Антисемитизм никогда не является целью, антисемитизм всегда лишь средство, он мерило противоречий, не имеющих выхода. Антисемитизм есть зеркало собственных недостатков отдельных людей, общественных устройств и государственных систем. Скажи мне, в чем ты обвиняешь евреев, и я скажу, в чем ты сам виноват. Ненависть к отечественному крепостному праву, даже в сознании борца за свободу, шлиссельбургского арестанта, крестьянина Олейничука, выражается как ненависть к ляхам и жидам. И даже гениальный Достоевский увидел жида-ростовщика там, где должен был различить безжалостные глаза русского подрядчика, крепостника и заводчика. Национал-социализм, одарив вымышленное им мировое еврейство чертами расизма, жаждой власти над миром, космополитическим безразличием к немецкой родине, навязал евреям свои собственные черты. Но это лишь одна из сторон антисемитизма.
Антисемитизм есть выражение бездарности, неспособности победить в равноправной жизненной борьбе, всюду – в науке, в торговле, в ремесле, в живописи.
Антисемитизм – мера человеческой бездарности. Государства ищут объяснения своей неудачливости в происках мирового еврейства. Но это одна из сторон антисемитизма.
Антисемитизм есть выражение несознательности народных масс, неспособных разобраться в причинах своих бедствий и страданий. В евреях, а не в государственном и общественном устройстве видят невежественные люди причины своих бедствий. Но и это массовое проявление антисемитизма – одна из сторон его.
Антисемитизм – мерило религиозных предрассудков, тлеющих в низах общества. Но и это лишь одна из сторон антисемитизма. Отвращение к внешности еврея, его речи, к его пище не есть, конечно, истинная причина физиологического антисемитизма. Ведь человек, с отвращением говорящий о курчавых волосах еврея, о его жестикуляции, восхищается чёрными, курчавыми волосами детей на картинах Мурильо, безразличен к гортанному говору, жестикуляции армян, дружелюбно поглядывают на синегубого негра.
Антисемитизм – явление особое в ряду преследований, которым подвергаются национальные меньшинства. Это явление особое, потому что историческая судьба евреев складывалась своеобразно, особо. Подобно тому, как тень человека дает представление о его фигуре, так и антисемитизм дает представление об исторической судьбе и пути евреев. История еврейства сплелась и соединилась со многими вопросами мировой политической и религиозной жизни. Это первая особенность еврейского национального меньшинства. Евреи живут почти во всех странах мира. Такое необычайное широкое распространение национального меньшинства в обоих полушариях Земли представляет вторую особенность евреев. В пору расцвета торгового капитала появились евреи торговцы и ростовщики. В пору расцвета промышленности многие евреи проявили себя в технике и промышленности. В атомную эру немало талантливых евреев работает по атомной физике. В пору революционной борьбы немало евреев проявили себя как выдающиеся деятели революции. Они – то национальное меньшинство, которое не отбрасывается на общественную, географическую периферию, а стремится проявить себя на направлении главного движения в развитии идеологических и производственных сил. В этом третья особенность еврейского национального меньшинства. Часть еврейского меньшинства ассимилируется, растворяется в коренном населении страны, а народная, широкая основа еврейства сохраняет национальное в языке, религии, быте.
Антисемитизм сделал своим правилом изобличать ассимилированную часть еврейства в тайных национальных и религиозных устремлениях, а органическую часть еврейства, занимающуюся ремеслами, физическим трудом, делать ответственной за тех, кто участвует в революции, управлении промышленностью, создании атомных реакторов, акционерных обществ и банков. Названные особенности бывают присущи порознь тому или другому национальному меньшинству, но, кажется, одни лишь евреи объединили в себе эти особенности.
Антисемитизм тоже отразил на себе эти особенности, он тоже слился с главными вопросами мировой политической, идеологической, религиозной жизни. В этом – зловещая особенность антисемитизма. Пламя его костров освещает самые ужасные времена истории. Когда Возрождение вторглось в пустыню католического средневековья, мир тьмы зажёг костры инквизиции. Их огонь осветил не только силу зла, но и картину гибели его. В двадцатом веке обречённый гибели старый национальный уклад физически отсталых и неудачливых государств зажёг костры Освенцима, люблинских и треблинкских крематориев. Их пламя осветило не только краткое фашистское торжество.Это пламя предсказало миру, что фашизм обречён. К антисемитизму прибегают перед неменуемым свершением судьбы и всемирно-исторические эпохи, и правительства реакционных, неудачливых государств, и отдельные люди, стремящиеся выправить свою неудачную жизнь. Были ли случаи на протяжении двух тысячелетий, когда свобода, человечность пользовались антисемитизмом как средством своей борьбы? Может быть, и были, но я не знаю таких.
Бытовой антисемитизм – бескровный антисемитизм. Он свидетельствует, что в мире существуют завистливые дураки и неудачники. В демократических странах может возникнуть общественный антисемитизм – он проявляется в прессе, представляющей те или иные реакционные группы, в действиях этих реакционных групп, например, в бойкоте еврейского труда либо еврейских товаров, в религии и идеологии реакционеров. В тоталитарных странах, где общество отсутствует, антисемитизм может быть лишь государственным.
Государственный антисемитизм – свидетельство того, что государство пытается опереться на дураков, реакционеров, неудачников, на тьму суеверных и злобу голодных. Такой антисемитизм бывает на первой стадии дискриминационным: государство ограничивает евреев в выборе местожительства, профессии, праве занимать высшие должности, в праве поступать в учебные заведения и получать научные звания, степени и т. д. Затем государственный антисемитизм становится истребительным. В эпохи, когда всемирная реакция вступает в гибельный для себя бой с силами свободы, антисемитизм становится для неё государственной, партийной идеей. Так случилось в двадцатом веке, в эпоху фашизма и социализма. ( Из книги ”Жизнь и судьба”, ч. 2; гл.32. Роман опубликован впервые в 1988 году в журнале ”Октябрь” , глава об антисемитизме была удалена цензурой и была опубликована только в последующих изданиях сочинений писателя – А.З.)
*****
Нет евреев на Украине. Всюду — в Полтаве, Харькове, Кременчуге, Борисполе, Яготине — во всех городах и в сотнях местечек, в ячах сел ты не встретишь черных заплаканных девичьих глаз, не услышишь грустного голоса старушки – не увидишь смуглого личика голодного ребенка. Безмолвие. Тишина. Народ злодейски убит. Убиты старые ремесленники, опытные мастера: портные, шапочники, сапожники, медники, ювелиры, маляры, скорняки, переплетчики; убиты рабочие — носильщики, механики, электромонтеры, столяры, каменщики, слесари; убиты балаголы, трактористы, шоферы, деревообделочники; убиты водовозы, мельники, пекари, повара; убиты врачи — терапевты, зубные техники, хирурги, гинекологи; убиты ученые — бактериологи и биохимики, директора университетских клиник, учителя истории, алгебры и тригонометрии; убиты приват-доценты, ассистенты кафедр, кандидаты и доктора всевозможных наук; убиты инженеры — металлурги, мостовики, архитекторы, паровозостроители; убиты бухгалтеры, счетоводы, торговые работники, агенты снабжения, секретари, ночные сторожа; убиты учительницы, швеи; убиты бабушки, умевшие вязать чулки и печь вкусное печенье, варить бульон и делать струдель с орехами и яблоками, и убиты бабушки, которые не были мастерицами на все руки — они только умели любить своих детей и детей своих детей; убиты женщины, которые были преданы своим мужьям, и убиты легкомысленные женщины; убиты красивые девушки, ученые студентки и веселые школьницы; убиты некрасивые и глупые; убиты горбатые, убиты певицы, убиты слепые, убиты глухонемые, убиты скрипачи и пианисты, убиты двухлетние и трехлетние, убиты восьмидесятилетние старики с катарактами на мутных глазах, с холодными прозрачными пальцами и тихими голосами, словно шелестящая бумага, и убиты кричащие младенцы, жадно сосавшие материнскую грудь до последней своей минуты.
