Подвиг Матросова за годы войны повторили четыре еврея, причем рядовой Абрам Левин лег грудью на амбразуру за год до Матросова, 22 февраля 1942-го при освобождении Калининской области (был награжден орденом Отечественной войны I степени посмертно… через 15 лет), а сержант Товье Райз умудрился остаться в живых, хотя и получил 18 ранений, – чем не еврейское счастье, – и был награжден орденом Славы III степени. Подвиг Николая Гастелло повторили 14 летчиков-евреев. Звание Героя присвоили только двоим, да и то Шику Кордонскому лишь в 1990 (!) году, хотя свидетелями его подвига 28 сентября 1943 года была вся эскадрилья. Четыре летчика-еврея совершили воздушный таран – Героя не дали ни одному. Напомню, что Виктору Талалихину, таранившему немецкий самолет в небе под Москвой 7 августа 1941 года, звание Героя было присвоено буквально на следующий же день! Награда еврею доставалась на фронте намного труднее, чем не еврею. Евреи это, конечно, понимали. И, тем не менее, несмотря на явную и такую до боли обидную несправедливость, евреи продолжали воевать так, как они воевали…
А практика сложилась такая, что за один и тот же подвиг еврею давали награду всегда рангом или двумя меньше той, которой удостаивался славянин. Положение стало настолько нетерпимым, что даже близкий к придворным кругам и лично к тов. Сталину Илья Эренбург осмелился сказать вслух то, что на фронте знал, видел и понимал каждый, если только, как Солженицын, в силу своей зашоренности и заидеологизированности, не хотел ни знать, ни понимать. Никакой книги, конечно же, никто не издал. Да что там книги: сам Эренбург не написал ни одной заметки или очерка о воине-еврее ни в “Правде”, ни в “Известиях”, ни в одном другом массовом издании, где он обильно печатался.
*****
Учитывая, что к концу 30-х годов бытовой антисемитизм хоть и тайно, но очень активно подогревался антисемитизмом государственным, понятно, почему распространялись разговоры о том, что евреев на фронте нет или что если и есть, то воюют они плохо. Но если газетам можно было запретить писать о том, как храбро воюют евреи, то запретить самим евреям воевать храбро, не мог никакой Агитпроп и даже сам Верховный главнокомандующий…
Уверен, что если сегодня провести социологическое исследование, то, самое большое, один человек на сто тысяч опрошенных ответит положительно, повторил ли хоть один еврей подвиг Александра Матросова. Более чем уверен – аналогичный результат социологи получили бы и в 1945 году. И, тем не менее,
На 2-м пленуме ЕАК в марте 1943 года Эренбург выступил с большой речью. Приведу отрывок, в котором заключена квинтэссенция наболевшей проблемы: “Вы все, наверное, слышали о евреях, которых “не видно на передовой”. Многие из тех, кто воевали, не чувствовали до определенного времени, что они евреи. Они почувствовали лишь тогда, когда стали получать от эвакуированных в тыл родных и близких письма, в которых выражалось недоумение по поводу распространяющихся разговоров о том, что евреев не видно на фронте, что евреи не воюют. И вот еврейского бойца, перечитывающего такие письма в блиндаже или в окопе, охватывает беспокойство не за себя, а за своих родных, которые несут незаслуженные обиды и оскорблени. Для того чтобы евреи-бойцы и командиры могли и дальше спокойно делать свое дело, мы обязаны рассказать о том, как евреи воюют на фронте. Не для хвастовства, а в интересах нашего общего дела – чем скорее уничтожить фашизм. Для этой цели мы обязаны создать книгу и в ней убедительно рассказать об участии евреев в войне…”Выступление Эренбурга было напечатано в газете “Эйникайт”, издававшейся на идише.
*****
Борьба с антисемитизмом — это проблема и евреев, и, как вы выражаетесь, титульной нации. Будем говорить проще. Мы имеем в виду Россию и в первую очередь русских. «Еврейский вопрос — это прежде всего русский вопрос». Это было сказано в начале XX века, когда борьба за предоставление евреям гражданских прав приобрела в России огромную остроту.
Лучшие, самые светлые русские умы, люди, которые считались совестью нации, такие как Короленко, Чехов, Горький, — это огромный список в несколько десятков человек, подписавшихся под воззванием в связи с делом Бейлиса. Русская интеллигенция, ее лучшая часть всегда считала проблему дискриминации евреев своей болью. Во-первых, с точки зрения гуманистической; во-вторых, они отчетливо понимали, что не может быть свободным народ, угнетающий другой народ; в-третьих, они понимали, что для экономического развития России дискриминация евреев является сильным тормозом. И наконец, они видели, как развращают безнаказанность и попустительство во всем, что касается притеснения и преследования евреев, высшей точкой чего становились погромы. Погромы — не только позор для народа в целом. Это еще и развращение тех, кто в них участвует. Превращение их из людей в нелюдей.
