Archive for March 6th, 2010
*****
Как сказал Максим Горький, в детстве у меня не было детства. Поскольку родился я в 1941 году, когда моя семья эвакуировалась из Киева и, в общем-то, чудом спаслась от Бабьего Яра. Некоторые из родственников так и остались лежать в Бабьем Яре, а мы по настоянию моего деда отправились в Магнитогорск… Был такой представитель израильской мультипликации — Ицик Йореш, с которым я был дружен. Но сейчас он отошел от дел, и попрощался со всеми — очень горестно, в письме… Конечно, я понимаю всю тяжесть состояния постоянной войны, в котором находился и находится Израиль. Как говорится, не до жиру, т.е. и не до мультфильмов. И все же здесь есть какой-то парадокс. Ведь евреи — это талантливый народ, разбросанный по всему свету. И, собравшись, в одном государстве, они должны иметь лучший симфонический оркестр, лучшую мультипликацию и многое из того лучшего, что евреи во всем мире представляют поодиночке. Но, собравшись вместе и не испытывая трудностей восхождения, они словно пресыщаются, достигнув определенного социального комфорта. Получается, что полностью мобилизовывать свой потенциал в других странах евреев заставляет дискомфорт существования. В детстве мама мне говорила: «Если ты хочешь быть просто хорошим, ты должен быть лучше лучшего русского». Наверное, это установка и срабатывала на подсознательном уровне. Я ведь не просыпался утром и не чистил зубы с мыслью, что я должен быть лучше самого лучшего русского. Это глупость! Но стремление быть лучшим и искать в себе те возможности, о наличии которых в себе я не подозревал… Это и было заложено мамой. Так и евреи в диаспоре не могут остановиться в своем поступательном движении, покуда преодолевают трудности. И они действительно становятся лучшими. Конечно, это вовсе не значит, что израильским евреям следует создавать искусственные трудности, чтобы их стимулировать. (Из интервью на сайте Jewish.ru 28.11.2003 – А.З.)
*****
Все формировалось там. У бабушки было очень хорошее слово, если что-то я делал не так, она говорила «не подобает» на идиш. Тебе, воспитанному в нашей семье, это не подобает… В каком бы ресторане, у кого бы в гостях я ни был, если я пробую форшмак, то понимаю, что это не как у бабушки, к которой мы ездили в Киев каждый год. Здесь не хватает яблочка, здесь еще чего-то… И когда моя сестра пытается модернизировать мамины рецепты и делать по-своему, я понимаю: да, хорошо, но это не мамино. Органолептическая память детства отпечатывается на всю жизнь. И все сравниваешь с мамиными котлетами, борщом, фаршированной рыбой. Это такое своеобразное еврейство, которое органолептически сидит в нас… Когда взрослые не хотели, чтобы я и сестра понимали, о чем они говорят, они переходили на идиш. Но какие-то фразы остались в памяти. Помню, был на фестивале в Ашдоде и мэр меня спросил, знаю ли я что-то на иврите. Я ответил, что нет. «Идиш?» — «Очень и очень мало». И я произнес фразу, которая в переводе на русский звучит так: «столько прыщей на твое лицо, сколько дырочек в маце во всем мире». Мэр посмотрел на меня внимательно и сказал: «Неплохо». Но, конечно, в полной мере я чувствую, что я еврей, когда мне говорят, что я жид. Но это Россия… В детстве бывало часто, да. В школе у меня была учительница, бывшая партизанка, которая вызывала меня к доске словами: «Ты, недорезанный», — а директор говорил маме: «Ну что мы можем сделать, у нее орден Ленина». В итоге я ушел в другую школу. Во взрослом состоянии я всегда понимал, что пятая графа всегда со мной. Как-то раз, когда мы возвращались с фестиваля из Торонто, Федор Хитрук мне сказал: «Давайте мы вам “инвалидность” подправим. Пятую графу. Я вам дам рекомендацию в партию». Я ответил: «И что, одну инвалидность сменить на другую?» Он обиделся. Разговор был окончен… Бытовой антисемитизм был всегда. Это что-то генетическое. Я помню, как плакал Шукшин и просил прощения у Михаила Ромма, учеником которого он был. Он рос на Алтае, евреев в глаза не видел, но знал, что они плохие, и потом каялся. Но это Шукшин. Который мог вырасти из этого и дорасти до чего-то другого. Это не всякому дано… Я, когда бывал в Израиле, испытывал чувство гордости за этот народ, который сумел доказать всему миру и себе в том числе, что евреи не только жертвы, что они могут быть героями. Они могут существовать в этом постоянном противодействии с окружающим миром и выстоять, а не быть баранами на заклание, как в Холокост (Из интервью на сайте Jewish.ru 14.11. 2014 .- А.З.)
