*****
Отец мой был очень интересный человек, одессит по рождению. Кстати, его отец, мой дедушка, дружил с Шолом-Алейхемом. И у него в доме сгорела библиотека Шолом-Алейхема, когда сам писатель жил уже в Америке. Так что отец принадлежал к культурным еврейским слоям… Меня ругали за песню “Жил да был черный кот за углом”. Посчитали, что я написал ее о евреях. Песню запретили даже, по телевидению не давали. И, тем не менее, она звучит на ТВ до сих пор. А это просто шутка-басня такая. Что черного кота отовсюду гонят, а на самом деле не он приносит несчастья, а ему несчастье, что он черный. А трактовать ее можно как угодно… У меня не было и нет простого и ясного ответа на вопрос: почему так давно и так повсеместно ненавидят или, чтобы помягче, недолюбливают евреев? Мы, да, не лучше, но ведь и не хуже других! Я не мог ответить на этот вопрос своим русским дочерям, тоже, хотя и косвенно, несущим этот крест, но ещё раньше я не мог ответить себе! Я слышал, что великая Ахматова не терпела антисемитов. И затыкались на полуслове желавшие рассказать при ней еврейский анекдот. ( Как можно! При Ахматовой?!) Кстати, при мне – можно…И я убеждён: в нашей стране (не в Израиле) ни к чему с нездешней фамилией быть чуточку впереди титульного народа, ну просто с позиции этики негоже. Лучше быть меньше, чем больше. Вы скажете, договорился! Значит, Миша Танхилевич, пусть сидит себе в стоматологической поликлинике, или, как при царе, в антикварной лавке, и не мешает Михаилу Таничу, русскому поэту, глаголом жечь сердца людей. Нет, нет и нет! Но когда артист, из наших, как бы запудрить вам мозги, чтоб вы его не узнали, стоит на сцене чуть ли не полчаса в сборном праздничном концерте со скучным текстом (первая реприза – на пятой минуте!) и ползала зевает, а я так просто сгораю со стыда дома у телевизора, что ему сказать? Есть и ещё один такой, не прогонишь, но пусть за него краснеют односельчане. А он, наш, держит паузу, уверенный, что он любимец зала, да что там зала – этой страны. Он ошибается! Да, Россия – его родина (тут ни он, ни Россия не виноваты!), но он – не главный сын этой родины. Пусть такой же, но лучше не выпячивайся! Когда и я забываю об этом, бейте и меня той же хворостинкой.
*****
Мы считали, что я двужильный,
Неуемный, неудержильный,
Уж и прочен и толстокож…
И попались на эту ложь.
Оказался я тонкостенный,
Самый-самый обыкновенный,
И не вечный жид, а еврей
Со скорой помощью у дверей.
