Существует целое поколение евреев-писателей, чьи произведения я читал, и их еврейский опыт жизни в Америке излагается всегда честно и открыто. Таков же и режиссер Вуди Аллен (Woody Allen). Но со мной все было не так. Я не отрицал и не избегал иудаизма. И на меня не нашло подобное озарение, когда я начал писать. Я не пытался себя исправить.
Я не скрывал того, что я еврей. Это вообще никогда не было для меня проблемой. Но когда я начал снимать тот короткометражный фильм, эта проблема появилась. Причиной этому послужило то, что сейчас происходит в мире. Эти заявления различных исламских лидеров о том, как чудесно было бы убить всех евреев на планете, знаете, как тот лидер Хизболлы. Я подумал: “А что если это и вправду случилось бы? Как бы это произошло?” Снимая эти кадры, я вложил в них свой юмор и иронию, а также свою страсть. Иудаизм и кино легко соединились воедино. Как я уже упоминал, я никогда не заставлял себя избегать темы иудаизма, но до того момента иудаизм во мне не просыпался…
Я тот, кто я есть. Я хорошо знаю, что, будучи евреем, живя в определенный период истории, я был бы истреблен. И это до сих пор возможно. Конечно, исламистские экстремисты хотят поубивать всех, не принимающих ислам, так что мы не одни. Но все равно, внимание приковано к иудаизму: еврейская скрытность, евреи то, евреи сё. Я никогда не был в Израиле. Но не потому, что не хотел. Я считал себя наиболее близким к европейскому иудаизму, привезенному в Северную Америку. Я чувствовал родство с Солом Беллоу, Филиппом Ротом, американскими еврейскими писателями. В каком-то смысле, я предпочитаю идиш ивриту, просто потому, что он мне ближе. Я немного знаю идиш, потому что на нем со мной говорит моя мать.
Но я чувствую, что далек от жизни Израиля. Когда я встречаю израильтянина, он кажется мне чужим, не таким, как я, хотя мы с ним связаны какими-то узами. Знаете, Мордехай Рихтер (Mordechai Richter) был прекрасным канадским еврейским писателем. Он что-то вроде нашего Сола Беллоу. В его произведениях царит иудаизм. У него даже был рассказ о еврее-эскимосе. Так что я всегда знал, что я еврей. Я думал об этом, но не был этим одержим. Когда тебе угрожают из-за какого-то аспекта твоей натуры, будь то сексуальная ориентация, пол или этнические корни, ты начинаешь остро чувствовать этот аспект. Но это совсем не значит, что этот аспект должен стать определяющим для тебя, как личности. (Из интервью на сайте sem40, 16.10.2007 – А.З.)
******
Я всегда знал, что я еврей. Мои родители вели светский образ жизни. Я не проходил обряд бар-мицва. В раннем детстве я решил, что я атеист, и я до сих под себя им считаю. Я не чувствую в себе тяги к еврейским традициям. В действительности, я скорее антирелигиозен. С другой стороны, мой тесть ортодоксальный еврей, поэтому теперь мне приходится посещать традиционные празднества, чего я никогда не делал в детстве. Я столкнулся с еврейскими традициями позднее, после того, как женился. Я никогда не был таким, как Филип Рот (Philip Roth) или Сол Беллоу (Saul Bellow), для которых иудаизм является частью их творчества.
Существует целое поколение евреев-писателей, чьи произведения я читал, и их еврейский опыт жизни в Америке излагается всегда честно и открыто. Таков же и режиссер Вуди Аллен (Woody Allen). Но со мной все было не так. Я не отрицал и не избегал иудаизма. И на меня не нашло подобное озарение, когда я начал писать. Я не пытался себя исправить.