Когда Светлана вышла замуж за студента Морозова, еврея по национальности, к этому времени у Сталина антиеврейские чувства приняли острую форму. Он арестовал отца Морозова, сказав нам, что это американский шпион, выполнявший задания проникнуть через женитьбу сына в доверие к Сталину с целью передовать все сведения американцам. Затем он поставил условие дочери: если она не разойдётся с Морозовым, того арестуют. Светлана подчинилась, и они разошлись. То же самое подтверждает и Никита Хрущёв: ”Некоторое время Сталин его (Морозова – А.З) терпел. Потом разгорелся приступ антисемитизма, и Светлана была вынуждена развестись.” Как-то после ареста врачей, когда действия Сталина стали принимать явно антисемитский характер, Каганович сказал мне, что ужасно плохо себя чувствует: Сталин предложил ему вместе с интеллигентами и специалистами еврейской национальности написать и опубликовать в газетах групповое заявление с разоблачением сионизма, отмежевавшись от него. «Мне больно потому, — говорил Каганович, — что я по совести всегда боролся с сионизмом, а теперь я должен от него отмежеваться!» Это было за месяц или полтора до смерти Сталина — готовилось «добровольно-принудительное» выселение евреев из Москвы. Смерть Сталина помешала исполнению этого дела. (Из воспоминаний ”Так было”. М., 1999 – А.З.)
Комментарий: Микоян умер, не дожив всего один месяц до своего 83-летия. Это был человек поучительной судьбы, показавший пример необычного политического долголетия. Еще в 1919 году Микоян был избран во ВЦИК РСФСР. Затем стал членом ЦИК СССР и Президиума Верховного Совета СССР до 1974 года. Таким образом, в составе высших органов Советской власти Микоян состоял пятьдесят пять лет. Микоян пятьдесят четыре года подряд был членом ЦК партии и сорок лет работал в составе Политбюро ЦК. Ни один из руководителей КПСС и Советского государства, кроме Ворошилова, не мог бы по “стажу” руководящей работы конкурировать с Микояном. Еще в конце 60-х годов, когда Микоян начал публиковать отрывки из своих мемуаров, кто-то пустил в ход меткую шутку: этим мемуарам следовало бы дать название “От Ильича до Ильича”.
