Archive for March 5th, 2010
На заседаниях я часто оппонировал Жириновскому. Например, он несколько раз активно заступался за сербов, грозился разбомбить страны НАТО. « Мы же православные ! » – кричал он. Я сказал: « Господин Жириновский, говорю вам как православный православному: не позорьте нацию».
*****
Сегодня я надел кипу, хотя имею право и не делать этого. Я не имею права с неуважением относиться к религии евреев, русских, американцев или китайцев… Б-г един и для иудеев, и для мусульман, и для буддистов, и даже для атеистов. Я считаю, где родился, там и пригодился. Я никого не осуждаю. Лично я креститься уже не буду, обещаю… Можно сказать, что я — экстремист. Мирной инициативы не поддерживаю и на месте израильтян ничего бы палестинцам не отдавал. Израильтяне построили “вкусное, жирное” государство, но устали от взрывов. И, к сожалению, у них нет другого выхода, кроме мира. Как человек восточный, я не доверяю ни одному арабскому лидеру. Это, правда, не означает, что являюсь националистом и прав арабского народа на существование не принимаю категорически. Это глупость, нет плохих народов.
*****
Жалею, что не знаю идиш. Мне стыдно за то, что был лишен еврейской культуры. Раньше синагога в Баку была одна, бедная и старая. Мацу на Пасху привозили, как издания подпольной типографии. Приходил вечером человек и говорил: “Соломон Моисеевич, вам маца”. И папа ел свою любимую мацебрайку — яичницу с мацой и бульон с мацболами, то есть с шариками из мацы… Я приехал в Москву и поразился, как тщательно здешние евреи маскируют свои родные отчества! Хаимовичи и Исаковичи становятся Аркадьевичами, Ивановичамиѕ Конечно, их можно понять, но лично мне как-то не приходило в голову переделать папино имя на что-нибудь более “уместное”…Я счастливый человек – мне повезло почти не сталкиваться с антисемитизмом впрямую. Может, по мне видно, что я любого антисемита убью на месте? Конечно, я испытывал определенные трения, но большую часть этих трений воспринимал как очередную идиотскую нелепость советского строя. Помню, когда моего брата завалили в МГИМО, поставив четверку по английскому, разъяренная мама пришла разбираться с проректором. “Мамаша, – сказал он ей, – все родители жалуются, все не верят комиссии, если дети недобрали балл…” – “Видите ли, молодой человек, я не только мамаша. Я завкафедрой института иностранных языков и по совместительству автор учебника, по которому вы экзаменуете абитуриентов…” Тогда он молча достал из стола бумагу – закрытую инструкцию, предписывавшую не принимать евреев в МГИМО. Со мной тоже была история. Я сдавал картину “Не бойся, я с тобой” – мой самый главный любимый фильм. Куратор Касатонов, сидя у экрана, меня хвалил: “Вот Юлий Семенович сделал замечательную картину!” Я шепчу: “Соломонович!” – “Что, Юлий Семенович?” – “Соломонович!!!” Лицо у него кислое сделалось. “Ну, и дурак же ты, – читалось на его физиономии, – мало проблем, что ли”… Надо сказать, что Дом кино был в те времена местом совершенно нееврейским, там обитали в основном партийцы и гэбэшники. Роскошное место, жирное, и тут появляется Гусман, бакинский еврей… Даже когда меня утвердили директором, я еще год не мог получить московскую прописку.
