой очень нехороший человек…
В нашей школе антисемитизм никогда не поднимался до сколько-нибудь опасного градуса. Это был обычный, умеренный, вялотекущий антисемитизм. Однако же, быть евреем не рекомендовалось. Это был грех. Он ни в какое сравнение, разумеется, не шел с грехом ябедничества или, скажем, чистоплюйства любого рода. Но и ничего хорошего в еврействе не было и быть не могло. По своей отвратительности еврей уступал, конечно, гогочке, который осмелился явиться в класс в новой куртке, но заметно превосходил, скажем, нормального битого отличника. Новую куртку нетрудно было превратить в старую – этим с азартом занимался весь класс, клеймо же еврея было несмываемо. Это клеймо делало человека парией. Навсегда. И я стал Николаевичем…
Потом мама моя обнаружила мое предательство. Бедная моя мама! Страшно и представить себе, что должна она была почувствовать тогда – какой ужас, какое отвращение, какую беспомощность! Особенно, если вспомнить, что она любила моего отца всю свою жизнь, и всю жизнь оставалась верна его памяти. Что она вышла замуж за Натана Стругацкого вопреки воле своего отца, человека крутого и по-старинному твердокаменного – он не колеблясь проклял свою любимую младшенькую Сашеньку самым страшным проклятьем, узнав, что убежала она из дома без родительского благословения, да еще с большевиком, да еще, самое страшное, – с евреем!.. Я плохо помню, что говорила мне тогда мама. Кажется, она рассказывала, каким замечательным человеком был мой отец; как хорошо, что он был именно евреем – евреи замечательные люди, умные, добрые, честные; какое это красивое имя – Натан! – какое оно необычное, редкое, не то что Николай, который встречается на каждом шагу… Бедная моя мама. Иногда мне кажется, что именно в этот вечер – сорок пять лет назад – я получил спасительно болезненную и неописуемо горькую прививку от предательства. На всю жизнь. И кажется мне, что именно тогда дал я себе клятву (хотя, конечно, не давал я ее себе ни тогда, ни позже), которая звучала (могла бы звучать) примерно так: «Я – русский, я всю свою жизнь прожил в России, и умру в России, и я не знаю никакого языка, кроме русского, и никакая культура не близка мне так, как русская, но. Но! Если кто-то назовет меня евреем, имея намерение оскорбить, унизить, запугать, я приму это имя и буду носить его с честью, пока это будет в человеческих силах».
Когда сейчас, спустя полвека, я пытаюсь вспомнить и проанализировать свое тогдашнее, детское, отношение к еврейскому вопросу, я нахожу его, это свое отношение, вполне рептильным. Мне не нравилось считаться евреем. Я не хотел быть евреем. Я ничего не имел против евреев, – точно так же, как ничего я не имел против армян, русских, татар и белорусов, – но я не чувствовал себя евреем, я не находил в себе ничего еврейского, и мне казалось несправедливым расплачиваться за грех, в коем я не был повинен. Все вокруг были русские, и я хотел быть как все. Кто придумал эту блистательную формулировку: «Чувствуете ли вы себя евреем?» Впервые я услышал о ней от своего старшего брата, когда он с отвращением и ненавистью рассказывал мне, как в конце 40-х на одном из комсомольских офицерских собраний ихний главный политрук допытывался у него прилюдно: «Но вы, все-таки, чувствуете себя евреем, лейтенант, или нет?» Дилемма тут была такая: либо ты говоришь, что чувствуешь себя евреем, и тогда моментально оказываешься весь в дерьме, ибо в анкетах повсюду стоит у тебя «русский», а также и потому, что самолично, при всех, расписываешься в своей второсортности; либо ты говоришь правду – «нет, не чувствую» – и опять же оказываешься в том же самом дерьме, ибо ты Натанович, и ты на ский, и ты выходишь натуральным отступником и предателем…
