*****
Я всегда смотрел с глубоким отвращением на безобразную травлю еврейства в печати, травлю, идущую бок о бок с возрастанием всякой пошлости и с забвением лучших начал литературы. (Из письма В.Соловьёву, 1905 – А.З.)
*****
Когда господину Крушевану не на кого было бы возводить мрачные небылицы о ритуальных убийствах, а ростовщики и скупщики щеголяли бы не в еврейской одежде, – тогда, надо думать, стало бы ясно, в чём тут дело и можно ли решать эти вопросы погромами и убийством бухгалтеров Нисензонов, несчастных стекольщиков Гриншпунов (жертвы Кишинёвского погрома 1903 года – А.З.), извозчиков-евреев, добывающих свой горький хлеб трудом, таким же тяжким, как и труд их христианских собратьев. ( Из очерка ”Дом №13” – А.З.)
*****
Большинство нееврейского населения относилось к погромам с отвращением, а к погромщикам – с брезгливостью. Если бы этого не было, то еврейское население было бы поголовно истреблено, а уцелевшая часть погибла бы от голода, холода и болезней.
Комментарий: Отношение К. к евреям выразилось в его рассказе «Без языка», малорусской сказке «Судный день» (Иом-Киппур) и очерке «Дом No 13». В рассказе «Без языка», посвященном описанию жизни волынских крестьян-переселенцев в Америке, К. рисует тип деятельного и доброго еврея, мистера Борка, тоже русского переселенца, бывшего Боруха, или Берка. Он встречает на пристани Нью-Йорка беспомощных бородатых русских «дикарей» в белых свитках и за самую скромную плату дает им стол и квартиру, хлопочет о приискании им работы, помещает христианскую девушку Анну в одной комнате со своей дочерью, которая делит с ней даже свою постель, несмотря на то, что «дикари» не перестают всячески выражать свое презрение «жиду», а брат христианки бежал в Америку от кары за устройство еврейского погрома. В сказке «Судный день» изображается, как положение крестьян стало несравненно хуже при кулаке-мужике, чем при шинкаре Янкеле. В очерке «Дом No 13» К. рассказал один из эпизодов кишиневского погрома: 6-го апреля 1903 года, в первый день «величайшего из христианских праздников», начался разгром еврейских квартир и домов, перешедший 7-го апреля в убийства. К. рисует ужасные по своей жестокости сцены убийств в доме No 13 на углу Азиатского и Ставрийского переулка, совершенных громилами над людьми, с которыми они раньше жили в дружбе. «Если б я был миллионером, — говорит К., — я бы переселил… евреев из места погрома. И когда из-под снятого таким образом пласта еврейского капитала выступил бы свой отечественный, патриотический капитал, а ростовщики и скупщики щеголяли бы не в еврейской одежде, тогда стало бы ясно, в чем тут дело и можно ли решать эти вопросы погромами и убийством…”. Во всех трех произведениях К., посвященных евреям, проходит одна мысль: евреи не хуже христиан и относятся они к христианам лучше, чем христиане друг к другу. Открытым выступлением на защиту евреев в мрачные дни погромов К. к своему имени художника присоединил славное имя гуманиста. На еврейский язык переведены «Судный день» и другие.
