Общее происхождение и двухтысячелетняя история рассеяния закрепили в еврейском народе некие характерные черты и принципы взаимоотношений, создающие психологическую общность, и оставили нам громадное литературное наследство, на котором основывается общность культурная. Это богатство воплощено в еврейском языке (иврит), еврейской истории и Библии. Развитие национального чувства и поиски корней еврейского своеобразия, ставшие заметными в последние годы, проявились в возникновении устойчивого интереса именно к этим культурным ценностям. Любопытно, что европейское образование и длительный опыт равноправия таким образом повлияли на психологию советских евреев, что свою древнюю историю и библейскую литературу они воспринимают гораздо охотнее, чем культуру недавнего прошлого, напоминающую им об их униженном положении в дореволюционной России. По-видимому, именно этим следует объяснить практическое отсутствие интереса к Шолом-Алейхему и идишистской культуре вообще на фоне резко выросшего интереса к Библии и Талмуду. Несмотря на повышенные, в этом случае, трудности молодежь рьяно изучает иврит и довольно пренебрежительно относится к языку идиш. Аналогичная тенденция проявляется в изучении молодежью еврейской истории. В этом стремлении проявляется естественная психологическая потребность людей (и народов) ощущать себя самодовлеющим целым, а не второстепенной частью чужой жизни и истории. Русская история, которая представлена советским евреям, как источник сведений о прошлом, не удовлетворяет эту потребность.
Например, изучая русскую историю, евреи, в лучшем случае, узнают, что их предки способствовали экономическому развитию западных областей Российской Империи. Но вряд ли именно эта цель составляла содержание жизни еврейского народа в предыдущие два столетия. Так же и та постоянно страдательная роль, в которой выступают евреи в истории России начала этого столетия, никак не соответствует активному мироощущению советских евреев. Возникает необходимость начать историю с более отдаленных времен, и тут мы сталкиваемся с острым интересом интеллигенции к Библии. Необходимо подчеркнуть разницу в восприятии Библии русским человеком и евреем. Для русского человека Библия имеет значение общекультурной ценности и религиозной книги. На основе этого второго значения построено отношение к Библии всех официальных кругов в СССР. Но для евреев Библия — основа национальной традиции и исходная точка истории. Она не может быть отделена от светской еврейской культуры и перевешивает любую другую культурную ценность, которую можно было бы ей противопоставить. Поэтому, обращаясь к духовным ценностям, евреи не могут миновать Библию и связанные с ней традиции.Значительная часть еврейской религиозной традиции сложилась как своеобразное одухотворение светской еврейской истории и национальной жизни. Поэтому отделить эту национальную жизнь от религии, означало бы ее обеднить. Так, например, невозможно отделить празднование исторических освобождений евреев в Пасху, Пурим и Хануку от религиозного содержания этих событий.
Многие, становясь на путь поиска национальной традиции и углубления духовности, не останавливаются и перед формальным обращением к религии. Во всяком случае, молодежь регулярно собирается вокруг синагог, отмечает национальные праздники, старается вникнуть в смысл и соблюсти букву еврейских обычаев. Вообще говоря, такое стремление не тождественно религиозным поискам, так как синагога в еврейской традиции отнюдь не храм, а просто средоточие еврейской общественной жизни (буквально, собрание), празднования приурочены к различным политическим и культурным событиям многовекового прошлого евреев, а большая часть обычаев имеет вполне рациональное происхождение. Но ситуация в диаспоре такова, что окружающие, а иногда и сами евреи, начинают смотреть на эти вещи в контексте привычных представлений, сложившихся под влиянием иных религий. Это и приводит к отождествлению национальной традиции с традицией религиозной. (“Евреи в СССР”, 1972г.- А.З.)