Все убиты, много сотен тысяч — миллион евреев на Украине. Это не смерть на войне с оружием в руках, смерть людей, где-то оставивших дом, семью, поле, песни, книги, традиции, историю. Это убийство народа, убийство дома, семьи, книги, веры. Это убийство древа жизни, это смерть корней, не только ветвей и листьев. Это убийство души и тела народа, убийство великого трудового опыта, накопленного тысячами умных, талантливых мастеров своего дела и интеллигентов в течение долгих поколений. Это убийство народной морали, традиций, веселых народных преданий, переходящих от дедов к внукам. Это убийство воспоминаний и грустных песен, народной поэзии о веселой и горькой жизни. Это разрушение домашних гнезд и кладбищ. Это уничтожение народа, который столетиями жил по соседству с украинским народом, вместе с ним трудился, деля радость и горе на одной и той же земле.
Во всех книгах наших великих писателей, рисующих жизнь Украины, – в произведениях Гоголя, Чехова, Короленко, Горького, где говорится о временах печальных и страшных или же о тихих и мирных, в “Тарасе Бульбе” Гоголя, в “Степи” Чехова, в удивительных и чистых рассказах Короленко — всюду упоминаются евреи. Да иначе и быть не могло! Все мы, родившиеся и выросшие на Украине, впитали в себя картины жизни еврейского народа в ее городах и селах.
Вспомните субботние дни, стариков с молитвенниками в руках, тихие весенние вечера; вспомните этих старых людей, как они стоят в кружок, и беседа их полна мудрости; вспомните степенных местечковых сапожников, как они сидят на низких скамеечках в своих домишках; вспомните наивные смешные вывески над дверьми слесарных и шапочных мастерских; вспомните запорошенных мучной пылью биндюжников в фартуках из мешковины; стареньких бабушек в длинных юбках, торгующих с лотков карамельками и яблоками: черноглазых кудрявых ребятишек, бегающих и копошащихся в песке, — их головы со светлыми головками их украинских друзей перемешаны, как цветы, рассыпанные щедрой рукой жизни по богатой и благословенной украинской земле. Здесь жили наши деды, наши матери здесь нас пожали, здесь родились матери наших сыновей. Здесь пролито столько еврейского пота и слез, что, пожалуй, никому не придет в голову считать еврея гостем на чужой земле… Где сотни тысяч евреев, стариков и детей? Куда девался миллион людей, которые три года назад мирно жили вместе с украинцами, жили и трудились на этой земле?… Если в местечке жило сто евреев, то убили сто, все сто и не меньше; если в большом городе жило пятьдесят пять тысяч, то убили пятьдесят пять тысяч, и ни одним человеком меньше. Подчеркнем, что истребление проводилось по точным, скрупулезно составленным спискам, что в этих списках не были пропущены ни столетние старики, ни грудные младенцы. В эти списки смерти были внесены все евреи, которых немцы встретили на Украине, — все до одного…
Eвреев фашисты уничтожают только за то, что они евреи. Для немцев не существует евреев, которые имели бы право жить на свете. Быть евреем — это и есть самое большое преступление, и за него лишают жизни. Вот так немцы поубивали всех евреев на Украине. Так они уничтожили евреев во многих других странах Европы. (Из статьи ”Украина без евреев”, сентябрь 1943. Текст сохранился, напечатанный в переводе на идиш в еврейской газете “Эйникайт”. Восстановлен в обратном переводе с идиша на русский язык поэтессой Рахиль Баумволь – А.З.)
Комментарий: Мальчик, рожденный в еврейской семье, получил подобающие имя и отчество — Иосиф Соломонович. По-еврейски Гроссман знал лишь несколько слов, слышанных в детстве на бердичевских улицах. Зато прекрасно владел французским: во-первых, его преподавала мама, а во-вторых, два года мальчик провел в Швейцарии. Его библейское имя тоже вскоре было забыто благодаря русской няне. Родительское “Йося” она переделала в русское “Вася”, да так прочно, что даже отец с матерью скоро звали сына только Васей — и в письмах, и в разговорах. Гроссман начал привыкать к своему будущему литературному псевдониму задолго до того, как стал писателем… Готовый роман Гроссман предложил журналу “Знамя”. Редактор журнала, ознакомившись с рукописью, немедленно доложил о ней в высокую партийную инстанцию. А дальше все пошло в лучших традициях тридцать седьмого года: ночью на квартиру писателя явились незваные гости. Самого писателя, правда, они не арестовали – репрессировано было его произведение, все экземпляры рукописи романа “Жизнь и судьба”, черновики и записи были изъяты и увезены. И подобно тому, как в известные времена люди обивали пороги “соответствующих органов” в надежде что-нибудь узнать о своих исчезнувших мужьях, братьях, сыновьях, так теперь метался писатель Василий Гроссман в поисках своего литературного детища. Наконец ему удалось пробиться к главному идеологу режима – Михаилу Андреевичу Суслову. Ему было сказано, что изъятие романа произведено для его же, Гроссмана, блага, ибо, попади рукописи за границу и будь там роман издан, это нанесло бы серьезный ущерб безопасности и престижу Советского Союза, за что ему, Гроссману, пришлось бы очень строго ответить.” Но не за границей, а у нас, в Советском Союзе, возможно будет издать этот роман?” – почти с отчаянием спросил Гроссман, на что Суслов издевательски ответил:” Возможно. Через двести лет” Высокопоставленный партократ, однако, ошибся. Роман “Жизнь и судьба” увидел свет значительно раньше. Был найден каким-то чудом уцелевший машинописный экземпляр крамольного романа, и он был издан в 1990 году в двух томах, как и планировал его автор. Роман “Жизнь и судьба” произвел огромное впечатление масштабностью охватываемых в нем событий и явлений, глубиной писательского проникновения в их суть и смысл, выразительностью художественных образов. Многие ставили его рядом с “Войной и миром”. Но сам автор не узнал о выходе романа. И не узнает никогда. Василий Гроссман ушел из жизни задолго до этого -талантливый, умный и честный человек, писатель-гуманист, по-настоящему, всем своим сознанием преданный идеям человечности, справедливости, взаимопонимания между людьми всех народов и рас.Несправедливо злобно оболганный, замалчиваемый и бойкотируемый, он не дожил и до шестидесяти лет.
P.S. Прочитайте. О Василии Гроссмане и его книгах
P.S. Прочтите. Последнее письмо матери сыну
С евреем вечно остается его происхождение, а вокруг и рядом – вечно остается шустрый и не любимый никем народ, к которому он от рождения принадлежит. И принадлежность эта начинает его больно тяготить. И его ход мыслей (а точнее – ощущений) мы легко (хотя и очень приблизительно) можем себе представить. Попытаемся? Я довольно многого добился и достиг в этой нелегкой жизни. Мои способности, мое усердие, мое желание не быть последним, чем бы я ни занимался, принесли свои плоды.Я – нужный и уважаемый член этого общества, что бы я о нем ни думал. Разумеется, в стране, устроенной разумно, я достиг бы много большего и меньшими усилиями, но я родился тут и здесь живу. Все хорошо и правильно за исключением того, что я всё время помню: я – еврей.А я ведь настоящий русский (немец, англичанин,француз, испанец). Я владею языком на много лучше большинства коренного населения этой страны, я в точности такой же по одежде, по привычкам, поведению и отношениям с людьми. Литература и история этой страны – родные мне, они запечатлелись у меня в душе и памяти. Я нужен здесь и уважаем всеми, с кем общаюсь. И одновременно я чужой. Неуловимо я другой, чем те, с которыми хочу быть настоящим земляком. Они это знают, чувствуют и часто, слишком часто дают почувствовать и мне. Поскольку я еврей. И самое обидное, что я себя евреем ощущаю. И друзья мои ближайшие – евреи: С ними мне легко и интересно…
*****
Но я правда Израиль очень люблю, потому что страна просто уникальная, на мой взгляд. Во первых, потому что она существует чудом. Потому что при таком количестве мудаков, как у нас в парламенте, в правительстве и всюду, это поразительно. Во вторых, есть гениальный миф антисемитов, о том, что все евреи умные – это самое гениальное. Мы же под ним жили в России. Ведь как еврей, то он или врач, или младший научный сотрудник, очки, начитанность, такая общая поёбанность во взоре и повадках, а здесь полным полно жизнерадостных полных идиотов. Я никогда столько не видел. То есть меня очень радует, что мы оказались обычным народом, со своим пропорциональным количеством идиотов, подонков, и т.д.
