*****
Скажи мне, как ты относишься к евреям, и я тебе скажу, кто ты. Еврейская тема не может не присутствовать в сознании думающего русского человека. Даже в подсознании. Я никогда не был политиком. Говорю лишь о вещах сугубо этических, неотделимых от нации, частью которой себя ощущаю. Не скажу, что антисемитизм в России когда-либо обретал воспаленные формы. Конечно, был «Союз Михаила-Архангела», были страшные погромы, но не было чего-либо подобного тому, что происходило в нацистской Германии или средневековой Испании.
Наверное, мое отношение к евреям питается русской литературной традицией, восходящей к XIX веку. Взять хотя бы Гоголя, часто поминавшего в своих малороссийских повестях жидовинов. Но при всем том вражды к евреям у него не было, он любил всех своих персонажей. Еще более определенен в своей позиции Чехов: «…когда в нас что-нибудь неладно, то мы ищем причин вне нас и скоро находим: «Это француз гадит, это жиды, это Вильгельм». Это призраки, но зато как они облегчают наше беспокойство» (из письма к Суворину 6.2.1898). Вот оно наше российское свойство – искать виноватых вне себя.
Отношение к евреям – это для меня оселок, на котором проверяется нравственное, христианское начало. Христианин не может быть антисемитом. Во всяком случае, в том понимании христианского начала, которое мне близко. Задумывая фильм о киномеханике Сталина, я поначалу никак не связывал его с еврейской темой. Идея сделать Катю, дочь арестованного соседа героя, еврейкой принад¬лежала моему соавтору Анатолию Усову. Как я сам до это¬го не додумался! Ведь это же замечательно! Сразу сцементировался разнородный комплекс моральных проблем, сопутствующих русскому человеку.
Русский человек – не злобствующий антисемит. Злоба не свойство его характера. Может быть, только в советские годы так стало. Самая страшная порода, какая есть, это посадские, мещане, люмпены, «Дикари с букварем», как их называет писатель Горенштейн. Из этих посадских и вербуется черная сотня. Лучше уж дикарь без букваря. В деревне черную сотню не найдешь. В деревенском разговоре можно услышать: «Клавка-то, в город уехала! У евреев живет!» Это значит: хорошо устроилась. Причем говорится без злобы, без осуждения – только с завистью. Потому что крестьяне – христиане. Люди без букваря. Без городской полуцивилизации. Но с устоявшейся русской, крестьянской культурой. Не скажу, что задался целью как-то специально выска¬заться на экране по этому поводу. Все вызрело само собой. Без этого мы не смогли бы так полно проследить эволю¬цию нашего героя -человека, испытывающего определен¬ный комплекс вины за разные, не им совершенные, не по его вине случившиеся проступки и события в недрах его нации. Нравственное пробуждение героя и происходит тогда, когда он начинает испытывать чувство вины…
Российские евреи – своеобразная порода. Советская система оставила на них свою несмываемую печать. Это не просто евреи, это «юдо советикус». Даже эмигрировав, они не в состоянии привыкнуть к капитализму. Они всю жизнь прожили в условиях особой обласканности, защищеннос¬ти какими-то связями, знакомствами, ходами к нужным людям. Им тяжко жить там, где привычные для них механизмы уже не нужны, где надо работать – тяжело работать. Не случайность очереди у советского консульства в Израиле: многие захотели вернуться обратно. Они уехали из СССР, потому что ощущали себя в стране чужими. Они захотели вернуться, потому что теперь они чужие здесь. Они уже так связаны со славянским менталитетом, что в ином окружении им неуютно.
Та замечательная идишистская культура, которую они создали в свое время, культура, давшая Тевье-молочника, особый неповторимый стиль юмора, могла родиться только в среде евреев России, Украины, Белоруссии. И юмор, и образ жизни, и безудержность в питье водки – все это черты евреев, выросших именно в восточнославянской диаспоре. В этих местечках и гетто родились Шолом-Алейхем, Шагал, Михоэлс. Своим появлением эти гении во многом, увы, обязаны российскому антисемитизму, повторю, антисемитизму сравнительно мягкому. Наложил, естественно, свой отпечаток и образ жизни – достаточно изолированный, но в то же время не отдельный от среды: мешанина словечек, обычаев, условий быта – питательная среда этой культуры. Подобная культура не возникла ни во Франции, ни в Герма¬нии, ни в Италии. При том что, к примеру, во Франции антисемитизм достаточно силен, евреи там растворены в среде, не составляют никакого отдельного мирка. Еврейская культура возникала там, где была черта оседлости. Во всем есть хорошее и дурное. Благодаря остракизму, которому подвергались российские евреи, их вынужден¬ной изоляции, благодаря черте оседлости, которую навряд ли стоит благословлять и оправдывать, в отграниченных ею водоемах, роях пчелиных возникал особый мир, особая культура.
