Archive for the ‘.5. Литераторы.’ Category
Эта проклятая раса, не имеющая более своей родины, своего правителя, живущая паразитом среди наций, притворяющаяся, что признаёт их законы, но послушная в действительности лишь своему богу Грабежа, Крови и Ненависти, выполняющая повсюду хищную миссию завоевания, которую возложил на неё этот бог, устраивающаяся в каждом народе, как паук посредине своих сетей, чтобы подстерегать свои жертвы, высасывать кровь из всех, жиреть за счёт чужих жизней! (из книги “Nouvelle Campagne”, 1896 – A.З.)
*****
Пусть погибнут все мои книги, если Дрейфус не является невиновным… Я не хочу, чтобы моя страна прозябала во лжи и несправедливости. Франция, заклинаю тебя, очнись! ( Из статьи “Я обвиняю” , 1898 – А.З.)
*****
Евреи, такие, какие они есть сегодня, – это наша работа, работа восемнадцативекового идиотического преследования.
Комментарий: Капитана Дрейфуса осудили и посадили в 1894 году. Прошло четыре года, и только тогда вдруг Золя выступил в его защиту. Причем каждый, кто читал романы Золя, знает, что сам Золя был – то, что называется – “бытовой антисемит”. Он описывает евреев-капиталистов, подчеркивая, что они намного хуже капиталистов-христиан. И вдруг выступил в защиту евреев. В чем же дело, что произошло за эти четыре года? А произошло то, что антисемитскую пропаганду стала вести церковь. Орудием антисемитизма стал прежде всего орден иезуитов. Католические издательства Франции издавали антисемитские брошюры, памфлеты. И именно поэтому защитники демократии, противники церкви, противники монархии (тогда церковь и монархия шли рука об руку) вдруг опомнились и встали на защиту евреев. Таким образом, еврейский вопрос, проблема антисемитизма, оказывается тесно переплетена с проблемой истории церкви. И двигателем антисемитизма именно в современном мире в течение последних ста лет часто оказывается церковь.
*****
Взять, с другой стороны, иудейский народ, аристократов человечества. Благодаря чему он сохранил свою индивидуальность, свою поэзию, вопреки всякому насилию? Благодаря тому, что ему не приходилось возиться с государственностью. Оставайся он в Палестине, он давно бы погиб под тяжестью своего государственного строя, как и все другие народы. (Из письма к Брандесу 17 февраля 1871 года – А.З.)
*****
И все же иронизировать над собой, сочинять анекдоты о себе, смеяться во спасение свойственно евреям больше, чем другим народам.
Меня часто спрашивают, почему среди людей, причастных к юмору, так много евреев? Им что, всех смешнее? Ну, на этот счет есть исчерпывающая формула: «Говорят, что все юмористы – евреи. Нет, это все евреи – юмористы… Израильтяне не категорически против создания государства. Речь идет о рамках этого государства. Они считают, что они отдали Палестине достаточное количество территории. Палестинцы же, получив палец, готовы отхватить всю руку. Я думаю, что в ближайшее время этот конфликт не разрешим. Нет ничего сложнее, чем разрешить национальный конфликт…Я абсолютно убежден, что ни еврейские организации, ни деятели культуры не должны выступать против этого (против антисемитских высказываний некоторых губернаторов России – А.З.). Самым первым должен был выступить руководитель страны. Я не вхож в эти сферы. Может, не царское это дело унижаться до того, чтобы поставить в угол какого-то губернатора. (Из выступления в эфире на канале ”Эхо Москвы”, 27.11.2000 – А.З.)