За живость, за ум, за сутулость,
За то, что еврейка стреляла в вождя,
За то, что она промахнулась.
*****
Всюду и в любое время года
Длится, где сойдутся два еврея,
Спор о судьбах русского народа.
*****
Мы ведь жили в России в обаянии гениального мифа, который, видимо, придумали антисемиты и юдофобы: еврей, как правило, – научный сотрудник, бухгалтер, экономист. Человек с интеллигентинкой, более или менее умен. Миф развеялся немедленно. У нас чудовищное количество идиотов по-еврейски: зашоренные, с диким апломбом и категоричностью суждений. Кроме прочего, оказалось: мы фантастически разные – евреи йеменские, марокканские, бухарские, эфиопы, российские, западные. Все скроены по форме сосуда, где росли от рождения. Поэтому у нас перманентно происходят распри на почве культурных, этнических и иных различий. Не говоря уж о дискуссиях между ортодоксами, верующими и светской частью…
Я очень люблю Израиль. Это фантастическая страна! Огромное количество людей кричит, жалуется и ругает Израиль. Там действительно трудно жить, потому что климат жаркий и опасность просто висит в воздухе. И, кроме того, там много евреев! Больше всех жалуются обеспеченные люди. Они полагают: если такого добились в Израиле, то чего бы достигли в Америке! А сама страна – прекрасная, камни пахнут историей. Словом, мне там хорошо. Настолько, что даже не могу это выразить словами. Но Россия – тоже моя Родина. Вот такой парадокс. Я – еврей, живущий в Израиле, но пишущий на русском языке. А мой любимый стишок об Израиле такой:
Здесь еврей и ты, и я,
Мы – единая семья.
От Шаббата до Шаббата
Брат нае…вает брата.
*****
Кто бы там и что ни говорил, а самая поразительная еврейская черта – это, конечно, неприязнь к евреям. Ни один в мире народ не сочинил сам о себе такого количества анекдотов, шуток и издевательских историй.
*****
Я абсолютно убеждён(а если довелось бы спорить,то готов поставить любую свою ногу против кочана капусты),что мерзкую идею о делении народа на евреев и жидов сочинили наши соплеменники. В ней ярко светит подлое и жалкое желание любой ценою отделить себя от вековечной участи народа, заранее обезопаситься и спастись таким психологическим предательством…Десятками всречал я человеческую гнусь, которая эту идею прокламировала, и ни разу мне такое не сказал достойный человек.Это весьма удобная психологическая щель для неудачников, для прохиндеев, для завистников и всех,кто ищет крайнего в невзгодах своего существования.
*****
Евреев очень мало на планете, но каждого еврея очень много!
*****
С ранних лет и в большинстве стран света ощущает юный еврей свою чужеродность окружающим сверстникам.Ему о ней напоминают, именно о ней талдычат ему родители:есть у тебя изъян(или особенность) – ты должен быть усердным и старательным гораздо более, чем остальные…
*****
Еврейскому народу веками было свойственно над собой смеяться, в совершенно чудовищных, безвыходных обстоятельствах, и я думаю, что это спасало народ в целом за все тысячелетия длинной истории. Есть совершенно гениальная еврейская притча, как во время погрома еврея распяли на воротах его дома, как Христа, и, когда ушли погромщики, его сосед, который не смел помочь, потому что боялся, вышел и говорит: «Больно?», а тот отвечает: «Только когда смеюсь».
Это, пожалуй, основополагающая наша черта. Миллионы наблюдательны в отношении соседа, но не в отношении себя.
А евреи смеются даже над собой, и я очень многих таких знаю
и думаю, это очень целебно.
Комментерий: Матерщинник, хулиган, бабник, выпивоха, неисправимый жизнелюб. Самый весёлый на свете антисоветчик, когда-то выдавший крылатое: ”Вожди дороже нам вдвойне, когда они уже в стене”. Поэт, чьи элегантные «гарики» разошлись по всему Союзу, над властью посмеялся всласть. За это он получил пять лет лагерей и выдворение из страны – достойная награда за свободный смех. Зато цетировать Губермана нынче – признак хорошего тона. В России любят Игоря Губермана. Не потому что еврей, и не вопреки тому, что еврей. А потому, что чертовски обаятелен и талантлив. А тот, кто не любит, тот уважает. Тут магия личности, судьбы, некая энергетика, идущая от человека и от того, что он пишет. Юмор, самоирония, откровенность высказанных мыслей, отсутствие боязни задеть “священных коров”, да и нежелание заигрывать с этими коровами и менять свое мнение в зависимости от вкусов читательских. Все это играет роль в той зыбкой субстанции, которая называется любовью читательской аудитории.
*****
Во Францию постепенно влезает гнусная еврейская душа.
*****
Можно было бы написать интересную книгу о евреях в эпоху Средних веков. Их ненавидели глубоко, но и насколько же они были достойны ненависти! Их презирали от всей души, но и какова же была их собственная низость?!.. Народ-Богоубийца был и воровским народом. Он грабил назареев, как он называл христиан, ни мало не стесняясь, почему и становился, наконец, жертвой собственной жадности. Во время похода Петра Пустынника крестоносцы, увлекаясь религиозным рвением, поклялись истребить всех жидов, которых встретят на своём пути, и они свой обет исполнили. Но это было лишь возмездием за ханаанские убийства, совершаемые самими же евреями. Суарец справедливо замечает, что иудеи вырезали своих соседей во имя благочестия, которое было понято ими хорошо, тогда как крестоносцы истребляли евреев ради того же благочестия, но понятого ими дурно.
Комментарий: Известно, что Виктор Гюго не был враждебен евреям и его отзыв о них, мягко говоря, удивляет. После убийства в Петербурге 1 марта 1881 года царя Александра II по югу России прокатилась волна еврейских погромов. Международная общественность выступила с гневным осуждением еврейских погромов в России. Во Франции организовали Комитет помощи евреям России, председателем которого стал Виктор Гюго. Он выпустил воззвание с протестом против погромов Это воззвание перепечатывалось всей европейской прессой. И ещё. Когда убийц царя Александра II приговорили к смертной казни, в защиту террористки беременной Геси Гельфман с открытым письмом к русскому правительству обратился Виктор Гюго, и наконец Александр III заменил ей смертную казнь на вечную каторгу.
Меня поражает мужество израильтян в этой ситуации. Когда на улице Дизенгоф взорвали автобус, на следующий день автобусы на этом маршруте (шестнадцатом, по-моему) были переполнены: люди словно хотели показать: а мы все равно не боимся!… Это и впрямь страна постоянного изумления, там происходят самые настоящие чудеса. Как-то раз мы поздно ночью ехали из Тель-Авива в Иерусалим, и у нас кончился бензин. А денег при себе не было. Останавливаемся возле бензоколонки, а там — банкомат. Смотрю — оттуда выползает бумажка в 50 шекелей… Откуда она там взялась — до сих пор для меня загадка… Иерусалим — святое место. Я — русский, православный, а жена моя — еврейка: я хожу молиться с ней к Стене Плача, а она — со мной в храм Гроба Господня. Б-г един, только пути к Нему разные. Я объездил полмира, был в Токио, Барселоне, Париже… Но самый поразительный город на свете — Иерусалим.