Я, между прочим, и до сих пор не знаю, что это, все-таки, значит – «чувствовать себя евреем». У меня сложилось определенное впечатление (в том числе и из разговоров со многими евреями), что «чувствовать себя евреем» – значит: жить в ожидании, что тебя в любой момент могут оскорбить и унизить без всякой на то причины или повода. Я не знаю также, и что значит «чувствовать себя русским». Иногда мне кажется, это означает просто радоваться при мысли, что ты не еврей… Если верить знающим людям, государственный антисемитизм в СССР имеет свою (достаточно сложную) историю. Первые 20 лет после революции его, вроде бы, не было вовсе. Это было время, когда даже проявления бытового, коммунального, антисемитизма карались по закону – жестоко и беспощадно, как и все, что каралось по закону в те времена. Признаки казенного юдофобства обнаружились в 1937 – 39, когда возникли и стали крепнуть связи с нацистской Германией, – это было естественно: в новых условиях кадровая политика требовала определенной корректировки. Этот первый всплеск естественно сошел на нет с началом войны, но после перелома к победе в 43-м вновь появились признаки казенной неприязни к «этой нации», – признаки, на мой взгляд, уже не поддающиеся простому рациональному объяснению. С этого момента государственный антисемитизм уже только крепчал. Он вырвался наружу в конце 40-х (безусловно как результат проамериканской позиции нового государства Израиль) в виде бескомпромиссной борьбы с «безродными космополитами», в дальнейшем он все набирал силу – круче, беспощаднее, истеричнее – и должен был, видимо, достигнуть апогея в 1953-м («дело врачей-вредителей», подготовка поголовного «добровольного» переселения евреев за Полярный круг), но тут главный творец внешней и внутренней политики умер, и апогей не состоялся – наверху началась борьба за власть, и начальству стало не до евреев.
Наступило длительное затишье, совпавшее по времени с Первой Оттепелью и в значительной степени, разумеется, порожденное ею. Потом – конец Оттепели, провал косыгинской реформы, новое обострение идеологической борьбы и – Шестидневная война. Не знаю, как развивались бы события, если бы эта война не произошла; думаю, очередной пароксизм был все равно неизбежен, ибо настало время закручивания гаек. Но Шестидневная война и почти радостный разрыв отношений с Израилем оказались событиями, открывшими новую, динамичную, эру в еврейском вопросе…Слово было найдено – сионизм, и найдена была мера пресечения – бескомпромиссная идеологическая борьба, переходящая в борьбу с замусоренностью кадров. Возник и начал быть государственный антисемитизм периода Застоя…Создается и шумно функционирует Антисионистский Комитет («Генерал Драгунский и его труппа дрессированных евреев»). Пишутся и стотысячными тиражами распространяются замечательные сочинения типа: «Классовая сущность сионизма», «Осторожно: сионизм!», «Фашизм под голубой звездой» и т. п. А время от времени (редко) большие начальники выступают на весь мир с заявлениями a la Ильф-и-Петров: евреи у нас, да, есть, а вот вопроса нету, вопрос – это выдумки сионистов, с которыми мы ведем последовательную борьбу…
По моим наблюдениям, антисемитизм вполне поддается классификации. Я бы выделил три основных класса (типа, вида, жанра): Бытовой – он же коммунальный, он же эмоциональный – вездесущий, вечный, всепогодный, беспринципный, ненавязчивый, эфемерный, непреходящий, неуязвимый, полиморфный – все с него начинают, все с ним знакомы, все подвержены ему и все ему подвластны. Бытовой антисемитизм висит над нашей страной как смог. Сама атмосфера быта пронизана им – точно так же, как матерной бранью, которую все мы слышим с младых ногтей и которая сопровождает нас до гробовой доски…Рациональный, он же профессиональный – это уже более высокая ступень юдофобии, достояние людей, как правило, образованных, испытывающих определенную потребность обосновать свои реликтовые ощущения и обладающих способностями это сделать. В подавляющем большинстве случаев профессиональный антисемитизм поражает людей, столкнувшихся с лицом еврейской национальности как с конкурентом. Он широко распространен среди математиков, физиков, музыкантов, шахматистов – в этих кругах вас познакомят с убедительными и завидно-стройными теориями, объясняющими пронырливость, удачливость, непотопляемость «этой нации» – при полном отсутствии у нее настоящей глубины, основательности и подлинных талантов. Впрочем, к носителям рационального антисемитизма следовало бы, наверное, относить всякого, кто стремится обосновать антисемитизм