*****
История евреев, во-первых, слишком странна своим разительным несходством с историей прочих народов и, во-вторых, в большей своей части так беспросветно печальна, что зритель невольно останавливается поражённый; мысль настойчиво ищет разгадать последовательность и смысл столь необычайного зрелища. Перед этой загадкой истории, мы знаем, останавливались и многие нееврейские умы; тем понятнее раздумье еврея…За что так тяжко наказан еврейский народ рассеянием и гонениями? Была ли в его прошлом какая-нибудь роковая вина, или в его характере такая врождённая особенность, откуда неизбежно развилась чудовищная вереница мучений…Но еврейство и сейчас несчастно, разорвано, бездомно; 14 миллионов людей, чувствующих себя одной семьёй, разбросаны по 70 странам; народ, имевший свою культуру, внутренне распылён по двадцати инородным культурам; народ, забывший родную речь и говорящий на многих чужих языках, народ – хамелеон, народ – торгаш, оторванный от природы, хиреющий в городах, всюду, если не гонимый, то едва терпимый, – такому народу – где исход?…Доктрина ассимиляторов, учения о религиозной или духовно-культурной миссии еврейского народа отжили свой короткий век и больше не привлекают сторонников. Их всех победило могучее движение сионизма, нарастающее неудержимо вот уже четверть века и ныне достогшее апогея.( Из статьи ”Судьбы еврейского народа”, 1922 – А.З.)
*****
Kак тяжела участь отдельного еврея! …еврей, рожденный в изгнании, естественно, хотел пустить корни в том месте, где родился, и обрасти прочным бытом. Так, в его груди билось два сердца: одно влекло к земному устроению, другое гневно повелевало не прикрепляться ни к каким благам. Тот голос манил его смешаться со средою – отсюда в еврействе неискоренимая тяга к ассимиляции… этот (голос) требовал больше жизни беречь свою национальную исключительность. Вся история рассеяния есть непрекращающийся спор двух воль в еврействе … Если бы не религия, не Тора и сознание общности своей, народ не прошел бы сомкнутым строем чрез такие муки…Я живу подобно чужеземцу, освоившемуся в чужой стране; любим туземцами и сам их люблю и радуюсь их радостью, но и знаю себя чужим, тайно грущу о полях моей родины, о её иной весне, о запахе её цветов и говоре её женщин. Где моя родина? Я не увижу её, умру на чужбине. ( Из ”Переписки из двух углов”, 1920 – А.З.)
*****
Еврейское начало неистребимо, нерастворимо никакими реактивами. Еврейский народ может без остатка раствориться в мире – и я думаю, что так и будет – но дух еврейства от этого только окрепнет.
P.S. Прочитайте статью М. Гершензона ”Судьбы еврейского народа”
