Евреи глазами именитых друзей и недругов

Несмотря на то, что под угрозой следствия Ефим Леонидович репатриировался в 1995-м в Израиль, через два года он благополучно вернулся и до сих пор пребывает в статусе народного депутата Украины, кстати, единственного депутата всех созывов Верховной Рады, начиная с 1990 года! Времена изменились, скажете вы и будете правы. Сегодня уверенность в том, что евреев непременно будут бить или, наоборот, ни в коем случае не тронут, зависит лишь от вашего отношения к политике современной Украины. Если «киевская хунта» – словосочетание из вашего лексикона, то евреи просто обязаны ответить перед бандеровцами за всё, как бы вы к ним – евреям – ни относились. Для уверовавших в торжество украинской демократии достоверно обратное.

Остается ли в такой ситуации шанс на объективность оракула? Не уверен. Разве что на более или менее адекватную оценку ситуации. Есть ли в Украине антисемиты? Разумеется, как есть они во Франции и Польше, России и Бразилии. Отрицающий это – либо лжец, либо дурак. Является ли Украина антисемитской страной? Нет. И дело не только в фамилиях нового премьера, главы администрации президента, ряда депутатов Верховной Рады и капитанов большого бизнеса. Просто водораздел свой-чужой проходит сегодня совсем по другим линиям.

Среднему украинцу было бы дико услышать фразу: «Премьер-министром Украины может стать Владимир Гройсман. Что о нем известно? Еврей. 38 лет», – прозвучавшую недавно на одном из российских телеканалов. И дело не в пресловутом слове «еврей», что, видимо, должно было заставить некоторых телезрителей поежиться. Столь же странной для украинского уха была бы информация о национальности любого другого отечественного или зарубежного политика, симпатизируете вы ему или нет.

Так или иначе, но отношение к медийным политическим персонажам – вроде губернатора Одесской области Саакашвили, главы МВД Авакова или политика и бизнесмена Вадима Рабиновича – определяется не их этническим происхождением, конфессиональной принадлежностью или языком, на котором они раздают интервью. Никто же не задается вопросом, как оппозиционная активность Вадима Зиновьевича, являющегося по совместительству президентом Всеукраинского еврейского конгресса, сказывается на рядовых членах этого конгресса. Потому что она на них не сказывается.

Гройсман же интересен прежде всего тем, что заслуженно считался лучшим мэром Украины: его родная Винница заняла первое место в рейтинге лучших для жизни украинских городов. Впервые победив на выборах в 28 лет и став самым молодым мэром областного центра, через четыре года он был переизбран, получив рекордные 77,8% голосов. Говорят, что одну из самых длинных отремонтированных винницких улиц местные жители долго называли в честь мэра Гройсманштрассе. Для страны, в которой идет децентрализация, это важный опыт.

Имиджа коррупционера у Гройсмана нет. На посту вице-премьера и спикера Верховной Рады Владимир Борисович проявил себя не столь ярко, как в должности мэра Винницы, но и врагов себе не нажил. Его близость к президенту Порошенко – палка о двух концах. В одной стороны, она ограничивает самостоятельность нового премьера, с другой – Гройсман не станет обычным громоотводом для президента, поскольку удар по нему рикошетом бьёт и по самому главе государства.

Что же сулит избрание Гройсмана на второй по значению пост в государстве? Тут никуда не уйти от контекста. Со стороны может показаться, что героизация неоднозначных персонажей украинской истории должна приводить к возрождению их идеологии, скроенной по лекалам 1930-х годов. На самом же деле этого не происходит: люди не встают с именем Бандеры на устах, а сам Степан Андреевич пришел бы в ужас, оказавшись на улицах современного Киева, где большинство населения как говорило, так и продолжает говорить по-русски, дорожит свободными СМИ, которые тоже преимущественно русскоязычные, и вовсе не мечтает, как мечтал лидер ОУН, об установлении тоталитарной однопартийной диктатуры, для которой цель всегда будет оправдывать средства. Если уж на то пошло, то современная российская вертикаль власти гораздо ближе к вождистским идеям Бандеры, чем нынешняя политическая система Украины с ее реальной многопартийностью и принимающей порой гротескные формы конкуренцией.

