*****
Для меня еврей – это культурная самоидентификация. Люблю еврейское чувство юмора, думаю, что это во мне горит наследие поколений еврейских комиков. Всегда сообщаю собеседнику о себе только две вещи: что я еврей и что я из Бруклина.
*****
Мы соблюдали Шабес, мы соблюдали кашрут в доме, мы ходили в синагогу, моя мать зажигала свечи на Шабес, мы никогда не смешивали мясное с молочным… Мы придерживались всех законов. Моя бар-мицва была целиком на иврите, и все мои друзья поступили так же. Я ходил в хедер. Это была полноценная еврейская жизнь… Я утратил религиозность после смерти отца, когда мне было лет десять. Я помню, как все время ставил под сомнения ТаНаХ. Я думал, что Б-г из ТаНаХа был карающим и маленьким — что-то вроде «порази Моих врагов» и «молись только Мне». Я не мог принять веру слепо, что требовалось от меня как от еврея, выросшего в религиозном окружении. Чем старше я становился, тем меньше значила для меня религия…После того, как умер отец, я целый год читал «Кадиш» утром и вечером, делая это из уважения. Я по-прежнему хожу в синагогу в Йом Кипур и вот уже два года подряд регулярно выступаю в синагоге. Я просто не верю больше. Я не атеист. Я — aгностик.
*****
Я верю в свободу слова. К примеру, как ни неприятно это для меня, для еврея, но я думаю, что у людей есть право и на антисемитские высказывания. Мне это не нравится, но я признаю за людьми это право. (Из интервью на The New Times № 14-15/213 22.04.2013 – А.З.)
******
Я всегда хотел быть ведущим, работать на радио. Какое-то время я перебивался случайными заработками. В колледже никогда не учился. При этом сумел добиться успеха. Если говорить о влиянии еврейской культуры на меня, то я праздновал бар-мицву.Источник: https://stuki-druki.com/authors/king-larry.php Штуки-дрюки ©Не могу сказать, что это было что-то грандиозное, но обряд проводился в синагоге. Там же мы отмечали и бар-мицву моего младшего брата. К слову, у меня был еще один брат, который умер в 6-летнем возрасте, еще до моего появления на свет. Должен сказать, что еврейские ценности прививали мне с детства. Хотя сейчас я бы не назвал себя слишком религиозным человеком. Я бы даже сказал, что я совсем не религиозен. При этом я – самый настоящий еврей: люблю еврейскую кухню, еврейскую культуру, еврейский юмор. Мне нравится быть евреем. Мне импонирует, что евреи придают огромное значение образованию и семье. Я разделяю эти ценности. Они являются неотъемлемой частью моей личности. Поэтому я, можно сказать, супереврей… Я думаю, что на моих коммуникативных навыках отразилось то, что я – еврей. У евреев очень хорошо получается говорить. Также они великолепно шутят. Есть евреи-драматурги. Многие евреи стали лауреатами Нобелевской премии мира или получили награды за свою писательскую деятельность. А сколько обладателей премии Пибоди или Пулитцеровской! Мне кажется, это заложено в ДНК каждого еврея – быть экспрессивным и много говорить. Среди евреев – столько хороших писателей и пресс-секретарей. Редко встретишь застенчивого еврея. Я не знаю ни одного скромного еврея… По прибытии в США евреи селились преимущественно в Нью-Йорке. Однако они не могли учиться на юриста или устроиться на работу в банк или нефтяную компанию. Поэтому им пришлось реализовать себя в другой сфере. Именно евреи из Нью-Йорка изобрели систему Vitaphone, позволившую синхронизировать киноряд с музыкальным сопровождением. Кинематограф появился благодаря изобретениям евреев. А Голливуд, можно сказать, изобрели Сэмюэл Голдвин и Луис Майер. Ведь в Беверли-Хиллз у них была работа. Уверен, что в наши дни в банковской сфере и, возможно, в нефтяном бизнесе работает много евреев. Однако в те годы евреи способствовали расцвету американского кинематографа – того, что мы сегодня называем Голливудом. Сегодня здесь снимают разноплановое кино, однако еврейская культура по-прежнему очень важна… Многих евреев, и я – не исключение, волнует вопрос ассимиляции. Я женился на мормонке. И, поскольку у меня нет никаких религиозных убеждений, моя супруга настояла на том, чтобы воспитывать наших двух сыновей в духе мормонства и привить им мормонские ценности. Мне кажется, у евреев и мормонов – много общего. Главное, что их объединяет, – это огромное значение, которое они придают семейным ценностям, хотя их религиозные ритуалы разнятся. Наибольший страх, который одолевает современных ортодоксальных евреев в США, – это ассимиляция, особенно когда речь заходит о так называемых смешанных браках. Они боятся, что им не удастся сохранить еврейское самосознание. Мои сыновья, например, ходят в школу и церковь для мормонов, но при этом они остаются евреями: они любят еврейскую кухню и чтят еврейскую культуру. Поэтому мы никуда не исчезнем…Я пришел к выводу, что у евреев с палестинцами есть многочисленные связи. Однако я – против борьбы и насилия. Мне невыносима мысль о том, что они постоянно враждуют между собой. Я очень тепло отношусь к Израилю, однако никоим образом не поддерживаю военные действия. Ненавижу, когда одни люди убивают других. Мне кажется, это самый нелепый способ разрешать конфликты. В войне нет никакого смысла. Одни люди убивают других, все эти террористы-смертники или люди, воспитанные на ненависти, – я не приемлю этого. Однажды Билл Клинтон сказал мне, что ситуация на Ближнем Востоке практически неразрешима, ведь здесь замешан религиозный фактор, к тому же речь идет о земле. Борьба ведется за территории. Все это очень удручает. (Из интервью на израильском канале JN1 5.020.2014 – A.З.)
Комментарий: Родился в Нью-Йорке, в Бруклине, в бедной семье еврейских иммигрантов из Восточной Европы (Белоруссия). Его отец умер, когда Ларри было всего девять лет. Сразу по окончании школы будущему миллионеру пришлось начинать работать, чтобы помочь маме и брату. С детства мальчик мечтал работать на радио. В 23 года он отправился в Майами, где попадает на небольшую радиостанцию WAHR, выполняет там мелкие поручения. И вот когда со станции ушел ведущий утреннего шоу, Ларри занял его место. Генеральный менеджер посоветовал юноше сменить имя: “Зайгер – слишком по-еврейски, слишком по-немецки. Это не для шоу-бизнеса” – говорил он. Вскоре, после этих слов Ларри получает свой звучный псевдоним “King”.Начиная с 1957 года, когда он начал работать на радио, м-р Кинг взял более 40 тысяч(!) интервью — в среднем это почти 900 интервью ежегодно или 2—3 каждый день. Среди тех, с кем разговаривал Ларри, находим всех президентов США и их жен, вице-президентов и других высоких чиновников. Видя Ларри, я, почему-то, всегда вспоминаю его беседу с президентом России В.Путиным и ставшие уже исторические слова: ”Что же случилось с подводной лодкой «Курск»?” и ”Она утонула”.