*****
Иудаизм, на мой взгляд, — суровая религия. Служители этой религии — люди, читавшие Тору, знающие ее досконально. Как правило, это люди, облаченные не только властными духовными полномочиями, но и большими знаниями, глубокой мудростью. Не все из них не очень любят такие легковесные понятия, как юмор, ирония, сатира. Я встречал много современных раввинов, ортодоксальных, молодых, а также представляющих другие направления в иудаизме и обладающих различными оттенками еврейской души. Но никогда не видел человека более доброго, милого, открытого людям, полного печали и сострадания, чем Адольф Шаевич. В моем представлении именно таким должен быть настоящий духовный отец, который не подавляет своими знаниями и своим могуществом, не приводит тебя в трепет по отношению к силам Высшего суда, не мучает тебя вопросами, на которые порой и сам не знает ответа. Адольф Соломонович — человек, который понимает, что и раввины тоже люди, он понимает меру и силу доброго слова, удивительно настроен на волну твоей души, твоего сердца и твоей памяти. Я не очень религиозный человек, но когда я думаю о том, кому бы я хотел довериться в трудный час, перед кем бы стал исповедоваться, с кем мне хотелось бы поплакать и с кем порадоваться, я думаю о Адольфе Шаевиче, моем раввине. (Слово в честь 70-и летия Шаевича – А. З)
*****
Антисемитизма на экране я не вижу. Вне всякого сомнения, в нашей стране, к сожалению, немало антисемитов — режиссеров, актеров, инженеров, мореплавателей, академиков и плотников. Но я вырос в самом интернациональном городе мира, городе Баку. Эти слова — не фигура речи, не пафос. Трудно себе представить, но это на самом деле было так. Приехав в Москву, я сохранил гордое отчество Соломонович, хотя тогда все Соломоновичи были Семеновичами, а Моисеевичи — Михайловичами. И когда я встречал таких людей, как Григорий Израилевич Горин и Леонид Исаакович Ярмольник, то поражался, что есть такие смельчаки. Но в Баку в этом никакой смелости не было. Я никогда не ощущал, что быть евреем хоть чуть-чуть ущербно — никакого антисемитизма, ни бытового, ни государственного там не ощущалось. Мои родители, Соломон Моисеевич Гусман и Лола Юльевна Барсук, были профессорами. Я знал, что всегда могу дать по башке — ногой, рукой, бутылкой — если кто-то вдруг скажет «жидовская морда». Хотя я себе даже представить не мог, что кто-то может такое сказать. И в Москве я никогда с этим не сталкивался — то ли потому, что большой, то ли потому, что много занимался карате, и от меня исходила какая-то уверенность. В кулуарных разговорах кто-то, наверное, может позволить себе моего «ребенка», «Нику» назвать «жидовской премией». Хотя это будет не только несправедливо, но и глупо. Однако антисемитизм, по моему мнению, существует тогда, когда он или открыто декларируется, или де-факто зафиксирован. А так — есть понятие «презумпция невиновности», и я его исповедую. Мне лично никто ничего подобного не говорил, а если бы сказали — пожалели бы. Мне кажется, антисемитизм — не главное. В кинематографе сейчас другая проблема: последовательно и давно из «еврейского дела» — кинематографа — выжимаются евреи. В списке Союза кинематографистов в советский период евреи занимали второе по численности место после русских. И многие классики советского кино — Козинцев, Ромм, Рошаль, Трауберг — евреи. Понимаете? Есть некоторые «еврейские» дела — лечить зубы, играть на скрипочке или в шахматы. Так же и с кино. Думаю, в нашем профессиональном сообществе такого откровенного антисемитизма быть не может. И на экране я этого не вижу. Правда, бывают глупости, как например в фильме под названием «Гитлер капут». Кроме того, что эта картина в художественном отношении — дерьмо, она еще и начинается пародийно-издевательской сценой расстрела Рабиновича. Я считаю, что с тех пор, как фашисты уничтожили шесть миллинов рабиновичей, не время шутить… Но не думаю, что сегодня можно всерьез обсуждать антисемитизм в кино. Как и антисемитизм в обществе. К моему радостному удивлению, ни президент, ни премьер-министр у нас не являются антисемитами. Это видно по их командам, по их людям. Гнилой, тяжелый запах любой ксенофобии, любого расизма, любого неприятия другого человека всегда чувствуется. Не важно, касается ли это геев, лесбиянок, черных, евреев, балетмейстеров, дизайнеров или абстракционистов. Я считаю, что это ужасно. Могу сказать еще одну вещь. Я еврей в поколениях на много тысяч лет назад, чистейший такой еврейский еврей. Но я никогда не считал, что быть евреем — какая-то исключительная привилегия. Например, при приеме на работу. Много раз мне звонили с рекомендациями и говорили: «Вы знаете, он хороший мальчик, еврей». Не думаю, что я кого-то из своих друзей — Рустама Ибрагимбекова, Рому Балаяна, Юру Кобаладзе — променяю на еврея просто потому, что он еврей. Я считаю, что еврей — это не награда, не позор, не должность, не премия. Еврей — это значит: ты родился евреем. Мне повезло, я в курсе всех этих дел, я вхожу в число основателей Российского еврейского конгресса и поддерживаю все это, потому что считаю правильным. Но я также вхожу в Российский азербайджанский конгресс и вошел бы в любой — японский, английский — куда позвали бы. Простите, я скажу банальность, которая известна каждому школьнику. На этой маленькой планете и так полно всяких кошмаров: цунами, войн, боли, страданий. Еще и делить людей по признаку: он черный, он белый, он рыжий, он синий — это плохо. (Из интервью на сайте Jewish.ru 18.12.2009 – A.З.)
