Archive for September 14th, 2012
|
Скорее всего, от самой важной для каждого народа даты. Народы Европы избрали точкой отсчета один день, китайцы – другой, арабы – третий. Наш Новый год, Рош а-Шана, Двадцать поколений сменилось на земле к моменту, когда на ней появился первый еврей — Авраам. Тора сообщает нам продолжительность жизни каждого “доисторического” поколения; от Авраама и до наших дней в еврейском народе от отца к сыну, от учителя к ученику передавалась точная историческая хронология, неотъемлемая часть еврейского наследия. С этих замечаний начинается и ими же заканчивается сходство (мы не обсуждаем различия в системах летосчисления) представлений о Новом Годе у нас и у других народов. Ибо через Тору и традиции Всевышний открыл нам удивительные принципы, согласно которым Он управляет миром. Эти принципы действуют, разумеется, круглый год, но некоторые из них особенно остро проявляются в день Рош а-Шана. Рассмотрим их хотя бы в самом первом приближении. Принцип первый: память. Все наши мысли, намерения и поступки не проходят бесследно, не “канут в Лету”. Они “регистрируются” в высших мирах, вплетаясь в состоящую из миллионов и миллиардов “стежков” ткань, представляющую собой колоссальное полотно — свиток Всеобщей истории человечества. (Разумеется, нет никакой возможности точно описать на человеческом, ограниченном языке устройство высших миров, а также смысл понятий, с ними связанных. Изучая Тору — во всем ее объеме и многообразии — мы постепенно приближаемся к их пониманию.) Принцип второй: суд и приговор. Рассматриваются и точно взвешиваются. В тот же день Небесный суд выносит справедливый приговор. (Точнее, его первую редакцию. Через десять дней, в Йом Кипур, он утверждается.) Кому-то в новом году суждено возвыситься и преуспеть, кого-то постигнут несчастья… Одним будет сопутствовать удача, а другим суждены страдания. Одним предстоит прожить долгую жизнь, другим — умереть до конца года, не дожив до старости… Принцип третий: наше исправление и исправление приговора. Творец в любом случае желает не смерти человека, а его исправления (по-еврейски: тшува). Наступивший год может стать последним годом его жизни, а может — новой возможностью для его исправления и утверждения Добра в мире. Та самая логика нашей судьбы, которая привела к одному варианту приговора, при правдивом самоанализе и решимости изменить свою жизнь может привести и к совсем иному варианту. Помочь нам в самоанализе и исправлении, утвердить веру в Высшую справедливость — именно этому служат и атмосфера, и содержание праздника. Здесь нет ошибки. Именно праздника. Потому что если в день заседания земного суда разумный человек не позволит себе “праздновать”, то частью нашего исправления в день Суда Всевышнего становятся праздничные одежды, праздничная трапеза, радостные пожелания, да и вся атмосфера — одновременно праздничная и возвышенная. Шофар.
Что же такое заложено в душе каждого еврея, что делает вслушивание в звуки шофара столь необходимым в день Высшего Суда? Давайте вспомним, что говорит на эту тему еврейская традиция, по сути, наша коллективная память: • В тот великий день, когда все евреи стояли у горы Синай и получали Тору, как бы на волнах звука шофара они восприняли слухом и сердцем слова Десяти Заповедей, произнесенные голосом Всевышнего… • За четыреста лет до этого на вершине другой горы — Мория, — там, где впоследствии был построен Иерусалимский Храм, стояли первый еврей Авраам и его сын Ицхак. Они выполняли удивительный приказ Всевышнего: Авраам был должен принести в жертву своего любимого и единственного сына Ицхака. Сердца Авраама и Ицхака мгновенно откликнулись на этот приказ: мы выполним все, что исходит от Всевышнего. В ту же секунду они были признаны достойными исторической миссии — от них должен был произойти еврейский народ, каждый из нас. И в ту же секунду Авраам увидел запутавшегося в кустах барана, и тогда было сказано Аврааму: “Вместо Ицхака принеси в жертву его…” • И еще мы вспомним, что в священном языке иврите, на котором говорил с нами Всевышний и на котором написана Тора, слово “шофар” — • Как и все еврейские праздники, Рош