Евреи глазами именитых друзей и недругов

Газета ”Форвертс” № 576 / 8 – 14 декабря 2006 года.

О евреях – выкрестах или… кое-что о Нобелевских лауреатах.

Признаюсь, что начал со временем забывать о своей статье ” Еврейский антисемитизм – явление, конечно, мерзопакостное…”. Перестали звонить друзья и знакомые, которые спешили высказать, как правило, восторженное одобрение. Это льстило самолюбию. Но в печати – тишина, ни одного отклика. И вдруг…успех, настоящий фурор: сам Даниил Голубев, один из соавторов книги ”Путь к Сиону”, с фрагментами которой я с интересом (и с одобрением! ) знакомился в газете, вызвал меня на поединок, хотя он ”никак не предполагал, что придётся остро (!) дискутировать (можно и дискуссировать) с уважаемым г-ном Зеликманом”, ибо то, что он прочитал ”не могло оставить меня (его) равнодушным”. Может быть не к месту, но вспомнилось, что в старом советском романе было сказано: «Не бойся врагов – самое страшное, что они могут сделать, это убить тебя. Не бойся друзей – самое страшное, что они могут сделать – это предать тебя. Бойся равнодушных – они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существуют предательство и убийство». Итак, поединок с ”неравнодушным”или, иначе говоря, дуэль…
Теперь поговорим по существу. Г-н Голубев возмущён, что я упомянул вышеперечисленные ”четыре фамилии без имён, с маленькой (лучше строчной) буквы и во множественном числе”, в то время как в конце статьи моё имя и моя фамилия пропечатаны с больших (правильней с прописных) букв. Дескать, я выразил ”именно к этим людям величайшее презрение и ненависть” почти так же, как в злопамятные сталинские времена в средствах массовой информации предлагалось ”уничтожить, как бешенных собак, свору предателей – бухариных, рыковых, зиновьевых, каменевых”, а позднее в годы войны ”вполне заслуженно проклинали гитлеров, герингов и геббельсов”. И , наконец, сообщается, что ”в настоящее время приём широко используется, когда заходит речь о бен-ладенах, хусейнах, арафатах”.Спасибо, не осведомлён. Учту. Приятно поговорить со знающим человеком. Послушайте: ”Не могу сказать, что я не согласен со всеми положениями статьи Анатолия Зеликмана. Целый ряд его высказываний мне вполне импонируют…Прав Зеликман, что феномен еврейского антисемитизма требует дальнейшей детерминации (как это?)…Но, пастернаков, бродских, меней и галичей – простить не могу” – в который раз сетует г-н Голубев. Как я посмел так унизить лауреатов Нобелевских премий (двух из них), очернить память четырёх выдающихся творческих личностей еврейского происхождения, которые, став по тем или иным обстоятельствам выкрестами, не перестали быть евреями, ибо выйти из еврейства невозможно по определению!? Вот и приехали. В моей статье ничего конкретного не говориться о Пастернаке, Бродском, Мене и Галиче. По большому счёту (если внимательно прочесть), их имена (ни с большой, ни с маленькой буквы, простите за тавтологию) мною вообще не упомянуты. Строчное перечисление этих фамилий без прописи не унижает их, а только подчёркивает моё отношение к факту их крещения. Не к ним конкретно, а к явлению как таковому.
Да простят меня сердобольные интеллигенты, евреи и неевреи, радетели чистоты русского языка, за размеры букв, которые, по моему мнению, здесь уместны. Убеждён, что идти по стопам именитых евреев, принявших христианство, преступно хотя бы перед теми, кто на протяжении всей нашей истории отдавали жизни за свою веру, за свою принадлежность к еврейству. По законам Торы еврей, добровольно приняший крещение, получает статус мешумад – выкреста, буквально – ”уничтоженного”. К выкрестам ортодоксальные евреи испытывают такие же неприязненные чувства, как и к гоям-антисемитам. Выкресты оскорбляют религиозные чувства евреев, они оскверняют их святыни, глумятся над самым высоким, что есть в еврейской религии. Разрешите, г-н Голубев, и мне, нерелигиозному светскому еврею – индивидууму с обострённым национальным самосознанием – считать также, т.е. придерживаться такой же позиции. Причина добровольного отступничества евреев, как в прошлом, так и в наше время – желание любой ценой достичь своей цели, улучшить материальное положение, поднимаясь по служебной лестнице, а также обезопасить себя и близких от участи еврейского народа. Насколько это кажется банальным и оправданным в личном плане, настолько является пагубным для нации в целом. Принятие христианства, как известно, почти никого из экс-евреев не спасло. Сколько выкрестов было в жизни уничтожено, а сколько оскорблено…Недоверие к евреям-выкрестам со стороны неевреев характеризует бытующий среди народа фольклор: ”Жид крещённый, что вор прощённый ” (или конь лечённый ). Г-н Голубев не согласен со мной, что ”все четверо выдающихся” евреев-выкрестов ощущали свою ущербность как в обществе иудеев, так и в обществе христиан: ” Нет ничего более далёкого от истины, чем эти поверхностные, оскорбительные и невежественные домыслы”, ибо ”тех и других было великое множество среди их друзей и почитателей”. Это уже в мой адрес. Не знаю, что здесь больше – самомнения или бестактности.