Комментарий: Автор знаменитого «Летучего корабля» и «Выкрутасов» признается, что в творчестве у него есть три кумира, которых, по его словам, он себе не создавал — «они сами создались, это небожители при жизни: Чарли Чаплин, Уолт Дисней и Федерико Феллини». А жизненные и нравственные ориентиры задавались в семье еврейской.
*****
Было бы странно любить некоторые явления. Скажем, я еще очень сильно ненавижу антисемитизм. У нас в деревне не было антисемитов, а связанные с этим предрассудки мне объяснили довольно поздно. Но я сразу понял, какая это подлость. Вот был я с великолепным режиссером Камой Гинкасом в Каунасе, мы играли там «Царский профиль». Каунас — это родина Гинкаса. Мы с ним поехали на девятый форт, и там он рассказал, что во время войны немцы устроили здесь гетто, куда свозили евреев со всей Европы и расстреливали. В этом страшном месте он провел детство. Гинкаса наверняка расстреляли бы. Но какая-то женщина, несмотря на огромный риск, вывезла его в коляске собственного сына. Гинкас был здесь только в детстве, всего однажды, а с тех пор никогда на это место не ездил. Потом мы встретились с человеком, который был тем ребенком, в коляске которого Гинкаса вывезли из гетто. На меня все это произвело сильное впечатление. Я даже подумал, что если бы снять фильм, то получилась бы гениальная картина. (Из интервью в журнале ”Бульвар Гордона” № 46/134 13.11.2007 – А.З.)
В основе антисемитизма лежит бездарность. Когда изъявляют претензию на то, что Эйнштейн, открывший закон относительности, еврей, что еврей Фрейд, еврей Бергсон, то это есть претензии бездарности. В этом есть что-то жалкое. Есть только один способ борьбы против того, что евреи играют большую роль в науке и философии: делайте сами великие открытия, будьте великими учеными и философами.
****
Я хорошо понимаю, почему они уехали. Потому что в Советском Союзе жить было тяжело, тем более — евреям: мало свободы, мало возможностей для частного предпринимательства и, конечно, притеснения на национальной почве. Они уехали, хотя можно было избрать другой путь, который избрали многие мои друзья-евреи: борьба за лучшее будущее своей страны на месте, в России. Поэтому, когда эмигранты жалуются мне, что тоскуют по родине, я только развожу руками ( Из интрвью в журнале ”Чайка” № 6 (65) 17 марта 2006 года – А.З.).
*****
Я должен сказать только одно. В нашей Конституции, по-моему, записано, что разжигание межнациональной вражды карается законом, и, мне кажется, надо подумать о том, чтобы воздействовать как-то на этого человека по закону. Будет ли он привлечен к ответственности за такие слова? Должен быть привлечен, но будет ли – не знаю… Я с Толстым с этим брезгую даже разговаривать. Это омерзительно. Он раздувает ужас, страх и ненависть. Да ну его на фиг. ( Комментарий неравнодушного артиста. 23 января 2017 года в дискуссии по передаче Исаакиевского собора РПЦ вице-спикер Государственной думы Петр Толстой назвав защитников храма продолжателями дела «прадедов, вышедших из-за черты оседлости с наганами в 1917 году». Высказывание телеведущего и депутата вызвало широкий общественный резонанс – А.З.)
*****
Каждый советский ребенок был многоликим. Он вел двойную, тройную жизнь. В школе — один, во дворе — другой… Дома — третий. Наши характеры вытачивались с детства и мощно. Особенно если у тебя отчество Абрамович… Во Львове в первую очередь не любили русских: считали их оккупантами. Во вторую — восточных украинцев: их считали предателями. А на третьем месте был вечный еврей. У нас в классе таких было процентов семьдесят, и учитель физики, сам еврей, на всякий случай занижал нам отметки — чтобы никто не подумал, что он вытягивает своих.
Комментарий: Есть музыканты, которым предназначено Богом и судьбой не просто достойно пройти тернистый, но славный творческий путь, а стать яркой личностью в музыкальном искусстве и, тем самым, открыть новые горизонты для будущих поколений. Сегодня таким музыкантом, несомненно, является Юрий Башмет.Юрий Башмет — уникальное явление в современном музыкальном мире. Благодаря неповторимому, Богом данному таланту, огромной эрудиции, артистизму и неуемной энергии, во всем, к чему он прикасается, чувствуется рука Мастера.