*****
И ещё одно замечание: как Москва принадлежит всем русским, где бы они ни жили, так и Иерусалим принадлежит всем евреям мира…Как звезда, которая сияла волхвам, так и идея сохранения мира Иерусалиму должна светить израильтянам.
*****
Прежде чем туда поехать, я готовился. Я перечитал огромное количество литературы. И когда все это я увидел, я понял, что эта земля, вот это даже не объяснишь, эта земля имеет какую-то особую ауру. И в этой ауре ты не имеешь права быть черным телом, черным продуктом, я не знаю, как еще назвать… черным явлением. Не имеешь права, потому что она слишком… Ты не имеешь права это запачкать. Не имеешь права это очернить. Поэтому я пишу до сих пор стихи об этой земле. Я скучаю. У меня вот в этой книге и в других книгах написано, что я скучаю, я вот опять должен покидать Израиль, а мне не хочется. И столько стихов, и все это часть жизни. И поэтому мне так приятно, когда я приезжаю туда. Ты знаешь, в последний раз меня чуть не до слез растрогало, когда мы прилетели в Тель-Авив, прошли таможню, идем по новому очень красивому аэропорту, вокруг много встречающих… И вдруг раздаются аплодисменты. Я смотрю по сторонам… Оказывается, это меня встречают! Незнакомые мне люди зааплодировали, увидев меня. Мы знаешь, это дорогого стоит! Это дорогого стоит! И я дорожу этим. И я горжусь этим. Потому что, конечно, какие-то люди, которые занимают совершенно другие позиции здесь, у нас в Москве, они меня не принимают, они меня могут осуждать и как угодно. А меня это не интересует. Меня не интересует. Я знаю, что самое главное – никогда не изменять себе. Никогда! Что бы ни случилось! Что значит – чересчур? ( В ответ на вопрос: ты, может быть, действительно чересчур любишь евреев? – А..З.) Ну как можно любить чересчур талантливых, умных и во многом несчастных людей, потому что такая история и столько пережито… Я это говорю, потому что я все это увидел. Увидел. Почувствовал. Узнал. Услышал …И все это – ну, это часть моей жизни. У меня три родины, честно сказать. Одна родина – это Тверь. Это где я родился, где могила моих предков, моих родителей. Вторая – это вообще Россия, потому что Россия – это государство. И вот третья – это Израиль. Да, я считаю, что это мой дом, который мне дал так много для моей жизни, для творчества, для понимания и для становления каких-то черт характера. Потому что там я почувствовал вот это мужество людей, которые каждый день испытывают… имеют риск погибнуть, риск потерять близких. ( Из беседы с В.Топаллером на RTVI, декабрь 2005 г. – А.З.)
*****
Взрывы в Израиле опасны для человечества, и стараюсь всеми доступными способами объяснить это моим согражданам. Цивилизация началась здесь, на этой земле. Сохранность цивилизации от покоя на этой земле и зависит…Конфликт не только географический – за владение тем или иным куском земли, и даже не только исторический – это конфликт цивилизаций. Разных цивилизаций. Здесь сказывается различие в скопившихся запасах культурных ценностей: у палестинцев он значительно меньше, в этом и таится глубинная опасность.
*****
Я мысленно повторяю – ”Мир тебе, великий Израиль! Мир и счастье вам, дорогие мои израильские соотечественники! Я люблю вас навсегда!”
*****
Я хочу обратиться к вам – как своим братьям по человечеству. Я хочу обратиться к вам, евреям, как украинец – как член украинской нации, к которой я с гордостью принадлежу. Бабий Яр – это трагедия всего человечества, но свершилась она на украинской земле. И потому украинец не имеет права забывать о ней так же, как и еврей. Бабий Яр – это наша общая трагедия, трагедия прежде всего еврейского и украинского народов. Эту трагедию принес нашим народам фашизм. Но не надо забывать, что фашизм начинается не с Бабьего Яра, им и не исчерпывается. Фашизм начинается с неуважения к человеку, а заканчивается уничтожением человека, уничтожением народов, – и необязательно только таким уничтожением, как в Бабьем Яру.
*****
Я родился в эвакуации, в Уфе. С 1945 года жил в Ленинграде, считаю себя ленинградцем. Три года жил в Таллинне, работал в эстонской партийной газете. Потом меня оттуда выдворили: не было эстонской прописки. Вообще-то мать у меня армянка, отец еврей. Когда я родился, они решили, что жизнь моя будет более безоблачной, если я стану армянином, и я был записан в метрике как армянин. А затем, когда пришло время уезжать, вьыснилось, что для этого необходимо быть евреем. Став евреем в августе 1978 года, я получил формальную возможность уехать…Я знаю, что это кому-то кажется страшным позором, но у меня никогда не было ощущения, что я принадлежу к какой-то национальности. Я не говорю по-армянски. С другой стороны, по-еврейски я тоже не говорю, в еврейской среде не чувствую себя своим. В сущности еврей – это фамилия, профессия и облик. Бытует деликатный тип еврея с нейтральной фамилий, ординарной профессией и космополитической внешностью… Я, сын армянки и еврея, был размашисто заклеймен в печати, как “эстонский националист. (Из интервью журналу “Огонёк”, 1980 – А.З.)
*****
Так кто же мы наконец? Евреи или не евреи? В Союзе нам жилось легко и просто. Еврейство было чем-то нехорошим, второсортным… Бывало, что люди утаивали свое еврейство… Нормальные люди вели себя разумно. Не орали без повода – я еврей! Хоть и не скрывали этого. И вот мы приехали. Русские дамы с еврейскими мужьями. Еврейские мужчины с грузинскими женами. Дети-полукровки… И выяснилось, что быть евреем не каждому дано. Что еврей – это как почетное звание. И вновь мы слышим – докажи! Предъяви документы. Объясни, почему ты блондин. Почему без затруднений выговариваешь “р”?.. Между прочим, это и есть расизм. Будь евреем. Будь русским. Будь грузином. Будь тем, кем себя ощущаешь. Но будь еще кем-то, помимо этого.
*****
Овчарку звали её Голда. В этом сказывались дядино остроумие и едва заметный привкус антисемитизма. Многие армяне (особенно грузинские армяне) недолюбливают евреев. Хотя куда логичнее бы им недолюбливать русских, грузин или турок. Евреи тоже не питают к армянам особых чувств. Видимо, изгои не склонны любить других отверженных. Им больше нравится любить хозяев. Или на худой конец – себя.
*****
Умение шутить, даже зло, издевательски шутить в свой собственный адрес – прекрасная, благороднешая черта неистребимого еврейства.
*****
Что ты думаешь насчет евреев? – А что, евреи тоже люди. К нам в МТС прислали одного. Все думали – еврей, а оказался пьющим человеком.
*****
Один наш знакомый горделиво воскликнул: ”Меня на работе ценят даже антисемиты!” Моя жена в ответ говорила: ”Гитлера антисемиты ценили ещё больше.”
*****
Мы беседовали с классиком отечественной литературы – Пановой. «Конечно, – говорю, – я против антисемитизма. Но ключевые позиции в русском государстве должны занимать русские люди». «Дорогой мой, – сказала Вера Федоровна, – то, что вы сказали, – это и есть антисемитизм. Ибо ключевые позиции в русском государстве должны занимать НОРМАЛЬНЫЕ люди.
*****
Антисемитизм – лишь частный случай зла, я ни разу в жизни не встречал человека, который был бы антисемитом, а во всем остальном не отличался бы от нормальных людей.