теоретически. «Евреи Христа распяли», «Евреи Россию споили», «Евреи революцию устроили» – бытовой антисемит охотно использует эти замечательные утверждения во время приступов и пароксизмов своего недуга…Замечательно, что и бытовой антисемит, и юдофоб-рационалист в глубине души своей (а зачастую – и на самой ее поверхности) знают, что антисемитизм – это дурно. Точно так же, как любой, самый заядлый, матершинник отлично знает, что материться – грешно и неприлично. (Видели ли вы хоть раз человека, позволяющего себе выражаться по-черному в присутствии строгого начальства?) Однако же существует целый класс юдофобов, искренне полагающих антисемитизм делом чести, доблести и геройства. Зоологический, он же нутряной, – единственная разновидность антисемитизма, носители которой гордятся собою. Признаюсь, генезис и этиология этого вида юдофобии всегда были и остаются загадкой для меня. Подозреваю, – это какая-то социопсихологическая патология, что-то, аналогичное арахнофобии – широко распространенного и совершенно безосновательного страха и омерзения перед пауками…
Антисемитизм – это мировоззрение, или, точнее сказать, мироощущение. Мироощущение не нуждается в оправданиях – оно само есть оправдание себе. Мироощущение не нуждается в доказательствах и обоснованиях! Оно само есть доказательство и обоснование. Попробуйте доказать вору в законе, что трудиться – хорошо, а воровать, наоборот, плохо. Он же с младых ногтей знает, что работать – скучно, тяжело и вообще западло, а воровать – интересно, весело, кайфово и фартово. Попробуйте доказать шарообразность Земли человеку, который с младенчества твердо знает, что Земля – плоская…
Если человек с детства знает, что «евреи Христа распяли», как можно объясниться с ним? Как можно с ним дискутировать? Какие доводы можно найти, адекватные ЭТОМУ уровню дискуссии?.. Мнение, что антисемитизм сегодня и здесь порождается определенными качествами, или обычаями, или действиями «лиц еврейской национальности», – это мнение столь же распространено, сколь и неверно. Антисемитизм возник столетия назад, и в те времена – да, весьма вероятно и даже скорее всего, – он был вызван совершенно конкретными качествами, обычаями и действиями тогдашних евреев. Их религиозное высокомерие… Их повышенная деловая конкурентоспособность… Их демонстративное нежелание раствориться в коренной нации и стать как все. Сами сферы их предприимчивости (ростовщичество, торговля)… Еще какие-то причины, которых я не знаю, но которые, полагаю, хорошо известны историкам и этнографам…
Все это наверняка было, и все это не имеет никакого отношения к сегодняшнему антисемитизму. Ибо сегодняшний (и вчерашний) советский еврей отличается от советского же русского (белоруса, украинца, латыша) разве что акцентом да внешностью – и то далеко не всегда. Его занятия, его менталитет, его образ жизни, его цели и принципы – общесоветские (общесовковые). В них нет ничего специфически национального, как в нынешних евреях ничего не осталось от тех пейсатых, лапсердачных, глубоко религиозных торговцев, корчмарей, талмудистов и процентщиков, которые послужили когда-то мишенью и причиной яростной ксенофобии. Поэтому искать корни нынешнего антисемитизма в средних веках так же нелепо, как искать причины нынешней религиозности людей в тоскливых страхах пещерного человека. Можно было бы искать эти корни в событиях полувековой давности, но кого по-настоящему, глубоко, так, чтобы до печенок, волнуют эти события? А нынешние евреи так мало выделяются среди прочих совков, настолько слились с ними, что никакого повода для специальной ненависти, в сущности, дать не могут. Все прежние причины давно умерли, новые – не появились. Выжили и продолжают жить одни лишь стереотипы. Нынешний антисемитизм не есть ненависть к евреям. Это – ненависть ко вполне определенным стереотипам. Иногда древним – «евреи Христа распяли». Иногда – не очень («евреи революцию устроили»). Иногда – совсем свежим, искусственно сконструированным – «евреи народ споили». И вот благодаря этим стереотипам советский человек способен всю свою жизнь прожить антисемитом, не встретившись ни разу ни с одним евреем!..
