В «ЕС» была опубликована статья о Пастернаке, где объяснялось, что великий наш поэт был антисемитом. Я в этом усомнился, о чем и написал статью «Презумпция антисемитизма». Автор первой статьи о Пастернаке, г-н Яков Кумок, естественно, на меня обиделся – и написал письмо в «ЕС». Кстати, свое письмо он закончил довольно странно: «Я не понял претензий Л. Радзиховского. Но все равно я его прощаю». Спасибо, конечно, за милосердие, но за что он, собственно, может меня «прощать» или «не прощать»? Я г-на Кумка, вроде, не видел, не знаю, дел с ним не имел… Может, я просто что-то забыл и когда-то чем-то где-то его обидел – ну, тогда хорошо, что он меня простил.
Но шутки шутками, а, как мне кажется, в этой «оговорке по Фрейду» есть определенный смысл.
Понимаете, обижаться можно по-разному и на разное. У каждого свой порог обидчивости.
Кто-то обидится, если его изобьют. А кому-то плевать на побои (сам любит подраться, скажем!), но он обидится, если его на рубль обсчитают. Кто-то звереет от дурного слова, а кто-то прощает даже измену. Опять же – один и тот же человек может одному простить то, что не простит другому. Человек – сложное существо, у всякого свои заскоки…
Сердцу не прикажешь? Нет, увы, приходится как-то и сердцу приказывать – живем-то в обществе, черт бы его побрал!
Так вот. На кого, с моей точки зрения, еврею разумно обижаться, а на кого – опять же, с моей точки зрения, – обижаться неразумно? Речь идет, конечно, о национальной обиде. Попросту – кого разумно считать антисемитом, а кого – неразумно?
Я стараюсь исходить из «золотого правила»: не делай другому того, чего не хочешь, чтобы сделали тебе. Это связано и с другим принципом: ищи не только соринку в чужом глазу, но и бревно в своем. Конечно, это трудно – кто спорит? – но все-таки это иногда полезно.
Если приложить этот принцип к проблеме антисемитизма, то кого же можно считать антисемитом?
Я не люблю чеченцев – боюсь их, не жду от них ничего хорошего, не сочувствую им. Но я понимаю (умом, не сердцем!), что нельзя разжигать ненависть к ним. Я не люблю палестинцев (хотя не имел чести знать кого-либо из них). Но, опять же, понимаю, что и тут ненависть разжигать не стоит. Хотя соблазн велик – журналисту легче всего «чувства доброй ненависти» своей лирой пробуждать. Знаете, чтоб тебя слушали, надо иметь или красивый голос, или умные мысли, а если нет ни того, ни другого, то достаточно крикнуть «бей гадов!» – и успех и внимание гарантированы. Поэтому – грешен – в каких-то своих публикациях (особенно в молодости) и я разжигал ненависть (пусть не национальную, так политическую), увы, прекрасно ведая, что творю. Надеюсь лишь, что разжигал все же не слишком…
Этот личный опыт задал мне определенную планку. Как часто бывает – кружным путем приходишь к банальнейшему итогу. А именно: антисемитизм – проблема не мыслей и чувств (они и у меня самого бывают очень даже некрасивыми), а только публичного поведения. А значит – антисемитизм четко определяется формальным законом, УПК. Закон, кстати, у нас неплохой. Другое дело, что его, как известно, не соблюдают. Если бы добавить в этот закон еще парочку статей – о запрете публичного произнесения слова «жид», о запрете отрицания Холокоста (статьи, принятые во многих странах мира) – то и вовсе был бы хороший закон. Ну и дальше все формально,
просто, по закону. Кто разжигает ненависть к евреям – тот и есть антисемит (ну, а уж о тех, кто буквально «бьет жидов», мы, понятно, не говорим). Тот же, кто не любит евреев, но «застегивает ширинку», соблюдает внешние приличия – тот антисемитом считаться не может.
Конечно, и это критерий относительный. Вагнер, скажем, «засветился»: призывал убивать. А вот Достоевский бы мог, при желании, «на голубом глазу» сказать: где же это я ненависть разжигаю? Это вы, жиды проклятые, на меня клевещете, ненависть ко мне разжигаете! Ну, и доказывай ему – лет 100 подряд. Тем более это относится к Солженицыну, с его «200 лет ненависти».
И все-таки, хоть закон и несовершенен, но какую-то ясность он вносит.
Однако любой закон предполагает презумпцию невиновности. Про кого не доказано (ладно, пусть доказано не лицемерным и снисходительным судом, а хотя бы его очевидными поступками, его публичными речами), что он антисемит, – тот им и не считается. Но у многих евреев обратный критерий – презумпция виновности в антисемитизме. Иначе говоря: кто своим поведением не доказал, что он «с нами», тот «не наш». Кто не доказал, что он – юдофил, тот может считаться юдофобом!
