Archive for October 23rd, 2010
Недавно мне свояк привез из Беларуси идиш-белорусский словарь…
И это было лучшим для меня подарком. Эта книга напомнила мне детство, далекое босоногое детство, узкие улочки моего Краснополья, медленно бредущих с пастбища коров , мудрых коз, задумчиво глядящих на мир, и веселых звонкоголосых петухов, будящих заснувшее патриархальное местечко… И певучая речь, где смешались белорусские и еврейские слова и у белоруссов, и у евреев… И слышу я голос бабушки, объясняющей мне вроде бы по-еврейски, что “Ин шафэ аф дер полке лыгт а грынэр утиральник”. И слышу зычный голос нашего соседа Миколы, вроде бы по-белорусски сообщающего бабушке, что в краму привезли а фрэшэ булкэ и цукар! У этих языков много общего в судьбе и много грустных слов они наслышались за свою жизнь: и то, что они слишком простанародны, не языки, а жаргон, и то, что они грубы, как наждачная бумага, и то, что время их вышло, как песок из песочных часов… Но они не умерли, живут и будут жить!
Мой отец успел поучиться несколько лет в еврейской школе, потом эту школу закрыли, и он доучивался-переучивался в белорусской, и связь этих языков была для него какой-то особенной, родной. Он по-еврейски рассказывал мне истории Менделе Мойхер-Сфорима, знаменитого еврейского книгоноши, и с такой же любовью читал по памяти стихи Янки Купалы… А коласовское “Мой родны кут, як ты мне мiлы”, было любимым его стихотворением. Часто он на идиш читал мне детские стихи И-Л. Переца. И я по сей день помню строчки про детей, растущих под дождем, и великанов, растущих на поляне. А в первый класс я пошел в белорусскую школу, хотя к этому времени школы переходили на русский язык, и первый свой рассказ написал на белорусском языке, и первое письмо от настоящего писателя получил на белорусском. Дома старались со мной говорить по-еврейски, чтобы я хоть что-то понимал в этом языке, папа даже написал мне на листке еврейский алфавит, а дедушка, первый и, наверное, единственный человек, выписывавший в нашем поселке журнал «Советиш геймланд», старался меня по журналу научить читать по-идиш, но замысловатая вязь еврейских букв мне не запомнилась, и осталась не очень правильная еврейская разговорная речь, которую белорусы применительно к своему говору называют трасянкой. А в русском языке акцент у меня белорусский и, услышав меня, сразу понятно, откуда хлопец!
Идиш-белорусский словарь – удивительная книга, сделанная с любовью и к белорусскому, и к еврейскому языкам. И не только к языку, но и к людям, к евреям и белорусам. Составил ее и проиллюстрировал белорусский художник-реставратор Александр Астраух, белорусский бохер из местечка Мстиславль. Может, в классическом каноническом значении эта книга – не словарь с научных полок академических книг. Но я абсолютно уверен, что в общечеловеческом, познавательном значении она ценнее многих академических изданий. В ней живут живой еврейский язык и живой белорусский язык, не ограниченные нормами и правилами орфографии и лексики, приличия и различия! Это живой язык белорусских местечек, потерянный вместе с исчезнувшими местечками и живущий вместе с нами, в наших душах! Потому что все мы, евреи, где бы ни жили, что бы ни делали, – родом из местечек! И это нельзя забывать. Благодаря творческому кредо составителя словаря полнокровная лексика еврейского местечка: “ласковая и грубая, с проклятиями и грубыми ругательствами, ироническая и язвительная, шутливая и серъезная, религиозная и простонародная”, смело переведена на белорусский язык с той же открытостью и языковой вседозволенностью! Ибо, как говорили у нас в Краснополье, у хорошего человека и плохое слово к месту, а у плохого – и хорошее слово как плевок!
