Фишера как-то спросили, как он относится к антисемитизму. Так он ответил, что против арабов он ничего не имеет. Я не могу играть с таким человеком! Я не могу играть с человеком, которого я не уважаю… Между тем, я был свидетелем одной интересной сцены. Дело было в 1959 году в многонациональном городе Тбилиси, где проходило первенство СССР. К моему хорошему другу, приятелю Полугаевскому пришла группа тбилисских евреев – его болельщиков. И они спросили: ”Скажите, а вы кто правильно – Полугаевский или Полугоевский?” ( гоями евреи называют неевреев – А.З.) Вы знаете, идея хороша, и, если подумать, то правильно второе, но он стал восклицать: ”Ну что вы, конечно, я Полугаевский, конечно!” Этот человек в глубине души презирал себя. Как же он мог добиться большого успеха на мировой шахматной арене? Никак. Для этого надо было прежде всего иметь уважение к самому себе. Вот почему Полугаевский не боролся за звание чемпиона мира, хотя был очень талантливым человеком. (Из выступления в Московском еврейском общинном центре напрезентации книги ,,Мои 55 побед белыми”, 8 апреля 2004 года – А. З.)
*****
Карпов — представитель рабочего класса, того, который по Конституции являлся руководящим классом страны. Он стопроцентно русский. А с моим «пятым пунктом» национальным героем СССР я стать не мог. Имя у меня было. Но оказалось, что имени недостаточно. Когда в 1974 году я играл с Карповым матч, людям было запрещено здороваться со мной, с моей женой, с членами моей группы. (Из интервью в ”АиФ” 26.08.2006 – А.З.)
Комментарий: На воре шапка горит. При получении паспорта юный Корчной хотел записать себя евреем, но родные настояли изменить запись на «русский». Спустя годы похожая история случилась с его сыном Игорем – его мать, жена Корчного, Бэлла была армянка, но сына заставила записаться русским. Се ля ви. Корчной никогда не был борцом за права евреев. Сам Корчной никогда не говорил о своем еврействе и еврейском вопросе, да и вообще, если прочитать его интервью за последние годы, себя он считает скорее католиком. “В церковь я, правда, не хожу”, – признается гроссмейстер. Похоже, он в шахматах, разбирается, намного лучше, чем в религии. Его отец Лев Меркурьевич Корчной, был поляком, а мать Зельда Гершевна Азбель – еврейкой. Родители Корчного разошлись вскоре после его рождения, и он сначала жил с матерью, а с 1935 года воспитывался отцом и его новой женой — Розой Абрамовной Фридман, которую называл “приёмной матерью”.