Конечно, евреи, обвиняющие всех в антисемитизме, могут резонно сказать: ну и что – мы же их не в тюрьму сажаем, мы всего лишь выражаем свое мнение. На это мы тоже не имеем права?
Имеете полнейшее право. Но вы наносите вред не антисемитам (реальным или потенциальным), а прежде всего – самим себе. Вы невольно загоняете себя в довольно жутковатый мир, который делится на огромную подавляющую массу юдофобов и малую кучку юдофилов. А мне кажется, что реальный мир – совсем другой: огромное большинство людей абсолютно равнодушны к евреям, с их бедами и радостями, их проблемами, с их историей. Огромное большинство, словом, так же точно равнодушно к нам, как мы равнодушны к другим нациям. И это – вполне нормально. «Бойся равнодушных», – сказал еврейский писатель Бруно Ясенский. Красиво. Но красивых слов много. Например, Булгаков писал, что никогда не надо просить у сильных – сами предложат, сами дадут. Красивая ложь. Так и у Ясенского. Не бойтесь равнодушных – принимайте их как данность.
Возвращаясь к тому, с чего я начал. Не стану вдаваться в тонкости творчества Пастернака – во-первых, я не специалист, во-вторых – это частный вопрос. Но в тех цитатах Пастернака, которые приводит г-н Кумок, я не нашел пропаганды ненависти к евреям. Наоборот, герой Пастернака говорит, что казаку, который издевается над евреем, надо «морду набить». Дальше он объясняет, почему евреи исторически слепы и неправы – ну и что? Бить евреев не надо, это – свинство, а спорить с ними надо. И пусть себе спорит на здоровье…
Или вот, г-н Кумок приводит такой аргумент: какой-то словацкий священник сказал, что нет невинных еврейских детей, всех их надо отправить в Освенцим, за то, что они Христа убили. Ну, а Пастернак-то при чем? Дальше такой переход: «Пастернак ставил в вину евреям не «богоубийство»… а отрицание «б-горождения», что не слишком отличается – по степени «вины» – одно от другого». Ну, ничего себе! Пастернак хоть где-то – хоть прямо, хоть криво – говорил, что евреев надо уничтожать?! Разумеется, нет. А тонкие рассуждения про «богорождение» и
т. д. и т. п. – это уж точно его право, на свободу и достоинство евреев это не посягает.
Зачем же заниматься демагогией: а) ставить рядом слова типичного христианского изувера и имя Пастернака; б) объяснять, что раз Пастернак не любил евреев, но любил Христа, то он – антисемит. Да ничего подобного! Пастернак-то, любил он евреев или не любил, был человеком приличным – ненавистью не торговал, не скрывал свою национальность, дружил с людьми независимо от их происхождения, руки мыл, а зубы чистил. Ну и в чем вы его обвиняете?
А вот русские писатели (Гоголь, Лермонтов) так отделывали русских, с их «страной рабов, страной господ», как Пастернак и не думал «крыть» евреев. Однако же, их никто «русофобами» не считает…
Да, с точки зрения ортодоксального иудея, Пастернак – предатель, выкрест, да еще самый страшный выкрест – бескорыстный, идейный. С точки зрения еврейского националиста, Пастернак – гнусный тип, равнодушно-недоброжелательный к евреям. Но – снизьте планку требований, не требуйте от «нашего Пастернака» больше, чем ждете от любого «гойского поэта» (ведь он себя «нашим» не считал!), ограничьтесь в отношении Пастернака формальными правилами приличия – и проблема снимется.
Любить ли Пастернака? Дело сугубо индивидуальное. Я сторонник старого анекдота: «Гоги, ты помидор любишь? – Кушать – да, а так – нэнавыжу!». Стихи Пастернака я люблю, а к самому ему (как и к огромному большинству писателей, музыкантов и т. д.) не испытываю никаких эмоций. Гений как гений – эгоцентричный, с манией величия и т. д. и т. п. «Гений и злодейство – две вещи несовместные»? Не знаю, как насчет прямого «злодейства» (а как же Вагнер?), но гений и мелочность, гений и подлость, гений и любая житейская (сексуальная, социальная, культурная) патология – вещи не только вполне совместные, но даже почти всегда совпадающие. Гениев – «приличных людей» – можно по пальцам перечесть. Да оно так и должно быть по справедливости, – ведь за гениальность надо же чем-то платить… Впрочем, это уже совсем другая тема.
«ЕВРЕЙСКОЕ СЛОВО», №13 (186), 2004 г. – http://www.e-slovo.ru