*****
Еврейский народ, к которому я принадлежу и по происхождению, и по своему темпераменту, оставался мне неведомым до самого последнего времени… Последние часы мои я отдаю народу, который с полным правом почитает меня своей.
*****
Как ни странно, фамилия это русская, на самом деле она пишется «Билжо» — без мягкого знака. Есть предположение, что она образована из литовской фамилии — что-то типа Бильжойтис. По документам мой прадед носил фамилию Билжо, прабабка — Янукевич. Они были православные и жили в Санкт-Петербурге, где родился мой дед. Он, кстати говоря, был католиком. Работал на Гознаке. На Гознаке был арестован и отправлен в Норильский лагерь. Там его и расстреляли. Папа был крещен в церкви на Воробьевых горах и по паспорту был русским. Интересная вещь: по отцовской линии я русский, по маминой — еврей. Маминого отца тоже расстреляли. Тем не менее, когда я выступаю на радио, мне часто звонят антисемиты. Им, дуракам, я объясняю, что моя фамилия — это аббревиатура, которая расшифровывается так: Б-г, Истина, ЛюбовЬ, Жизнь, Отечество. Впервые я это придумал, когда очередной антисемит позвонил в эфир радио «Свобода» в Праге. Теперь идиотам-антисемитам я отвечаю так всегда…
Конечно, я ощущаю себя русским, так как я рос в типичной московской семье. У меня было две бабушки: одна русская, другая еврейская. Еврейская бабушка (по маминой линии) была большевичкой. Она не говорила на идише, еврейских традиций не знала. Будучи коммунисткой, в Б-га не верила. Моя мама получила советское воспитание, закончила школу с золотой медалью. Ничего еврейского, кроме отчества Абрамовна, в ней нет. В жизни мне часто приходилось встречаться со словом «полукровка», но при этом я ощущаю себя русским. Стоит сказать что-нибудь про Россию, как слышишь в ответ: «Ну и катись на свою историческую родину!» И все в таком духе. С такими людьми я предпочитаю в разговоры не вступать. Держу свою потерянную самоидентификацию в себе. Иногда я приезжаю в Иерусалим к своему другу, психиатру Славе Файнштейну, с которым мы дружим уже более 30 лет. Однажды мы пошли с ним в музей «Яд Вашем». Думали, что там будет очень страшно, и Слава боялся, что я буду его сильно ругать. Оказалось, что там все сделано достаточно корректно. Чувствуешь свою принадлежность к еврейскому народу… Возникает чувство жалости, смешанное с чувством злобы, — сами понимаете, на кого направленной. На выходе из музея мы услышали немецкую речь, и нам, интеллигентным людям, захотелось дать германским туристам по роже, хотя, скорее всего, они не имеют к этой истории никакого отношения… Более того, приходя туда, они хотят свою вину искупить. Я лично знаю немцев, которые выучили иврит, бывали в Иерусалиме, работали в киббуцах, переводили Бабеля. Среди них мой приятель Райанхарт Кром. Вот в таких случаях я чувствую себя евреем. Кроме того, когда на евреев кто-то наезжает, мне всегда хочется встать и сказать: да, я тоже еврей. Тем не менее по эстетике, кулинарным пристрастиям, традициям, культуре я чувствую себя человеком русским. Все это на уровне эмоций мне гораздо ближе…
В последнее время это (проявления антисемитизма – А.З.) стало встречаться гораздо чаще, чем, например, во времена СССР. В основном антисемитизм локализуется в Интернете. Там, когда я пишу какие-то свои тексты или выкладываю свои рисунки, часто сыпется большое количество антисемитских высказываний. В повседневной бытовой жизни я с этим практически не сталкивался. Помню только, как учителя решили не указывать в школьном журнале мою национальность. Сочли, что так будет корректнее. «Русский» было написано в графе у всех школьников, за исключением меня и татарина Гены Никифорова. Ни со стороны одноклассников, с которыми я дружу по сей день, ни со стороны однокурсников я ничего такого не чувствовал. Я сам поступил в Медицинский институт им. Пирогова, без всякого блата. При поступлении мне не задали ни одного вопроса касательно национальности — по паспорту-то я русский. Я совершенно спокойно жил, ездил за границу. Думаю, что все началось тогда, когда на экраны вышла программа «Итого», и я стал человеком публичным. В 90-е годы люди стали активно интересоваться своей национальностью. Появились «гиперрусккие», «гиперузбеки», «гиперевреи». На какой бы радиостанции я ни выступал — «Свобода», «Эхо Москвы» — в студию обязательно звонит один, а то и несколько антисемитов. У меня создается впечатление, что радио «Свобода» вообще слушают исключительно антисемиты. Мне задавали очень смешные вопросы. Например: «Скажите, пожалуйста, почему все психиатры евреи, а все сумасшедшие — русские?» Я, человек весьма находчивый, услышав такое, просто опешил! Должен был оправдываться, называть фамилии русских психиатров… Особо бурно антисемитизм цветет в Интернете. Приходиться сталкиваться с очень смешными и одновременно злыми вещами, которые не соответствуют действительности.