Однако вернёмся к нашим героям. Отдавая должное их незаурядному творчеству, вспомним какими они остались в памяти современников, как соблюдали десять еврейских (общечеловеческих) заповедей, как относились к окружающим, в том числе и евреям, как они сами оценивали своё отступничество. Мы высоко ценим талант Пастернака, Бродского, Галича и других, никак не связывая их творчество с отказом от веры отцов (”каждый выбирает для себя..”), однако нарушение ими заповеди “Да не будет у тебя других богов перед лицем моим” достойно глубокого сожаления. Выкрест покидает еврейство, общность дискриминируемую и слабую, присоединяясь к привилегированным и сильным. Проделывать это можно по-разному, можно с откровенным цинизмом, как Генрих Гейне, а можно и с намерениями самыми благородными, пример подать своим глупым отсталым родственникам, в упор не видящим пути к спасению, как Борис Пастернак. Пастернак – это еврей с установкой на тотальную ассимиляцию, который переживал своё происхождение как обузу и помеху. Он стеснялся. У него был еврейский комплекс (у Кафки тоже) – разновидность комплекса неполноценности, распаляемый антисемитизмом. Но на антисемитизм он отвечал не гордостью или злобой, а реакцией первородной вины, неполноценности, неудостоенности. Происхождение было для Пастернака унижением, а принадлежность к русскому национальному типу – сублимацией ( в данном случае – формой психологической защиты от еврейства). В отличие от отца, который всегда считал себя причастным к еврейству. Любая инсинуация в мой адрес по поводу Леонида Осиповича Пастернака беспочвенна. Даже если г-ном Голубевым делается оговорка, что ”Зеликман имел в виду не Леонида Пастернака, а его сына Бориса”. Зачем же тогда огород городить длиною в полный газетный столбец ? В «Докторе Живаго» Пастернак решил предать публичной огласке свое отношение к евреям и еврейскому вопросу. Мысли Пастернака, излагаемые в романе школьным другом Живаго евреем Мишей Гордоном и Ларой, сводятся к осуждению еврейства как фактора, разъединяющего людей. Еврейский народ необходимо «распустить» во имя избавления самих евреев от страданий и дать им свободно присоединиться к христианству. “Опомнитесь. Довольно. Больше не надо. Не называйтесь как раньше. Не сбивайтесь в кучу, разойдитесь. Будьте со всеми.” Вот, что писал Б.Пастернак Максиму Горькому в 1928 году: ”Мне, с моим местом рожденья, с обстановкою детства, с моей любовью, задатками и влеченьями не следовало рождаться евреем. Реально от такой перемены ничего бы для меня не изменилось…Но тогда какую бы я дал себе волю! Ведь я ограничиваю себя во всём. Все пристрастья и предубежденья русского свойственны и мне. Веянья антисемитизма меня миновали, и я их никогда не знал. Я только жалуюсь на вынужденные путы, которые постоянно накладываю на себя я сам, по «доброй», но зато и проклятой же воле!”