а-Шана начинается незадолго до захода солнца. Хозяйка дома зажигает свечи — и с этого момента в дом приходит праздник. • Вечерняя служба в синагоге — особая, ее слова настраивают на внутреннее содержание этого дня. • Затем — праздничная (вечерняя) трапеза. Как и каждую субботу и в другие праздничные дни, она начинается с “освящения дня” — делается “Кидуш” • После • Кидуш, нетилат ядаим, благословение на хлеб — так начинается любая субботняя и праздничная трапеза. После этого принимаются за еду. В Рош а-Шана мы по традиции берем яблоко, обмакиваем его в мед и желаем присутствующим и всему Израилю хорошего и сладкого года. • Завершается трапеза (как, впрочем, любая, частью которой был хлеб) благословением — • Утром — особо торжественная (и довольно продолжительная) служба в синагоге. В течение ее несколько раз трубят в шофар, причем обязанностью молящихся является внимательное вслушивание в его звуки. Как и в субботу и в праздники, в зал вносят свиток Торы и по нему читают посвященные Рош а-Шана места, а вслед за этим — отрывок из Книг Пророков. • Дневная праздничная трапеза в Рош а-Шана по своим традициям и обычаям не отличается от вечерней. Рош а-Шана продолжается два дня. Первый день года, Рош а-Шана является, естественно, и первым днем месяца Тишри. Как известно, еврейский месяц начинается в новолуние (что, кстати, находит отражение и в русском слове — “месяц”!). Всевышний передал еврейскому народу заповедь: еврейский Высший религиозный суд (Сангедрин) должен, на основании показаний двух свидетелей, видевших накануне Луну, устанавливать точный день новолуния (лунный месяц равен 29 с половиной дня и каждый конкретный месяц может продолжаться 29 или 30 дней). Поскольку не исключено, что рассмотрение свидетельских показаний может затянуться почти до захода солнца, то может случится, что постановление о начале месяца Тишри и провозглашении Рош а-Шана будет вынесено слишком поздно. Поэтому еврейский закон предусматривает для Рош а-Шана два дня — 30-й и 31-й дни от начала предыдущего месяца Элула, всегда продолжающегося 29 дней. Сангедрин может функционировать лишь в Эрец Исраэль и только если выполняются некоторые специальные условия. Поэтому после изгнания евреев из Эрец Исраэль Сангедрин перестал собираться, и мы перешли на фиксированный календарь, замечательно рассчитанный нашими мудрецами. В нем все дни новолуний и даты праздников установлены наперед. Однако поскольку Рош а-Шана отмечали в Эрец Исраэль два дня и во времена, когда функционировал Сангедрин, этот порядок был оставлен без изменений. Второй день Рош а-Шана по своим законам и обычаям не отличается от первого. Правда, первый день праздника может прийтись на субботу, и тогда в шофар трубят только во второй день, который на нее не выпадает. От Рош а-Шана к Йом Кипуру Мы закончим традиционным для Рош а-Шана пожеланием:
Лешана това тикатеву! Рав Элиягу Эссас Источник: EVREY.com |
Новый год приближается… Еще одно звено во временной цепочке нашей жизни. Позади горести и радости, заботы и достижения, тревоги и надежды, сбывшееся и несбывшееся. А впереди? Годами меряем мы свою жизнь и жизнь своих детей, своего народа и всего человечества. Ну, а как быть с точкой отсчета? Свою жизнь мы, разумеется отсчитываем от дня рождения. А жизнь народа, всего мира?
, (точный перевод: начало года, точное написание: Рош hа-Шана) – это день сотворения первого человека – Адама, шестой день творения. В Торе – Книге, которую Всевышний даровал евреям после исхода из Египта, – рассказывается о сотворении Вселенной – природы и всего живого в ней. Там рассказано и о сотворении Адама, и о жизни первых поколений людей.
Центральной особенностью Рош а-Шана, по существу, ассоциирующейся с этим днем, являются трубные звуки шофара. Шофар — это полый бараний рог, в который во время новогодней молитвенной службы в синагоге трубят несколько раз. (Если первый день Рош а-Шана приходится на субботу, исполнение заповеди, связанной с шофаром, откладывается на завтра.) Да и сам праздник Рош а-Шана назван в Торе 
— “йом труа” (в переводе: день трубления). Это указывает на исключительную значимость трубного звука шофара.
