Archive for October, 2013
Самый успешный год у неудавшегося погарского торгаша выдался ровно 90 лет назад, в 1922 году. Именно тогда определилась дальнейшая судьба Соломона Израилевича, родившегося в Погаре в 1888-м. Ему было суждено создать американскую массовую культуру. Впрочем, власть Соломона распространялась на весь мир.
Уроженцу Погара посвящали стихи Евгений Евтушенко и… виолончелист Ростропович. Иосиф Сталин лично просил его передать секретное послание Федору Шаляпину. Во время Карибского кризиса, когда США и СССР едва не вступили в ядерную войну, наш земляк преспокойно проводил гастроли «красного» Большого театра в Америке. Именно он «раскрутил» русский балет в США, открыл Айседору Дункан и Нуриева. Он победил американский расизм, сделав звездой первой величины чернокожую певицу.
Он знал успехи и поражения, ему случалось собирать многотысячные залы и спать на скамейке в парке. Но тогда, в 1922-м, Фортуна повернулась к 34-летнему эмигранту лицом. Три потрясающих проекта сделали его не менее известным и не менее влиятельным, чем президент США.
Блудный сын
Погарский лавочник Израиль Гурков и подумать не мог, что третий его сын будет вершить судьбы культуры в мировом масштабе. Он надеялся, что мальчик пойдет по стезе отца. Именно поэтому он дал Соломону гигантскую по тем временам сумму в 1000 рублей и отправил учиться в Харьковское коммерческое училище.
Но непослушный отпрыск рванул в США, прихватив свою невесту Тамару Шапиро. Сразу скажем, что Тамара, ставшая в Америке Мари, родит Соломону дочь. После смерти жены в 1945-м, Соломон скажет дочери: «Твоя мать была прекрасной женщиной, но она так никогда и не уехала из Погара».
А вот Соломон быстро становился американцем, без сожаления теряя провинциальность буквально с первых минут пребывания в США. Первое, что он потерял ‒ имя. Миграционный чиновник не стал вслушиваться в смущенное мычание паренька, ни слова не знающего по-английски, и росчерком пера перекрестил Соломона Гуркова в Сола Юрока.
После путешествия через океан, от отцовских денег у Сола осталось только три рубля, которые и были обменены в порту на полтора доллара. Этих денег хватило, чтобы добраться до дальних родственников в Филадельфии. Сол Юрок вспоминал, что за полгода жизни в Филадельфии сменил 18 работ: разносил газеты, мыл бутылки, даже был бродячим торговцем и кондуктором трамвая. Однако, его английский оставлял желать лучшего, и неунывающий эмигрант нарывался на неприятности ‒ от обычного увольнения до обливания водой из окна.
С языком у Сола были проблемы до самой смерти. Уже в 60-х знаменитости шутили про него: «Да, Юрок знает шесть языков и все они – идиш».
Поле филадельфийских мытарств, Сол едет в Нью-Йорк, устраивается на работу в магазин (за доллар в день) и вступает в социалистическую партию. Юный «красный» активно продвигает идеи социального равенства, придумывая новые варианты их популяризации. Именно он открывает прием, используемый политтехнологами до сих пор ‒ участие артистов для привлечения новых сторонников.
Малоизвестные артисты не очень-то влияли на ситуацию. Но Юроку удалось уговорить восходящую звезду того времени, скрипача Ефима Цимбалиста, и партсобрание собрало невиданное количество зрителей. При взгляде на гигантскую толпу, в душе коммуниста проснулся капиталист. Сол начал собирать небольшие коммерческие концерты по воскресеньям. Но это был мелкий бизнес.
Три счастливых проекта
Крупный бизнес начался в 1922-м. Первая «золотая жила», которую нащупал Юрок ‒ русский балет. Оказалось, что простой народ с удовольствием воспринимает «элитное» искусство. Сол запустил гастрольный тур русской танцовщицы Анны Павловой. Работать ей приходилось на провинциальных сценах. Однажды Павлова танцевала в луже, налившейся сквозь прохудившуюся крышу клуба. Но это приносило деньги и славу!