Однажды я пошел со своим старшим внуком в Музей Пушкина на Старом Арбате. Он, мальчик длинноволосый, все время чесался. Надо сказать, что моя жена русская, сын, соответственно, тоже русский, значит, внук и подавно. Жена сына тоже русская. Так вот, оказалось, что у внука вши. В то время я вел колонку в газете «Известия» и написал в связи с этим статью — вполне безобидную, с юмором. О проблеме педикулеза в целом. В Советском Союзе педикулеза не было, сегодня же он на каждом углу и абсолютно не зависит от социального положения. Что тут началось! Интернет кишел гневными сообщениями: мол, «все еврейские дети вшивые», «еврейский дедушка повел своего еврейского внука…» и все в таком духе. Бред, но с такой, я вам скажу, злобой все это было сказано… Мне, как человеку впечатлительному, было очень неприятно.
Однажды я опубликовал в своем ЖЖ запись, посвященную моей бабушке, Зельде Израилевне. Ее мужа расстреляли, а ее саму отправили в Акмолинский лагерь жен изменников Родины (АЛЖИР). В общей сложности она провела в лагерях около 25 лет. После того как я выложил эту запись, начался какой-то кошмар. В комментариях кто-то выложил изображение человека с простреленной головой и с примечанием, что в скором времени та же участь ждет и меня. Я попросил усилить охрану в клубе «Петрович» и закрыл свой ЖЖ. Закрыл не от чувства страха, а из-за того, что с этого момента вести его мне стало просто неинтересно. И все-таки мне кажется, что сегодня мы имеем дело с неким абстрактным антисемитизмом. Игорь Губерман рассказывал о своих сокамерниках, которые, утверждая, что во всем виноваты евреи, в то же время говорили ему: «Гарик, при чем здесь ты?» Евреи — это некие злодеи, а вовсе не сосед Соломон, с которым можно выпить и поговорить по душам. Не исключено, что эта абстрактность выражается в конкретных лицах. Чего только стоят наши олигархи-евреи, приятными которых никак не назовешь. (Из интервью на сайте Jewish.ru 3.06.2011 – А.З.)
*****
В русском языке имеется несколько слов, которые вызывают у меня буквально физиологическое отвращение. Это вовсе не мат, к которому я отношусь с глубоким уважением. И даже не слова-паразиты. Это обычные слова. У моего девятилетнего внука такое слово — «пузырь». У меня одним из таких слов является слово «полукровка». Есть в этом слове что-то уменьшительно-пренебрежительное, что-то неопределенно-оскорбительное, что-то розовато-сероватое. Впервые я услышал слово «полукровка» в школе. В школе вообще все впервые. Уже не помню, кто в меня этим словом запустил. Пролетев, оно глубоко вонзилось в меня. Поранив и застряв надолго. Что поделаешь, я был и остаюсь человеком чувствительным и легкоранимым. Когда дома я раскрыл потрепанную метрику и обнаружил, что папа у меня русский, а мама — еврейка, меня пробил холодный и липкий пот. Мне вдруг стало страшно и стыдно за этот страх. Полукровка. Я никак не мог распутать этот национальный клубок, состоящий из крайне противоречивых чувств. А в подростковом возрасте понять, кто ты — болезненно важно. Одну мою бабушку, которая жила с нами, звали Зельда Израилевна. Бабушка была верным ленинцем и, несмотря на свое отчество, активным противником «израильской агрессии». Я боялся, что мои одноклассники узнают, как ее зовут. И мне за это стыдно до сих пор. Одноклассники у меня были замечательные, но страх этот был неосознанным. Ничего еврейского в бабушке не было. Кроме имени. Из всех слов на идише она знала только слово «тухес» — «попа». И довольно часто его, это слово, употребляла как некоторое ругательство. Готовила моя бабушка себе иногда морковку в молоке и с изюмом. Тушила. Получался упрощенный цимес. Десертное блюдо. Только себе бабушка готовила не потому, что была жадной, а потому, что остальные домочадцы это блюдо не только не любили, но и смотреть на него не могли. Моя бабушка ничего не знала про кашрут. У нее была другая религия — коммунизм. Другой бог — Ленин. Ленин из фарфора стоял у нее на письменном столе. Мои одноклассники любили протирать у него пыль на лысине. Маленькие подростки-диссиденты середины семидесятых. Еще бабушка любила говорить: «Когда еврей ест курицу? — Когда курица больна или еврей болен».