— происходит от корня 
— “исправление”, “улучшение”…
— в переводе: освящение) — произносится специальное благословение над бокалом вина.
— омовения рук (нетилат ядаим), произносится благословение над самым важным продуктом питания человека — хлебом. В субботу это обычные халы, в Рош а-Шана — круглые, символизирующие цельность, которую мы желаем себе и всему народу Израиля в Новом году.
(биркат га-мазон) — благодарностью Всевышнему за еду, за землю Израиля, за город Иерусалим и за все хорошее, что мы ежедневно от Него получаем.
, “десять дней Тшувы” (раскаяния и исправления), и завершаются они Йом Кипуром — самым торжественным и ответственным днем года.
Специальный репортаж из страны победившего сионизма
Евреи умеют устраиваться. Смотрите сами: Виталий Гинзбург устроился нобелевским лауреатом, Константин Райкин — директором театра и сыном известного отца, Гарри Каспаров, хотя и не совсем еврей, туда же — чемпионом мира устроился. Ловкие ребята. Это я о наших, в России.
А теперь о тех, что в Израиле. Я недавно побывал там. Если бы вы видели эту землю, из-за которой столько войн и шума в мире. Да наш черноземный человек шарахнулся бы от нее и не подходил бы на расстояние не меньше часа лету на сверхзвуковом. Это не земля, это слезы. Смотришь на выжженную землю — и плакать хочется. В этих местах селить никого нельзя, здесь людей можно только сушить и вялить. Как бастурму.
Едешь, едешь, и все камни, камни, камни, и солнце печет, будто утюг разогретый к твоей голове прислонили. Среди бесконечных камней изредка попадаются серые, скрюченные деревья. Нет ни нефти, ни газа, ни руд, ни пастбищ. Море и то — Мертвое, одна соль, она плавает по поверхности пудовыми белыми кусками, похожими на льдины. Соли в море столько, что захочешь утонуть — не утонешь. Тебя выталкивает из воды как пробку. Девять месяцев в году не бывает дождя. При 30—40 градусах в тени. Разве можно жить в таких условиях? Нельзя.
Это я говорю к тому, чтобы всех рассмешить. Евреи, представьте себе, и там хорошо устроились.
Туристы видят страну победившего сионизма не так, как видели мы с «непутевым» Дмитрием Крыловым. Страна крохотная, меньше 500 километров сверху вниз, а про ширину и говорить нечего. На велосипеде, если дорога есть, можно от одного края до другого за день добраться — вот и весь Израиль.
Дороги хорошие, а слева и справа бесплодная земля, такая бесплодная, что собственно земли как таковой и не видно: камни, песок, горы. Изредка попадаются отдельные небольшие участки с ухоженной зеленью: пальмами, виноградом, апельсинами. Эта зелень без присмотра выгорела бы за два дня, но хитрые евреи провели к каждому саженцу трубочку с пресной водой, и растительность цветет и пахнет. В центре оазиса — несколько домов и блестящие полосы парников. Парники не для согрева, а, наоборот, для защиты от солнца. Когда саженцы окрепнут, тогда парниковая пленка под беспощадными лучами тает и превращается в органическое удобрение. Что и говорить, ловкачи эти евреи.
Марк Твен путешествовал по Святой земле и видел, написал он, у Генисаретского озера дерево. Главная особенность этого дерева заключалась в том, что оно было единственным. Теперь вокруг озера — пальмовые рощи, кипарисы, оливы, бананы, розы. Каждый еврей, где бы он ни находился в Израиле, должен время от времени сажать деревья. По случаю свадьбы, по случаю рождения и просто так, без случая. Такая у них обязаловка. Причем добровольная. Все для себя, они же ничего просто так не делают, им тень под кроной подавай, воздух свежий и чтобы красиво было.