И слава помогла найти вторую «золотую жилу». Весной 1922 года Юрок получает телеграмму: «Предлагаю турне на 12 недель: я, великий русский поэт Есенин и двадцать учениц. Минимум четыре представления в неделю. Вы гарантируете 1200 долларов за представление. Айседора Дункан». Сол уже мог позволить себе торговаться: «Предлагаем 40 тысяч долларов за 50 выступлений. Телеграфируйте о согласии». И танцовщица согласилась.
Это тоже был выгодный проект, но несколько хлопотный. Юрок писал об одной загородной прогулке Дункан и Есенина: «Есенин, как водится, стал неуправляем, произошла шумная ссора, и Айседора уехала на такси в город, оставив поэта в смокинге сидеть под проливным дождем. Он вернулся в Мемфис пешком по колено в грязи и приполз в гостиницу утром очень запачканным.
Везде в России он слыл великим Есениным, юным гением, новым Пушкиным. Однако, в Берлине, в Париже, во всей Америке ‒ кто когда-нибудь слышал о Есенине? Эгоист, избалованный обожанием русских, за границей он лишился пьянящего публичного поклонения и становился все ожесточеннее. Он страшно ревновал к известности Айседоры, ревновал настолько, что отказывался вообще признавать ее за артистку».
Третий проект 1922 года был еще сложнее. Это ‒ гастроли Шаляпина, который однажды уже «кинул» Юрока. Сол давно и регулярно приглашал Шаляпина на гастроли, но тот не отвечал на письма. И вдруг в 1915-м великий певец отозвался, телеграммой пригласив Юрока в Париж. Окрыленный импресарио бросил все дела, занял денег на билеты и помчался в Европу. Однако, Шаляпин, оказывается, пошутил! Ехать в США он не собирался.
И вот, спустя 7 лет после злой шутки, Шаляпин все же заключает контракт с Солом. Юрок неплохо заработал, приобрел вес в мире шоу-бизнеса, но нервов потратил немало. «Не буду сегодня петь, ‒ вдруг заявлял Шаляпин, ‒ Простыл я, горло как рубленый шницель». И первые несколько концертов сорвались. Но Юрок нашел способ быстро и действенно уговаривать капризного артиста: «Как жаль! Не можете петь? Я сейчас же расторгну контракт. Правда, это обойдется вам в пару тысяч долларов, но это пустяки по сравнению с вашей репутацией!»
Первый импресарио мира
После трех удачных проектов 22-го года бизнес несостоявшегося погарского лавочника стремительно пошел в гору. И Сол начал ездить по всему миру, безошибочно выбирая будущих звезд. Он буквально навязывал новых артистов владельцам концертных залов: «Я дам вам фунт Артура Рубинштейна, если вы возьмете три унции Исаака Стерна».
Но сложнее всего было сделать звездой темнокожую Мариан Андерсон. Сол и сам не верил в успех: «Цветной народ не делает кассу». В Вашингтоне владельцы концертных залов наотрез отказались сдавать помещения для выступления негритянки. Тогда Юрок решил использовать открытую площадку ‒ Мемориал Линкольна. И концерт собрал более 75 тысяч зрителей! Это был триумф.
Соломон работал со всем миром. Он находил звезд в Латинской Америке и Европе. Но, самое главное, он открыл для США советское искусство.
Продавая Советы в Америку
Начав работать с Советами, Юрок был представлен Сталину. И Иосиф Виссарионович попросил выступить в роли парламентера, передав сбежавшему за границу Шаляпину: «Мы дадим ему денег, если ему нужны деньги. Мы дадим ему дом в Москве. Мы дадим ему и дом в деревне. Скажите ему, чтобы приехал».
Вероятно, Сол выполнил просьбу Сталина. И это открыло ему широчайшие возможности работы с советскими артистами. Он ежегодно бывал в СССР, но хоть на минуточку заехать в Погар ему не позволяли. Один раз ему разрешили встретиться со своими близкими в Минске. Туда привезли его мать и других родственников. А отец Соломона умер еще в 20-х.
