Поколение за поколением стремились новые репатрианты говорить на иврите, читать и писать на иврите, жить на иврите. Быть ИЗРАИЛЬТЯНАМИ. Но… Сны они видели на русском, мечтали, смеялись, плакали, бранились на русском… Эта “русская экспансия”, проникшая в самые сокровенные уголки, в наши ткани и клетки — одно из слагающих трагедии еврейско-русского романа.
На протяжении последних ста — ста пятидесяти лет евреи России предпринимали гигантские усилия, чтобы “вписаться”, стать “самыми русскими”. Еврейские либералы, коммунисты, антикоммунисты, диссиденты — все хотели принести максимальную пользу России, быть, в первых рядах. При этом, думается, ими двигало одно желание — слиться с русским народом, быть принятыми им. Но цель эта оставалась недостижимой…
И были, конечно, евреи, которые это осознавали… Назову, к примеру Оскара Грузенберга (1886-1940) — замечательного адвоката, добившегося оправдания Менделя Бейлиса на печально знаменитом процессе в 1913 году. (В том же году именем Грузенберга была названа улица в Тель-Авиве, а в 1951 году его прах был перенесен из Ниццы и захоронен в Израиле). Этот незаурядный человек, немало сделавший для защиты чести и достоинства еврейства, беззаветно любил Россию. И все-таки, когда ему предложили преподавать в Киевском университете при условии, что он примет христианство, Оскар Грузенберг это предложение отверг. Я думаю, он понимал, что даже принятие христианства не сделает его своим в России, которая всегда одной рукой приближала евреев, а другой отталкивала.
По-видимому, это не изменилось и по сей день. Мы виноваты всегда и во всем. И ничто нам не поможет…
Все наши попытки совместного проживания с народом России успехом не увенчались. Пожалуй, это квинтэссенция нашего исторического опыта, из которого сионизм сделал, надлежащие выводы. И русско-еврейский опыт не уникален. Совместное проживание евреев с другими народами ни в одном уголке земного шара нельзя назвать гармоничным. И вовсе не потому, что евреи не стремились вписаться, приобщиться, усвоить, изучить, внести свой вклад! Кто был большим французом, чем Альфред Дрейфус, офицер французского генерального штаба? И кому не известно “дело Дрейфуса” — та разнузданная антисемитская кампания, которая была развернута в связи с ложным обвинением его в шпионаже в пользу Германии? А в Германии нашлись свои “предатели-евреи”… Любовь русских евреев к России — их вовлеченность в ее литературу, историю, философию, науку, политику, промышленность — подобна еврейско-немецкому симбиозу, еврейско-французскому, еврейско-польскому… Примеры можно множить до бесконечности.
У меня нет рационального объяснения, почему все наши попытки сближения с другими народами оказались обреченными на провал. И не это — наша тема. Важным мне представляется другое: сегодня мы на пороге новых еврейско-русских отношений. Я бы сказал так: завершен их пролог.
Что я имею в виду? То, что в еврейско-русском диалоге наступил период РАВНОПРАВНОГО партнерства. И это равноправие обусловлено не тем, что численно два этих народа равны, а прежде всего историческими переменами, в результате которых каждый из нас САМ распоряжается своей судьбой. И русские и евреи вольны выбирать свой путь и свое будущее. Сегодня — это СВОБОДНЫЕ народы, и тем положен конец ДЕМОНИЗАЦИИ. Россия — не наш демон. И я очень надеюсь, что и мы навсегда перестали быть демоном России.
Покончено и с той невероятной АНОМАЛИЕЙ, когда евреи постоянно жили “в гостях”. Случалось, что мы были желанными гостями, иногда — непрошенными. Бывало, что наши старания “быть, как все” вызывали смех. Происходили с нами вещи и похуже. Из своей длинной истории человечество вынесло один существенный урок, который усвоили еще первобытные люди, обитавшие в пещерах: человек не создан для того, чтобы быть вечным ГОСТЕМ. Вечный гость — состояние парадоксальное, и многие века евреи пребывали в этом состоянии.
Но теперь у нас есть Израиль. Сюда евреи России привезли накопленные ими духовные богатства. Но хочу особо подчеркнуть: наш Израиль — отнюдь не “реплика” России. Слава Богу, есть у нас и другие “гены” высокого качества, без которых наш национальный организм не смог бы успешно функционировать. Евреи — уроженцы Германии, Британии, США, Франции, Центральной и Восточной Европы, Северной Африки и иных стран прибыли сюда со своими традициями, и все этнические общины создают ПОЛИФОНИЧЕСКОЕ общество. В этой ПОЛИФОНИИ русская СКРИПКА — не балалайка! — русская еврейская скрипка — все еще ведущий инструмент, и я думаю, что так будет долго.
Но — и это крайне валено помнить: эта скрипка — не сольный инструмент. Мы — симфонический ОРКЕСТР. И в звучании этого оркестра у каждого своя значительная партия.
Наше общество унаследовало идеи Моше Мендельсона (1729-1786), еврейско-немецкого философа, и взгляды рабби Моше Хаима Луццатто (1707-1747), каббалиста, драматурга, поэта, уроженца Падуи, прибывшего в Эрец-Исраэль в 1743 году, и философскую глубину средневековой еврейской поэзии, расцветшей в Испании и Провансе, и сложную символику произведений Шмуэля Иосефа Агнона (1888-1970), классика ивритской литературы, лауреата Нобелевской премии, родившегося в Галиции, долго жившего в Германии, свои лучшие произведения написавшего в Эрец-Исраэль…
Все это — и многое, многое другое, не поддающееся даже краткому перечислению, — все это и создает ту полифонию, в которой — повторю это снова — “русской” скрипке отведена хотя и доминантная, но не исключительная партия.
Полифония — это плодотворный парадокс нашего национального бытия.
Немало земель обошли мы в наших странствиях, и то, что почерпнули в скитаниях, внесли мы в национальную сокровищницу. Порою нам самим трудно очертить параметры нашей личностной самоидентификации, и внутренний мир многих из нас — поле сражений “гражданской войны”. Пламя этой войны охватывает не только душу израильтянина, чей отец прибыл в страну, скажем, из Марокко, а мать — из Галиции, или того, чей отец — уроженец Йемена, а мать — “россиянка”. Даже человек, просто прибывший из той же России (Англии, Франции и любой другой страны), ощущает это внутреннее борение, которое я и называю “гражданской войной”.
Еврей, уроженец России, чувствует себя евреем среди русских, но стоит ему попасть в среду евреев, выходцев из Северной Африки, к примеру, — и он тут же почувствует свою “русскость” так остро, как он и предположить не мог: ему будет недоставать русского языка, русских песен, и он вдруг ощутит свою связь с Россией до боли в сердце. Видимо, такова наша судьба: и через тысячелетия проносим мы любовь к тем местам, где родились, сохраняем незримую связь с ними. Такова наша общая судьба. Такова и судьба русского еврейства. Но сегодня — я хочу это повторить снова — во взаимоотношениях евреев с Россией, в нашем “несчастном романе” завершен пролог. Отныне мы больше не живем в тени России.
Что же начнется отныне? Будущее покажет…Арад, 1994 г. ( Из эссе “Опаленные Россией”. Источник: isrageo.com, а также газета «В новом свете» 4-10.01.2019 – А.З.)
P.S. Смотрите интервью в программе “Познер” за две недели до кончины