И в Италии, и в Америке, и во Франции есть прекрасные книги, написанные писателями-евреями, но нет еврейской культуры. Почвы для нее нет. По старой еврейской поговорке, еврей еврею жить не даст, но умереть ему тоже не даст. Замечательное свойство – выживаемость евреев. «Еврей-дворник» – это ходило как самый короткий и самый смешной анекдот. Не было таких – евреев-дворников. Они все думали о детях, заботились об их образовании. Эти качества и жизненные ценно¬сти были сформированы веками гонений – и великий еврейский прагматизм, и умение считать деньги, и знание, как приумножить их, и забота, чтобы еврей женился на еврейке, чтобы в диаспоре не потерялась нация.
Не думаю, что русские менее музыкально одарены, чем евреи, но в русской семье родители совсем не так озабочены музыкаль¬ным образованием детей, как в семьях еврейских. Неистребимое желание выжить и сохраниться – качество, выработавшееся в Исходе, в бесконечном пути, начавшемся века назад и поныне не завершившемся.
Отношением к еврейской проблеме мы поверяли героя «Ближнего круга», которому дали имя Ваня Саньшин. Он, что называется, антисемит добродушный. У него душа крестьянская, христианская. Другое дело – душа эта замерзшая, скованная ужасом, но не изуродованная намертво, как, скажем, у его соседа – милиционера Морды. Вот этот – из породы посадских, хам грядущий, антисемит убежденный и далеко не безобидный. А Ваня подобен тем мужикам, рядом с которыми жили шолом-алейхемовские герои, и дружили, и уважали друг друга, и каждый соблюдал свои границы, за пределами которых шло вполне успешное со¬трудничество. В картине нет насилия, как такового, за исключением сцены ареста соседа Саньшина – Арона Губельмана (в этой роли я снял Алика Липкова, который сейчас помогает мне в работе над этой книгой; ему пришлось разбить лбом о стену четыре презерватива с краской – имитацией крови). А в остальном – ни убийств, ни пыток, ни застенков, что вроде само просилось на экран. Насилие мы показали через судьбу дочери Губельмана – Кати. Эта героиня вполне могла бы быть и русской, но то, что она – еврейка, дало всему добавочную глубину и объемность. Насилие, произведенное над Катей, самое жестокое. Это насилие над сознанием. Волею Сталина лишившаяся отца, матери, дома, она мнит себя всем ему обязанной, им спасен¬ной, им выведенной в люди. Она фанатическая сталинистка. Живет в страшном выморочном мире, не понимая, насколько этот мир страшен. И, что всего хуже, живет с ощу¬щением своей внутренней ущербности. Самое страшное насилие, какое можно произвести над человеком, – заставить его поверить в свою органическую неполноценность. Не важно, потому ли, что ты еврей, ты другой расы или хочешь жить не так, как другие. Нет страшнее, когда человек сам свыкается с мыслью, что от рождения хуже других. Весь ужас сталинизма в «Ближнем круге» идет через Катю. У других героев жизнь относительно благополучная – естественно, за исключением того, что их ни на минуту не оставляет страх. Но они уже привыкли жить в сфере высокого напряжения. Линия Кати – вроде бы второплановая, параллельная основному сюжету, но без нее и сам сюжет был бы неполон, и внутренняя драма героя не обо¬значилась бы с такой остротой…Арон Губельман – один из тех, кто сам был орудием Сталина, исполнителем его воли, проводником его политики. Затем стал его жертвой…
Одно из наибольших достижений цивилизации – возросшая цена человеческой жизни. В средневековой Европе эта цена была невелика-достаточно вспомнить шекспировские пьесы. Но и сейчас, если посмотреть на Юго-Восточную Азию, Африку, Латинскую Америку, нетрудно увидеть, что и там цена человеческой жизни не выше, чем в Англии XV века. Вот и задайтесь вопросом: в каком веке живет Россия? Евреи человеческую жизнь ценят очень высоко. Они много потеряли: для маленькой нации шесть миллионов -Цифра гигантская. Каждый третий. Но я слышу голоса моих соплеменников: «Ну, потеряли! Чего орать-то?! Мы тоже потеряли в войне сорок миллионов – мы же не орем!» Жаль, что не орем. Евреи орут, и правильно делают. Это только вызывает уважение. (Из книги ”Возвышающий обман”, М.1999 г.- А.З.)