Юрок привозил в Америку Большой театр, театра имени Кирова, Эмиля Гилельса, Давида Ойстраха, Владимира Ашкенази, МХАТ, ансамбль Моисеева, Людмилу Зыкину, Святослава Рихтера, ансамбль «Березка», Театр кукол Сергея Образцова. А Ростропович выразил общее отношение артистов, подарив Солу фотографию с автографом:
Если ты умен и юрок,
Не насилуй интеллекта:
Нету лучшего агента,
Чем великий наш Сол Юрок.
Смерть в приемной Рокфеллера
Монополия на работу с Советами, видимо, начинала кого-то раздражать. И в 1972-м в офисе Юрока взорвали бомбу. Было ранено 13 человек, погибла сотрудница офиса Айрис Конес. Евгений Евтушенко, бывший в Америке и посетивший офис после взрыва, написал:
Бедная Айрис,
жертвою века
пала ты,
хрупкая,
темноглазая,
дымом задушенная еврейка,
словно в нацистской камере
газовой…
Сколько друзей,
Соломон Израилевич,
в офисе вашем
в рамках под стеклами!
И на полу –
Станиславский израненный,
рядом Плисецкая
полурастоптанная.
Там, где проклятая бомба
шарахнула,
басом рычит возле чьих-то
сережек
взрывом разбитый портрет
Шаляпина
с надписью крупной:
«тебе, Семенчик…»
Но разве могла бомба остановить «Семенчика»? Только что «Спящая красавица» Рудольфа Нуриева объехала весь мир, и Сол заключил контракт на гастроли оперной труппы Большого театра, планировалось грандиозное шоу «Нуриев и друзья». 5 марта 1974 года Юрок пришел к своему другу Дэвиду Рокфеллеру, чтобы договориться о финансировании проекта. Но войдя в офис банка, он упал замертво. Обширный инфаркт не дал реализовать планы. Соломон Израилевич Гурков, Сол Юрок, не состоявшийся погарский лавочник, не дожил до 86-тилетия один месяц и четыре дня.
|
После развода родителей (маленькой Джуди была всего шесть, когда это произошло) девочка оказалась в новой семье, но позже продолжила общение с отцом – к радости обоих. Папа у будущей актрисы был действительно замечательный: президент Американской федерации музыкантов (с 1929 по 1937 годы), член Стратегического совета Сионистского движения Америки (1944), исполнительный директор Еврейского Национального фонда США (1951 – 1958), Эйб Тувим также занимался и журналистикой для различных еврейских газет. Он умер от рака в возрасте 64 лет. Джуди Тувим училась прекрасно, и в 1938 году с отличием окончила среднюю школу им. Джулии Ричман в Нью-Йорке.
Получив отказ при поступлении в школу драматического искусства (вероятно, из-за возраста), Джуди устроилась телефонисткой на коммутатор популярного в Нью-Йорке Mercury театра, надеясь, что это как-то поможет осуществиться ее детской мечте стать актрисой. Ее творческая жизнь началась со встречи с Адольфом Грином, социальным директором лагеря в Катскильских горах, в котором Джуди отдыхала во время отпуска. С ним, а также с Бетти Комден, Алвином Хаммером и Джоном Франком они создали вполне успешную комическую группу The Revuers – настолько успешную, что всех их пригласили на прослушивание в Голливуд, но понравилась тамошним мэтрам лишь Джуди Тувим.
