Евреи всегда отрицали и теперь еще отрицают существование среди них тайной секты, и во всей еврейской литературе нет и следа ее, что признают и злейшие враги евреев. Возможно, следовательно, одно из двух: или евреи действительно не знают о существующей в их среде секте, или же они знают о ней, но молчат и даже защищают отвратительных сектантов. Но оба предположения одинаково невозможны. Первое потому, что во все течение средних веков, и в иных странах даже до нынешнего времени, евреи жили весьма тесно и скученно в особых кварталах, называемых гетто, в узких и густо застроенных улицах. Если бы между ними была секта или отдельные личности, которые ежегодно или по крайней мере нередко крали и убивали христианских детей, то это не могло бы оставаться тайной для остальных евреев в течение 500 лет, в особенности, когда часто повторявшиеся обвинения и следовавшие за ними страшные преследования давали им достаточный повод к разысканию подобных злодеев. Предположить же, что евреи знали о существовании подобной секты и умышленно умалчивали о ней, невозможно, потому что евреи, как это достаточно доказано исторически, преследовали в течение столетий всякую возникавшую среди них секту, в каких бы несущественных пунктах она ни отличалась от остального иудаизма, и при том преследовали всеми возможными средствами и при помощи светских властей. Почему же бы они именно в отношении к этой такой отвратительной секте, которая была в течение веков причиной стольких несчастий для всего еврейства в Европе, почему к ней евреи были не только толерантны, но даже особенно расположены? Почему они всеми силами старались защищать обвиняемых и даже увековечили в молитвах память тех, которые пали мучениками этого обвинения?..

Правда, не все евреи это поняли, и какой-нибудь средневековый раввин, не знавший христианства и судивший о нем лишь по внешним проявлениям, не сознавал различия между христианами и язычниками. Но в этом не талмуд виноват, а мы сами, так как мы не задавали себе труда ознакомить евреев с сущностью нашей религии. Огнем и мечом и жестокими гонениями всякого рода заставляли мы евреев креститься; мы отнимали у них детей, мы таскали мужчин и женщин за волосы по улицам Лиссабона и в других местах и крестили их насильно. Но с кроткими поучениями в духе божественного Основателя нашей религии мы к ним не обращались. Если поэтому кто-нибудь из евреев не мог нас отличить от язычников, то не талмуд, а мы сами в этом виноваты. Мы обращались с ними не как христиане, исповедующие религию любви, а как язычники, и не знакомили их с сущностью нашей веры. По нашей вине заурядный еврей не имеет понятия, что по крайней мере 4/5 христианского катехизиса вполне согласны с учением его раввина…

Как бы ни был добросовестен и правдив защитник евреев – его не хотят слушать: слова его остаются гласом вопиющего в пустыне. Напротив, наиболее лживому и недобросовестному обвинителю – все рукоплещут.

            Комментарий: В 1855 году на Восточном факультете Петербургского университета открылась кафедра еврейской, сирийской и халдейской словесности. Серьезных соперников у Хвольсона не было, но занять кафедру он мог только ценой перехода в христианство, что и сделал. Позднее он стал также профессором Петербургской духовной академии и Петербургской римско-католической академии, членом-корреспондентом Академии наук, почетным академиком. (Его сын Орест Даниилович Хвольсон стал выдающимся физиком, автором пятитомного учебника, по которому училось несколько поколений физиков России и других стран.) В еврейской среде, крайне негативно относившейся к выкрестам, позднее бытовал анекдот: “Скажите, профессор Хвольсон крестился по убеждению или по принуждению?” – “Конечно, по убеждению. Он был убежден, что получать профессорское жалование в Петербурге лучше, чем умирать с голоду в черте оседлости!”


OCTABNTb KOMMEHTAPNN

*