Одно маленькое добавление: вся эта еврейская культура в России появилась ВМЕСТО!!!! русской, всё еврейское благополучие в России есть результат грабежа русских, а то откуда взялись абрамовичи???! И так во всём!!! Кукушонок влез в чужое гнездо…!!!
Ну не было холокоста! Труппы где??! Сожгли? так угля сколько нужно! Зачем травить газом когда пуля стоила копейку десяток. Ну уж что что, ну уж в умении считать немцам оказать нельзя! Еврейство в России это онкология! Или вот сейчас опять бузят и опять одни они. ЗАЧЕМ!!! Не думаю что Сталин стрелял евреев в 37 от удовольствия, смотря на то что сейчас евреи-оппозиция вытворяют становится понят ПОЧЕМУ! так поступил Сталин. Так и нынешний дозреет до такого решения. А ЧТО ДЕЛАТЬ!!!??? Это евреям опять можно разбежаться по всему миру, а русским куда деваться?! Бурятам, тувинцам, татарам и пр. и пр. и у всех есть своя земля, у каждого народа в составе России, одни евреи безродные. И почему хозяева должны терпеть наглых гостей, которые влезли в окно, уселись на тёплые места и учат жить хозяев. Почему!? Более того не разрешают даже заикаться хозявам о том что бы повыгонять сцаной тряпкой этих пришельцев.
Друзья, вы почему убрали комментарии? Скажи мне, как ты относишься к евреям, и я тебе скажу, кто ты. = К евреям я отношусь сносно, вот они ко мне относятся со своим высокомерным стёбом, совершенно не соответствующим их внутреннему содержанию. Вот и задайтесь вопросом: в каком веке живет Россия? = Живёт Россия в IХ – Х веках, мало что изменилось за 1150 лет со времени варяжско – хазарского вторжения. Евреи человеческую жизнь ценят очень высоко = свою жизнь! Они много потеряли: для маленькой нации шесть миллионов -Цифра гигантская. Каждый третий. Но я слышу голоса моих соплеменников: «Ну, потеряли! Чего орать-то?! Мы тоже потеряли в войне сорок миллионов – мы же не орем!» Жаль, что не орем. Евреи орут, и правильно делают. Это только вызывает уважение.= Уважение по еврейским понятиям, это всё те же еврейские страдания униженных. Сильная нация ноет, канючит, прибедняется, вымогает, отнимает и ворует. А русопятые не привыкли размазывать сопли. Утрёт кровавые сопли и снова – вперёд (так было раньше, сейчас, похоже, положил он…) Они всю жизнь прожили в условиях особой обласканности, защищённости какими-то связями, знакомствами, ходами к нужным людям. Им тяжко жить там, где привычные для них механизмы уже не нужны, где надо работать – тяжело работать. = Всё правильно. Только среди русских дураков можно халявничать. Во Фрации антисемитизм достаточно силен, евреи там растворены в среде, не составляют никакого отдельного мира. = Попробовали бы! Только у нас кучка евреев в перерыве, в стороне от гоев может устраивать весёлый кагал, с развесёлым ржачем, всем своим видом демонстрируя преуспеяние. И ещё: в интервью когда – то и кому – то было сказано: Мы дали народу (людям?) свободу. Где ж это Вы раздобыли свободу и какую? как удалось её дать? кому? и сколько? Только вот почему – то после столь щедрого дара народ воет. Еврейские бахвальство и цинизм безмерны, еврея заносит… Это тоже к вопросу об отношении…
противно читать ваш комментарий Владимир: вы простой антисемит,который мало того что отрицает факты..так еще и несет бред
Хорошо бы убрать первый комментарий. Дело не зоологическом антисемитизме автора – нам не привыкать, а в отрицании Холокоста. В цивилизованных странах это является нарушением закона. И вообще, зачем лицемерить, сказал бы честно – Холокост был, так вам и надо! Облегчил бы душу.