Но молодая актриса не пожелала бросить свой первый коллектив и, к удивлению многих, осталась в Revuers. Тем не менее, в 1943 году именно ее друзья, ради которых она осталась в Нью-Йорке, уговорили Джуди подписать контракт и, в конечном счете, принять приглашение из Голливуда. В том же 1943 Джуди подписала контракт с киностудией Twentieth Century Fox и по настоянию руководства студии именно сменила фамилию Тувим на Холидей, поскольку, как она сама объясняла, эти слова в иврите близки по смыслу… Казалось бы, молодой актрисе, приглашенной в Голливуд, очень повезло. Но роли, которые ей предлагали, были столь незначительны, что Джуди плакала по ночам от обиды. Конечно, ей хотелось громких больших ролей в кино, успеха и богатства. Но время шло, и в конце концов контракт с Джуди Холидей был расторгнут. В 1945 году она вернулась в Нью-Йорк. Театральный Бродвей оказался более щедр и гостеприимен по отношению к талантливой актрисе, чем неприветливый Голливуд. Особым успехом публики пользовался в ее репертуаре спектакль «Рожденная вчера» (Born Yesterday). Когда в 1950 году встал вопрос о его переносе на большой экран, исполнить заглавную роль было предложено именно Джуди Холидей. За эту работу актриса была удостоена двух высших кинопремий США – «Оскара» и «Золотого глобуса» – несмотря на наличие в том году таких серьезных соперниц, как Глория Свенсон («Бульвар Сансет») и Бетт Дэвис («Всё о Еве»). Необычайный успех Холидей вызвал подозрения маккартистов, и ФБР приступило к расследованию предполагаемых связей Джуди Холидей с коммунистами. Этой так называемой «охоте на ведьм» способствовало и поздравление, направленное актрисой в 1948 году коллективу прославленного МХАТа. «Цель моего письма, – свидетельствовала Джуди перед подкомитетом Сената по внутренней безопасности, который возглавлял сенатор от штата Юта Артур Уоткинс, – продемонстрировать, что художники, независимо от политики, могут уважать друг друга. Моя телеграмма не имела ничего общего с идеологией, была всего лишь жестом профессионального уважения». Несмотря на полнейшую абсурдность предъявленных актрисе обвинений, эта суета вокруг ее имени, по сути, подорвала кинокарьеру Джуди Холидей, хотя никаких компрометирующих материалов выявлено не было. Сегодня в Америке принято считать, что перед следователями актриса блестяще исполнила роль «тупой блондинки», которая всегда удавалась ей лучше всего. И всё же она продолжила свою театральную карьеру на Бродвее, и даже получила в 1957 году за роль в мюзикле «Колокола звонят» премию «Тони», ежегодно присуждаемую за достижения в области американского театра (кстати, эта премия присуждается Большим жюри, состоящим из приблизительно 700 человек, имеющих непосредственное отношение к индустрии развлечения и к журналистике).
В ее короткой, яркой жизни была и семья – 4 января 1948 года Джуди вступила в брак с Дэвидом Оппенгеймом, с которым развелась почти десять лет спустя. В 1952 году в Нью-Йорке она родила сына Джонатана. Умерла Джуди Холидей от рака груди 7 июня 1965 года в Mount Sinai Hospital в Нью-Йорке. Ей было всего 43 года… По желанию матери актрисы, Элен Тувим, Джуди похоронили в соответствии с еврейской традицией на кладбище Westchester Hills. Никогда не забывавшая о своем еврейском происхождении, испытавшая на себе и общеамериканскую славу, и дремучий антисемитизм «охотников за ведьмами», Джуди Холидей останется в памяти киноманов и завзятых театралов блестящей комедийной актрисой, научившейся, по Шолом-Алейхему, смеяться сквозь слёзы. Источник: Святая земля (сайт Zamok.druzya) |
Американская актриса Джуди Холидей родилась в Манхэттене, Нью-Йорк, и была единственным ребенком в семье выходцев из царской России Элен Голомб и Эйба (Абрама) Тувима. Родители познакомились и поженились в Нью-Йорке 17 июня 1917 года, и любили посидеть в «Кафе Рояль» в Нижнем Ист Сайде – это было любимое место встреч актеров и почитателей театра на языке идиш.
Похоже на то, что миф о «поражении» в войне Йом Кипур понемногу теряет свою власть над сознанием израильтян.
В этом году Йом Кипур не завершился через 25 часов, как это обычно бывает. Он продолжался вплоть до праздника Симхат Тора с непрерывающимся потоком статей, посвящённых сорокалетию войны Йом Кипур.