*****
Около семи к Марусиному дому подкатил роскошный черный лимузин. Оттуда с шумом вылезли четырнадцать испанцев по фамилии Гонзалес. Это были: Теофилио Гонзалес, Хорхе Гонзалес, Джессика Гонзалес, Крис Гонзалес, Пи Эйч Ар Гонзалес, Лосариллио Гонзалес, Марио Гонзалес, Филуменио Гонзалес, Ник Гонзалес и Рауль Гонзалес. И так далее. Был даже среди них Арон Гонзалес. Этого не избежать. (Из повести ”Иностранка” – А.З.)
*****
Однажды я техреда Льва Захаровича назвал случайно Львом Абрамовичем. И тот вдруг смертельно обиделся. А я все думал, что же могло показаться ему столь уж оскорбительным? Наконец я понял ход его мыслей: “Сволочь! Моего отчества ты не запомнил. А запомнил только, гад, что я — еврей! ( Из записных книжек писателя – А.З.)
*****
*****
С некоторого времени я стал получать от них (евреев) письма, и они серьёзно и с горечью упрекают меня за то, что я на них «нападаю», что я «ненавижу жида», ненавижу не за пороки его, «не как эксплуататора», а именно как племя, то есть вроде того, что: «Иуда, дескать, Христа продал»… Всего удивительнее мне то: как это и откуда я попал в ненавистники еврея как народа, как нации? Как эксплуататора и за некоторые пороки мне осуждать еврея отчасти дозволяется самими же этими господами, но — лишь на словах: на деле трудно найти что-нибудь раздражительнее и щепетильнее образованного еврея и обидчивее его, как еврея. Но опять-таки: когда и чем заявил я ненависть к еврею как к народу? Так как в сердце моём этой ненависти не было никогда, и те из евреев, которые знакомы со мной и были в сношениях со мной, это знают, то я, с самого начала и прежде всякого слова, с себя это обвинение снимаю, раз навсегда, с тем, чтоб уж потом об этом и не упоминать особенно.
Уж не потому ли обвиняют меня в «ненависти», что я называю иногда еврея «жидом»? Но, во-первых, я не думал, что это было так обидно, а во-вторых, слово «жид», сколько помню, я упоминал всегда для обозначения известной идеи: «жид, жидовщина, жидовское царство» и прочее. Тут обозначалось известное понятие, направление, характеристика века. Можно спорить об этой идее, не соглашаться с нею, но не обижаться словом…
Евреи всё кричат, что есть же и между ними хорошие люди. О боже! Да разве в этом дело? Да и вовсе мы не о хороших или дурных людях теперь говорим. И разве между теми нет тоже хороших людей? …Мы говорим о целом и об идее жидовской, охватывающей весь мир, вместо «неудавшегося» христианства…
О, конечно, человек всегда и во все времена боготворил матерьялизм и наклонен был видеть и понимать свободу лишь в обеспечении себя накопленными изо всех сил и запасёнными всеми средствами деньгами. Но никогда эти стремления не возводились так откровенно и так поучительно в высший принцип… «Всяк на себя и только за себя» — вот нравственный принцип большинства теперешних людей, и даже не дурных людей, а напротив, трудящихся, не убивающих, не ворующих. А безжалостность к низшим массам, а падение братства, а эксплуатация бедного богатым, — о конечно, всё это было и прежде и всегда, но — не возводилось же на степень высшей правды и науки, но осуждалось же христианством, а теперь, напротив, возводится в добродетель… и что будет дальше — конечно, известно и самим евреям: близится их царство, полное их царство! Наступает полное торжество идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов. Наступает, напротив, матерьялизм, слепая, плотоядная жажда личного матерьяльного обеспечения, жажда личного накопления денег всеми средствами — вот всё, что признано за высшую цель, за разумное, за свободу, вместо христианской идеи спасения лишь посредством теснейшего нравственного и братского единения людей…
Русский народ всегда проявлял веротерпимость по отношению к евреям, чего не скажешь о евреях, «которые чуждались во многом русских, не хотели есть с ними, смотрели чуть не свысока (и это где же? в остроге!) и вообще выражали гадливость и брезгливость к русскому, к коренному народу». То же самое было и в солдатских казармах, и везде по всей России: «наведайтесь, спросите, обижают ли в казармах еврея как еврея, как жида, за веру, за обычай? Нигде не обижают, и так во всём народе». ( Дневник писателя за 1877 год, январь-август, том 25, издательство «Наука» Ленинградское отделение, Ленинград, 1983 – А.З.)
*****
Всего удивительнее мне то, как это и откуда я попал в ненавистники еврея, как народа и нации.… Когда и чем заявил я ненависть к еврею? Так как в сердце моём этой ненависти не было никогда, и те из евреев, которые знакомы со мной и были в сношениях со мной, это знают, то я с самого начала и прежде всякого слова с себя это обвинение снимаю раз навсегда… У меня есть знакомые евреи, есть еврейки, приходящие и теперь ко мне за советами по разным предметам, а они читают “Дневник писателя”, и хотя щекотливые, как все евреи, за еврейство, но мне не враги, а напротив приходят.
*****
Не настали еще все времена и сроки, несмотря на протекшие сорок веков, и окончательное слово человечества об этом великом племени еще впереди… Я знаю, что в еврейском народе и теперь можно отделить довольно лиц, ищущих и жаждущих устранения недоумений, людей притом человеколюбивых, и не я буду молчать об этом, скрывая истину… Вопрос только в том: много ли удастся сделать этим новым, хорошим людям из евреев, и насколько сами они способны к новому и прекрасному делу настоящего братского единения?… И вовсе нечего ждать, пока все станут такими же хорошими, как и они, или очень многие: нужно очень немного таких, чтобы спасти мир, до того они сильны. А если так, то как же не надеяться?( Из дневника писателя, 1877 г. – А.З.)
*****
Уж не потому ли обвиняют меня в “ненависти”, что я называю иногда еврея “жидом”? Но, во-первых, я не думал, чтоб это было так обидно, а, во-вторых, я упоминал всегда для обозначения известной идеи: “жид, жидовщина, жидовское царство…”Жиды” все заодно, и если несколько богачей-евреев пользуются некоторым влиянием в Париже или Лондоне, то тысячи местечковых портных, старьёвщиков, мелких торговцев в российской черте оседлости не имеют причин жаловаться на своё бесправие и невозможность заработать кусок хлеба для своих семейств!
*****
Ну, что, если б это не евреев было в России три миллиона, а русских; а евреев было бы 80 миллионов – ну, во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они им сравняться с собой в правах? Не обратили бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали бы кожу совсем? Не избили бы до тла, до окончательного истребления, как делали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю? В окраинах наших спросите коренное население, что двигает евреев и что двигало их столько веков. Получите единогласный ответ: безжалостность; двигала их столько веков одна лишь к нам безжалостность и одна лишь жажда напитаться нашим потом и кровью…
Укажите на какое-нибудь другое племя из русских инородцев, которое бы, по ужасному своему влиянию, могло бы равняться в этом смысле с евреем. Не найдёте такого; в этом смысле евреи сохраняют всю свою оригинальность перед другими русскими инородцами, а причина того, конечно, этот “статус ин стату” (государство в государстве) его, дух которого дышит именно этой безжалостностью ко всему, что не есть еврей, этим неуважением ко всякому народу и племени, и ко всякому человеческому существу, кто не есть еврей…
Чтобы существовать сорок веков на земле, т.е. во весь исторический период человечества, да ещё в таком плотном и нерушимом единении; чтобы терять столько раз свою территорию, свою политическую независимость, законы, почти даже веру, терять и всякий раз опять соединяться, опять возрождаться в прежней идее, хоть и в другом виде, опять создавать себе и законы, и почти веру – нет, такой живучий народ, такой необыкновенно сильный и энергичный народ, такой беспримерный в мире народ не мог существовать без “государства в государстве”, которое он сохранял всегда и везде во время самых страшных тысячелетних рассеяний и гонений своих…
Не вникая в суть и глубину предмета, можно изобразить хотя бы некоторые признаки этого “государства в государстве”, по крайней мере хоть наружно. Признаки эти: отчужденность и отчудимость на степени религиозного догмата, неслиянность, вера в то, что существует в мире лишь одна народная личность – еврей, а другие хоть есть, но всё равно надо считать, что как бы их не существовало. “Выйди из народов и составь свою особь, и знай, что с тех пор ты один у Бога, остальных истреби, или в рабов обрати, или эксплуатируй. Верь в победу над всем миром, верь что всё покорится тебе…А пока живи, гнушайся, единись и эксплуатируй, и ожидай…” Вот суть идеи этого “государства в государстве”, а затем, конечно, суть внутренние, а может быть, и таинственные законы, ограждающие эту идею… Приписывать это “государство в государстве” одним лишь гонениям и чувству самосохранения – недостаточно…
Сильнейшие цивилизации в мире не достигали и до половины сорока веков и теряли политическую силу и племенной облик. Тут не одно самосохранение стоит главной причиной, а некая идея, движущая и влекущая нечто такое мировое и глубокое, о чём может быть человечество ещё не в силах произнести своего последнего слова…Жиды погубят Россию! (Из дневника писателя, 1877 г. – А.З.)