******
Я Рабинович по отцу, и с этой фамилией я прожил лет тридцать пять. В конце семидесятых, когда я начал печататься, почти во все редакции нужно было предварительно звонить, заказывать пропуск. Я звонил, приходил, показывал в бюро пропусков паспорт с фамилией Рабинович, и мне обычно отвечали, что на эту фамилию пропуска нет. Я снова звонил в редакцию, говорил, что пропуска нет, мне говорили «ох, извините, мы забыли, что вы Рабинович, и заказали пропуск на Иртеньева», снова заказывали пропуск. Короче говоря, это сильно раздражало. Но Иртеньевым я стал не только из-за барахтанья между псевдонимом и фамилией. Понимаешь, Рабинович – это уже образ. Вполне определенный, и мои стихи не слишком с ним вяжутся. Кроме того, в русской литературе уже есть Рабинович – Вадим (это не тот Рабинович, о котором все вы сразу подумали, это другой Рабинович – А.З.), известный поэт, философ, профессор МГУ и т.д., и его одного достаточно. Второй Рабинович в современной русской поэзии это уже явный перебор. Иртеньев – фамилия вполне литературная (для тех, конечно, кто читал «Детство» Толстого и помнит Николеньку Иртеньева), плюс ко всему это сценическое имя моей, славянской, кстати сказать, бабушки, которая была актрисой…Антисемитизм в России, конечно, есть. Бытовой антисемитизм всегда был и всегда будет. Правда, сейчас еще больше, чем евреев, не любят кавказцев. Что меня абсолютно не радует. По-моему, государственного антисемитизма в России нет. Есть, наоборот, не в меру и подозрительно быстро развившееся национальное самосознание. Не только еврейское, но и оно в том числе. Я не знаю, как здесь(в Израиле) но у нас Хануку празднуют, как минимум, в Кремле. А это, по-моему, слегка занадто. Я правильно выражаюсь?..Да, так вот антисемитизм сильно локализован. Он есть в определенных местах – в НРЕ, к примеру, он есть, у коммунистов есть – по традиции, – есть он в каких-то структурах власти. Но государство его не разжигает, не направляет и особо не поддерживает. Этого вполне достаточно. (Из интервью газете ”Курьер”. Израиль, октябрь 2006 года – А.З.)
*****
– Еврей ли я? – Негалахический. Русская бабушка с материнской стороны. – А тебе не кажется, что в евреях все-таки есть что-то особенное?
– Конечно, есть. Они богатые, хитрые, как я, толстые, как ты, и у них большие носы, как у нас с тобой. Послушай старика, Дима, не парься над этими вопросами, от них сходили с ума и более крепкие ребята. (Из интервью Д.Быкова с Иртеньевым на сайте Собеседник.ру 26 марта 2015 года – А.З.)
Для меня этот город в поэтическом и историческом смысле – главный город мира. В нём вся история мира. Я страшно рад, что увидел Иерусалим своими глазами. Мне говорят, что у вас в Израиле есть свои роковые страсти, но я по одному виду прохожих вижу, что народ вы доброжелательный и отзывчивый.
*****
— Думающие о России додумались до великой планетарной мысли, которая повернет ход мировых событий. — В чем она заключается? — Если коротко, она заключается в том, что еврейское время должно оплодотворить русское пространство — Ну, это слишком коротко. Как это понять?
— Оказывается, мы и евреи — это два духовно родственных народа. Только эти два народа в течение многих веков говорили о своей особой исторической миссии на земле. Получилось так, что евреи захватили время. Официально пять тысяч лет, а сколько у них в загашнике, никто не знает. Может, еще десять тысяч лет. Но, увлекшись захватом времени, евреи потеряли пространство. А мы, русские, увлекшись захватом пространства, выпали из времени. Величайшая задача самой природы — соединить еврейское время с русским пространством. Что такое Израиль? Это наша русская лаборатория, хочет он того или нет. Через десяток лет русский язык станет вторым государственным языком Израиля. — Допустим. Что это меняет? — Это создает между русскими и евреями новый закон всемирного тяготения. Значит, в руках у евреев время. У нас в руках пространство. А что такое время? Кстати, американское научное открытие: время — деньги. Время тянется к пространству или пространство тоскует по времени. Это безразлично. Но это факт, хотя и метафизический. В результате соединения времени с пространством инвестиции, инвестиции, инвестиции по-сыплются на Россию, строго и равномерно оплодотворяя ее пространство. — Интересно у вас получается. Еврейское время тянется к русскому пространству, а сами евреи бегут из России. Надо думать, прихватив свое время. — Никакого противоречия! Истинная любовь как раз проявляется только на расстоянии. Полюса времени и пространства принимают законченный вид и уже неостановимо тянутся друг к другу. — А если они не захотят оплодотворять деньгами ваше пространство? — Как не захотят? Заставим! Вернее, закон природы заставит. Это не зависит от личной воли евреев или русских. Время ищет свое пространство, пространство ищет свое время, и они в конце концов соединятся. Израильская лаборатория работает на нас, сама этого не ведая. У них процветают кибуцы. Но это же хорошо отредактированный наш колхоз! И это не случайно. Выпав из времени, мы запутались, мы не знали, где, когда и как надо было начинать. Поэтому у нас колхозы провалились. Но вот вам доказательство действия мировых законов, независимо от воли человека. Почему при огромных внешних связях с Америкой евреи не развивали фермерское хозяйство? Тайная любовь. Тяга времени к пространству. Скоро, скоро в историческом смысле в России начнется изумительная жизнь. (Из рассказа ”Думающий о России и американец”, серия ”Зеркало хх век”, изд. Екатеринбург, 1999 – А.З.)