Напомню читателям о том, как себя повёл Пастернак во время известного звонка к нему Сталина. В 20-х числах июня 1934 года Сталин позвонил Пастернаку домой. Разговор шел о судьбе незадолго до этого арестованного Мандельштама. Пастернак хлопотал за него через Бухарина, бывшего в те годы главным редактором “Известий”, с которым он имел дружеские отношения. Бухарин обратился с письмом к Сталину и назвал в нем имя Пастернака как просителя. Сталин своим звонком, очевидно, проверял одновременно и Пастернака, и Бухарина. Из воспоминаний Надежды Мандельштам:”Сталин сообщил Пастернаку, что дело Мандельштама пересматривается и что с ним все будет хорошо. Затем последовал неожиданный упрек почему Пастернак не обратился в писательские организации или ко мне и не хлопотал о Мандельштаме. «Если бы я был поэтом и мой друг поэт попал в беду, я бы на стены лез, чтобы ему помочь». Ответ Пастернака: «Писательские организации этим не занимаются с 27 года, а если б я не хлопотал, вы бы, вероятно, ничего бы не узнали…» Затем Пастернак прибавил что-то по поводу слова «друг», желая уточнить характер отношений с О. М., которые в понятие дружбы, разумеется, не укладывались. Эта ремарка была очень в стиле Пастернака и никакого отношения к делу не имела. Сталин прервал его вопросом: «Но ведь он же мастер, мастер?» Пастернак ответил: «Да дело не в этом…» «А в чем же?» — спросил Сталин. Пастернак сказал, что хотел бы с ним встретиться и поговорить. «О чем?» «О жизни и смерти», — ответил Пастернак. Сталин повесил трубку Пастернак попробовал снова с ним соединиться, но попал на секретаря. Сталин к телефону больше не подошел”.В таких случаях говорят, комментарии излишни. И чтобы поставить точку в рассуждениях о нашем (еврейском!??) Нобелевском лауреате не могу (вновь) не процитировать моего любимого журналиста Леонида Радзиховского: ”С молодых лет Борис Пастернак свою причастность к еврейству расценивал как биологическую случайность, осложнившую его нравственные позиции и творческую судьбу. Но ничего не бывает случайным, все по воле Небес: и отец (по еврейскому имени Аврахам Лейб бен Иосиф, вот отчего Леонид Осипович), и мама – Роза Исидоровна, в девичестве – Кауфман, известная пианистка… Запись о рождении их детей – двух сыновей и двух дочерей – до сих пор хранится в архиве Московской синагоги. С точки зрения ортодоксального иудея, Пастернак – предатель, выкрест, да еще самый страшный выкрест – бескорыстный, идейный. С точки зрения еврейского националиста, Пастернак – гнусный тип, равнодушно-недоброжелательный к евреям. Но – снизьте планку требований, не требуйте от «нашего Пастернака» больше, чем ждете от любого «гойского поэта» (ведь он себя «нашим» не считал!), ограничьтесь в отношении Пастернака формальными правилами приличия – и проблема снимется. Любить ли Пастернака? Дело сугубо индивидуальное. Я сторонник старого анекдота: «Гоги, ты помидор любишь? – Кушать – да, а так – нэнавыжу!». Стихи Пастернака я люблю, а к самому ему (как и к огромному большинству писателей, музыкантов и т. д.) не испытываю никаких эмоций.”