*****
Евреи все кричат, что есть же и между ними хорошие люди. О, Боже! Да разве в этом дело? Да и вовсе мы не о хороших или дурных людях теперь говорим. И разве между теми [еврейскими богачами] тоже нет хороших людей? Разве покойный парижский Джемс Ротшильд был дурным человеком? Мы говорим о целом и об идее его, мы говорим о жидовстве и об идее жидовства, охватывающей весь мир взамен “неудавшегося” христианства”. ( Из статьи “Еврейский вопрос” – А.З.)
*****
У нас здесь в литературе уже множество изданий, газет и журналов издается на жидовские деньги жидами (которых прибывает в литературу все больше и больше), и только редакторы, нанятые жидами, подписывают газету или журнал русскими именами – вот и все в них русского. Я думаю, что это только начало, но что жиды захватят гораздо еще больший круг действий… жид распространяется с ужасающей быстротой. А ведь жид и его кагал – это все равно, что заговор против русских!.. теперь жид торжествует и гнетет русского.
Комментарий: Достоевский разделял расхожие юдофобские предрассудки своего времени. Он многократно преувеличивал могущество богатых евреев, которые, конечно, не управляли европейскими биржами, хотя и играли на них заметную роль; и он полагал, что “жиды” все заодно, и если несколько богачей-евреев пользуются некоторым влиянием в Париже или Лондоне, то тысячи местечковых портных, старьевщиков, мелких торговцев в российской черте оседлости не имеют причин жаловаться на свое бесправие и невозможность заработать кусок хлеба для своих семейств! Антисемиту следовало бы отомстить. Мстительность евреев порой носит странный характер. Они по-своему, очень своеобразно, но и очень жестоко отомстили антисемиту Достоевскому. Евреи – лучшие читатели Достоевского. Евреи глубже и сильнее всех прочих понимают Достоевского, особенно его религиозные метания и поиски, напряженность его исповедальческих откровений и вопрошаний. Обливаясь слезами и состраданием, евреи создали, несомненно, лучшую критическую и интерпретационную литературу по творчеству Достоевского. На всех языках и во всех европейских культурах, включая русскую.
К Израилю я отношусь очень хорошо и считаю его не столько еврейским государством, сколько форпостом Запада на Ближнем Востоке. У меня самого отношения с еврейством очень сложные. У меня отец был евреем, а мама русская, хотя тоже не чистокровная, там есть польская и даже цыганская кровь. Я две нации Холокоста в себе несу: еврейскую и цыганскую, я на восьмушку цыган, хотя внешне этого и не скажешь. Я не являюсь человеком иудейской веры, я христианин, но при этом ощущаю себя евреем, когда евреев обижают. Я всегда очень тяжело реагирую на антисемитизм. На бытовой антисемитизм типа «Бей жидов!» уже не обращаю внимания. Тяжело я реагирую на философский антисемитизм, исторический. Когда, например, какие-то русские люди пишут в интернете на полном серьезе трактаты о том, что Гитлер и его рейх совершил великий крестовый поход против евреев. Но, к сожалению, сионисты оказались сильнее, а сионисты — это Черчилль, Сталин и Рузвельт. Мне, как человеку, у которого и отец, и мать воевали, и дядя погиб на войне, больно это слушать. Еще мне очень противен антиизраильский антисемитизм. Мне совершенно непонятно то какое-то странное упорство, с которым некоторые европейские страны придерживаются антиизраильской позиции. Причем считают, что арабы заранее правы, а израильтяне заранее неправы. Я понять этого не могу, и мне это всегда очень неприятно. Особенно если посмотреть на карту и увидеть, что такое Израиль и что такое мусульманский мир, который в сотни раз больше и по территории, и по населению. Сколько сейчас составляет население Израиля? И полтора миллиарда мусульман — цифры несопоставимые. Так почему мировое сообщество не может стукнуть кулаком по столу и сказать: оставьте в покое этот кусочек земли, дайте им жить спокойно? Антисемитизм, наверное, является частью мировой политики, и, конечно, в этом смысле судьба Израиля глубоко трагична, она безысходна… Да, целые тысячелетия Кто-то говорит, что евреи сами виноваты, они не имели собственного государства и при этом не погибли. Представьте себе, что в эпоху Древнего Рима какой-то там кельтский народец не смирился с завоеванием, ушел куда-то в леса и заявил: у нас своя религия, мы поклоняемся своим богам, у нас свой язык, мы, вроде бы, с вами, но мы не с вами… Вот вам и евреи. Или вроде того… Как странно устроен человек. Казалось бы, все было: страшная Первая мировая война, которую по жестокости просто заслонила Вторая мировая, Холокост, а все равно семя антисемитизма, посеянное еще тысячи лет назад, неискоренимо. Евреям предъявляется столько претензий, противоречивых, даже взаимоисключающих, что становится ясно — главная претензия в том, что они — евреи, и точка. Но если бы вдруг евреи заявили, что они отказываются от своей идентичности, — им бы не поверили и не позволили бы этого сделать… Как это происходило в Советском Союзе. Люди хотели отказаться от еврейской идентичности: «Да какой я еврей, я коммунист, человек русской культуры, мой папа и дедушка уже не знали еврейского языка, ну и что, что моя фамилия Шлимазлов, меня зовут Иван Петрович. Давайте пусть у меня будет фамилия Шаманов, можно?» «Нет, нельзя! Еврей — значит, еврей, от нас не скроешься!» Еврей нужен миру, чтобы мир ощутил себя кем-то. Без еврея нет европейского самосознания, Европе тогда нечего делать. Что делает нас христианами, в то время как они иудеи, что делает нас честными, в то время как они лживы, что нас делает простодушными, в то время как они хитрые, что нас делает наивными и романтичными, в то время как они циничные, что нас делает чистыми, в то время как от них воняет чесноком, что нас делает красивыми, в то время как они с огромными шнобелями?.. Известно, что году в 44-м в Германии, когда всех евреев отправили в лагеря, среди чистокровных арийцев находили «евреев по образу мыслей и кругу общения» — если ты против Гитлера и общаешься с разными умниками — значит, ты превратился в еврея… Как у нас еврей в Россию возвращается? Сначала это был еврей, потом студент-интеллигент, буржуй, какой-нибудь фашист, антисоветчик, снова интеллигент проклятый, либерал… Теперь опять еврей. Чем «хорош» и «полезен» еврей? Тем, что он всегда ставится в одни скобки с врагом. Допустим, то, что против Германии выступала Англия, понятно: на протяжении всего XIX века Британия была в противоборстве с Германией в плане колониальной экспансии, торговли, поэтому Британии соответствовала еврейско-английская армия. У нас кого сейчас ругают? Либералов. Либералы в одних скобках с евреями… Путин выделил деньги на Еврейский музей и центр толерантности. Я не про него говорю. Путин — политик, его поле деятельности — власть. Сегодня он скажет или сделает одно, завтра — другое. Я говорю в более широком смысле. А после этого поступка Путина широкие массы только смогли сказать, что жиды Путина купили. А потом появятся разговоры, что, может, он сам еврей? Многие так на самом деле и думают. Путин, Медведев… И Ельцин… Все это говорит о том, что евреи — некая мифологическая фигура, это даже в народном сознании отрефлексировано, продумано. Мифологический Еврей с большой буквы и конкретный еврей, мировое еврейское зло и обычная жена-еврейка брата… А в моей семье еврейская тема как звучала?