*****
Я – стопроцентный еврей. Мать – Фрида Исааковна, отец – Абрам Яковлевич. И при всех ста процентах я – наименьший еврей из всех, кого я знал и знаю. Если говорить по-честному (это, наверное, очень не понравится читателям), я себя вообще не считаю евреем. Во мне, по моим наблюдениям, очень мало еврейства. Кроме того, я – православный христианин. Крестился взрослым, двадцать лет назад… Насколько это возможно для человека моих занятий и моей профессии (я ведь еще и журналистикой занимаюсь – профессия совершенно не божеская и ужасная), я не только верующий, но и религиозный… Я чувствую себя, конечно, какой-то частью еврейского народа – отторгнувшейся, но частью. Чувствую и всегдашние еврейские муки, особенно те, что пришлись на середину ХХ века. Я и теперь абсолютно на стороне евреев в ближневосточном ужасе. Никакого, как принято теперь у либералов, признания «своей правоты» за палестинцами, арабами. Евреи, дай им Б-г сил, на переднем крае борьбы с этим кошмаром… А христианство – в заведомом проигрыше. В заведомом. Христианство – оно не сильное и молодое, а старое и усталое. Но прежде всего, раз и навсегда, – я русский писатель. А каким еще можно быть писателем, если пишешь по-русски? Только русским. И, значит, мой народ как писателя – русский… Кому-то не нравится, что у меня написано в паспорте. Кому-то моя рожа не нравится. Это их, а не мои проблемы. Меньше всего из того, что обо мне подумают, меня волнует, что подумают про мою национальность. Я от антисемитизма не очень много страдал. То есть страдал, конечно, но я считал, что это не просто антисемитизм, а что это – одна из составляющих советской власти, которую я ненавидел по всем пунктам… Я вообще в народный антисемитизм не очень верю. Какой антисемитизм, если есть такой феномен, как Жириновский? О чем говорить? Есть, конечно, антисемитизм, но он как нелюбовь к очкарикам или вообще людей друг к другу. Меня это касается как одна из социальных проблем, но не больше. Как можно ощущать себя кем-либо, кроме как русским, если ты русскоязычный? Ведь язык – это жизнь. Особенно я не понимаю всего этого, когда разговор – о писателе… Согласитесь, было бы комично, если бы в Израиле жил человек, по происхождению русский, писал бы о евреях и на иврите, но считал бы себя русским писателем. Зеркальная картина, да? Его бы назвали сумасшедшим. А жить в России, писать о русских и считать себя еврейским писателем – нормально?.. Государственный антисемитизм советской власти прекрасно знал и чувствовал. Меня, например, на работу не брали, а если брали, то вопреки норме… В романе ( ”Всё поправимо” – А.З. ) вообще борьба с космополитизмом изображена – это одно из преступлений советской власти. А вообще, я всегда пишу о городской образованной среде. И один раз – об этой ее части, об офицерах-евреях, которых было немало тогда в инженерных войсках. ( Из интервью 25.02.2005. ”Лехаим” – А.З.)