Комментарий: Юлий Соломонович, кавээнщик, телеведущий, бывший директор Дома кино, родился в Баку. Его отец, Соломон Моисеевич Гусман, был офицером, во время войны занимал должность главного терапевта Каспийской флотилии. Мама, Лола Юрьевна Барсук — переводчица, профессор Института иностранных языков Азербайджана, начинала как актриса. Юлий Соломонович окончил лечебный факультет Азербайджанского мединститута, затем аспирантуру в Институте усовершенствования врачей имени проф. Азиза Азизова. Диссертацию, правда, не защитил, поскольку поступил на Высшие курсы кинорежиссеров и сценаристов при Госкино. Снял семь фильмов, поставил множество спектаклей, в том числе в Америке, Японии и Китае. Наиболее известный фильм Гусмана — “Не бойся, я с тобой!”
Вы, еврейский народ, избранные сыны Авраама, Ицхака и Яакова. Для вашей решимости поддерживать традиции, для радости освящения ваших празднеств я создал эту менору и «Стену Плача». Пока вы с непоколебимой верой молитесь вашим предкам, я хочу видеть в сиянии этих ясных и радостных огней уважение к вашему народу.
К сожалению, я совершенно не силен в политике. Могу говорить об этом только как простолюдин, побывавший в Израиле. Я хочу сказать, что евреи выбрали именно Землю обетованную для создания государства не только потому, что там историческая родина. Это не тот случай, когда высланные в 1944 году крымские татары стремились из казахских и узбекских степей домой в Крым, к кипарисам и реликтовым рощам. На этой земле нужно много крови, пота и слез, чтобы вырастить хоть что-то. Когда я был в Израиле, то с удивлением обнаружил тоненькие шланги, подведенные чуть ли не к каждой травинке, потому что само по себе там ничего не вырастет. Сколько труда и таланта нужно народу, чтобы в выжженной пустыне создать такой оазис! Я не хочу быть неправильно понятым и считаю, что любой национализм, шовинизм ведет к регрессу развития современной цивилизации, но когда увидел арабские поселения, то подумал, что их обитателям стоит поучиться у израильтян — перенять медицинские, агрономические и прочие навыки. Ведь у современных евреев и арабов один прародитель. Если бы я был предпринимателем, то бухгалтером и топ-менеджером нанял бы еврея, иглоукалывателем — китайца, сапожником — ассирийца, а часовщиком — швейцарца. Так почему же арабы не поступают мудро? Мне кажется, что рядовой араб не считает каждого израильтянина своим врагом. Этот конфликт порожден политическими кознями группки людей, взявшихся говорить от лица целого народа, который живет в грязи и нищете. Один чрезвычайно уважаемый израильский политик заявил, что строить стену для него равносильно аутодафе и он намерен уйти из политики в случае начала строительства этой стены. Моя бы воля, я построил бы эту стену за три месяца. Это лучший вариант. Пусть палестинцы за этой стеной попробуют хоть одну пальму вырастить и прорыть непересыхающие каналы. Для них это было бы полезнее, чем заниматься сборкой и разборкой «калашниковых» по секундомеру. Мне в голову приходит учение о гончарном ремесле, где стеснение придает форме изящество. Видимо, евреи — народ с такой исторической судьбой, что Всевышний не дает им спать спокойно, посылая различные и, как правило, трагические испытания.
*****
Вся жизнь нашей казачьей семьи связана с еврейством. Первые годы моей жизни прошли в одном из дворов в центре Ростова, где рядом с нашим флигелем стоял такой же, в котором проживала известная в городе еврейская семья Турчинских. В период фашистской оккупации моя прабабушка прятала женщин и детей из этой семьи в нашем погребе. Наша семейная хроника гласит, что в годы Гражданской войны среди Турчинских была некая Амалия — невероятная красавица, я прекрасно помню ее черепаховый гребень. Мой прадед дружил с Буденным. Однако Первую Конную армию на Дону создал не Буденный, а некий Доменко. Насколько я знаю из семейной хроники, этот Доменко страстно влюбился в Амалию Турчинскую. Как-то вечером Первая Конная вошла в Ростов, и Буденный отправился сразу к прадеду во флигель. Сидел он там и глотал самогон. Вдруг прадед слышит: «Жидов всех в распыл» — Буденный был страшным антисемитом. А за пятнадцать минут до этого во флигель заходил Доменко, чтобы в очередной раз признаться в любви Амалии. Моя родная тетка — наполовину еврейка: сестра моей бабки была замужем за знаменитым ростовским борцом Григорием Моисеевичем Серганским, чемпионом СССР. О нем можно узнать из спортивных хроник за 1935-1937 годы. Один французский еврей как-то мне сказал, что в силу исторических обстоятельств евреи вынуждены были, куда-то приезжая, немедленно считывать код отношений между людьми в этой стране. Еврейский ум имеет свои отличительные особенности; впрочем, это присуще и любому другому народу. Видимо, моя тетя снабдила меня умением производить еврейское количество мини-операций в секунду. Однажды Дмитрий Васильев, председатель общества «Память», заявил, что и меня «уроет». Он сказал: «Может, ты по паспорту и русский, но по мировоззрению еврей». Так что и я попадаю «под раздачу».