Там, где среди пустыни вдруг встретится зелень, сомнений нет — это кибуц, коллективное хозяйство, колхоз по-нашему. Настоящие островки коммунизма с крестьянским лицом. Вспомним, что Маркс сказал в своем коммунистическом манифесте. Россия в свое время тот манифест, как факел, подхватила и надолго ослепила им свое население. Цитирую для Геннадия Андреевича, продолжателя дела К. Маркса и В. Ленина: «Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожением частной собственности». А Геннадий Андреевич частную собственность, спасибо ему большое, уничтожать не собирается, ездит на «Ауди», любит комфорт и личную собственность, которая, как ни крути, а все-таки частная. Значит, он человек не такой уж и плохой, но все же, как видим, не коммунист. А в кибуцах жизнь построена именно по Марксу.
Хотя кибуцники в полном согласии с манифестом коммунистической партии от частной собственности отказались, ведут себя по-деревенски застенчиво, нисколько не заносятся, коммунистами себя не величают. За счастье человечества не борются, а борются, как и положено колхозникам, за высокий урожай. Вкалывают с утра и допоздна, как это делают земледельцы во всем мире, но, в отличие от всего мира, все складывают в общий котел. Никакой зарплаты. Коммуна. Коммунизм. От каждого по способности, и каждый может взять, что нужно, из этого самого котла. По потребности. Обувь, к примеру, износилась — человек идет туда, где лежит одежда, и берет новые ботинки. Или надо кому больного родственника навестить — он идет к котлу и берет оттуда деньги на поездку. А так вот попусту, как нам — антикоммунистам, деньги ему ни к чему. Еда, жилье, семена, трактор — все для него есть в кибуце. Город-солнце, короче говоря, мечта всего прогрессивного человечества. Все поровну, все по справедливости. Правда, я бы в этом солнце жить ни за что не согласился.
Все знают хохму: еврей-оленевод. Такого, мол, быть не может. Оленевод! Ха-ха! Еврей! У нас быть не может, а у них может. Оленеводов, правду сказать, в Израиле нет — ни еврейских, ни чукотских — по причине отсутствия и снега, и Чукотки. А что удивительно — олигархов там тоже нет, хотя евреев немало. Странно, конечно, но у них ни тот, кто в правительстве, ни тот, кто в парламенте, не имеют права заниматься бизнесом, как это принято в некоторых демократиях, в которых снега много. А вот евреи-скотники есть. Навоз за животными убирают. Там коров пасти негде, никто их и не пасет, а молока, сметаны, масла, сыра завались. Коров держат на искусственных кормах и добиваются от них удоев куда выше, чем мы на своих лугах заливных. Израиль производит столько продовольствия, что евреи экспортируют излишки молока, масла, сыров и многое другое, бессовестно наживаясь на том печальном обстоятельстве, что есть еще страны, которые никак не могут сами себя прокормить, хотя земля у них самая плодородная.
Апельсины из Марокко помните? При советской власти. Так вот, выяснилось, что апельсины были не из Марокко, а из кибуцев. Чтобы соблюсти видимость идеологической девственности, Политбюро ЦК КПСС, не менее хитрое, чем их кнессет, позволило покупать продукт у Израиля только при условии, что на нем будет лейбл какой-нибудь другой, не такой противной страны, как эта. Нам-то что! — согласились евреи и по настоянию наших принципиальных товарищей на каждый апельсин стали клеить черную «марокканскую» марку. Аферисты, понятное дело, не химичить не могут, натура такая. Советское население, тогда еще неизбалованное, с жадностью раскупало «африканский» фрукт и даже написало о нем неплохую романтическую повесть.
Интересное дело, наши кричали другим нашим: «Убирайтесь в свой Израиль!». И те убирались. Наших наубиралось там уже целый миллион, а всего их собралось со всего мира примерно пол-Москвы — шесть миллионов. За пятьдесят лет посадили деревья, опреснили воду, выучили библейский язык, создали государство, дали равные права всем религиям, построили города, возродили сельское хозяйство, освоили высокие технологии, получили Нобелевскую премию. Теперь те же наши кричат: «Вон из Палестины!» — то есть убирайтесь из Израиля. Александр Проханов с экрана телевизора недавно дружелюбно посоветовал евреям пустить соседей в свои города, а самим без лишнего шума, спокойно, не нервничая, рассредоточиться по всему миру, по разным странам, как это было две тысячи лет назад. Совет добрый, сердечный, что называется, от души. Ведь там, где сейчас живут израильтяне, сплошные неудобья, воды мало, жары много и со всех сторон соседи с взрывчаткой за пазухой. Просят евреев, как людей, будьте настолько любезны, освободите, пожалуйста, благоустроенную территорию. Но те ни в какую — ни по-хорошему, ни по-плохому. Еще и отстреливаются.