*****
Несколько лет назад, будучи в одном из германских университетов, я удивился обилию сверх обычного красных и черных флагов, вывешенных из окон студенческого общежития. Мне объяснили: это местные коммунисты и анархисты празднуют – внимание! – «удачный теракт в Тель-Авиве». Только и всего. Неужели они так ничего и не поймут до тех самых пор, пока снова не задымят крематории, или что там будет вместо них с учетом прогресса? Идет война на истребление – неужели не ясно? Терроризм, который кто-то справедливо назвал «атомной бомбой бедных», в отличие от настоящей атомной бомбы, используется не раз, и не два, и не сотню раз – эти атомные бомбы взрываются тысячами. А гуманистам все нипочем. Они и после 11 сентября, и после 7 июля рассуждают о справедливости и оправданности ответных ударов, которые наносит по слишком богатому, зажравшемуся, агрессивному Северо-Западу нищий, голодный, жаждущий свободы и мирового равенства Юго-Восток – в основном арабо-мусульманский. Говорить прямо, что речь идет именно об очередном «окончательном решении вопроса», считается в современном, политически корректном и либеральном до потери последних остатков рассудка обществе неприличным. К слову, «окончательное решение» еврейского вопроса уже давно стало частным случаем Холокоста всего западного мира. На международной арене вполне легально действует организация, провозгласившая в свое время основной уставной целью уничтожение государства Израиль, боевые отряды этой организации орудуют под общеизвестным лозунгом «Убей еврея!» – и ничего, главарям этой банды пожимают руки законные президенты и премьеры.
*****
Слово ” Холокост ” только история сделала чудовищно страшным, только в нашем воображении от него несёт смрадом горелого человеческого мяса, только в памяти человечества оно звучит хриплым лаем овчарок-людоедов и командами людоедов двуногих. В сущности же смысл его вполне бюрократический и в своём роде политкорректный – ”окончательное решение вопроса”. Нацисты были твёрдо уверены в том, что они наиболее рациональным способом решат еврейский вопрос – не будет евреев, не будет и вопроса. В этом они вполне сходились со Сталиным, который, как известно, был твёрдо убеждён, что существует единственный способ решения любой человеческой проблемы.
*****
Мне кажется, что общее количество антисемитизма в мире – как, знаете, в соответствии с физическими законами, общее количество энергии, – не прибавляется и не убавляется. Антисемитизм принимает разные формы. Сейчас, в частности, на Западе он принимает форму сочувствия либеральной интеллигенции как раз арабским фундаменталистам, арабскому терроризму даже, я бы сказал. Что касается антисемитизма у нас, вы знаете, я думаю, что Ходорковский сидит в тюрьме, а Березовский – в Лондоне, а Гусинский – не знаю где сейчас не потому, что они евреи. Если бы они были турки или удмурты, то судьба их была точно такая же. Другое дело, что у определенной части населения в этом случае действия властей вызывают большую поддержку, чем если бы они были турки или удмурты.
*****
Конечно, ублюдков становится все меньше, а нормальных людей – все больше. И это радует. А вообще, я не знаю, на каких весах господин раввин взвешивал факты, ведь понятие “антисемитизм” по-прежнему есть. Как есть молодые фашисты, в частности, РНЕ, которое Лужков запретил, а федеральные власти – нет. К тому же, пока великий русский народ боится, что его могут обидеть три еврея, два эстонца и один немец, это плохо. Конечно, открытой пропаганды антисемитизма нет, но есть люди, пропитанные шовинистическим духом и очень брезгливо относящиеся ко всем инородцам. А пока есть хоть один такой человек, “неважно что-то в Датском королевстве”. Господин раввин, наверное, полагает своими благородными словами защитить синагоги от поджогов? Так ведь на самом деле борьба за чистоту отношений с другим народом – дело русских, а не евреев. ( Сказано после заявления Лазара, что государственного антисемитизма в России, якобы, нет – А.З.)