Далее. В 1990 г. в журнале «Континент» (N 62), издаваемом в Париже Владимиром Максимовым, журналист Виталий Амурский задал такой вопрос нашему (второму) Нобелевскому лауреату Иосифу Бродскому: ”Как Вы, автор пронизанного глубокой внутренней болью «Еврейского кладбища в Ленинграде», пришли к христианству?” Ответ выглядел вкратце так: ”В возрасте 24 лет или 23-х, уже не помню точно, я впервые прочитал Ветхий и Новый Завет. И это на меня произвело, может быть, самое сильное впечатление в жизни… Разумеется, я понял, что метафизические горизонты, предлагаемые христианством, менее значительны, чем те, которые предлагаются иудаизмом. Но я совершил свой выбор в сторону идеалов христианства, если угодно… Я бы, надо сказать, почаще употреблял выражение иудео-христианство, потому что одно немыслимо без другого…» Не стоит забывать о том, что многие известные (или великие, как будет угодно) евреи не просто игнорировали веру отцов, но добровольно и бескорыстно изменяли ей. Не в целях самовыживания, а по принципу. Бродский, по его же словам, воспитывался в ассимилированной ленинградской семье, понятия о еврейской культуре не получил, никаких традиций не соблюдал, в общинной жизни никогда не учавствовал. ‘Я плохой еврей’, – признавался он, не сильно переживая по этому поводу. Ближе к концу жизни, он причислил себя к кальвинистам и отдалился от еврейства настолько, что завещал похоронить себя в Венеции на христианском кладбище с отпеванием и всеми подобными атрибутами. Его жена-христианка организовала церемонию по воле усопшего.Eго отпевали и в епископальном храме, и в русской православной церкви. А в синагоге поминальной службы не было. И в гробу он лежал с католическим крестиком в руках. Бродский не только никогда не переступал порога действующих синагог – он отказывался выступать с литературными вечерами в их зданиях. Людмила Штерн, близко знавшая Бродского около сорока лет, считает, что у Бродского, выросшего в антисемитской стране, был инфантильный страх, что его могут отождествить с распространённым стереотипом еврея, исторически сложившимся в умах, глазах и душах других людей. В СССР еврей мог креститься в любую веру, но пятый пункт в его паспорте навеки гласил ”еврей”. Он оставался евреем и в глазах окружающих , и в своих собственных. Он воспринимал любую обиду на антисемитском уровне. И в тоже время, многие, знающие его характер, считают, что не будь он евреем, то стал бы обязательно антисемитом, то есть включил бы евреев в орбиту своего человеконенавистничества. В связи с этим трудно принимать не всерьёз произнесенные им (куража ради) однажды слова: ” После Холокоста любое проявление антисемитизма стало преступлением против человечества, что и развязало нам руки. Антисемитизм и Холокост – это переход количества в качество. Вот все теперь жидам и чешут пейсы. По сути тот же мировой порядок, но на еврейских основаниях. Америка как проводнок еврейской идеи. ”Протоколы сионских мудрецов” на самом деле подлинник, евреи тайно гордятся ими и пользуются как шпаргалкой”. Портрет Бродского, написанный его современниками, непривлекателен до такой степени, что не вызывает к нему симпатии как к человеку. Даром что лауреат, а вот такой.

Справедливо замечено, что в то время как в демократических странах творческие люди становятся атеистами, в тоталитарных – они ищут выход в религии. Яркий пример: судьба поэта-барда и драматурга Александра Галича. Вот,что он говорит в автобиографической повести “Генеральная репетиция” : ” В ней, в моей России, намешаны тысячи кровей, тысячи страстей – веками – терзали ее душу, она била в набаты, грешила и каялась, пускала “красного петуха” и покорно молчала – но всегда, в минуты крайней крайности, когда казалось, что все уже кончено, все погибло, все катится в тартарары, спасения нет и быть не может, искала – и находила – спасение в Вере! Меня – русского поэта, – “пятым пунктом” – отлучить от этой России нельзя! ” Он всегда и много раз называл себя русским поэтом. Не еврейским. Не идишистским. Конечно, как и каждого еврея в Союзе, Галича интересовал национальный вопрос. Но, в отличие от многих, он считал, что единственным выходом для евреев является ассимиляция, что это естественное и нормальное явление. Однако не где-нибудь, а в ЦК КПСС ему объяснили, что «евреи -люди второго сорта, что так в СССР будет всегда и никто не позволит им считать себя русскими». По мировоззрению поэта был нанесен сокрушительный удар. Но окончательный крах иллюзий наступил тогда, когда к постановке запретили его «Матросскую тишину» – пьесу, отдававшую должное подвигам евреев на войне. Галич прозревает: «Я был благополучным