*****
Я еврейка по национальности и страдаю из-за пятого пункта еще со школьной скамьи. Родители часто переходили на идиш, когда ссорились, а вот иврит в нашей семье не прижился. Одноклассники обижали меня, обзывали «жидовкой», издевались кто как мог. Иногда я даже дралась, но сейчас понимаю, что можно было врезать гораздо больнее обычным словом, пусть даже не литературного языка. Потом вычитала в словаре, что «жидовка» – по-польски еврейка, и перестала обижаться. (Раззаков Ф. И. Досье на звезд. За кулисами шоу-бизнеса. – М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999 – A.З.)
*****
Моя фамилия настоящая Кудельман. Я первородная еврейка и горжусь этим. Понятно вам? Вот так! Фамилию пришлось менять в советское время, потому что пятая графа – это был приговор… Фамилия Кобзон? Она звучала, очень красивая. А моя была не очень звучная. Она не звучала. Не звучала. Я взяла фамилию мамы. Фамилия мамы была Долина. Кстати, она тоже еврейская. (Озвучено Долиной в программе «Универсальный артист», выпуск 5, эфир от 21.07.2013 т/к Первый – А.З.)
Koмментарий: Посмотрите: на груди артистки-еврейки большой крест. По моему мнению, в России сейчас идет второй, бескровный и молчаливый Холокост. Евреи-звезды кино, театра и эстрады демонстративно носят кресты размером с чайное блюдце и рассказывают с экрана о своих походах в церковь на Пасху с крашеными яйцами. Лариса Долина, Лион Измайлов, Борис Моисеев, Аркадий Инин, Елена Воробей (Лбаум), Константин Райкин и многие, многие другие, список бесконечен. Мне неприятно это слышать от евреев – выкрестов, которых многие любят и уважают за их творчество. Не надо убивать евреев физически. Следующее поколение просто не будет знать, что они евреи. Вот так и вымрем, тихо и без крови.
*****
Вообще, я дитя двух еврейских ветвей. По маминой линии это ашкеназы — евреи, которые вытеснялись из Испании инквизицией в Германию, Польшу и Россию. Моя мама жила в классическом местечке Черты оседлости, где-то между Витебском и Бобруйском. Папа мой — сефард, потомок евреев Северной Африки, расселившихся по Палестине. Его отец и дед были купцами-коробейниками, которые приехали из Палестины на Кавказ. По словам отца, дедушка знал 13 языков: древнееврейский, идиш, русский, армянский, грузинский, арабский и так далее. Во время Первой мировой войны дед познакомился со своей будущей женой, моей бабушкой. Она была членом партии Бунд, закончила где-то в Прибалтике гимназию, что для женщин в то время было большой редкостью. У них родились трое детей. В 1921 году, когда папе было шесть лет, бабушка с дедушкой умерли от голода. Отец, его брат и сестра (погодки, три и четыре года) остались сиротами. Их отправили в один из белорусских детских домов. Как я понял, там-то нашу сложную сефардскую фамилию, которая не вмещалась даже в одну строчку, и урезали, превратив в «Дондурей». Так что фамилия совершенно уникальная.
Отец вырос в детском доме, однако это не помешало ему получить два образования: техническое и военное. В 1941 году он закончил Высшую военную школу. Надо сказать, он никогда не испытывал каких-либо ограничений, хотя на его долю, как и на долю всех людей, родившихся в 1915-1916 годах, пришелся весь ужас ХХ века. Отец прошел всю войну: он воевал шесть лет, с 1939 по 1945 год, и дослужился до звания подполковника. Затем были сталинские лагеря. Отца арестовали сразу после моего зачатия: он получил десять лет по статье 58-10 (антисоветская пропаганда). Ему невероятно повезло, ведь за это давали либо 10, либо 25 лет. Других сроков не было. Он вышел только потому, что был инженером и умел читать чертежи, а тогда как раз строили ГЭС. Всего отец просидел семь с половиной лет. До 1956 года он был поражен в правах: не мог работать инженером, принимать участия в выборах, жить в крупных городах. Меня он увидел, когда мне было уже шесть или семь лет.