Другое дело, что очень часто герои одного народа являются палачами другого. Вряд ли в Татарстане относятся к казанским походам Ивана Грозного так же, как в других регионах России. Но разве этот этап истории определяет сейчас русско-татарские отношения? Закрывая тему глорификации, напомню, что еще в 2010 году Донецкий окружной суд отменил указ о присвоении Бандере звания Героя Украины, и это постановление – несмотря на несколько апелляций – до сих пор остается в силе.

Еще один фактор, который нельзя сбрасывать со счетов, говоря о еврейской скрипке в украинском оркестре, – никогда прежде украинцы не сравнивали себя с израильтянами, причем еврейское государство всегда выступает в качестве позитивной модели! Порой это даже удивляет, хотя на самом деле удивляться нечему – Украина как молодое государство сталкивается сегодня со многими вызовами, с которыми пришлось столкнуться в свое время Израилю. Эта общность судьбы – реальная или вымышленная – проецируется на отношение к еврейским согражданам.

Глупо отрицать, что Владимир Гройсман стал премьер-министром страны, переживающей один из наиболее драматических моментов своей истории. Еврей, дедушку которого звали Исаак, а сына зовут Давид, возглавил правительство, которому надо решить трудные политические, экономические и социальные проблемы. На этом фоне всегда найдутся силы, предлагающие простое объяснение сложным процессам – в этом смысле постсоветское сознание удивительным образом воспроизводит себя в любой точке. Просто в одной части бывшей империи все неудачи объясняются происками Запада и пятой колонны, в которой инородцы традиционно занимают почетное место, а в другой – кознями северного соседа и внутренних врагов. Впрочем, на этот раз евреям отведена весьма скромная роль, и попытка обосновать все беды Украины еврейством ее премьера вряд ли получит широкое распространение.

Для гражданского общества, совершившего за последние полтора года фантастический рывок, Гройсман – это просто Гройсман. К тому же у Владимира Борисовича большое преимущество перед такими политиками, как Порошенко, Яценюк или Тимошенко, у которых можно искать и, если очень хочется, находить еврейские корни, – у Гройсмана и искать-то нечего, всё, как говорится, на лице. Удастся ли ему это лицо сохранить, зависит от множества факторов, и национальность – едва ли не последний из них.

Михаил Гольд, Израиль 18.04.2016

 

Отношение американских евреев к Израилю продолжает ухудшаться. Одни призывают спасать Израиль от самого себя, другие уверены, что об Израиле пора забыть, чтобы заняться другими. Но, возможно, дело просто в том, что американские евреи все чаще ощущают себя больше американцами, нежели евреями.Отношения между американским еврейским сообществом и Израилем, по сути, сводятся к сакраментальному «Кто виноват?». Чаще всего вину за это принято возлагать на Израиль. Считается, что нарушения прав палестинцев, строительство поселений и другие моменты, вызывающие критику со стороны мирового сообщества, отвратили либерально настроенных американских евреев от Израиля. И как только Израиль осознает свою вину, признает ошибки и исправится, положение может измениться. Так ли это на самом деле, попытался объяснить специалист Центра ближневосточных исследований Эллиот Абрамс на примере сразу двух недавно вышедших книг, посвященных этому вопросу.

Одна из них – «Беспокойство в Племени. Конфликт американских евреев вокруг Израиля», написанная профессором Северо-Восточного университета Довом Ваксманом. Другая – «Звезда и полосы. История внешней политики американских евреев», ее автор – известный специалист по международным отношениям Майкл Барнетт, в настоящее время работающий в Джорджтаунском университете.

Монография Ваксмана – типичный пример того, как либеральное еврейское сообщество смотрит на Израиль. Делая краткий обзор взглядов американских евреев на Израиль в предыдущие десятилетия, Ваксман приходит к выводу, что время идеализма прошло. С его точки зрения, раньше американские евреи были очарованы Израилем, теперь же деятельность правозащитных групп – в том числе чисто еврейских – раскрыла им глаза на правду. При этом, по его мнению, Израиль не должен удивляться и обижаться на эту реакцию, так как, прежде всего, критики движимы заботой и сочувствием по отношению к еврейскому государству. Они надеются, как заключает уже Абрамс, «спасти Израиль от самого себя». Абрамс не скрывает, что считает такое объяснение продиктованным в большей степени идеологией, чем фактами, и уделяет заметно больше внимания построениям Барнетта.