сценаристом, благополучным драматургом, благополучным советским холуем. Я понял, что больше так не могу, что должен наконец-то заговорить, в полный голос заговорить правду». Галич был крещен (1960г.) о. Александром Менем (как и Наум Коржавин) перед отъездом из Советского Союза. Находясь в Париже, он трагически погиб от удара электрическим током, когда пытался починить подаренный ему кем-то новый магнитофон. Существует версия, что несчастный случай был инсценирован КГБ. Особые тёплые чувства выражает г-н Голубев к богослову Александру Меню, который будучи этническим евреем, был ”в возрасте шести месяцев от роду крещён, что, конечно, его не красит” ( 5 последних выделенных слов – каюсь, мои) . И такой он, и сякой – и праведник, и правозащитник, и зачинатель…Ой-ли! А о самом главном, о том большом вреде, который он принёс еврейству, его устоям – ни слова. Александр Мень был одним из организаторов и командиров миссионерской деятельности среди евреев России. Его посланцы активно и небезуспешно орудуют сегодня в Израиле, США. Канаде, да и вообще в любом уголке мира, где можно встретить русского еврея. После убийства своего руководителя они стали называть его праведником, намеренно избегая слова ”святой”, которое в приложении к священнику не вызывает у еврейского уха приятных ассоциаций. Мень, выкрест, занимавшийся в России крещением евреев. Он преуспел в своей деятельности, сумев сделать то, что не удалось инквизиции, бандитам Хмельницкого, чёрной сотне и тысячам других подонков, пытавшихся во все века оторвать еврея от своего народа. Знавшие Меня много рассказывали о его мягкой, обходительной манере, добром, отзывчивом сердце. К сожалению, в среде российского еврейства такого гениального проповедника в пользу иудаизма не оказалось. И всё же крещение – самый презираемый у евреев поступок, выкрест – наиболее презрительное прозвище. Этот человек сам вывел себя из еврейского народа, приложил немало усилий, чтобы вырвать из него других, и если один из них, с кем он так жаждал слиться, свёл с ним неизвестные нам счёты, то это не добавляет к ”светлому образу” Меня ни жертвенности, ни героизма. Его трагическая смерть не вызвала у евреев зловредного восторга, так как национальная традиция предписывает не радоваться смерти человека, даже если он твой враг.
Не уважаю выкрестов. Никто не может принести большего вреда евреям, чем отколовшиеся ренегаты. Под знаком креста проходили гонения и геноцид евреев, крестовые походы. Приверженцы новой “религии любви” пролили крови больше, чем кто-либо на свете. Ношение креста евреями является таким же кощунством и святотатством, как, например, ношение портрета Гитлера. Известная российская певица, находясь на заработках в Израиле во время гастрольной поездки сказала буквально следующее: ” Я еврейка по национальности и страдаю из-за пятого пункта еще со школьной скамьи. Родители часто переходили на идиш, когда ссорились, а вот иврит в нашей семье не прижился. Одноклассники обижали меня, обзывали «жидовкой», издевались кто как мог. Иногда я даже дралась, но сейчас понимаю, что можно было врезать гораздо больнее обычным словом, пусть даже не литературного языка”.Приехав в Москву звезда выходит на сцену с массивным крестом на еврейской груди. Как вам это нравится? Невольно вспоминается классический анекдот о том, как выкрест приходит в баню, а банщик его просит: “Вы, Добрыня Моисеевич, либо крестик снимите, либо плавочки наденьте!” Однако совершенно очевидно, что любой человек, вне зависимости от его национальной принадлежности, может исповедовать любую религию – хоть иудаизм, хоть ислам, хоть идолопоклонство. И никто не может запретить человеку переходить из одного вероисповедания в другое или вообще стать атеистом – это его личное дело. А вот переход из одной национальности в другую исключен, так как родителей не выбирают. Поэтому, если, например, этнический китаец пройдет гиюр, то станет иудеем по вероисповеданию, но отнюдь не евреем по национальности. И никакие обряды обрезания ему в данном случае не помогут – китаец – он и есть этнический китаец, равно как и этнический еврей – как был, так и останется евреем по национальности до конца дней своих, вне зависимости от того, какую религию ему взбредет в голову исповедовать. Поэтому высказывание г-на Голубева, что я, якобы, вычеркнул из евреев Пастернака, Бродского и Галича, просто абсурдно. Они это сделали осознанно и сами. В чём же тогда причина спора с уважаемым мэтром? Как это делается в Одессе? Оппонент берёт мой текст из статьи: ” Переход в христианство всегда рассматривался ортодоксальной еврейской традицией как страшное