Мой личный опыт общения с конкретными людьми опровергает ВСЕ известные мне национальные стереотипы. Все без исключения. Пусть среди моих знакомых маловато англичан и немцев, но – русские, но – евреи… Их-то у меня среди знакомых – сотни! Может быть, сотен недостаточно для статистики? Может быть. Но почему, все-таки, самый пьющий из моих знакомых – еврей, а самый, так сказать, непьющий – чистокровный русак? Рубаха-парни встречаются и среди русских, и среди евреев, но почему все они, при ближайшем рассмотрении, оказываются отнюдь не рубаха-парнями, а людьми расчетливыми, политичными и себе на уме?.. Я не верю в опасность нынешнего антисемитизма. Он отвратителен, но не опасен. Я не верю даже, что антисемитские лозунги способны сегодня сколотить хоть кому-нибудь, хоть сколько-нибудь серьезный политический капитал. Слишком мало евреев осталось среди нас. Слишком мало они отличаются от всех прочих. Слишком мала доля зоологических антисемитов в социально-значимых группах населения. Государственный антисемитизм, да, – смертельно опасен. От бытового же – просто тошнит. Стыдно, что он есть. Вдвойне стыдно, когда оказывается, что им заражен человек интеллигентный. Умереть от стыда и отвращения можно, когда видишь среди антисемитов человека заслуженно известного и даже знаменитого…
Я давно заметил также, что русские – даже самые чистые, самые безукоризненно точные и тактичные в национальном вопросе – неспособны сколько-нибудь долго обсуждать еврейскую проблему. Они быстро утомляются, чем разительно отличаются от большинства евреев, готовых говорить на эту тему часами. Это, пожалуй, единственное, чем нынешний советский еврей, как правило, отличается от русского. За одним, впрочем, исключением: я имею в виду рациональных антисемитов любой национальности. Эти тоже готовы обсуждать «больной вопрос» круглосуточно. Видимо, и у них наболело. (Из статьи ”Больной вопрос” / ”Бесполезные заметки” / в журнале ”Звезда” № 4 – 1993 , С.-Петербург – А.З.)
Комментарий: В ряде произведений Стругацких, отец которых был евреем, заметны следы национальной рефлексии. Многие критики видят в романах «Обитаемый остров» (1969) и «Жук в муравейнике» аллегорическое изображение положения евреев в Советском Союзе. Один из главных персонажей романа «Град обреченный» — Изя Кацман, в жизни которого сконцентрировались многие характерные черты судьбы галутного еврея. Публицистически откровенная критика антисемитизма содержится в романе «Отягощенные Злом» и в пьесе «Жиды города Питера» (1990). Стругацкие всегда считали себя русскими писателями, однако к аллюзиям на еврейские темы, размышлениям о сущности еврейства и его роли в мировой истории они обращались на протяжении всего творческого пути (особенно с конца 1960-х гг.), это обогащало их произведения нетривиальными ситуациями и метафорами, сообщало дополнительный драматизм их универсалистским поискам и прозрениям.
*****
Тут спорить конечно невозможно, я просто хочу сказать о том, что если мы спросим: депортация целых народов – был ли это сталинский метод? Мы должны признать: да, это был сталинский метод, и многие народы попали под этот сталинский топор, под эту метлу железную. То есть ничего особенного в этом не было. Готовилась именно депортация евреев, тут можно спорить, я просто сказал о своих детских воспоминаниях, то, что помнил я, то, что я видел, может быть это для кого-то другого готовилось, ну откуда же мне знать? С другой стороны, как относился товарищ Сталин к евреям? С одной стороны, он держал вокруг себя группу, так сказать, дрессированных евреев, с другой стороны, именно Сталин привел к власти самого главного антисемита всех времен и народов – Адольфа Гитлера. То есть без сталинской помощи Гитлер никогда бы не пришел бы к власти, и по этому поводу есть и высказывания Троцкого, есть исследования Вайнгартнера в Германии о том, что не без сталинской помощи (у меня есть целая папка документов Коминтерна, что нужно Гитлеру помочь прийти к власти). Так вот вполне резонно предположить, что после того, как Адольф Гитлер только частично решил, как он говорил, окончательное решение он не решил полностью, Сталин был вынужден заняться этой проблемой лично. И следы вот этого сталинского личного участия в решении этой проблемы мы можем наблюдать во множестве. (Из беседы на радио Свобода в передаче ”Готовил ли Сталин депортацию евреев?”, 5.08.1999 – А.З.)