Хотя возвращение к событиям октября 1973 года и является ежегодным ритуалом, меня до сих пор поражает, что в этом потоке материалов некоторые люди, дававшие интервью, в этакой небрежной манере говорили о поражении Израиля – которого не было – как о самоочевидном факте. Возьмите, например, Яакова Хасдая, офицера Армии обороны Израиля, адвоката, историка и исследователя, готовившего материалы для комиссии Аграната, которая расследовала ход войны. Он сказал в своём интервью газете «Исраэль hайом» («Израиль сегодня»), что «…неудача в войне Йом Кипур подействовала на израильскую публику как взрывная волна. Она привела многих, в основном из среды левых, к выводу, что мы были не правы». Или д-р Гидон Авиталь-Эпштейн, который недавно опубликовал книгу о реакции людей искусства на войну, сказал: «Почему эти три концепции – психическая травма, пленные и пропавшие без вести – так неизбежно ассоциируются с Йом Кипур? Я думаю, что это имеет отношение к тому, как люди восприняли результаты войны, и тот факт, что мы не победили».
Когда молодое поколение в течение 40 лет слышит от своих старших соотечественников именно это, неудивительно, что в недавнем опросе на вопрос, кто победил в войне, только 64% взрослых израильтян-евреев дали правильный ответ – Израиль. На самом деле то, что это число оказалось таким высоким, можно считать признаком прогресса.
Хасдай, Авиталь-Эпштейн и другие израильтяне их поколения, несомненно, знают правду: война закончилась однозначной победой Израиля, поскольку Армия обороны Израиля непосредственно угрожала Каиру и Дамаску, а египетская Третья армия была спасена от полного разгрома только благодаря тому, что Вашингтон настоял на прекращении огня. Но если кому-то эти детали неизвестны, то для него есть непреложный факт, что Израиль до сих пор существует – чего не произошло бы, если бы он в действительности проиграл войну. Уничтожение Израиля было публично заявленной Сирией и Египтом целью войны, и хотя историки сейчас считают, что ни одна из этих стран не надеялась на это всерьёз, нет никаких сомнений в том, что обе они с радостью воспользовались бы такой возможностью, если бы Армия обороны Израиля не сумела так быстро оправиться после первых неудач. Но, тем не менее, нарратив о поражении, которого не было, продолжает существовать.
Как я писала ранее, одним из пагубных последствий этого было усиление парадигмы «земля в обмен на мир». Для людей, которые считают, что Израиль «проиграл» войну 1973 года, этот «факт» предоставляет весьма эмоционально убедительное основание для тезиса, в соответствии с которым Израиль, чтобы достичь мира, должен примириться с арабским диктатом и отступить к линиям 1967 года. Если война закончилась поражением одной из сторон, у неё нет другого выбора, кроме как принять все условия победителя. Но в отсутствие этой эмоционально подкреплённой логики отступление к границам, которые ставят под угрозу долгосрочное выживание страны, было бы безумием.
В конце концов, именно территориальный буфер, образовавшийся в 1967 году, позволил Израилю выжить в 1973 году: если бы война началась от линий 1967 года, Израиль был бы уничтожен. Но, обладая территорией, Израиль получил возможность мобилизоваться, и вражеские армии были остановлены на Синайском полуострове и Голанских высотах, не достигнув собственно Израиля в границах до 1967 года.
В противоположность общепринятому мнению, наличие территории становится даже более критическим в век обладающего высокими траекториями полёта ракетного оружия. Израильская регулярная армия по своим размерам меньше, чем армии его соседей, и оборонная доктрина Израиля базируется на мобилизации резервистов. Однако мобилизация может быть серьёзно затруднена в результате ракетного обстрела, и резерву понадобится больше времени для того, чтобы достичь линии фронта. Для обеспечения дополнительного времени армия нуждается в территориальном буфере – либо территории, куда можно будет отступить, либо гористой местности типа Голанских высот и горного хребта на Западном Берегу, где меньшая по численности армия может успешнее противостоять более крупным силам противника.