На долю поколения моих родителей выпали какие-то невероятные страдания, связанные с войной, сталинизмом, космополитизмом. Папа говорил, что если бы он не был евреем, то за штурм Днепра ему вручили бы Орден Ленина (вместо этого он получил Орден Красной звезды). Сразу после войны отец был назначен главным инженером военной базы. Появились новые проблемы: началась кампания борьбы с космополитизмом. Тем не менее ему удалось «проскочить», ведь арестовали его еще задолго до кампании, в 1947 году. Представляете, лучшие годы жизни… Когда его выпустили, ему было 40 лет. Сначала воевал, а потом сидел в лагере. А ведь он так хотел стать художником, поступить в Академию художеств, бросить это свое инженерное дело — ведь у него были совсем другие интересы. Вот так прошла катком по еврейскому мальчику советская власть… Кстати говоря, в детстве, когда еще были живы его родители, отец учился в еврейской школе, поэтому прекрасно знал идиш и древнееврейский язык. Он был очень смышленым мальчиком. Я, как мог, компенсировал его неудачи. Точно знаю, что самым счастливым в его жизни стал день, когда я поступил в Академию художеств в Ленинграде, правда не на факультет живописи, как он хотел, а на факультет теории искусства…. Родители были очень «советскими» людьми. Кроме того, мы жили в маленьком провинциальном городе, где не было сильной общины. Речь идет о городе Сызрань. Мы жили в абсолютно русской среде. К тому же папа был поражен в правах. Мама, как жена врага народа, могла работать только приемщицей обуви, и это при том, что у нее было два образования. В 1956 или 1957 году отца восстановили в правах, выплатили денежную компенсацию, он стал главным инженером большого управления.
Еврейского, иудейского воспитания, какое можно получить сейчас, мне не дали. В Сызрани и синагоги-то не было. Я был единственным евреем во дворе, в школе. Помню разве что учительницу-еврейку, и все. А эти бесчисленные очереди — за мясом, хлебом, молоком, сахаром, предметами первой необходимости… 60-е годы: страшнейший, беспредельный дефицит. В маленьких городах этот вопрос стоял особенно остро. Люди, живущие в Москве, даже не могут себе этого представить. Уже потом, живя в Москве и Ленинграде, я стал возить родителям продукты, и делал это в течение тридцати лет… Меня воспитали атеистом, и это было для них естественно. Однако когда родителям хотелось от меня что-нибудь скрыть, они переходили на идиш, на котором оба свободно говорили, ведь это был язык их детства. Вскоре я тоже начал его понимать, поэтому их «сговоры» о том, чтобы не пускать меня в кинотеатр или на улицу, я постепенно начал распознавать.
Вы знаете, я не думаю, что в России на теме Холокоста каким-то образом спекулируют. Россия, в отличие от Европы, уроки Холокоста не усвоила. У нас практически нет серьезных фильмов или сериалов на эту тему. Были экранизированы некоторые вещи, например, «Тяжелый песок» Анатолия Рыбакова, но их очень немного. Российский народ не чувствует ответственности за насилие над еврейским народом: ни за погромы начала ХХ века, ни за преследования евреев в 50-е годы, ни за гибель евреев от рук фашистов в годы Второй мировой войны. Евреям не сочувствуют. О том, как офицеры выдавали немцам своих же солдат-евреев, никто, якобы, не знает. Фильмов про это у нас нет. Снимать кино про предательство русских никто не будет, да и денег на это никто не даст. Российское кино финансируется в основном из государственного бюджета, и денег на хулу на советскую власть и русский народ выделять никто не станет. Российско-еврейские миллионеры, фридманы, авены и вексельберги, ответственности тоже никакой не несут: они лучше передадут купленные яйца Фаберже в государственный музей или будут финансировать Сколково, чтобы получить откупы или какие-то проекты в нефтяном бизнесе. Их семьи в России уже давно не живут, поэтому им это не нужно. Они не дадут денег ни на производство, ни на продвижение, ни на покупку времени показа на телевидении. Мне так кажется. По крайней мере я не знаком с еврейскими организациями, которые бы вкладывали в это все свои силы, «пробивали стены» и задумывались о воспитании российского народа в плане толерантности.