преступление, которое нельзя было оправдать даже желанием спасти жизнь. Но не ренегаты – предатели иудаизма делают погоду в еврейском антисемитизме. Как ни парадоксально это звучит, чаще всего еврейский антисемитизм присущ нам, ассимилированным евреям бывшего Союза. Лишившись идентифицирующего признака (вероисповедования), многие евреи стали воспринимать себя частью той страны, стали похожи, даже не различимы от тех народов, рядом с которыми они жили или живут. Немудрено, что некоторые из них приобрели пороки ( замечу в скобках, и достоинства! ) нееврейского населения, прониклись местным антисемитизмом. Антисемитизмом, словно легочной формой чумы, давно неизлечимо больно человечество. Контагиозность этой инфеции очень высокая. Для того, чтобы не заболеть, необходимо предохраняться, нужна спецодежда – вера в еврейство, сохранение ( не исключено и приобретение ) своего еврейского самосознания, т.е. чувствовать себя евреем при любых обстоятельствах”. И на этом основании делается вывод (далее слова Д.Голубева): ” Получается, что Пастернаку, Бродскому и Галичу было достаточно расстаться с иудейским идентифицирующим признаком, то есть ”выйти” из еврейства, чтобы стать неотличимыми от окружающего их русского народа, который получается сплошь состоит из выдающихся поэтов… вытекает из абсолютно ложной исходной предпосылки о том, что современный еврей – это только тот, кто придерживается религиозной традиции (а как же я?)…Но вот уже много веков, наряду с религиозным еврейством существует еврейство, идентифицирующим признаком которого является не вероисповедование, а национальное самосознание (другой бы спорил)”.Получается, г-н Голубев, что получается…Грош цена моим словам, если их можно так интерпретировать. Пусть читатели сами судят, что из чего получается. Ваши повторяющиеся неоднократно разъяснения о том, кто, куда и почему может (не может) ”войти” и ”выйти” меня просто удивили. Оказывается, что примаковы к нам ”не зашли” и поэтому не могут ”выйти”. В отличии от географии (а извозчики зачем?) я историю немножко знаю. Мы это проходили. Не мешало бы очертить предмет спора и не приписывать мне то, о чём в моей статье и в помине не было. Или газета всё стерпит? Дурак не поймёт, а умный сделает вид, что не заметил? Согласен – не надо чернить память выдающихся личностей. Ни маленькими, ни большими буквами. В Ленинградской (ныне Санкт-Петербургской) библиотеке им.Салтыкова-Щедрина на одном из предметных столов читального зала под стеклом лежит фотокопия известного стихотворения М.В.Ломоносова: – О, ваши Дни благословенны!/ Дерзайте, ныне ободренны, / Раченьем вашим доказать, /Что может собственных платонов/ И быстрых разумом невтонов/ Российская земля рождать! – А как вам нравятся такие перлы ? (из газет): ”Богатыри поддубные, заикины, шимякины, успешно выступая на помостах Европы, высоко подняли авторитет русского циркового искусства”. Или – ” Либералы бурбулисы, гайдары и чубайсы своими радикальными реформами невольно способстовали обнищанию населения России”. Богат и могуч русский язык. Во 2-ом Ленинградском медицинском институте, когда я там учился, кафедрой микробиологии заведовал профессор Фишер (наш человек), который на каждой лекции умудрялся говорить следующую фразу: ” Микроб – это такая лепёха…”, и, поглядывая на усердно записывающих студентов, добавлять: ” Не забудьте слова микроб и лепёха писать с прописной буквы, как ваши имена и фамилии”. В советской школе нас учили, что любовь к родине выражается в обязательном написании слова ”Родина” с прописной буквы. Не писать так, значит не любить её, Нашу Советскую Родину.
Пора заканчивать полемику. Кто из нас прав или не прав могут высказать читатели газеты. Сам факт перехода в христианство вполне благополучных ( именитых) людей еврейского происхождения нуждается в серъёзном изучении и обсуждении. В вашей статье, г-н Голубев, слова ”Нобелевские лауреаты” повторяются несколько раз, как священные коровы, которых ”трогать не моги”. Я попытался показать, что это не всегда правильно. Моя фамилия (благодарен, что с прописной буквы) упоминается вами 9 раз, в том числе с отрицательным оттенком – 3. Соотношение радует. Буду откровенен. Видеть своё имя напечатанным – ничего нет слаще и приятней. В любом контексте. Спасибо за уроки журналистской этики. Но как хочется под занавес уважаемо спросить: Уважаемый, ты меня уважаешь? Не могли бы вы прислать мне в подарок вашу книгу, не могу найти её нигде. Впрочем, согласен и оплатить.
С почтением ко всем.
Подписываюсь с прописных букв … Анатолий Зеликман, Миннеаполис

3 Responses to “О евреях – выкрестах или… кое-что о Нобелевских лауреатах”