Другую мою бабушку звали Антонина Игнатьевна, но вот фамилия у русской бабушки была «какая-то нерусская” — Билжо. Мягкий знак появился потом у папы. Паспортистке так показалось красивее. Двух бабушек я любил одинаково. В школьном журнале с зелеными страницами на последней, там, где список учеников в алфавитном порядке и их адреса, была и графа «национальность». В длинном столбце, состоявшем из слов «русский» и «русская», было всего два пропуска. У татарина Гены Никифорова и у меня. Учителям казалось, что они деликатно подошли к национальному вопросу. Так кто я? Этого я никак не мог понять. Нет, то есть я-то был уверен, что я русский. Но выходит, что так думал я один. Стоит ли описывать те чувства, которые я испытывал, получая советский молоткастый, серпастый паспорт с графой «национальность»? Думаю, что не стоит. А прошло все очень деликатно-формально. И когда я раскрыл паспорт, я увидел написанное черной тушью каллиграфическим почерком с разнообразными завитушками слово «русский». По папе. По закону. Русский. Но Бильжо… А еще я переживал, что обидел маму. В конце восьмидесятых я возвращался с работы из психиатрической больницы имени Кащенко. В час пик. В подземном переходе напротив выхода из метро стоял здоровый, одетый во все черное «баркашовец» и всем раздавал какие-то листовки. Увидев меня, он жестом меня подозвал. А надо сказать, что я всегда был внимательным и любопытным. Это мне помогало. Но и страдал я из-за этого не раз. Собственно говоря, и подозвал он меня потому, что я его внимательно разглядывал. Я подошел к нему — опять же из любопытства. И тут… Тут он трогательно кладет мне руку на плечо, дает листовку и говорит: «Ты приходи обязательно. Там все написано. Я вижу, ты — наш!!!» Оба-на! То, что меня всегда любили душевнобольные и маргиналы, я всегда знал. Но что так? Эту листовку дома я вручил своей жене, урожденной Захаровой, взявшей мою непонятную фамилию Бильжо. Эту листовку я сохранил на память как охранную грамоту. В Теплом Стане я жил со своей женой, маленьким сыном и таксой Дездемоной на первом этаже в маленькой квартирке. Лоджия выходила к заднику овощного магазина, на глухую стену которого постоянно мочились местные алкоголики. Несколько покачивающихся спин были в кадре всегда. Через стенку от нас жили алкоголики, которые пили не просыхая. Они не связывали свой питейный цикл со временем суток. Их питейный цикл был связан исключительно с их алкогольной физиологией. Проснулся — выпил. Выпил — подрался. Устал — заснул. Проснулся — выпил… Такса Дездемона не любила непорядок. И лаем пыталась его навести, выскакивая на лоджию. «О, опять еврейка лает», — говорили мои недовольные соседи-алкоголики. Однажды в Праге я был в прямом эфире на «Радио Свобода». Вел программу замечательный Петя Вайль. Звонили нам исключительно антисемиты. Когда они нас достали своими вопросами, я спросил радиослушателя-антисемита: «Почему вы решили, что я еврей?» — «Фамилия у вас — Бильжо». — «А вы знаете, что это аббревиатура?» Петя в ужасе смотрел на меня, открыв рот в ожидании расшифровки. «Ну и что это значит?» — не успокаивался занудливый антисемит. Надо сказать, говоря, что это аббревиатура, я не предполагал, что меня попросят ее раскрыть. И тут вдруг меня осенило: «Бог; Истина; ЛюбовЬ; Жизнь; Отечество». На той стороне эфира раздался какой-то глухой стук. По-моему, человек упал со стула. На этом дурацкие звонки прекратились. С тех пор идиотам свою фамилию я расшифровываю именно так. Как-то во время застолья с друзьями я придумал себе «статью», по которой меня могли бы посадить типа как бы при Сталине. Мол, лучше я сам сформулирую, чем кто-то коряво это сделает за меня. Звучала она так: «За издевательства над образом русского человека в карикатурной серии “Петрович”». Спустя несколько лет в «Литературной газете» появилась заметка, в которой автор раскрывал придуманный мной тезис на полном серьезе. Дело в том, что безумцы выдвинули меня тогда на Государственную премию, к получению которой я был близок, именно за этот «сериал», и автор заметки оказался сильно возмущен этим фактом. Он же был настоящим русским патриотом. Как он думал… Нет, все-таки у полукровки и психиатра есть одно большое преимущество — отвечать на вопрос о национальности снисходительной улыбкой. (Статья ”Полукровие” на сайте ”Русский пионер” №36 2.05.2013 – А.З.)