Меня потряс фильм о Холокосте «Заговор» — английский фильм о том, как представители ведомств нацистской Германии собрались зимой 1942 года на озере Ванзее, чтобы решить судьбу еврейского народа. За одну ночь. И вот они сидят, болтают, пьют, иронизируют, а ты понимаешь, что эти 15 человек решают судьбу десяти миллионов евреев… Начинается все с того, что они собираются отнять у евреев имущество, а заканчивается тем, что решают их убить. Очень сильный фильм. Его, разумеется, никогда не покажут в России в семь часов вечера. Такие вещи показывают по ночам, когда весь народ спит… Насколько я знаю, собираются экранизировать роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», в котором еврейская тема занимает далеко не последнее место. Этим занимается режиссер Сергей Урсуляк, автор сериала «Ликвидация» с Владимиром Машковым в главной роли. По-моему, в данный момент он уже завершает работу над этим фильмом. Думаю, что еврейская тема там будет очень сильная, собственно, как и в «Ликвидации». Может быть, у Урсуляка есть какие-то еврейские корни? Вы у него спросите! Наверняка, снимет он хорошо. (Из интервью на сайте jewish.ru 12.08.2011 – А.З.)
Может ли человек знать, кто он есть на самом деле, если ему не известно, кем были его предки? Я лежал в своей комнате и смотрел на стену над кроватью, где висела моя коллекция литографий Марка Шагала, библейская серия. Там были мои предки! Вот известная группа — Моше, Авраам, Иаков… Я стал читать о них, и чем больше я читал, тем больше во мне росло ощущение счастья. Счастья от возможности ощутить свою близость и родство с ними — изображенными на картинках. У всех этих библейских героев были проблемы. Каин убил Авеля. Иаков обманул своего отца. Казалось бы, мы видим грешников, однако эти библейские герои преодолели стоящие перед ними преграды и свершили великие дела…Я был очень благодарен Шагалу за своевременное напоминание о том, какую блестящую родословную я имею. Затем я узнал некоторые подробности биографии художника. Оказалось, что Шагал — российский еврей, приехавший из белорусского Витебска, города, расположенного рядом с Могилевом, родным городом моих родителей (та самая черта оседлости, где разрешалось жить евреям). И мой отец, и Шагал покинули Россию. Шагал стал всемирно известным парижским художником. А мой отец — старьевщиком в Нью-Йорке. Таланты евреев разнообразны…
Конечно, я всегда гордился своей принадлежностью к еврейству, даже когда получал от жизни удары, больно бившие по моему самолюбию. Например, однажды я пробовался в качестве актера в Еврейский театр в Нью-Йорке, и мне сказали, что если у них будет роль нациста, то меня пригласят…
Чем больше я изучал еврейскую историю, тем больше она пленяла и очаровывала меня. Каким было наше существование? Мы были рассеяны в различных уголках мира, среди чужеродных культур и постоянно подвергались преследованиям. Наши гонители переживали взлеты и падения, мы же продолжали оставаться на своих позициях. Вавилоняне, персы, греки, римляне – все проходили, а мы оставались. И это – несмотря на все преследования. И тогда я начал думать, что мы должны быть благодарны за эту долгую жизнь в первую очередь нашим благочестивым людям – носящим черные шляпы, пейсы и бороды. Эти люди понимали что-то такое очень глубокое, чего никогда не знали светские люди, а если и знали, то забыли. Б-г дал нам Тору – и это сделало нас совестью мира. Я понял, что наши гонители всегда напомнят нам про это, даже в том случае, если мы сами забудем…
Неудивительно, что некоторые евреи пытались спастись за счет ассимиляции. Но эта ассимиляция в конечном итоге всегда превращалась для них в западню. Перед приходом нацистов к власти ассимиляция евреев в Германии достигла наибольших размеров. Иудаизм в этих кругах был предан забвению. Некоторые немецкие евреи – такие, как Гейне и Маркс, даже славились своим антисемитизмом. Но настали другие времена, и немцы, раскрывающие до времени широкие объятия еврейской ассимиляции, сомкнули их железным кольцом. И это не единственный пример в истории – таких примеров множество.Случайно ли то, что все наиболее тяжкие события в еврейской жизни происходят тогда, когда мы отказываемся от иудаизма? Возможно, Б-г таким образом хочет сказать нам что-то важное? Я начинаю думать именно так…Мне предстоит еще долгий путь. Иудаизм – это целая жизнь, проведенная в учении, а я еще в самом ее начале. Я надеюсь, что еще не слишком поздно. Если Б-г терпелив, возможно, он даст мне время познать все необходимое, чтобы понять, что делает нас, евреев, совестью мира.( Из статьи ”Почему надо быть евреем?”. ” Еврейский обозреватель” № 9/52 – май 2003 года – 5763 Ияр – А.З.)