Хочу заметить, что у этой книги, как и у каждой хорошей, есть много прекрасных мелочей, не забытых составителем, помогающих точнее и лучше понять представляемый мир местечка независимо от филологических знаний читателя, взявшего в руки эту книгу: это и замена классического еврейского алфавита латиницей, позволяющей читать еврейские слова таким балдыкдэк (грамотеям) в еврейском, как я (а в наше время таких немало!), и дополнение-объяснение буквально каждого слова богатым живым примером из народной и литературной лексики еврейского народа: поговорками,присловьями, анекдотами, выражениями, загадками, скороговорками, каламбурами.. И таким же сочным переводом этих маленьких шедевров еврейского языка на созвучный им белорусский!
Перефразировав слова героев чеховской пьесы, хочу сказать, что в этой книге все прекрасно: и одежда (обложка и иллюстрации), и душа ее – текст. Хотя эта книга и имеет строгое научное название – словарь, и вполне пригодна для этой цели, но она еще и прекрасная книга для чтения! И хочется пожелать ее читателям счастья общения с ушедшим вдаль прошлым.
___________________
Iдыш-беларускi слоунiк. Сабрау i пераклау на беларускую мову Аляксандр Астравух. Менск : Мэдысонт, 2008. – 928 с. : ¬л. ; у супэрвокл. Марат Баскин, Нью-Йорк Мы Здесь
Неравный бой со смертельным недугом сделал знаменитого голливудского актера Майкла Дугласа главным героем мировых новостей.
Миллионы людей сопереживают его беде и вместе с Майклом не теряют надежды на победу над раком.
О том, что в это нелегкое время чувствуют близкие Дугласа, журналисты Life News узнали из первых рук, разыскав в Белоруссии брата оскароносного актера. Михаил Даниелович, всю жизнь тщательно скрывавший свое родство с Дугласами, впервые раскрыл журналистам семейные тайны. 63-летний Михаил Исаакович Даниелович не только кровный родственник, но и полный тезка своего знаменитого брата. Ведь если бы Майкл остался на своей исторической родине в Могилеве, в его документах значились бы те же самые данные.
В родном местечке его прославленного отца Керка Дугласа (сыгравшего Спартака в легендарном фильме Стенли Кубрика) до сих пор вспоминают как Исера Гершелевича… В небольшом белорусском городке Михаил Исаакович – личность известная, хотя в его популярности нет ничего от звездности Дугласов.
Просто этот «Майкл» – самый лучший в городе мастер по ремонту галантереи. В центральном доме быта, где мы разыскали Михаила Исааковича, он арендует комнатку, заваленную сданными в починку сумками и зонтами. Кажется, в невысоком лысоватом мужичке ничто не выдает родового сходства с секс-кумирами Голливуда. Но первая же его реплика рассеивает все сомнения как дым.
– Да что вы такое говорите? Какие Дугласы, при чем тут я, простой ремесленник Михаил Даниелович?! – картинно раскинув руки, произносит хозяин с фирменной еврейской интонацией. И мы мгновенно понимаем – артист! Видимо, у Даниеловичей-Дугласов это действительно в крови.
К воспоминаниям о звездной родне мы переходим после непродолжительной, но дотошной проверки на возможные «подвохи».
– Ладно! Расскажу я вам правду, – с лукавой улыбкой сдается Михаил Исаакович. – Да, я действительно брат Майкла и племянник Керка. Просто поймите меня, старого еврея, правильно! При советской власти мы боялись, что НКВД узнает про наших американских родственников, а при нынешней власти я боялся, что ко мне придут бандиты и будут искать миллионы только потому, что я брат известного актера. Но сейчас, когда Майкл тяжело болен, а Керк очень стар, мне кажется, нам таки пора встретиться и обнять друг друга. Ведь мой дед и отец Керка были родными братьями.
Жизненная история семьи Даниеловичей вполне могла бы стать сюжетом кассового фильма, в котором и Керк, и Майкл сыграли бы самих себя. Дело в том, что, хотя Керк Дуглас и является гражданином США, его родители – уроженцы белорусского города Чаусы. Отец будущей звезды Голливуда – Гершель Даниелович-Демский – вместе со своей семьей жил неподалеку от нынешней железнодорожной станции Чаусы. На хлеб себе зарабатывал извозом: на подводах и фаэтонах возил людей и грузы в Могилев и обратно – целковый в одну сторону. Life News