Только вот так, как я рассказываю. Языка не знали. Кстати, ужас Холокоста заключается еще и в том, что он полностью уничтожил всю идишистскую культуру — культуру всего восточноевропейского еврейства. Бабушка какие-то словечки знала, я до сих пор помню какие-то. Половина была русских слов, половина еврейских, на уровне каких-то бытовых смешных пословиц. Никаких религиозных связей не было еще и потому, что отец моей бабушки, мой прадед, был социал-демократом. Бабушка помнила, как ее брата за это не пускали в синагогу, она и ее брат учились в светской гимназии, а для религиозных евреев это малоприемлемые вещи… В моей последней книге «Архитектор и монах» Гитлер становится архитектором, Сталин — монахом.. Я хотел показать, что роль личности в истории значительно скромнее, чем предполагается. История Европы была крайне запрограммирована: война России и Германии, «решение» еврейского вопроса. Другое дело, что в моей книге еврейский вопрос решается по-другому, и его решает Российская империя. Тех евреев, которые согласны, ассимилируют, то меньшинство, которое не соглашается на ассимиляцию, выселяют на окраину страны типа Биробиджана, и около ста тысяч евреев гибнут в Восточной Европе в ходе стихийной резни, которая возникает в ходе русско-немецкой войны. Что тоже похоже на правду: мы знаем, что Холокост начался именно в Восточной Европе. В Германии к началу войны евреев, конечно, очень сильно угнетали и уничтожали, но там погибло сравнительно небольшое количество по сравнению с общими масштабами Холокоста: речь шла не о сотнях тысяч и тем более не о миллионах. Польша, Западная Украина, Прибалтика, Венгрия — там и евреев было больше, и местное население, хотя не очень хотят сейчас об этом говорить, приложило к этому руку. (Из интервью на сайте Jewish.ru 14.06.2013 – А.З.)
У русской литературы с еврейской темой особые отношения. Так они переплелись, перемешались, что не расчленишь. И вот русский литератор Виктор Ерофеев решается-таки разобраться в еврейской теме. Причем делает это прямо на себе. Так сказать, по живому.
Жизнь моя сложилась таким образом, что я ни разу не встретил ни одного еврея. Это, признаюсь я вам, очень обидно, можно даже сказать, несправедливо: все видели евреев, кого ни спроси, а я — нет. Еще в школе я отправился на поиски евреев. Ведь о евреях все только и говорили. О них рассказывали чудеса, но при этом всегда с оглядкой, с бережливой улыбочкой, потому что евреи были повсюду, сверху, снизу, за каждым углом, хитрые, как змеи с лисьими мордочками. Они меняли фамилии, важно писали стихи, выглядывали из телевизора, заседали в Кремле, задрапированные под русских людей, и за неосторожный разговор о себе готовы были убить. Ходили слухи, что весь русский народ пошел как-то раз на священную войну с евреями, но евреи напоили русских мертвецкой водой, и мы позабыли, как нас зовут. — В России, — сказала мне бабушка, — только про царя можно было точно сказать, что он не еврей. С остальными до сих пор не ясно. Даже царские дети могли оказаться евреями. Но царя растерзали эти дикие звери, и на месте России, как шишка, выросла вавилонская башня. — Ну хотя бы мы с тобой — русские? — с тревогой блестя глазами, спросил я. — Ты, когда вырастешь, если будешь хорошо кушать, отомстишь за русский народ, — строго сказала бабушка. В общем, бабушка рассказывала на ночь такие вещи, что евреи рисовались мне сказочными богатырями высочайшего роста, пиротехниками, скалолазами, которые могут украсть луну с неба, управлять громом и молнией, сочинить симфонию для фортепьяно с оркестром, выпить в один присест три ведра соленой воды и отрезать себе, шутки ради, половину своей пиписьки. Бабушка шепотом добавляла, что она в молодости близко дружила с одним евреем, который выпил у нее всю кровь. Белые, обескровленные руки бабушки дрожали, и я всю ночь проводил в бесконечных битвах с евреями, которые, в стальных шлемах и с пиками в руках, мучили мою пипиську, а под утро и у меня пили кровь. В моем классе учился Боря Минков, хилый, бритоголовый, как и все мы тогда, мальчик, которого одноклассники дразнили евреем, и я решил подружиться с ним, но одно дело, когда тебя дразнят евреем, а другое — когда ты еврей. Боря не выдержал экзамен на еврея: он был скучным, трусливым мальчиком из обшарпанной коммунальной квартиры, и он мне быстро разонравился. Когда я немного подрос, у меня вновь появился шанс пообщаться с евреем. У моих родителей был друг, Роман Львович Губерман, который часто приходил к нам домой и который, что называется, был человеком с юмором. Больше всего он подшучивал над китайцами, потому что во время дружбы с Китаем он жил в Пекине и работал в советской торговой палате. Все шутки Романа Львовича сводились к тому, что Китай — страна без будущего: китайцы умеют все только ломать и ничего не любят строить. «Более ленивого народа я отроду не видел», — шутил Роман Львович, и мы все смеялись до слез, представляя себе чудовищно ленивых китайцев, которые только все ломают и портят. Мне показалось, что Роман Львович — еврей. Однажды за общим столом, чтобы его испытать, я сказал, обращаясь к нему: — Есть такая еврейская загадка. Может ли Бог создать камень, который Он сам не может поднять? Роман Львович неожиданно напрягся: — Я не знаю… Во-первых, Бога нет. Во-вторых, я — не еврей. — Кто ты? — удивилась его бойкая светловолосая жена Короткова, которая сохранила в замужестве девичью фамилию, и посмотрела на него так, будто видит Романа Львовича впервые. — В лучшем случае я — бывший еврей, — весело сказал Роман Львович, и весь стол, вместе с его женой, опять рассмеялся до слез. «Ну, хотя бы бывший еврей!» — тайно обрадовался я, нащупав наконец еврейский след, и решил обязательно сойтись с бывшим евреем. Но даже этого не произошло. Я больше никогда не увидел Романа Львовича. Шутник повесился через две недели в своей квартире, на ручке входной двери. Вот так и началось мое хождение по жизни. Только мне где-то вдали начинал мерещиться настоящий еврей, властелин мира, рабочий хозяин вселенной, единый царь моего детства, как вместо этого подворачивались одни подделки, неудачные копии, испорченные фотографии. Господи, как мне хотелось встретиться с ним, посидеть, поговорить, заглянуть в глаза, может быть, даже потрогать его за рукав, почитать вместе Тору, мне бы даже самый скромный иудей подошел, я о большем и не мечтал — но нет, вздыхал я, не везет, евреи не попадаются! То же самое могу сказать про евреек. Каких я только женщин не видывал: и смертельно больных, и румяных, пышущих здоровьем, и сморщенных, как чернослив, африканок, и даже огненно-рыжих мулаток, но еврейки не видел ни одной. Сколько раз я просил друзей: ну покажите мне еврейку, ну что вам стоит! А они только смеялись надо мной и евреек не показывали. Иногда меня охватывало отчаянье. Я выбегал на улицу, пристально вглядывался в прохожих, наконец мне казалось, что я нашел то, что мне нужно. Я бросался к девушке: — Извините, вы случайно не еврейка? Одна яростно отбивалась от меня сумкой, кричала, звала на помощь… Другая, впрочем, отреагировала иначе. Это была пышная девушка в расстегнутом пальто с лукавыми