*****
Я вырос в Нью-Йорке в бедной семье — мой отец был старьевщиком. Но в хедере я считался одним из лучших учеников, и наша община решила собрать нужную сумму денег, чтобы послать меня в иешиву учиться на раввина. Их желание пугало меня, ибо абсолютно не совпадало с моими устремлениями. К тому времени во мне уже окончательно созрела мечта стать актером. Поверьте, мне пришлось выдержать большой натиск и приложить много усилий, чтобы в конечном итоге доказать, что не каждому еврею обязательно становиться раввином. Переломным для меня стал момент, когда в четырнадцать лет я прочитал про Авраама и Исаака…
Комментарий: Мать Кирка Дугласа Ханна и отец Гирш жили у белорусской железнодорожной станции Чаусы, откуда они эмигрировали в Штаты. Здесь у них родился сын Исидор, он же Иссур, позже взявший себе псевдоним Керк Дуглас. Он считается самым знаменитым Спартаком Голливуда. В своё время Керк попал в аварию – вертолёт, на котором он летел, разбился. Выжил только он. Не менее известен его сын Майкл, который перещеголял отца, получив две статуэтки Киноакадемии США, и продолжает быть действующим актёром. Но это уже другая история. 16.03.2015 Майкл Дуглас сообщил в интервью Los Angeles Times, что его младший сын Дилан (внук Кирка) пострадал от антисемитизма прошлым летом на юге Европы. По словам актера, в бассейне отеля некий мужчина заметил звезду Давида на шее у подростка и осыпал его оскорблениями. «Потом я поговорил с Диланом и объяснил ему, что это было его первое столкновение с антисемитизмом», – заявил Майкл Дуглас. Голливудский актер сообщил, что благодаря сыну, который посещает еврейскую школу и прошел бар-мицву, сам стал возвращаться к иудаизму. «Хотя некоторые думают, что отсутствие еврейских корней у моей матери делает меня не евреем, я на собственном печальном опыте осознал, что для тех, кто ненавидит еврейский народ, эта разница несущественна», – добавил Дуглас. Актер призвал политиков и религиозных лидеров к борьбе с антисемитизмом. В июне Майкл Дуглас получит премию благотворительного фонда «Генезис» за «значительный вклад в развитие еврейской культуры и служение источником вдохновения для молодых евреев и представителей других национальностей по всему миру».
Дунаевский Иссак Осипович /полное имя – Иссак Бер Иосиф Бецалев/(1900 – 1955), советский композитор.
Если ты не потеряла способности молиться, помолись нашему еврейскому Богу за русского Тихона. Он спас мою честь и жизнь. (Из письма сестре Зинаиде о Т.Н. Хренникове)
*****
Газеты и радио продолжают вопить о мифических “убийцах в белых халатах”. И в такой момент Вы, Давид Михайлович, советуете мне “отключиться от всего” и возобновить работу над оперой. Вы что — не читали рассказ Мопассана, по которому Булгаков сочинил либретто? Не знаете, что Рашель — это модифицированная Рахиль? Я сейчас в прескверном настроении и боюсь, что зафиксирую на бумаге вовсе не те чувства, которые я испытываю к памяти Булгакова. Давайте лучше поговорим при выезде… А теперь скажу лишь одно: если в 1939 году мне бы за “Рашель” приписали антипактовские настроения, то сегодня, при намерении довести свой замысел до конца, я угодил бы в агенты “Джойнта”. Устраивает Вас такая перспектива для композитора Дунаевского? Помните блистательную “Жидовку” Галеви? Она не сходила со сцен дореволюционных оперных театров. Можете ли Вы себе представить эту “Жидовку” на современной советской сцене? То-то. А Вы говорите — “Рашель” Я горжусь, что в доме Булгаковых мою демократическую музу ценили больше, чем изысканный модерн современных “гениев”. Вы знаете, Давид Михайлович, я не трус. Но единственное, чего я боюсь, — это ненароком повстречаться с Еленой Сергеевной. Как я посмотрю ей в глаза? Ведь “Рашель” была последней надеждой в доме Булгаковых, а я эту надежду не оправдал… Грустно! (Из письма от 17 февраля 1953 г. – А.З.)