*****
Черт его знает! Может, я оттого и умная, что мама – еврейка, отец – русский . А ощущала я себя всегда русской. Национальность для меня не имеет никакого значения, в отличие от антисемитов, для которых кровь бывает разного цвета: голубая, зеленая или ядовито-желтая. Я – полукровка, чем и горжусь! Мы с братом росли в военном гарнизоне и не были похожи на маму. Нам говорили: “Какая у полковника хорошая жена, двух русских детей воспитывает”. Мой простодушный папа скрывал, что наша мама – еврейка. Когда война кончилась, и мы поехали в Германию, его вызывает генерал и говорит: “Федя, у тебя что, жена еврейка?” Он отвечает: “Никак нет, товарищ генерал, караимка”. – “А, ну тогда ничего…”
*****
А что касается Достоевского, ну, был он антисемитом. Ну и дальше что?.. Ну и Гоголь был антисемитом. Это типичная вещь. Но зачем же брать примеры с великих людей, которые тоже обладали какими-то недостатками. И потом, бывает такое время, когда бывают и заблуждения. А я, например, знаю, что, как это ни странно, Героев Советского Союза было больше всего евреев. И вообще евреи внесли огромный вклад в жизнь нашей страны. И если евреи участвовали в революции (а их и в этом сейчас упрекают), так это потому, что это самый подвижный, обиженный народ. И вообще, хватит! Нас немножечко от еврейской тематики разгрузило то, что появились люди кавказской национальности… Я считаю, что у меня, скажем, планетарное сознание. И надо, в конце концов, уяснить, что люди равны, они братья, и должны жить в мире и в согласии. А все ксенофобские, все шовинистические и узконационалистические лозунги, они так не по одежке русскому народу и русскому человеку. И поэтому тут не может быть сомнений. Ну, надо работать в этом плане. Не может тут быть двух мнений. Я помню, как женщина сняла еврейский лозунг – та, которая пострадала потом, ее в больницу отвезли, и не отреагировали на само событие. Раньше был государственный антисемитизм, а в народе пережитки его существуют. «Не люблю евреев». «Почему?». «Не люблю, да и все. А коров люблю». Вот такой принцип дурацкий. Но это все оттого, что вульгарное, пошлое, необразованное существо, думающее только о деньгах, только о халяве, не может обладать всем размахом правильного, точного мышления и не может быть полезным обществу, а только – вредным. ( Из интервью на Радио Свобода 8.03.2007 – А.З. )
Комментарий: Так сложилась совместная история русских и евреев, что они смешивались между собой не только жизнью, но и кровью. И в этом случае ни один из народов не оставался в накладе. Так, у русского микробиолога Ильи Мечникова и русского художника Валентина Серова были еврейские матери. А у любимцев народа Владимира Высоцкого и Андрея Миронова отцы были евреями. В 2005 году поездка Казаковой в Израиль всё же состоялась. Она побывала в Тель-Авиве, Ашдоде, Хайфе, Иерусалиме. 16 декабря 2005 года она встречалась в Иерусалимской русской библиотеке со своими читателями и подругами-поэтессами, бывшими россиянками, двумя Еленами – Дымовой и Аксельрод. Это был последний день её недельного визита по линии ПЕН-клуба. Организаторами встречи стали Елена Бергауз и Клара Эльберт. Некоторые песни на стихи, переведённые Риммой Казаковой с идиша и иврита, исполнили её старинные друзья Мария Лукач и Владимир Рубашевский (фортепиано). Как первый секретарь Союза писателей Москвы она рассказывала о сложностях существования её писательской организации
*****
Может вызвать некоторое удивление тот факт, что евреи, составляющие особый народ и выделяемые по национальному признаку, рассматриваются здесь как культурное и политическое течение, сыгравшее важную роль в кризисе и гибели советского строя. Думаю, эта натяжка простительная, поскольку для нашей темы важны не этнографические факторы, а именно ход мысли и изменение установок советских евреев как влиятельной части советской интеллигенции. Известно, что подавляющее большинство советских евреев принадлежало к интеллигентным кругам, а не имеющее высшего образования меньшинство находилось под влиянием образованной еврейской элиты. Тот факт, что эта элита в значительной своей части заняла во время перестройки антисоветскую позицию, сыграл очень большую роль в исходе кризиса. Понятное дело, что речь идет лишь о части как евреев, так и интеллигенции вообще или западных коммунистов. Однако эта часть была столь влиятельной, что во всех случаях произошло изменение вектора политических идеалов и установок этих групп в целом…( ”Евреи, диссиденты и еврокоммунизм”, 2002 – А.З.)