В своей книге «Звезда и полосы…» Барнетт старается разобраться, что побуждает американских евреев оценивать Израиль так или иначе. Он обращает внимание, что вплоть до конца 1960-х годов евреи в Америке в принципе почти не обращали внимания на Израиль. По мнению Барнетта, связано это было, прежде всего, с тем, что наиболее влиятельными американскими еврейскими организациями руководили тогда потомки немецких евреев. Немецкие же евреи традиционно и последовательно выступали против сионистского проекта. Парадоксально, но даже трагедия европейского и немецкого еврейства в годы Второй мировой войны не оказались убедительным контраргументом против старых предубеждений. Положение стало меняться в конце 1960-х – повлияли на это «чудо» Шестидневной войны и постепенное осознание Холокоста как одного из главных пунктов еврейской идентичности. Кумулятивный эффект от этих факторов и превратил симпатии к Израилю в важную часть мировоззрения американского еврейства. Сам Абрамс согласен с этими оценками и уверен, что на это также сильно повлияла борьба советских евреев за право репатриации, горячо поддерживаемая американским еврейством.

Тем не менее, как считает Барнетт, отношение американских евреев к Израилю изменилось вместе с их осознанием своей миссии. Они ушли от идеи, что главной заботой каждого члена общины должна быть защита евреев от внешних угроз и благополучие общины. В Америке большинство евреев склонилось к взглядам реформистского иудаизма, где более важен принцип «тикун олам», то есть идея исправления мира. Обычно это интерпретируется как борьба за глобальную социальную справедливость и против любой дискриминации – взамен только поддержки «своих». Как объясняет Барнетт, значительная часть американских евреев не поддерживает Израиль просто потому, что не фокусируется на нем. Они считают, что Израиль – сильное государство, способное за себя постоять, а в мире достаточно тех, кому гораздо хуже и кому надо помочь, чтобы сделать этот мир лучше. В конце концов, как утверждает Барнетт, сейчас лишь 3,5% евреев проживает в авторитарных странах. Значит, за остальные 96,5% можно особенно не беспокоиться.

Представляя эти взгляды, впрочем, сам Абрамс подчеркивает, что объяснений Барнетта недостаточно. В конце концов, для того чтобы считать, что жителям Израиля не угрожает никакой опасности, когда в Сирии и на Синайском полуострове действует ИГИЛ, а на улицах израильских городов на евреев нападают террористы с ножами, надо иметь особую фокусировку зрения. При этом, согласно приводимой Абрамсом статистике, лишь 40% американских евреев, несмотря на различные программы поддержки, хотя бы раз съездили в Израиль. Среди членов еврейских общин других стран этот показатель заметно выше (среди австралийских евреев он равен 80%, французских – 70%, а у британских доходит до 95%).

Анализируя эти и многие другие данные, Абрамс приходит к выводу, что проблема падающей поддержки Израиля среди американских евреев не в политике государства Израиль, а в том, что еврейство перестает быть большой ценностью для заметной части американских евреев. Такие вопросы, как внутриконфессиональные браки и поддержание религии, волнует все меньшее число американских евреев. По данным статистики, почти 60% браков, которые заключают сейчас американские евреи, регистрируются с нееврейским супругом, а среди детей смешанных пар процент выбравших еврейских супругов еще меньше. При этом лишь 20% из заключивших брак с нееврейским супругом заявили о намерении воспитывать своих детей как евреев. Число тех, кто заявляет о себе как о религиозных евреях, также уменьшается. При этом, подчеркивает Абрамс, процент поддержки Израилясреди религиозных евреев, выросших в еврейских семьях, по-прежнему остается высоким. Иными словами, вопрос не в Израиле, а в том, что американские евреи перестают чувствовать себя евреями. Они в гораздо большей степени просто американские граждане, исповедующие иудаизм.

Абрамс воздерживается от оценок происходящих процессов. Выводит лишь, что американские евреи не являются заведомой опорой Израиля в США и, скорее всего, никогда ею не станут, даже если Израиль пойдет навстречу всем требованиям пропалестинских активистов и превратится в агнца.

Эссе Эллиота Абрамса опубликовано на ресурсе Mosaic magazine.  07.04.2016  Станислав Кувалдин