Комментарий: Исаак Дунаевский был евреем – во всяком случае так было написано в печально знаменитой пятой графе его паспорта. Но разве музыка, которую он писал, была еврейской? Отнюдь. Недоброжелательные советские критики обвиняли его в низкопоклонстве перед Западом. И следует признать, что небезосновательно: музыка Дунаевского была и впрямь написана в лучших традициях бродвейских мюзиклов, истоки которых находятся в джазе – сложном синтезе африканской и европейской культур.. Еврейского в музыке Дунаевского нет абсолютно ничего. Поэтому можно говорить о том, что Дунаевский был советским композитором еврейского происхождения. Но уж ни в коем случае не еврейским композитором.Отец Исаака служил кассиром в местном обществе взаимного кредита. Звали его Цали Симонович. Лишь после того, как большевики ввели паспорта, как-то так получилось, что младший Дунаевский получил отчество Осипович, под которым мы его и знаем. Мать Исаака великолепно пела, играла на скрипке и клавикордах, дядя Самуил имел редкую для тех мест профессию композитора, владел гитарой, мандолиной, аккомпанировал певцам. Его племянники Борис и Исаак под чутким руководством дяди развили свои музыкальные способности и слух до совершенства, постоянно угадывая тональность исполняемой музыки. В итоге пятеро братьев Дунаевских стали музыкантами.
Расскажу вам один интересный факт. Несмотря на то, что у нас было очень много репрессированных евреев — в искусстве, в поэзии, в литературе, тем более, в науке, Исаак Дунаевский у «них», то есть у партийных чиновников высшего ранга, не ассоциировался с евреем. Можно сказать, что тогда существовала одна национальность — советская. Исаак Осипович Дунаевский в русской душе никак не ассоциировался с евреем. Это был наш русский советский композитор, популярнейший песенник. Когда он выходил на улицу, его окружали толпы поклонников. Его узнавали, несмотря на то, что в то время не было телевизоров и таких средств массовой информации, как сейчас. Это поразительно! И, я думаю, что это в какой-то мере останавливало наших кровожадных правителей. Говорят, Исаак Дунаевский даже был в списке, о котором мне рассказывал в свое время Аркадий Исаакович Райкин. Не знаю, легенда это или правда, но якобы существовал некий сталинский список из шестидесяти евреев, которых нельзя было трогать. Правда, отец и многие, такие же, как он, об этом не знали и ждали, когда за ними придут. Был арестован брат отца — Лев Исаакович Дунаевский — знаменитый хирург, другие его родственники. Поэтому он тоже ждал ареста, но, к счастью, этого не произошло. Хотя здоровье он из-за этого, конечно, подорвал. Было впоследствии какое-то пренебрежение. В частности поэтому он так и не получил звание народного артиста СССР, что в пятьдесят лет для человека такого уровня, как он, само собой разумелось… Я не испытывал давления по национальному признаку. Настало абсолютно другое время. Я был дитя оттепели. (Из интервью на сайте jewish.ru 14.04.2009 – А.З.)
Однажды, когда мне было 6 лет, ко мне во дворе подошли люди, сказали, что я “жид”, и ударили меня об стенку. Я пришел к отцу заплаканный и рассказал об этом. А он мне сказал: “Ну что, я каждый раз буду с тобой во двор ходить, гонять их? Ты реши как-то сам этот вопрос”. Я пошел заниматься боксом. И у меня больше не было такой проблемы никогда в жизни. Никто мне этого слова больше не говорил.
Сегодня это главная проблема – неприятие многих национальностей. И меня это не бесит, а просто вызывает жуткое отвращение. Умный человек никогда не будет унижать себя презрением к какому-нибудь народу.
У меня есть одна такая страшная кровь – по дедушке я караим. Это очень маленькая национальность. Когда мне нужно было переливать кровь, даже не нашлось ни одного донора. Поэтому я никак не мог вылечить свою болезнь. Много кровей во мне намешано. Но я считаю себя носителем русской культуры и не отступлюсь от этого никогда . (Из беседы в эфире Первого канала ”На ночь глядя”, апрель 2009 – А.З.)
*****
Понимаете, все мы были советскими людьми — в хорошем смысле этого слова. Разумеется, антисемитизм существовал, но меня, как и мою маму, с детства приучали не обращать внимание на национальность. Нас так воспитывали, так мы живем и по сей день. Я не могу сказать, сколько во мне еврейства… Я нерелигиозный человек, но утверждать, что вообще не верю в Б-га, не буду. Русской крови во мне ровно столько же, сколько и еврейской… Конкретно меня это (проявления антисемитизма – А.З.) не коснулось, может быть потому, что мои родители были известными людьми, их любили и уважали. К моей маме на улице никто не подходил и жидовкой не обзывал, однако были реальные случаи, когда из-за подобных вещей люди не могли здесь жить и строить карьеру. Я же не был ущемлен ни в чем. (Из интервью на сайте jewish.ru 29.10.2010 – А.З.)
Комментарий: Его родители — Галина Волчек и Евгений Евстигнеев. Российскому зрителю Денис Евстигнеев известен как режиссер таких картин, как «Лимита», «Мама», «Займемся любовью», а также как продюсер сериалов «Побег» и «Гаражи».