бровями. — Если хочешь, чтобы я была еврейкой, я буду еврейкой! — подмигнула она в переходе на Смоленской площади. — Извини, — сказал я, — я не ищу будущих евреек! Моя мания продолжалась. Я знал, что меняются обстоятельства. На примере девушки в расстегнутом пальто я понял, что если раньше евреи, хотя и были вездесущи, скрывались, переиначивая свои фамилии, то теперь всем хотелось быть евреями, то ли будущими, то ли просто хотя бы отчасти. Но и это знание было не окончательным. Однажды в подворотне я встретил компанию молодых людей, которые стебались и курили. Я застенчиво приблизился к ним: — Простите, вы случайно не евреи? Я очнулся на больничной койке, с подвешенной к потолку ногой. Надо мной склонился доктор с крючковатым носом. Я замер от счастья. — Доктор! — воскликнул я. — Не может быть! Здравствуйте! Вы еврей? — Псих! — обеспокоенно обернулся доктор к молоденькой медсестре. — Точно псих! В психушке, куда я угодил по рекомендации этого доктора, я продолжал искал евреев. В нашей палате было двадцать два человека. По ночам я, прихрамывая, бродил со свечой между кроватями в поисках еврейской мудрости. Мысли путались. Передо мной, как живая, стояла бабушка, требуя отомстить за поруганный русский народ. Я понял, что евреи спрятались под одеялами. Я стал прижигать им пятки свечой, и они немедленно обнаруживали свою сущность. Под крики людей я прозревал божественную справедливость. Я чувствовал себя на безымянной высоте от счастья. Но все испортил санитар. Санитар в ту ночь мне сказал: — А может, ты сам еврей? — Я? — удивился я, облизываясь собственной кровью. — Ну да, сука, ты! Он снова зверски побил меня руками и ногами, приговаривая: — Скажи: я — еврей! Я молчал. Он бил. Ох, как бил! И тут до меня дошло. Я всю жизнь искал самого себя, продираясь сквозь жизнь, я искал самого себя, я нашел самого себя, продираясь сквозь адскую боль. — Я — еврей, — сказал я. (Статья «Я — еврей!!!» в журнале “Русский пионер” №36, 22 апреля 2013 – А.З.)
Бабий Яр был преступлением фашизма. Но наше многолетнее замалчивание чужого преступления стало преступлением собственным. Замалчивание — это тоже убийство, убийство памяти… Что является психологической причиной замалчивания? Боязнь напомнить о преступлении, в котором замешана украинская полиция. Нежелание вызвать сочувствие к евреям. Вдруг они снова смогут понадобиться для очередного выброса накопившегося озлобления…Я давно хотел написать стихи об антисемитизме. Но эта тема нашла свое поэтическое решение только тогда, когда я побывал в Киеве и воочию увидел это страшное место – Бабий Яр…Напомню почти дословно о моём разговоре прелюдно с Хрущёвым в 1962 году: ”Уважаемый Никита Сергеевич, я специально остановился на этом стихотворении и вот с какой целью: мы все знаем, что никто не сделал больше Вас по ликвидации отрицательных последствий культа личности Сталина, и мы все очень благодарны Вам за это. Но остался один вопрос, который тоже является отрицательным последствием тех времен, до сих пор еще не решен, это вопрос об антисемитизме. Это имеет место. Я сам был свидетелем таких вещей, причем это исходило от людей, занимающих официальные посты, и таким образом принимало официальный характер. Мы не можем идти к коммунизму с таким тяжелым грузом, как юдофобство. И здесь не поможет ни молчание, ни отрицание, вопрос должен быть решен и мы надеемся, что он будет решен. На нас смотрит весь прогрессивный мир и решение этого вопроса еще больше поднимет авторитет нашей страны. Под решением вопроса я имею в виду прекращение антисемитизма по всем линиям, с привлечением антисемитов к уголовной ответственности. Эта действенная мера даст возможность многим лицам еврейской национальности воспрянуть духом и приведет к еще большим успехам во всех областях коммунистического строительства.”
*****
Есть русскость больше, чем по крови:
Как перед нравственным судом,
Родившись русским, при погроме
Себя почувствовать жидом.
*****
Меня спрашивают, почему я написал “Бабий Яр”. Может быть, потому что однажды, когда все-таки я был мальчиком сталинского времени, я это написал, исповедально показал в моем фильме. Ведь я поверил. Я был мальчик, дедушек моих арестовали в моем присутствии, когда мне было 4 года. У меня память начинается с 1937 года, когда арестовывали моих дедушек ни за что. Один из них не вернулся, другой вернулся сломленным человеком. И у меня боролось, с другой стороны Сталин был как верховный главнокомандующий, это тоже не могло не отразиться на моем отношении к Сталину, и у меня душа раздваивалась все время. И когда сообщили о том, что врачи отравители Сталина, они его отравили и так далее, я был потрясен, как были потрясены многие люди. Я написал стихи. Я пришел в одну семью очень хорошую, и я прочел эти стихи о врачах-отравителях. Они не были антисемитскими совершенно. Но это были просто стихи потрясенного человека, что так могло случиться. И мне сказала мать этой семьи, это могло ей дорого стоить, она сказала: “Женечка, эти врачи они ни в чем не виновны. Это неправда. Спрячьте это стихотворение, никогда не показывайте это стихотворение. Вы никогда не отмоетесь потом”. И я верил этим людям. Я поверил, и я спрятал, я никому его не показывал. И я носил его и может быть, потому что я написал “Бабий Яр” это потому, что я однажды мог очень сильно ошибиться. И на всю жизнь. Потому что я поверил вот этой газетной версии в тот момент. И это был огромный урок моральный. И поэтому когда меня мои товарищи на “Мосфильме” уговаривали: Женя, у тебя и так много врагов, сними этот эпизод, зачем, рассказывать, что ты написал, кто это знает. Я сказал: нет, я должен об этом рассказать, потому что это будет каким-то уроком и предупреждением другим молодым людям. ( Из интервью на радиостанции ”Эхо Москвы”. 12.12.05 – А.З.)
*****
Да, мою кандидатуру ( номинант на Нобелевскую премию по литературе 2008 – А.З.) предложил Всемирный конгресс русскоязычного еврейства. Это признание за ”Бабий Яр”, произведение, написнное под впечатлением от 13-ой симфонии Шостаковича. И за антирасистский дух моих произведений. Это честь, великое волнение. А расизм я испытал на собственной шкуре. Когда я родился, моя фамилия была не Евтушенко, а Гангнус, это фамилия моего отца, немецкая. Мне было семь лет, когда началась война, и учительница на станции Зима говорила другим: ”Как вы можете с ним играть? Он же немец”. Моя бабушка, мудрая и сильная женщина, возмутилась, схватила скалку и направилась в школу. Она нашла учительницу, сидящей под плакатом с изображением Маркса и Энгельса. Её гнев испарился. Она сказала: ”А эти двое, быть может, узбеки?” Но потом она решила, что было бы правильнее поменять мою фамилию на фамилию моей матери, наполовину польки, наполовину украинки. С этого дня я стал Евгений Евтушенко.
*****
В России даже антисемиты с удовольствием танцуют «семь сорок».
Комментарий: Однажды Евтушенко, оказавшись в Нью-Йорке на концерте симфонического оркестра, с гордостью сообщил его дирижеру, что в Московском симфоническом оркестре больше половины — евреи. Дирижер очень удивился и ответил, что никогда не интересовался, сколько евреев у него в оркестре. «И вот тогда я понял, — рассказывал Евтушенко, — в чем заключается истинный антисемитизм».