*****
В начале января 2000 года в Стокгольме была проведена Международная конференция, посвященная 55-й годовщине освобождения Освенцима. Там же, в Швеции, 27 января было официально объявлено государственным Днем памяти жертв холокоста. В переводе с греческого слово это означает “всесожжение”. Так назвали евреи постигшую их во время Второй мировой войны национальную катастрофу: из более чем восьми миллионов евреев, проживавших в Европе, нацисты уничтожили около шести. Три из них нашли свой конец в самом страшном гитлеровском лагере смерти – Освенциме. Он был освобожден советскими солдатами 27 января 1945 года…
В Швеции, благодаря тому, что она не участвовала в войне, не погиб ни один еврей. Тогда почему именно Швеция воззвала к совести народов? Из большой любви к евреям? Не думаю: евреи в этой небольшой скандинавской стране, как и в остальной Европе, традиционно находились в “полосе отчуждения”. Правда, здесь их не преследовали. Скорее всего, в Швеции острее других почувствовали, что совесть народов стала постепенно успокаиваться. Холокост перевернул нравственные основы европейской цивилизации. Но недаром же сказано, что время – лучший лекарь. Скорчившиеся от боли европейцы постепенно пришли в себя…
Одним из наиболее существенных завоеваний демократической России можно считать отказ от государственного антисемитизма. Такового, слава Богу, больше у нас нет. Но, к сожалению, нет и, если так можно выразиться, анти-антисемитизма. По мне, так уж лучше пусть будет госантисемитизм. Он хотя бы управляем, да и морально несравненно более уязвим. В позднесоветский период евреев из страны не выпущали, но и в стране, как мы хорошо знали тогда и еще лучше знаем теперь, их по негласным указаниям не пущали во все те вузы, НИИ, КБ и т. д., которые имели какое-либо отношение к ВПК, а также в партийные и правительственные структуры: в ЦК, обкомы и крайкомы даже инструкторами не брали с “нечистым” пятым пунктом. Но зато в те времена даже в пьяном угаре какому-нибудь партийному боссу, а уж тем более Генеральному секретарю и в голову не пришло бы публично высказываться в антисемитском духе, что Г. Зюганов позволяет себе на каждом шагу. Чего только стоит его в высшей степени оригинальное определение нынешней политической ситуации в России: “Интеллигенция разделилась на две части, которые я условно называю для себя “Иван Иванычи” и “Абрам Абрамычи”. Анти-антисемитизм – это предусмотренное законом преследование за разжигание межнациональной розни в любой форме. Но можете ли вы вспомнить хоть один пример, чтобы закрыли хоть одну юдофобствующую газету или привлекли к судебной ответственности национал-поджигателей любой масти?..
Возвращаюсь к нашим евреям. То, что их “держали”, вызывало сочувствие, то, что “не пущали”, – возмущало. Сейчас никто никого не держит: хочешь в Америку – езжай в Америку, хочешь в Израиль – катись колбаской… Ну а если еврей не хочет никуда ни ехать, ни катиться, а хочет по-прежнему жить в России, потому что прикипел к ней и только она для него Родина-мать, но каждый день читает и слышит, что он – агент Моссада или ЦРУ, что жиды Христа распяли, а царя с семьей расстреляли и что Союз нерушимый республик свободных пал жертвой мирового сионистского заговора и так далее в том же духе, – каково жить в такой атмосфере?..
Евреев преследовали и притесняли во все времена все народы, среди которых они поселялись, – это, действительно, правда, но далеко не полная. А полная правда заключается в том, что любая пришлая этническая группа подвергается преследованиям и притеснениям со стороны коренного населения. Явление это получило название ксенофобии. Философский словарь объясняет его как “неприязнь, нетерпимость, ненависть, презрение к лицам иной веры, культуры, национальности…”
Антисемитизм – такое же проявление ксенофобии, как антирусизм (русофобия), антигерманизм, антиармянизм и т. д. Ксенофобия родилась не вчера и даже не позавчера. Она появилась еще тогда, когда человек действительно жил в пещерах или на деревьях. Но, даже став “хомо сапиенсом”, он сохранил в своем подсознании страх к чужакам. Природа ксенофобии имеет такие же биологические корни, как, например, ревность. Но тем и отличается “хомо сапиенс” от своего прапращура неразумного, что умеет подавлять в себе животные инстинкты, а слепые эмоции подчинять холодному рассудку. Россия не потому переживает сейчас тяжелейшие времена, что евреи и прочие инородцы захватили финансовую, а с ней информационную власть. Согласен, евреев среди “олигархов” немало, но грабят Россию в подавляющем большинстве свои же русские. В то же время в Америке среди финансовых воротил евреев действительно гораздо больше, чем лиц кавказской или любой другой национальности, и в редакциях газет и журналов и прочих СМИ тоже полно евреев. Ну и что?! Америка процветает, а Россия деградирует. Так, может, виновны в наших российских бедах все-таки не евреи, а кто-то другой? Или что-то другое? (Из книги ”Почему не любят евреев”, М-2006 – А.З.)
Комментарий: Каджая был яркий, талантливый журналист, бескомпромиссно выступавший против лжи, национальных и религиозных предрассудков, нетерпимости и ненависти. После краха советской системы он сотрудничал со многими независимыми изданиями демократической ориентации, такими, как журнал «Новое время», «Независимая газета», «Коммерсант». Печатался в еврейских еженедельниках. В 2000 и в 2005 годах — был награжден премиями Союза журналистов Москвы за циклы статей против антисемитизма и ксенофобии. С годами эта тема становилась все менее востребованной, но Валерий Каджая оставался ей верен. Ему труднее становилось публиковаться, пришлось терпеть и материальные лишения, но с избранного пути он не свернул до самого конца. Убежден, что для литератора, чьим единственным оружием и средством существования является слово, это профессиональный и нравственный подвиг.
