Бабушка и дедушка по отцу родом из Полтавы. Они познакомились в детдоме в годы гражданской войны, попав туда вследствие эпидемии холеры. Это был еврейский детский дом. Таких существовало много в раннесоветские годы. По воспоминаниям бабушки, директор детского дома «хавэр Арн» и его жена «хавертэ Роза», в шутку называли ее русификатором, потому что она часто ходила с томиком то Пушкина, то Толстого. Эта самая русификация вполне приветствовалась. Русская культура была братской, советской. «Идишкайт» вошел в жизнь этого поколения вместе с «советишкайт». По сути это были две стороны одного и того же… Я регулярно бываю в Израиле, примерно раз в год. Конечно, это очень близкая мне среда. Там много русских, выходцев из стран бывшего СССР. Мне нравится образ Израиля как современного европейского, но в то же время с элементами Востока, государства, которое для построения своей идентичности использует образы, взятые из глубокой древности. Так, например мировоззрение сионизма, хоть и является светским, но использует в своей идеологии ценности иудаики. Или язык, который сегодня называется «иврит», является современным языком, построенным интеллектуалами-энтузиастами на базе древнееврейского, библейского языка. Это все очень симпатично мне. Конечно, нужно понимать, что это не есть тот самый древний Израиль, который создавали Давид и Соломон. Это нечто политическое, позднейшее, нужное для того, чтобы евреи стали европейской нацией, со своим государством, оружием и так далее. Кстати, некоторые, описывая Израиль подобным образом, стремятся этим его обесценить. Эта риторика мне знакома, понятны ее мотивы. Я могу даже как-то сам озвучивать её. Так, на альбоме «Унтернационал», который мы создали с Дэниэлом Каном, есть место и для такого взгляда на Израиль, хотя там показан широкий спектр различных возможных пониманий Израиля, как евреями, так и неевреями. Этот альбом, те песни, которые на нём, не какая-то эклектика, а попытка найти некий логический баланс между всеми такими пониманиями, взятыми на определенном историческом этапе в начале ХХ века. Это коллекции римейков, перепевов и новых вариаций на старые темы. Диск посвящен Израилю и записывался там. В нем есть даже интересная версия современного гимна Израиля «Ха-Тиква», он звучит в английском переводе, сделанном задолго до образования политического государства Израиль, и называется он «The Hope» — надежда. На альбоме он предстает не как гимн. У меня не было в жизни, в моей истории предпосылок, чтобы сионизм стал моей идеологией. Я не идеализирую Израиль и вижу его так, как естественно видеть человеку с моей биографией и моим образом жизни. Но я никак не хочу его обесценить. Люблю его таким, со всеми его «хисройнэс» (недостатками). Впрочем, я вообще серьёзно не понимаю, что значит любить или не любить какую-то страну. Все любят свою страну, хоть и некоторые думают, что не любят. Многие любят страны, в которых бывали, с которыми что-то связывает. А не любить – глупо… Мне нравится Израиль, я с удовольствием езжу туда. Является ли он моей страной? Наверное, не в большей степени, чем Америка и иногда Украина. Во всех этих странах могу встретить своих, найти себя, своё. Однако я не думал о том, чтобы переезжать в них. Всё галут, мы дети галута. Недавно я слышал песню «Землянка» в исполнении Майкла Альперта, он поет её так пленительно, так прекрасно, так по-еврейски. И на словах: «Я хочу, чтобы слышала ты, как тоскует мой голос живой…» – я понимаю, что это могла бы быть песня про странствующую душу мира, про Шхину…Она в изгнании, возможно, токует по обетованному месту, и ей холодно, это место она зовет землянкой. А «голос» — это «голус», «голэс», то есть «галут» — изгнание. Когда я слушаю эту песню в исполнении Альперта, иногда кажется, что это в ней подразумевалось… Для меня еврей — это такое «над-идентификационное» существо, оно идет поверх идентичности. Еврей — всегда странник, странненький и немножко другой, и немножко свой. Примерно именно такое определение еврея даёт философ Ален Бадью. В связи с этим он говорит, что в Израиле живут уже не совсем евреи, так как там практически нормальные люди, живущие в своей стране, а это другая вещь. Вообще, еврей — это очень много всего. Я бы сказал так: то, что это слово значит для большинства людей (оно имеет много значений), тоже самое вижу в нем я. С той лишь разницей, что мне ближе значения прямые, буквальные, построенные на каких-то реалистичных вещах (несмотря на то, что у меня имеется собственный миф). Например, для меня не значит, что еврей — это обязательно иудей, также у меня не вызовет особого сочувствия позиция, что еврей это тот, кто обязательно живет в Израиле или аффилируется с ним. Здесь я сразу вижу то, что в науке принято называть арбитрарностью, произвольностью суждения. Еврей — это идентичность, инаковость, культура, язык. И ещё, еврей – это европеец. Чтобы подтвердить эту сущность, спросите китайца. Он вам скажет: «Это европейская нация, и вообще непонятно, какие могут быть противоречия между евреями и другими европейцами. Они для нас, как для вас мы, китайцы, – на одно лицо»…И в этом смысле мне близко, когда говорят, что евреи в ХХ веке стали своеобразным символом европейцев. Если про всех можно сказать иногда, что они некие странники, чужие среди своих, то евреи именно в ХХ веке, как пишет тот же Слезкин, сконцентрировали в себе эту символику максимально сильно, так что дошло до того, что кому-то пришла в голову идея всех евреев уничтожить. То есть, настолько эта идентичность оказалась важной, что родилась чудовищная утопия нацизма. Но она была отражением важности евреев именно в ХХ веке и в Европе. Нацисты думали в европейском масштабе, их вроде бы не очень интересовал на той исторической фазе Ближний Восток. А Израиль — это Средиземноморье, интересный микс Востока и Европы. Он как Греция, Турция, Италия, Испания. Но это, конечно, аспект, на который мало обращают внимание. Он менее очевиден, чем другие вещи, с которыми никто и не спорит. Я мало знаю про еврея ближневосточного, средиземноморского. Даже когда сейчас приезжаю в Израиль, то имею дело с евреем европейским, русским — с ашкенази. Поэтому нужно учитывать, что тут подразумеваются именно такие, европейские евреи. (Из интервью в Москве корреспонденту Jewish.ru 25.07.2008 – А.З.)