Комментарий: Андрей Бильжо — художник-карикатурист, создатель культового персонажа Петрович. Особую популярность он приобрел, участвуя в телепрограмме Виктора Шендеровича «Итого», где выступал в роли врача-мозговеда, рассказывавшего истории из жизни «маленькой психиатрической больницы». Бильжо знаком с этим вопросом хорошо, так как по профессии он врач – психиатр.
По крови я – еврей, по культуре – русский, а по воспитанию – советский.
*****
Сейчас почти все стороны сходятся на том, что конфликт должен быть решен миром… Думаю, что это вполне возможно, если исходить только из интересов трудовых евреев и арабов, которые живут или имеют право жить в Палестине. Что же нужно трудовым палестинцам арабам? Они имеют право на свое независимое государство в пределах части бывшей Палестины. Они имеют право на репарации со стороны Израиля. Эти репарации должны быть денежными, в виде оборудования, научно-технической помощи, помощи квалифицированными кадрами… Израиль в свое время получал репарации от ФРГ. Теперь он должен в виде компенсации пострадавшим палестинским арабам платить репарации будущему палестинскому государству арабов. Заинтересованы ли в этом трудовые палестинские евреи? Безусловно, да. Единственный шанс покончить с палестинским конфликтом состоит в том, чтобы установить хорошие отношения между двумя палестинскими государствами. Если Израиль поможет становлению и процветанию арабского палестинского государства, это будет прочной базой добрых взаимоотношений – постепенно, спустя определенный исторический период ненависть должна отступить. Что же еще нужно трудовым израильтянам? Им сегодня нужна уверенность в безопасности своего государства, когда еще ненависть существует. Для этого есть только один путь: предоставить Израилю право на строительство и аренду стратегически важных военных баз, которые будут находиться в арабской Палестине и, возможно, частично на сирийской и египетской землях… Когда ненависть отступит, исчезнут и военные базы. Тогда они просто-напросто будут не нужны. Все остальные вопросы – границы, Иерусалим, проливы и прочее – менее существенны (Публикация А.Новикова. Из записки в ЦК КПСС в июле 1975 года – А.З.)
Комментарий: Так великий шахматист пытался урегулировать ближневосточный конфликт, написав письмо в ЦК КПСС. К письму М.М.Ботвинника приложена справка следующего содержания. На беседе в Международном отделе ЦК КПСС 11 июля 1975 г. М.М.Ботвиннику была разъяснена позиция Советского Союза по вопросам ближневосточного урегулирования. При этом было обращено особое внимание на то, что в основе советской внешней политики лежат принципы, разработанные В.И. Лениным. К их числу относятся признание права наций на самоопределение, уважение национальной независимости и суверенитета государств, равноправие, невмешательство во внутренние дела других государств и др. Содержащееся в письме М.М.Ботвинника предложение о создании израильских военных баз на территории соседних арабских государств не учитывает этих принципов. М.М.Ботвинник выразил удовлетворение состоявшейся беседой. Ботвинник вырос в ассимилированной семье, отец запрещал домашним разговаривать на идиш, чтобы сын чувствовал себя русским; однако жизнь заставляла его сталкиваться с обывательским антисемитизмом. В воспоминаниях Ботвинник так писал о своем происхождении: «… положение мое “сложное”: я еврей по крови, русский — по культуре, советский по воспитанию». Ботвинник проявил гражданское мужество, публикуя в «застойные годы» теплые отзывы об Израиле, в частности о П. Рутенберге, о киббуцах. Он высказывался в защиту права евреев жить на своей древней родине. В отличие от многих известных советских деятелей культуры и науки — «лиц еврейской национальности» — Ботвинник не подписал ни одно из антиизраильских коллективных писем.
******
Я, как человек с юмором, отвечаю: пусть эти споры (по поводу его национальности – А.З.) продолжаются… Я, честно говоря, не совсем понимаю, что есть еврейский юмор, что есть — русский юмор и так далее. По-моему, юмор интернационален. Да и вообще, одному человеку присуще шутить, а другому нет. Я, как видите, человек с юмором. Точно не припомню (откуда он знает столько еврейских анекдотов – А.З.). Возможно, нахватался в Израиле. Там живет много моих — друзей, и, в общей сложности, я гостил там не меньше десяти раз. Отдыхал и в Хайфе, и в Тель-Авиве, и на Средиземноморье… Я — нет ( ответ на вопрос – соблюдает ли он еврейские традиции, Кашрут, например – А.З.). Но, кашрут соблюдают те люди, которые приглашают меня выступить в — еврейских концертах. Кстати, я всегда с превеликим удовольствием принимаю участие в подобных мероприятиях…Дают ли знать о себе гены? (После паузы) М-м-м… Все же сохраню интригу… Чтобы не проклинали. (Из интервью в журнале ”Алеф” № 1 – 2007 – А.З.)