Комментарий: Родился в селе Барабаш Приморского края в семье военнослужащего. Наполовину русский, наполовину украинец. Окончил Калининское суворовское военное и Киевское высшее общевойсковое командное училища. Был офицером разведывательного управления штаба военного округа. С 1970 года — в номенклатуре ЦК КПСС. В 1974 году окончил Военно-дипломатическую академию. Четыре года работал в женевской резидентуре ГРУ. Был завербован британской разведкой МИ-6. По позднейшим утверждениям англичан, инициатива исходила в первую очередь от самого Резуна. В 1978 году бежал в Великобританию, активно сотрудничал с британской разведкой, продав информацию о советской разведывательной сети, в частности о Женевской резидентуре. В результате предательства Резуна многие сотрудники резидентуры были спешно отозваны в СССР. Как утверждается в книге Александра Кадетова «Как Виктор Суворов предавал „Аквариум“», дед Резуна, Василий, после того как стало известно о предательстве внука, покончил с собой, оставив записку: «Иуда, проклинаю». По словам автора книги «Последний миф» В. Синельникова, отец Владимира Резуна, как и дед, ушедший из жизни раньше срока, незадолго перед смертью сказал автору сериала, что его сын «принёс семье больше горя, чем Гитлер».
*****
Отец мой был очень интересный человек, одессит по рождению. Кстати, его отец, мой дедушка, дружил с Шолом-Алейхемом. И у него в доме сгорела библиотека Шолом-Алейхема, когда сам писатель жил уже в Америке. Так что отец принадлежал к культурным еврейским слоям… Меня ругали за песню “Жил да был черный кот за углом”. Посчитали, что я написал ее о евреях. Песню запретили даже, по телевидению не давали. И, тем не менее, она звучит на ТВ до сих пор. А это просто шутка-басня такая. Что черного кота отовсюду гонят, а на самом деле не он приносит несчастья, а ему несчастье, что он черный. А трактовать ее можно как угодно… У меня не было и нет простого и ясного ответа на вопрос: почему так давно и так повсеместно ненавидят или, чтобы помягче, недолюбливают евреев? Мы, да, не лучше, но ведь и не хуже других! Я не мог ответить на этот вопрос своим русским дочерям, тоже, хотя и косвенно, несущим этот крест, но ещё раньше я не мог ответить себе! Я слышал, что великая Ахматова не терпела антисемитов. И затыкались на полуслове желавшие рассказать при ней еврейский анекдот. ( Как можно! При Ахматовой?!) Кстати, при мне – можно…И я убеждён: в нашей стране (не в Израиле) ни к чему с нездешней фамилией быть чуточку впереди титульного народа, ну просто с позиции этики негоже. Лучше быть меньше, чем больше. Вы скажете, договорился! Значит, Миша Танхилевич, пусть сидит себе в стоматологической поликлинике, или, как при царе, в антикварной лавке, и не мешает Михаилу Таничу, русскому поэту, глаголом жечь сердца людей. Нет, нет и нет! Но когда артист, из наших, как бы запудрить вам мозги, чтоб вы его не узнали, стоит на сцене чуть ли не полчаса в сборном праздничном концерте со скучным текстом (первая реприза – на пятой минуте!) и ползала зевает, а я так просто сгораю со стыда дома у телевизора, что ему сказать? Есть и ещё один такой, не прогонишь, но пусть за него краснеют односельчане. А он, наш, держит паузу, уверенный, что он любимец зала, да что там зала – этой страны. Он ошибается! Да, Россия – его родина (тут ни он, ни Россия не виноваты!), но он – не главный сын этой родины. Пусть такой же, но лучше не выпячивайся! Когда и я забываю об этом, бейте и меня той же хворостинкой.
*****
Мы считали, что я двужильный,
Неуемный, неудержильный,
Уж и прочен и толстокож…
И попались на эту ложь.
Оказался я тонкостенный,
Самый-самый обыкновенный,
И не вечный жид, а еврей
Со скорой помощью у дверей.
*****
Видите ли, Сологуб, Ахматова, Заболоцкий любили евреев и не терпели антисемитизма. Цветаева была яростной юдофилкой… Я – тоже. И с антисемитами не поддерживаю отношений.(Свидетельство М.Синельникова. Журнал ”Лехаим” № 6/122/, июнь 2002 – А.З.)