*****
Если евреи – семья, то кто в ней сегодня “старшие братья”? Не физик Зельдович и не авиаконструктор Миль. Они представляли еврейскую семью в советское время, но их время прошло. Сегодня “старшие братья” – банкиры. По общему мнению, они обобрали Россию и безжалостно довели половину народа до голода. Неприязнь к этой семье, которая, похоже, беспрекословно следует за своими новыми “старшими”, становится естественной. Для этого русским не надо даже становиться националистами, ибо евреи – не народ, а клан.
Комментарий: Кара-Мурза утверждает, что русского антисемитизма нет вообще, даже в СССР антисемитизма не было, но его разжигают, пока тщетно, отдельные еврейские деятели – расистскими высказываниями о русских и своим активным участием в гибельных для России деяниях, а именно – в революции и перестройке. Он рассуждает как националист, утверждая, что евреи в целом наносят некий ущерб русским в целом. А вот русские (включая самого автора) все равно ничего против евреев не имеют, только против отдельных евреев-расистов или евреев-«врагов народа» (наряду с такими же «врагами» любой национальности). При этом «антисемитофобию» Кара-Мурза приравнивает к «русофобии», чем создает неравновесную модель: русские не любят только «плохих» евреев, а остальных любят, а вот евреи, не любя «плохих» (в смысле антисемитизма) русских, не любят всех русских. Так, ни с того ни с сего возникает обвинение всего еврейского народа в расизме. Антисемиты с одинаковой враждебностью критикуют евреев и за то, что они сделали (“за то, что еврейка стреляла в вождя”), и за то, что они этого не сделали (“за то, что она промахнулась”). И если Валентин Распутин требует ответственности евреев за революцию и создание Советского Союза, то Сергей Кара-Мурза объявляет евреев одними из главных виновников гибели советского общества. И если бы евреи не приняли активного участия в революции, их с такой же силой ругали и били бы за то, что, получив равноправие, они не включились в общее дело.
*****
Русский еврей, русский еврей… Что это значит? Самое трудное в этом мире – поиск определения. Скажите мне сначала, что такое “русский”, потом скажите, что такое “еврей”, а потом уже я вам скажу… Черта с два я скажу! Начнем с другого. Что такое принадлежность? Я думаю, что любовь. Принадлежать можно только любимому или любимой. И еще можно – по праву собственности, но это уже не принадлежность, а рабство. Я люблю Россию потому, что я здесь родился, и люблю Израиль, потому что родился евреем. В этом слышится нечто как бы унизительное: что назначили, то и люблю. Но ведь и родителей… Эта параллель давно отработана, но она не перестала быть истинной. И родителей любишь не по собственному выбору. А ведь эту любовь я не ставлю себе в заслугу, я ничего за нее не прошу… Еврейская автономная область.Этот ряд как будто выводил на дорогу, ведущую к сияющей вершине под названием: “Как все”. Но вскоре выяснилось, что в этой области нет евреев, что она не из этого ряда, а совсем из другого, из того, не имеющего отношения к реалиям жизни, куда помещался Еврейский театр со спектаклем о еврее – капитане подлодки, концерты Шульмана и Александровича, Исаак Осипович Дунаевский, Самуил Яковлевич Маршак да еще Аркадий Исаакович Райкин. Все это было, но этого как бы и не было, потому что от этого в жизни ничего не менялось. Все изменилось, когда появился Израиль.