Я посещал Новую школу социальных исследований всего год, но что это был за год! Школа и сам Нью-Йорк стали убежищем для сотен удивительных евреев из Европы, сбежавших из Германии и других стран перед Второй мировой войной и во время нее. Эти люди невероятно обогатили интеллектуальную жизнь города – наверное, за сравнимый отрезок времени никогда и нигде не случалось ничего
подобного. Эти евреи в значительной мере воспитали меня. Я жил среди евреев. Они были моими учителями, они были моими работодателями, они были моими друзьями. Они ввели меня в мир книг и идей, о существовании которых я и не подозревал. Я проводил с ними ночи напролет – задавал вопросы, спорил, испытывал себя, понимал, как мало я знаю, насколько я косноязычен и насколько поверхностным было мое образование. Я даже не закончил колледжа, а многие из них получили ученые степени в лучших европейских университетах. Я чувствовал себя тупицей, мне было стыдно, но они поощряли мое стремление учиться всему подряд. Они пробудили во мне жажду информации. Я поверил, что, если я узнаю больше, я стану умнее, со временем я понял, что это не так. Я читал Канта, Руссо, Ницше, Локка, Мелвилла, Толстого, Фолкнера, Достоевского и десятки других авторов, многие их которых так и остались для меня непонятными. Новая школа стала промежуточной остановкой на пути многих выдающихся еврейских интеллектуалов из Европы, которые затем обосновались на факультетах Принстонского, Йельского, Гарвардского университетов. Это были сливки европейской науки, учиться у таких людей было настоящим чудом. Одной из величайших загадок, всегда занимавших меня, было то, каким образом евреи, составляющие такое крохотное меньшинство среди населения земли, смогли достичь таких высот и отличиться в стольких различных областях: в науке, музыке, медицине, литературе, искусстве, бизнесе и так далее. Если перечислить самых влиятельных людей за два последних столетия, в первой тройке окажутся Эйнштейн, Фрейд и Маркс – все евреи. И в этом списке будет еще много евреев, хотя они составляют менее трех процентов населения США. И все они – потрясающие люди. Представьте себе преследования, которым они подвергались веками: погромы, cожжение храмов, набеги казаков, уничтожение целых семей, рассеяние народа и Холокост. После Диаспоры они не имели своих земель и святынь в большинстве стран мира; им запрещали участвовать в выборах и указывали, где они должны жить. Однако их культура выжила, и процент состоявшихся людей среди евреев выше, чем среди любого другого народа в мире. Какое-то время я думал, что в основе успешности евреев лежит поразительное богатство генов, образовавшееся на Ближнем Востоке за миллиарды лет эволюции. Позже я понял, что моя теория неверна, потому что после Диаспоры возникли две совершенно не похожие друг на друга группы евреев – ашкенази и сефарды. Испанские евреи не имели ничего общего с российскими, по сути дела, они даже не могли общаться между собой. Российские евреи были изолированы от немецких, которые считали себя обособленной и самой высшей группой, а евреи Восточной Европы совершенно не походили на евреев-сефардов. роме того, на протяжении многих веков заключалось такое количество смешанных браков, что объяснить это явление чисто генетическими факторами невозможно. Поговорив со многими евреями, почитав об истории и культуре еврейского народа, я, наконец, пришел к выводу, что еврейство – это скорее культурный, нежели генетический феномен. Это состояние ума. На идиш есть такое слово: “seychel”, дающее ключ к пониманию самых глубинных аспектов еврейской культуры. Оно означает “стремиться приобрести новые знания и оставить после себя мир лучше, чем он был при твоем появлении”. Евреи придают огромное значение образованию и труду, и эти ценности передаются из поколения в поколение. Насколько я знаю, подобный динамизм и стремление к совершенству свойственны еще только нескольким азиатским культурам. Вероятно, фантастические успехи евреев можно объяснить именно этой культурной традицией наряду с иудаизмом, тем единственным, что осталось неизменным в годы рассеяния еврейского народа по всему свету. Традиции, передававшиеся через Тору и Талмуд, каким-то образом помогли евреям осуществить предначертанную им судьбу “избранного народа”, о чем свидетельствуют поразительные успехи в столь многих областях. Но какими бы ни были причины этого успеха, я не мог считать себя образованным человеком, пока не столкнулся с ними.. Они подарили мне понятие культуры, оставшееся со мной на всю жизнь. ( Ода евреям. Из мемуаров “Песни, которым не научила меня мать” /Songs My Mother Never Taught Me/, опубликованныx в сборнике “Киносценарии” № 5 за 2006 г. – А.З.)