P.S. Об отношении Тарковского к евреям можно прочитать здесь
*****
Эти люди (литературные бонзы) связаны неписаным уставом, круговой порукой в отношении Солженицына и меня, подобно антисемитам при формальном запрещении антисемитизма. Они не сговариваются, не протестуют против закона о наказуемости антисемитизма, наоборот, они говорят: «у нас нет антисемитизма». Но они безошибочно, при молчаливой поддержке младшего старшим, действуют практически: «Вакансий нет …», «На эту тему мы уже имеем статью» и т. д. ( Из дневниковой записи 1964г. – А.З.)
*****
Если статистика права, то евреи составляют не более одного процента человеческого рода. Частица звездной пыли, затерявшаяся в сиянии Млечного Пути. По логике вещей, нам полагается с трудом слышать о еврее, однако о нем слышно непрерывно и испокон веков. Он самый заметный на этой планете. Место, которое он занимает в торговле, не идет ни в какое сравнение с его долей в населении мира. Его вклад в список выдающихся деятелей литературы, науки и искусства, музыки и финансов не стоит ни в какой пропорции с его малочисленностью. Он может гордиться собой, и мы простили бы ему это. Египтяне, вавилонцы, персы поднялись и наполнили мир шумом, великолепием и изяществом, но их блеск погас и они канули в вечность. Греки и римляне пошли по их стопам:вызвали большой шум и исчезли. Появлялись другие народы, и какое-то время они несли свой факел высоко над головой, но их факел сгорал в своем же огне, и теперь они сидят в тени или исчезли совсем. Еврей видел всех, победил всех, и сейчас он такой же, каким был всегда. Oн не показывает ни признаков заката, ни старческого бессилия. Его таланты не поблекли и бодрость не изменил ему. Все смертны в этом мире, кроме евреев. Все силы исчезают, но он остается. В чем секрет его бессмертия? (Журнал Harper’s , из эссе ”Относительно евреев”, март 1898 г. – А.З.)
*****
Еврей – не бродяга и не бездельник, он не пьяница, не скандалист или бунтарь, он не сварлив. В любой стране в статистике преступлений еврей фигурирует крайне редко. К убийствам и прочим актам насилия он практически не бывает причастным…И уж никто не станет оспаривать тот факт, что дом еврея – это дом в истинном смысле слова. Еврейская семья спаяна самыми сильными чувствами, ее члены оказывают друг другу всяческое уважение; почтение к старшим – нерушимый закон в доме…Христианская Европа во все века должна была ограничивать деятельность евреев. Если еврей начинал работать в области механики или машиностроения, христианам приходилось бросить это дело. Если еврей становился врачом, он оказывался лучшим и к нему переходила практика. Если он брался за сельское хозяйство, другие фермеры вынуждены были подыскивать себе иное занятие. Поскольку было совершенно невозможно конкурировать с евреем в какой бы то ни было отрасли, приходилось призывать на помощь закон и спасать христианина от работного дома. Одно ремесло за другим отнимал закон у евреев, и, наконец, для него почти ничего не осталось. Еврею запретили заниматься сельским хозяйством и юриспруденцией. В медицине оставили возможность обслуживать только своих собратьев-евреев, не допускали к ремеслам. Пришлось даже закрыть двери учебных и научных учреждений перед этим чудовищным противником. Но, несмотря на это, будучи почти лишенным возможности найти работу, еврей изыскивал пути делать деньги и даже становился богатым. Еврейский успех – простой результат того, что евреи хорошие граждане, хорошие семьянины, интеллигентны и поглощены работой. Среди них нет преступников и пьяниц…Еврей в этом мире всегда боролся до конца, во все века творя чудеса, и делал он это со связанными за спиной руками. (Там же – А.З.)
Пушкин был еврей.
Его настоящая фамилия – Пушкинд. Факсимиле его собственноручной подписи часто воспроизводится, так что любой может в этом убедиться собственными глазами. Так и написано: Пушкинд. Кроме того, его брата звали Лев, прадедушку – Абрам, а бабушку и вовсе – Сара. Что-нибудь не ясно?
А что он писал, что писал!
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Вон что он делал! А сам все за кордон рвался. Но не вышло. Лермонтов тоже был еврей. По-настоящему его звали Лерман. Мойше Лерман. От нас это тщательно скрывают. Якобы у него и родителей-то не было, а воспитывала его бабушка. Не скроешь! Да стоит только приглядеться к его сочинениям. Как положительный персонаж, так сразу: Бэла. А ведь русский человек такого имени на дух не переносит. Ну и все эти “страна рабов, страна господ”, “немытая Россия”, “под топот пьяных мужиков”… Ясно?