Меня все время мучило вот что. Израиль — страна маленькая, в армию даже женщин вынуждены призывать, а вокруг враждебное окружение не в два, не в три, а в сотни раз больше Израиля и по площади, и по населению. Что ж это за страна, что за армия у них такая, что не справиться с нею никак? Павла Грачева на них нет.
Была у меня смутная догадка, что здесь, должно быть, срабатывают их вечная хитрость, врожденное коварство, изощренный и изворотливый еврейский ум. Так оно на поверку и оказалось. Это надо же было додуматься, обратите внимание! В случае беды не солдат должен спасать офицера, а офицер обязан вынести солдата, раненного или погибшего, и уйти с поля боя последним.
И еще: если воин попал в плен, выдержал пытки и не выдал военную тайну — молодец, герой! А если пыток не выдержал, тайну выдал, но остался жив — все равно молодец! И тоже герой! Пусть командование думает, как и куда упрятать тайну, а задача воина — выполнить приказ и сохранить свою жизнь (это тоже приказ).
И еще. Еврейские штучки, в серьезной армии недопустимые. Всех солдат по очереди каждую неделю на два дня отпускают домой. Погулять. Ле хаим! И они не напиваются, песни на улице не горланят, прохожих не задирают, в городском фонтане не плавают.
И еще. Никакого приказа, что, мол, нельзя использовать солдат в качестве дармовой силы, нет. В армии не понимают, что это такое.
И еще. Нет запрета на дедовщину. Нет дедовщины. Хитрые евреи уже в семье приучают старших детей помогать младшим. И беспризорников там нет, и детских домов нет. Осиротевших сразу берет к себе какая-нибудь семья. Без всякого усыновления. Берут и кормят, пока не вырастет.
И еще что выдумали. Уроки милосердия. Каждый школьник-подросток должен выбрать кого-нибудь или очень старого, или больного, или увечного, или глухого, или немого, или умственно отсталого человека и по возможности помогать ему жить. Подросток помогает. А тот живет.
И еще. Никто не пытается откосить от армии. Конкурс на опасные воинские профессии типа десантника самый высокий. Все хотят туда. Отбор жесткий, десять на место. И не столько мышцы, сколько ай-кью проверяют, интеллект то есть.
Конечно, если по-нашему разбираться и сравнивать их армию с какой-нибудь другой, пусть тоже хорошей, сравнение не всегда будет честным. У них же солдат учат как следует, сытно кормят, красиво и удобно одевают, оснащают новейшим оружием, уважительно к ним относятся. Если воин погиб, никто не смеет объявить об этом, пока командир части лично не навестит семью погибшего, потому что ответственность за жизнь солдата лежит именно на командире части. Если человек попал в плен, то за его освобождение отдают десять, сто, а было и так, что отдали тысячу пленных врагов за одного рядового. Как видим, в ход идет масса хитрых, изощренных приемов, лишь бы молодые люди шли в армию с охотой и сознанием своего долга. К тому же каждый солдат готовится отстаивать не чьи-то интересы, а свой дом, свою семью. Поэтому, считает он, и страну защищать стоит, и побеждать нужно. А вот похватали бы израильские генералы на улицах зазевавшихся парней, только что окончивших школу, дали бы им портянки да кирзовые сапоги да послали бы их голодными наводить конституционный порядок среди эскимосов Гренландии, тогда мы бы еще посмотрели, кто кого. А то, видите ли, хорошо устроились! Тогда мы бы узнали, что это за вояки такие хваленые.
Тофик ШАХВЕРДИЕВ, специально для «Новой», Израиль
24.10.2005