****
Я еврей по отцовской линии, насколько мне известно, наши предки, ашкеназы, переехали из Германии в Бессарабию, а потом оказались на юге Украины. До войны мои бабушка с дедушкой жили в Одессе. Дед до революции работал в типографии, был активным членом РСДРП, лично знал Котовского. Он вообще был отчаянным и жестким человеком. После революции дед служил в ЧК, участвовал в операции по ликвидации Махно. Помню общую фотографию: дед-комиссар в папахе и с маузером и рядом с ним бабушка-красавица. После гражданской войны дед вместе с украинским партийным и государственным деятелем Косиором создавали первые колхозы, машинно-тракторные станции и прочие советские общественные институции. В молодые годы дед был искренним приверженцем Советской власти. Судьба у деда сложилась в некоторой степени трагично. Во время Второй мировой войны он пропал без вести. Оказалось — попал в плен, находился в лагере для военнопленных на территории Румынии, где его, на удивление, не выдали. Если бы немцы узнали, что он, во-первых, коммунист, а, во-вторых, еврей, его сразу же расстреляли бы. Я думаю, что благодаря знанию румынского языка, деду удалось сойти за румына. После освобождения Румынии лагерь освободили. Деда судили, он был поражен в правах и сослан в колонию во Львовской области. Там он настолько хорошо работал, что даже получил орден Трудового Красного Знамени… Мама родилась на Западной Украине (до 1939 года принадлежавшей Польше) в колонии гольдеров — так там называли голландских поселенцев. Она по национальности голландка … Та часть моей семьи, что принадлежит к еврейству, всегда помнила о своих корнях. Меня всегда окружала родня, в том числе, еврейская. Это были очень веселые и контактные люди с глубоко заложенной советской ментальностью. Тем не менее какие-то разговоры в семье, конечно, ходили. Да и потом, чего греха таить, среди музыкантов — и в классике, и на эстраде — всегда было очень много евреев, и этот факт был всегда обсуждаем. Гордость за народ, среди которого так много талантливых людей, в нашей семье была всегда. Многие мои родственники живут в Израиле, Америке. Будучи полукровкой, я всегда в большей степени относил себя к еврейскому народу — может быть, в силу того, что мой отец музыкант, а я тоже занимаюсь музыкой… Евреи, музыка — в моей голове все это сложилось в один цельный образ. Я несколько раз был в Израиле, и там меня всегда охватывает какое-то особое чувство… Если я когда-нибудь решусь уехать из России, то уеду именно туда. Прекрасно понимаю, что в Израиле есть свои проблемы, но, тем не менее, я бы с удовольствием там жил. Мне нравится дух, обстановка, мне нравится то, что там есть гордость за свою страну и за свой народ. По разговорам эмигрировавших друзей и знакомых я понимаю, что они любят это государство и готовы за него бороться. Это не формальные заявления — они говорят чистую правду. В России морально-идеологические цели и установки очень размыты. Все постоянно говорят о национальной идее, однако сформулировать ее до сих пор не могут. В Израиле эта идея точно есть, и мне это очень нравится… Знатоком традиций я себя не считаю. Хотя, например, хорошо знаю Тору. Один из моих любимых писателей — Лион Фейхтвангер. Все, что связано с евреями, меня очень интересует: я чувствую корневую связь с этой нацией. По Галахе я, конечно, не еврей, но мне определенно нравятся эти люди, этот народ. Многие черты, которые в нем есть, те, что рисует нам тот же Шолом-Алейхем, мне очень симпатичны. Если говорить о национальной привязанности, то внутренне я больше чувствую связь с евреями, нежели с голландцами!.. У меня дома есть как Тора, так и христианская Библия. Я читал как эти книги, так и другую литературу, связанную с этической стороной иудаизма. По моему мнению, благодаря Книге евреи создали цивилизацию, которую мы сегодня называем европейской. Евреи стали первыми, кто стал придерживаться монотеизма, и это делает эту нацию особой. Несмотря на рассеянное проживание, этот народ сумел сохранить свою идентичность, и это тоже, безусловно, делает ему честь. (Из интервью на сайте Jewish.ru 11.11.2011 – A.З.)