Эти Пушкинд и Лерман были невыездные. Зато потом началось. Как “русский” писатель – шасть за границу и давай очернять. Вот хоть Гоголь – естественно, тоже еврей. Настоящая его фамилия Яновский. Все-то его в Палестину тянуло. Знаем зачем. Полжизни просидел за границей, в “прекрасном далеке” (каковы выраженьица у этого махрового русофоба?), очерняя оттуда нашу светлую действительность. Написал про русских людей роман и назвал его: “Мертвые души”. То есть погубить нас всех хотел. Да не вышло.
Герцен тоже был еврей. “Герцен” – это его псевдоним, что, конечно, характерно. А настоящая фамилия – Яковлев. Сейчас только ребенок не знает, что если кто Яковлев – значит, по сути, Эпштейн, ну, в крайнем случае Якобсон. На выбор. Лев (Лейба) Толстой – главный русофоб. Уж такой русофобище! Его настоящая фамилия – Гроссман. По ихнему “гросс” – толстый. И этого не скроешь. Да и какой русский женится на некоей Софье Берс?! А как он очернял нашу армию (“После бала”), русскую женщину (“Воскресение”), семью (“Крейцерова соната”, кстати, заметьте: Крейцер!), школу (“Филиппок”), животных (“Лев и собачка”), русские деньги (“Фальшивый купон”), железные дороги (“Анна Каренина”), религию (“В чем моя вера”), наконец, крестьянина кормильца (“Много ли человеку земли нужно?”)!!! Да эх! Эх!.. Что и говорить! Еврей Тургенев противопоставлял наших русских отцов нашим русским детям, сея рознь. Сам жил за границей с безродной Полиной Виардо, а к нам приезжал стрелять в нашу русскую дичь. Еврей Достоевский не знал уж, как унизить наших русских людей, называя их то “бедными”, то “униженными и оскорбленными”, а одного из них даже “идиотом”, а сам проигрывал в рулетку наши русские деньги. Еврей Гончаров очернил русского человека, написав роман “Обломов”, где герой все лежит, лежит, лежит, лежит, лежит, лежит, лежит, лежит, лежит, лежит, а потом его невеста уходит к некоему Штольцу – нужны ли комментарии? А еврей Чехов (см. фамилию жены)? Да ведь буквально все, все! Это же кошмар! А в наши дни?! Василий Белов – он же Барух Вайсман! Бондарев, он же Бундарев, он же Арон Бундер! Распутин, он же Рабинович! Куняев – Зильберминц!.. Куда бежать, православные?! ( Из статьи ”Не могу молчать”, опубликованной в сборнике политического чёрного юмора ”Наше поздравление”, 1990 – А.З.)
Между всеми срамотами срамота юдофобства самая отвратительная и адообразная. Здесь всё есть: и желчь ненависти, и слюна бешенства, и улыбка предательства ; всё, что только могут извергнуть самые тёмные низы души человеческой.
*****
Что такое еврей? Этот вопрос вовсе не такой странный, каким он может показаться на первый взгляд! Посмотрим же, что это за особое существо, которого все властители и все народы оскорбляли и притесняли, топтали ногами и преследовали, жгли и топили, и который назло всему этому все еще живет и здравствует. Что такое еврей, которого никогда не удавалось сманить никакими соблазнами в мире, которые его притеснители и гонители предлагали ему, лишь бы он отрекся от своей религии и отказался от веры отцов? Еврей – это святое существо, которое добыло с неба вечный огонь и просветило им землю и живущих на ней. Он – родник и источник, из которого все остальные народы почерпнули свои религии и веры. Еврей – первооткрыватель культуры. Испокон веков невежество было невозможно на Святой Земле – еще в большей мере, чем нынче даже в цивилизованной Европе. Больше того; в те дикие времена, когда жизнь и смерть человека не ставили ни во что, рабби Акива высказался против смертной казни, которая считается ныне вполне допустимым наказанием в самых культурных странах. Еврей – первооткрыватель свободы. Даже в те первобытные времена, когда народ делился на два класса, на господ и рабов, Моисеево учение запрещало держать человека в рабстве более шести лет. Еврей – символ гражданской и религиозной терпимости. “Люби пришельца, – предписывал Моисей, – ибо сам был пришельцем в стране Египетской”. Эти слова были сказаны в те далекие варварские дни, когда среди народов было общепринято порабощать друг друга. В деле веротерпимости еврейская религия далека не только от того, чтобы вербовать приверженцев, а напротив – Талмуд предписывает, что если нееврей хочет перейти в еврейскую веру, то должно разъяснить ему, как тяжело быть евреем, и что праведники других религий тоже унаследуют царство небесное. Еврей – символ вечности. Он, которого ни резни, ни пытки не смогли уничтожить; ни огонь, ни меч цивилизации не смогли стереть с лица земли: он, который первым возвестил слова Господа, он, который так долго хранил пророчество и передал его всему остальному человечеству; такой народ не может исчезнуть. Еврей вечен, он – олицетворение вечности. ( Из статьи ”Что такое еврей”? в варшавском еженедельнике ”Театр велт” на идиш, 1908 г.- А.З.)
