Российскому критику и публицисту Бенедикту Сарнову исполнилось 85 лет. С юбилеем его поздравил президент РФ Дмитрий Медведев. «Вы посвятили свою жизнь изучению творческого наследия русских писателей XX века. Ваши книги и публицистические произведения пользуются популярностью не только у специалистов, но и у широкого круга читателей», – говорится в телеграмме.
Бенедикт Михайлович Сарнов родился 4 января 1927 года в Москве. В 1951 году он окончил Литературный институт имени М.Горького. В 1955-1959 годах работал в журнале «Пионер» заведующим отделом литературы, в 1959-1963 годах – в «Литературной газете». В 1989 году вел в журнале «Огонек» рубрику «Русская проза. Двадцатый век. Из запасников». С 1990 года был членом Координационного совета движения «Апрель», в 1992-1996 годах – секретарем Союза писателей Москвы, членом редколлегии журнала «Русская виза». С 1997 года – член комиссии по Государственным премиям при Президенте РФ. Академик АРСС (1997). Печататься начал в 1948 году. Автор и соавтор многих литературоведческих книг, посвященных творчеству русских писателей: А.Блока, С.Маршака, Л.Пантелеева, О.Мандельштама, М.Зощенко, М.Булгакова и др. Опубликовал также сборник рассказов для детей «Трудная весна» (1962) и в соавторстве с Л.Лазаревым и С.Рассадиным книгу литературных пародий «Липовые аллеи» (1966). Печатает литературно-критические и публицистические статьи в журналах «Знамя», «Новый мир», «Огонек», «Октябрь», «Новое время» и др. Последней книгой Сарнова является 4-томник «Сталин и писатели», изданный в «Эксмо» в 2008 – 2011 гг. В каждой из глав книги Бенедикта Сарнова «Сталин и писатели» разворачивается сюжет острой психологической драмы, в иных случаях ставшей трагедией. Отталкиваясь от документов и опираясь на них, расширяя границы документа, автор подробно рассматривает «взаимоотношения» со Сталиным тех писателей, на чью судьбу наложило свою печать чугунное сталинское слово. В свойственной ему живой, почти разговорной манере Сарнов перескакивает из одной истории в другую, забегает вперед или возвращает читателя к своим давним страницам. Однако «стройность повествования» от этого вовсе не страдает, а прочитанный текст превращается в художественно зримый. Писатели, о которых идет речь, не были диссидентами, то есть инакомыслящими. Но они были самостоятельно мыслящими настоящими художниками и, следовательно, не укладывались в прокрустово ложе сталинской идеологии. Была ли их судьба трагична, как у Бабеля или Эрдмана, или внешне успешна, как у Фадеева и Симонова, все равно – Сарнов показывает и доказывает это – их жизни были изуродованы, а творчество под контролем «внутреннего редактора» заставило их во многом перестать быть самими собой.
В творчестве Сарнова имеются литературные изыскания и на еврейскую тематику. Вот некоторые из них, имеющиеся в моём Досье.
******
Мысль, что я должен стараться быть лучше других, потому я еврей, приводила меня в ярость. Нет уж…я не лучше и не хуже вас. И никому ничего не хочу доказывать… Когда в начале 60-х я работал в «Литературной газете», с этой статистикой мне приходилось сталкиваться чуть ли не ежедневно.
– Ну, Бенедикт Михайлович, – нарочито скучающим тоном, бывало, говорил мне верстающий очередной номер наш ответственный секретарь Олег Прудков. – Ну сколько можно об одном и том же… Опять у вас на полосе одни евреи…
– Какие евреи? Где? – вскидывался я.
– Ну вот, поглядите: Гринберг… А рядом – Исбах… Да еще у Булата в плане стихи Шефнера…
– Шефнер не еврей, – огрызался я.
– Ну, хорошо… Ну, допустим, не еврей, – улыбался Олег. И в этой его иронической усмешке я ясно читал, что такое допущение дается ему с большим трудом. – Но не можем же мы рядом со стихами Шефнера напечатать его метрику.
Самое интересное, что в каждом таком разговоре я чувствовал себя так, словно и в самом деле допустил какую-то промашку, какой-то серьезный профессиональный прокол.
******
Уже 60 лет мы живем в совершенно другом мире. Солоухин утверждает, что мир “окутан еврейской паутиной”, и Гитлер был единственным шансом для мира. Корифей современной литературы Александр Солженицын говорит то же самое, только мягче. Есть люди и есть книги, которые отрицают сам факт Холокоста. И люди написавшие эти книги – это не вульгарные антисемиты. Они вольно или невольно выполняют социальный заказ тех, кто не хочет признать – христианская цивилизация потерпела крах. В рассказе Файбисовича у основателя христианства нет иного выхода, нежели погибнуть со своими современниками. Файбисович попал в самую болезненную точку. Сказать, что в долгой истории еврейского народа уже были катаклизмы, подобные Холокосту, было бы неправильно. В качестве аналогий вспоминают и Пол Пота, и армянский геноцид. Во время последнего ятаганами вырезали 1,5 миллиона человек. Солженицын говорит – евреев в мире целых 18 миллионов, но ведь и на Тайване живут 18 миллионов. Почему же говорят только о евреях, не о китайцах? Дело в том, что впервые в истории человечества было принято решение об “окончательном решении вопроса” с конкретной нацией. Нацистам на службу были поставлены достижения человеческой цивилизации – газ, газовые камеры, разработанные инженерами. И нельзя говорить о том, что Холокост – это наша еврейская боль и наше еврейское дело. Холокост открывает нам картину чудовищно больного мира, мира, находящегося в духовном кризисе. То, что есть люди, которые пытаются доказать, что этого не было – знак того, что Холокост – это проблема всего человечества. Если человечество этого не осознает – дела его будут плохи. Но все же есть некоторые надежды. Недавно я прочел речь Вальдзекера, приуроченную к дате нашей победы и их поражения, он говорит: “Национальное поражение было счастьем для немцев”. Уже сам факт, что в мире существуют такие люди, как Вальдзекер, то что в мире жил Януш Корчак, внушают надежду.
Газета ”Еврейский мир” № 1030 – 6.02.2012