*****
Надо ли уезжать из России евреям? Да, видимо, надо, а иначе – чего б они уезжали. И какими частными соображениями ни руководствовался при этом каждый, рука Судьбы очевидна в этом исходе. Кончается еще один эпизод в загадочной, полной великих значений еврейской истории, и, быть может, в этом конце для евреев больше хорошего, чем плохого. Господь исправляет свою ошибку, хотя и не в точности так, как хотелось бы Бене Крику. Для России же, для русской культуры это, я убежден, катастрофа, масштабы которой сегодня еще трудно представить. В каждой культуре бесконечно важны добавки и примеси, но такой напряженной, плодотворной двойственности, как в соединении еврейского с русским, не случалось, я думаю, нигде и никогда… Это все кончается, и мы, остающиеся, не живем уже в этой стране – мы здесь доживаем. У меня, слава богу, два замечательных сына, но в каком-то смысле я последний в своем роду. Если внуки мои и будут иногда говорить по-русски, то читать по-русски они, уж точно, не будут. Как же нам быть, что нам придумать, вот таким, доживающим? А не надо, я думаю, ничего придумывать, просто жить себе и жить, продолжая делать каждый свое исконное дело, и сколько каждому суждено, пусть столько и будет. И попытаемся прожить эти трудные и, быть может, кто знает, страшные годы как достойные евреи и достойные русские – честное слово, между этими понятиями вовсе не такая уж большая дистанция, как может показаться на первый взгляд. (1991)
*****
Ну, а евреи что ж? Евреи, конечно, уедут. Одни с радостью, другие с горечью, третьи с отчаянием. Уедут те, кто твердо знает, что надо уехать, и те, кто твердо знает, что надо остаться. Те немногие, что и впрямь останутся, не изменят общей картины отъезда. Все уедут, и не от страха – от унижения. Потому что даже если когда-нибудь все образуется и нацизм запретят высочайшим указом и всех нацистских пропагандистов, будь они писатели-расписатели, герои-чекисты, герои-цекисты, генералы-маршалы, – оштрафуют на сорок тысяч рублей и посадят на десять дней под арест, все равно сегодняшнее унижение таковым в нашей памяти и останется. (Да, в памяти, без кавычек, неужели теперь каждый раз оговаривать? Как написал мне мой друг из Чикаго: «Такое прекрасное слово испоганили!»). Уедут евреи и полукровки, и квартероны, и кто не записан, и породненные, и чисто русские, и чисто-чисто-чисто русские, так до конца и не осознавшие всех преимуществ своей чистоты, но не вынесшие, своего ли, чужого ли, унижения и позора. Назовем их всех обобщенно – «евреи»… Впрочем, так их уже и называют. Они – уедут.
Борьба с евреем – это борьба не с евреем, но с каждым, кого догадал черт родиться в этой стране с умом и талантом. Борьба с евреем – это борьба с Россией, с той духовной, небесной, как хотите зовите, родиной, без которой не могут наши русско-еврейские души существовать ни в одной точке земного пространства. Выдержит ли эту борьбу Россия, сможет ли в ней устоять – вот главный вопрос. Но боюсь, он будет решен уже без евреев. А тогда – не ясно ли, как он будет решен? ( Борьба с евреем. «Даугава», 1990, № 6 – A.З.)
Комментарий: Юрий Карабчиевский, покончивший с собой в Москве летом 1992, не эмигрировал и не собирался эмигрировать, но имя его стало известно сперва благодаря публикациям за пределами СССР, в эмигрантских изданиях. Он всегда чувствовал свою принадлежность к еврейству. Он повторял это в каждом интервью, в каждой газетной и журнальной статье, будто сам себя уговаривал, как будто в глубине души не был в этом уверен. Но не менее упорно утверждал он свою русскость: «Я всегда чувствовал себя евреем, но всегда чувствовал себя и русским, и никогда у меня не возникало желания избавиться от одной из этих принадлежностей, оставить себе лишь одно под¬данство». И о том же — в повести «Тоска по Армении»: «Надо было приехать в Армению, чтобы почувствовать себя настоящим русским, и не уже, и не беднее от того, что я еврей, а, наоборот, богаче и шире. Здесь я был настоящим русским, и здесь я был настоящим евреем, и то, и другое — без всякой ущербности, легко и достойно”.