*****
Что же касается моего отношения к евреям и ужасному кишинёвскому событию, то оно, казалось бы, должно быть ясно всем тем, кто интересуется моим мировозрением. Отношение моё к евреям не может быть иным, как отношение к братьям, которых я люблю не за то , что они евреи, а за то, что мы и они, как и все люди, сыны одного отца – Бога, и любовь эта не требует от меня усилий, так как я встречаю и знаю очень хороших людей евреев. Отношение же моё к кишинёвскому преступлению тоже само сабой определяется моим религиозным мировозрением. Виновник не только кишинёвских ужасов, но всего того разлада, который поселяется в некоторой малой части – и не народа – русского населения – одно правительство. К сожалению, этого-то я не могу сказать в русском легальном издании. (Из письма Э.Г. Линецкому, 1903 – А.З.)
*****
Я вперед знаю, что если Вы, Владимир Сергеевич, выразите то, что Вы думаете об этом предмете, то Вы выразите и мои мысли и чувства, потому что основа нашего отвращения от мер угнетения еврейской национальности одна и та же: сознание братской связи со всеми народами и тем более с евреями, среди которых родился Христос и которые так много страдали и продолжают страдать от языческого невежества так называемых христиан. (Из письма В.С. Соловьёву, 1890 г. – А.З.)
*****
Я жалею о преследованиях, которым подвергаются евреи, считаю их не только несправедливыми и жестокими, но и безумными…Для меня равенство всех людей – аксиома, без которой я не мог бы мыслить. Есть люди более или менее разумные (и потому свободные) и добрые, и чем разумнее и добрее, тем они теснее и ограниченнее сливаются друг с другом воедино, будь то германцы, англосаксонцы, евреи или славяне, тем они дороже друг другу. И чем они менее разумны и добры, тем более они распадаются и становятся ненавистны друг другу. И потому кажется, что еврею и русскому более нечего делать и ни к чему иному стремиться, как к тому, чтобы быть как можно разумнее и добрее, забывая о своем славянстве и еврействе, что давайте с вами делать. (Из переписки с Ф.Гецем,1890 – А.З.)
*****
Свои мне, конечно, гораздо ближе, и за своих я буду ратовать горячее, но я человек и по человечеству принимаю к сердцу и ваши национальные страдания; за своих я положу душу, вам же предлагаю, например, мое честное перо… Я понимаю и ценю, что для вас, как евреев, нет ничего важнее и трепетнее еврейского вопроса. Но в картине мира и общечеловеческого бытия судьба еврейства – лишь страничка обычного размера. Невозможно требовать от всех такого страстного отношения к этому вопросу, какое естественно для вас, – а особенно после того, как евреи в России уравнены со всеми гражданами, если не в правах, то в бесправии.
Комментарий: Обращаю внимание читателей: в аргументированной статье Марка Авербуха (см. Заметки по еврейской истории № 6 / 97 – http://berkovich zametki.com/2008/Zametki/Nomer6/Averbuh1.php )утверждается, что авторство статьи ”Что такое еврей”? принадлежит не Л.Толстому, а некому Г. Гутману. Статья опубликована впервые в сборнике ”Еврейская библиотека” в 1871 году. Уважения к Великому Писателю Земли Русской от этого, надеюсь, у нас не убавилось. На данное обстоятельство обратил моё внимание Соломон Динкевич – А.З.)