Даже резолюция 242 Совета Безопасности ООН, основа всех последующих мирных переговоров, признает жизненную необходимость территории для надёжной обороны. Как объяснил впоследствии посол США Артур Голдберг, один из авторов резолюции, признавая, что «предыдущие границы Израиля оказались исключительно ненадёжными», она недвусмысленно подтвердила право Израиля на «безопасные» (т.е. защитимые) границы и была намеренно сформулирована таким образом, что позволяла ему сохранить часть территорий, оказавшихся под его властью в 1967 году. Это признание являлось основанием для израильских правительств в течение десятилетий не соглашаться на отступление к незащитимым границам, существовавшим до Шестидневной войны 1967 года, и эту позицию Израиля поддерживали все правительства США, кроме последнего.
Так что нельзя не порадоваться тому, что миф о «поражении» в войне Йом Кипур, по-видимому, начинает терять свою власть над коллективным сознанием израильтян.
Некоторые участники той войны начали оспаривать его в публичных выступлениях. «Мы, солдаты, вспоминаем войну Йом Кипур как войну, которая закончилась нашей большой победой», заявил Хаим Данон, сражавшийся на Голанах, в интервью корреспонденту газеты «Гаарец». «Мы остановили их, мы заставили их отступить, мы вернули себе территории, которые они захватили».
Он объяснил, что после войны большинство солдат «просто хотели вернуться домой»; у них «в тот момент не было сил разбираться в истории, иметь дело со СМИ, с тем, что люди запомнили, а что нет». Но сейчас они начинают понимать, что за память надо тоже сражаться».
Вдобавок к этому, израильтяне начинают признавать многочисленные достижения войны, как недавно было подробно описано Амоцом Аса-Эль на страницах этой газеты. Между прочим, неспособность арабов разгромить Израиль даже при оптимальных условиях неготовности застигнутого врасплох Израиля убедила их отказаться от чисто военной опции. С тех пор Израиль ни разу не подвергся военному нападению регулярных сил противника. Война также привела, в конечном итоге, к первому мирному договору с арабской страной. Убедившись, что он не сможет вернуть себе Синай силой, тогдашний президент Египта Анвар Садат предпочёл заключить мир.
Наконец, даже «Гаарец», самый рьяный сторонник территориальных уступок, отметил недавно, что израильтяне обнаружили на своём горьком опыте, что территориальные уступки могут оказаться более опасными, чем отказ от уступок, об опасности которого им твердили в течение 40 лет. Сделанные после подписания соглашений Осло территориальные уступки привели к небывалому росту терроризма, в результате которого погибли две трети от общего числа израильтян, погибших от террора с 1948 года. А нынешняя гражданская война в Сирии заставила большинство израильтян с благодарностью подумать о том, что все неоднократные попытки отдать Голаны так и не материализовались. Здесь уместно процитировать военного корреспондента газеты «Гаарец», «Где был бы Израиль сегодня без этого стратегического преимущества?»
После того, как лидеры израильского общественного мнения в течение десятилетий убеждали мир в насущной необходимости полного отступления к линиям 1967 года, возродить когда-то существовавшую международную поддержку более ограниченного отхода будет трудно. Но Израиль не сможет убедить в этом мир прежде, чем он убедит сам себя. И путь к этому начинается с излечения от застарелых 40-летних заблуждений о «поражении» в войне Йом Кипур. Автор – Evelyn Gordon. Опубликовано в газете «Джерузалем Пост» 30 сентября 2013 г., http://www.jpost.com/Experts/Recovering-from-a-40-year-delusion-327471 Перевод с английского Эдуарда Маркова Хайфа, 2 октября 2013 г.
Его называли «чародеем скрипки», «виртуозом, смеявшимся над виртуозностью», «Царем Давидом». Он выступал с лучшими оркестрами планеты. Его слышали жители Европы и Северной Америки, Японии, Австралии и Новой Зеландии. Сегодня исполняется 105 лет со дня рождения Давида Ойстраха.Гениальный скрипач, альтист, дирижер и педагог, народный артист СССР, член Королевской академии музыки в Лондоне, Американской академии наук и искусств в Бостоне, Национальной академии «Санта Чечилия» в Риме, доктор Кембриджского университета Давид Федорович (Фишелевич) Ойстрах родился 30 сентября 1908 года в Одессе. Его отец, не являясь музыкантом по профессии, горячо любил музыку, играл на скрипке и мандолине, мать работала артисткой хора в Одесском оперном театре.
